Калейдоскоп

Зелёное сказание. Подземный мир. Глава 1

ЗЕЛЁНОЕ СКАЗАНИЕ. Подземный мир

Глава 1

Шестеро первоклассных специалистов, в числе которых инженеры с опытом, вдобавок физики с научными степенями, и учёные-химики – трое, затем ещё трое – пошли в бушующий кислотный ад Каверны, и не вернулись. Отправились в эту бездну, где буйствовал непрекращающийся ураган, и даже не просто ушли, а упрыгали на четырёх гладких лапах, сверкая влажными от ливня боками.

Эти существа с момента первых прыжков выглядели так потому, что они уходили не в человечьем облике...

А сегодня перед столом Павла Окунева, начальника Ангара №5 Управления изучения Каверны, стоял седьмой. Под его канцелярским столом старенький енот по кличке Ворила шумно почесался, потом снова задремал.

Опытный сотрудник Управления вдруг осознал, что Дима Сорокин молод, даже чересчур молод. У него задорный, доверчивый взгляд и лицо человека, который еще никогда не испытывал страха. Странно… Странно, потому что обитатели ангаров в Каверне отлично знали, что такое страх. Страх и подчинение. Очень уж неуместна тщедушная особа человека в этой инфернальной, чудовищной полости Земли с ее адскими стихиями.

– Дмитрий, ты знаешь, что это добровольная экспедиция? – спросил Окунев, – Ты совсем не обязан идти.

Фраза из текста обязательного протокола, не больше. Эти же слова были сказаны остальным шестерым, но все равно они пошли. Пойдет и седьмой, Павел в этом нисколько не сомневался. Но в душе его вдруг шевельнулась смутная надежда, что Сорокин откажется.

– А когда выходить, шеф? – спросил Дмитрий.

Прежде Окунев воспринял бы такой ответ с тайной гордостью. Прежде, но не теперь. Он насупился.

– Ориентируйся на один час. Я позову.

Парень спокойно ждал.

– Ты прекрасно знаешь и без меня, что мы проводили уже шестерых, и никто не вернулся, – продолжал Павел, – Но нам нужно, чтобы ты так не поступил. Никаких героических спасательных операций. Нам нужно одно, самое главное, – чтобы ты, Дима, вернулся, и доказал, что человек может жить в обличье этого подземного существа. Дойдёшь до первой вешки, не дальше, и сразу возвращайся. Никакого риска. Никаких исследований. Сразу обратно.

Сорокин кивнул:

– Я понимаю.

– У пульта управления физиоконвертера будет Амалия Сергеевна Петренко. Ты явно слышал о ней. Тут тебе опасаться нечего. Преобразование все перенесли благополучно. Вышли из аппарата в безупречном состоянии. Мы передаем тебя в руки квалифицированного специалиста. Амалия Сергеевна – лучший оператор конвертеров во всём мире. Она работала почти во всех экспедициях подобного профиля. Поэтому ее и назначили к нам.

Дмитрий улыбнулся женщине, и Окунев прочел на её лице какое-то неясное чувство – то ли жалость, то ли гнев, а может быть, просто страх. Но это выражение тотчас исчезло, и она ответила юноше, который стоял перед столом, ясной улыбкой – типичной для неё чопорной улыбкой, как будто ей было противно это делать.

– Жду с нетерпением своего преобразования, – сказал молодой человек.

Сказал весело, с задором, словно речь шла о каком-то развлечении.

Но потехой тут и не пахло.

Дело было очень серьёзное, серьёзнее некуда. От этих опытов зависело будущее деятельности человека здесь, под землёй, в самом чреве Каверны. Если они увенчаются успехом, станут доступными ресурсы этой бездонной кладовой. Человек подчинит себе Каверну, подобно тому, как он уже подчинил себе всё вокруг, даже гравитацию. Если же опыты закончатся неудачей…

Если они провалятся, человек и впредь будет обременен и скован чудовищным давлением, огромной силой тяготения, предельно чуждой химией. Он так и останется, пленником построенных механорами ангаров, не сможет сам шагать в этих гиблых местах, видеть всё своими глазами, будет полностью зависеть от видеокамер и громоздких вездеходов, неуклюжих инструментов и механизмов или не менее неуклюжих механоров.

