Калейдоскоп

Глава 2

Глава 2

Дмитрий не вернулся.

Вездеходы, прочесав окрестности ангара, не нашли никаких следов, разве что убегающий игрец, замеченный камерой, был пропавшим человеком.

Биологи только усмехнулись с вежливой снисходительностью специалистов, когда Окунев предположил, что в программу, возможно, вкралась погрешность, ошибка. Они вежливо подчеркнули, что с программой всё в порядке. Если поместить в специальную камеру конвертера человека и активировать процесс, человек превращается в игреца. После чего он выходит из камеры и пропадает в гуще здешней атмосферы.

Может, всё-таки ошибка? Микроскопическое отклонение от параметров игреца, маленький дефект? Если есть дефект, ответили биологи, понадобится не один год, чтобы найти его.

И Павел знал, что они правы.

Итак, теперь уже не шестеро, а уже семь человек, и опыт с Дмитрием Сорокиным ничего не дал, не продвинул их ни на шаг в изучении Каверны. Словно и не посылали парня.

Окунев протянул руку и взял со стола аккуратно сколотые листки – список личного состава всего отряда исследователей, находившихся в ангаре №6. Взял с тягостным чувством, да ведь никуда не денешься, как-то надо выяснить причину всех этих таинственных исчезновений. А способ только один – отправить в этот ад других людей.

Он прислушался к вою ветра под куполом, к непрестанно бушующему над поверхностью яростному вихрю…

Может быть, там притаилась неизвестная им опасность, неведомая угроза? Какая-нибудь мерзкая жуть устроила засаду и жрёт подряд всех игрецов, не отличая настоящих от тех, которые вышли из преобразователя… В самом деле, какая ей разница?

А может быть, ошиблись в корне те, кто выбрал игрецов как наиболее высокоорганизованных представителей этой подземной жизни? Павел знал, что одним из решающих факторов было наличие интеллекта. Без этого человек после преобразования не смог бы сохранить свой разум в новом обличье.

Может быть, биологи сделали слишком большой упор на этот фактор и это повлекло за собой неблагоприятный, даже катастрофический сдвиг? Да нет, вряд ли. Хоть биологи порой и чванятся не в меру, но дело свое они знают.

А если вся эта затея с самого начала обречена на провал? Пусть в других экспедициях конвертация организма оправдала себя, это еще не значит, что на Каверне этому методу тоже обеспечен успех. Может быть, разум человека не может функционировать нормально, получая сигналы от органов восприятия, которыми оснащен организм игреца. Может быть, они настолько отличны от людей, что их понятия и категории просто не сочетаются с человеческим сознанием?

Или же все дело в самом человеке, в органически присущих ему чертах? Какой-нибудь изъян психики вместе с воздействием здешней среды мешает человеку вернуться в ангар. Впрочем, по земным меркам, может быть, никакого изъяна нет, а есть свойство психики, которое на Земле вполне обычно и уместно, но настолько не гармонирует с условиями Каверны, что человеческий рассудок не выдерживает этого противоречия.

Нескончаемые думы бродили по закоулкам сознания, не оставляя ни минуты на отдых.

В коридоре дробно застучали когти, и Окунев улыбнулся. Ворила возвращается с кухни – ходил проведать своего друга, повара Степана…

Ворила вошел, держа в передних лапах ломоть сдобного батона. Вопросительно поглядел на хозяина, и плюхнулся на пол подле стола. Держа батон между лапами, дождался, пока наконец Павел опустит руку и потрепет косматое ухо.

– Ты хоть любишь меня, Ворилка? – спросил он.

Енот повозил хвостом по полу.

– Похоже, что один ты и любишь, – сказал Окунев, и выпрямился.

Повернувшись к столу, он снова взял в руки папку, принялся просматривать анкеты:

«Серёга Пажитнов?… Нет, его на Земле невеста дожидается. Андрей Скоробогатов?… Тоже не подойдёт – Андрюха мечтает вернуться в технологический институт, как только служба по контракту закончится. Олег Старых?… Олегу скоро пора на пенсию. Все уши прожужжал мужикам рассказами о том, как уйдет на покой и будет выращивать помидоры в огородике».

Окунев положил папку на место.

Значит, приговариваю людей к смерти… Бледные губы на пергаментном лице Амалии едва шевелились, когда она произносила эти слова. Посылает их на верную гибель, а сам сидит тут в полной безопасности.

Можно не сомневаться, что все в ангаре так говорят, особенно теперь, когда еще и Дима не вернулся. Нет, в лицо-то не скажут. Не скажет даже следующий, кого он вызовет сюда, чтобы сообщить, что пришла его очередь.

Но их глаза будут достаточно выразительными.

Он опять взял папку. Пажитнов, Скоробогатов, Старых. Есть и другие, да что толку.

Все равно он больше не в силах – не в силах смотреть им в глаза и посылать их на смерть. Дилемма, мать её...

Павел наклонился и нажал кнопку внутренней связи. Послышался лёгкий треск, и раздался голос:

– Слушаю вас, Павел Сергеевич.

– Соедините с Петренко пожалуйста.

Ожидаясь соединения, он слушал, как Ворила чавкал батоном. Бедняга, видать, зубы совсем плохи...

Раздался ответ:

– Петренко слушает.

– Амалия Сергеевна, приготовьте физиоконвертер к отправке двоих.

– А вы не боитесь, что у вас скоро совсем никого не останется? – грубо спросила Амалия, – Уж лучше посылать по одному, так экономичнее, и удовольствие растянете