Потому что без средств защиты, в своем естественном облике человек здесь будет тотчас раздавлен колоссальным давлением в несколько миллионов килограмм на квадратный метр – давлением, рядом с которым дно земного океана покажется вакуумом.

Даже самые прочные сплавы, изобретенные человеком, не выдерживали давления в Каверне, и непрерывно хлещущих щелочных ливней. Они либо крошились и шелушились, либо превращались в ручейки и лужицы солей аммония. Только особая обработка металла, перестройка электронной структуры позволяли ему выдерживать вес слоя бушующих едких газов атмосферы жуткого подземелья. И даже после такой обработки его ещё надо было покрывать кварцевой плёнкой против все разъедающих аммониевых дождей.

Из подвального этажа доносился гул двигателей, которые работали непрерывно, не умолкая ни на миг. Так положено, ведь если они встанут, подача энергии на металлические стены ангара прекратится, исчезнет защитное поле, а это конец.

Снова под столом проснулся Ворила, и почесался, стуча об пол ногой.

– Что-нибудь ещё? – спросил Дмитрий.

Окунев покачал головой:

– Может быть, у тебя есть какое-нибудь желание, может быть… Он чуть не сказал «напиши письмо», но, слава богу, вовремя спохватился.

Молодой человек поглядел на часы.

– Так, значит, в течение часа, — сказал он.

Повернулся и вышел.

Окунев знал, что Петренко смотрит на него. Не желая встречаться с ней взглядом, он принялся листать бумаги.

– И до каких пор это будет продолжаться? – спросила Амалия, выговаривая слова по слогам.

Он нехотя повернулся и посмотрел на неё. Прямые тонкие губы и гладкая, – чуть ли не глаже обычной, – прическа придавали ее лицу странное, даже пугающее сходство с посмертной маской.

Стараясь не придавать словам эмоциональности, Павел сухо ответил:

– До тех пор, пока это будет необходимо, – Он старался говорить спокойно и бесстрастно, – Пока есть хоть какая-то надежда.

– Вы собираетесь и дальше приговаривать их к смерти, – сказала она, – Собираетесь снова и снова посылать их на неравный бой с Каверной. А сами будете сидеть тут в полной безопасности.

– Ваше благородство в этой ситуации неуместно, Амалия Сергеевна, – произнес Окунев, едва сдерживая ярость, – Вам не хуже моего известно, для чего мы это делаем. Вам также ясно, что в своем физическом обличье человек бессилен против Каверны. Единственный выход – превращать людей в таких тварей. которые могут существовать на этой адской поверхности. Этот способ давно проверен.

Несколько человеческих жизней – не слишком высокая цена, если мы в конце концов добьёмся успеха. Сколько раз в прошлом люди жертвовали жизнью ради ерунды и всякого вздора. Так неужели нас в таком великом деле должна смущать мысль о единичных жертвах?

Женщина сидела очень прямо, сложив руки на коленях, седеющие волосы серебрились на свету, и, глядя на неё, Павел попытался представить себе её чувства, ее мысли. Не то чтобы он её боялся, но ему было с ней как-то не по себе. Эти проницательные голубые глаза слишком много видят, эти руки чересчур искусны. Быть бы ей чьей-нибудь тётушкой и печь блины мелкой ребятне. Но она не тётушка, она первейший в мире оператор физиоконвертера, и она недовольна его действиями.

– Здесь что-то не так, Павел Сергеевич, – заявила она.

– Совершенно верно, – согласился он, – Именно поэтому я посылаю молодого Сорокина одного. Может быть, ему удастся выяснить, в чем дело.

– А если не удастся?

– Пошлю ещё кого-нибудь.

Она медленно встала и пошла к двери, но около его стола остановилась:

– Быть вам великим человеком, Окунев. Уж вы своего не упустите. А сейчас такой случай представился! Вы это сразу сообразили, когда ваш ангар выбрали для опытов. Справитесь с заданием, сразу подниметесь на ступеньку-другую. Сколько бы людей ни погибло, вы все равно пойдете в гору. Вам, похоже, на людей наплевать!

– Амалия Сергеевна, – сухо произнес он, – Дмитрию скоро выходить. Будьте любезны, удостоверьтесь, что ваш конвертер…

– Мой конвертер, – холодно ответила она, – тут ни при чём. Он выполняет программу, которую разработали биологи. Вместе с айтишниками.

Сгорбившись над столом, Окунев слушал, как её шаги удаляются по коридору.

Все правильно. Программу разработали учёные – высококлассные специалисты. Но они могли ошибиться. Достаточно промахнуться чуть-чуть, отклониться на волосок, и конвертер будет выпускать не то, что нужно. Каких-нибудь модификантов, которые в определенных ситуациях от непредвиденного стечения обстоятельств могут не выдержать, расклеиться, потерять голову.

Потому что человек довольно смутно представлял себе, что происходит за стенами ангара. Он мог полагаться только на показания своих приборов. А что могут рассказать случайные данные, когда лабораторий в ангарах всего шесть, а Каверна непредставимо коварна, и велика?

Много лет назад, в незапамятные времена, после открытия Обиталища, и населяющих его существ, именно маленькие хтоники подсказали людям о самой глубинной цивилизации на планете, получившей название Каверна. По их предположительным данным, этот мир находился на глубине четырёх тысяч метров, и как они считали, был обитаемым. Но проникнуть туда не представлялось возможным ни кормышам, ни человеку – всему виной являлся иной состав подземной атмосферы. Кислорода там не было совсем, а среда представляла собой кипящую кислотную взвесь. По сути, это была небольшая планета, находившаяся внутри Земли, имевшая совершенно иную силу притяжения, во много раз превышавшую внешнюю гравитацию.

Любое существо с поверхности Земли, попавшее на поверхность Каверны, попросту расплющило бы, как таракана под тапком. Но человек не был бы человеком, если бы не имел в своём характере неутолимой тяги к познанию неизвестного – исследования продолжились. А к тому же – ресурсы!

В недрах этой подземной планеты находилось неимоверное количество редких минералов, так необходимых человеку. Игра стоила свеч! Препятствием была кислотная атмосфера, и сила тяжести на Каверне. Но исследования продолжились. Помог случай.

Продолжить научные работы стало возможным при последующем изучении пиковины, той самой травы, свойства которой помогли преодолеть земное притяжение, обуздать гравитацию. Используя сверхпрочные материалы, и труд механоров, которые могли трудиться в любых условиях, исследователи сконструировали и разместили на поверхности глубинной планеты особые ангары, в которых наблюдатели могли находиться неограниченное время, поднимаясь на поверхность по специальным искусственным штольням в лифтах, оборудованных рассчитанными для этих целей особо усиленными додекаэдрами. Первые группы наблюдателей смогли зафиксировать обитателей Каверны, которых назвали игрецами. Возникла новая область исследований – физиология этих существ.

Но понять суть жизни в таких ужасающих условиях обитания человеческий ум не мог. Возникла необходимость в создании устройства, позволявшего трансформировать человеческое тело в организм игреца. В самом конце своей карьеры исследователя Каверны, разработку подобного конвертора начал ещё Глеб Даретович Раскин. Его сын, Николай Глебович, продолжил дело своего отца, и довёл конструкцию аппарата до логического конца. Аппарат, считывая данные физического контента человеческого организма, в дальнейшем преобразовывал его в организм игреца. Таким образом, исследователь получал возможность лично попасть на поверхность Каверны.

Только на то, чтобы собрать данные об игрецах, представляющих собой, судя по всему, высшую форму кавернианской жизни, биологи потратили три года упорного труда, да ещё два года ушло на дотошную проверку данных. На Земле для такого исследования понадобилась бы неделя, от силы две. Да вот беда: такого исследования на Земле вообще не проведёшь, потому что организм игреца нельзя перенести на поверхность. За пределами Каверны не воссоздашь такое давление, а при земной температуре и земном давлении игрец тотчас обратится в облачко газа.

Но исследование было необходимо, если человек собирался выйти на поверхность Каверны в обличье игреца. Чтобы преобразовать человека в другое существо, нужно знать все параметры, знать точно, знать наверняка.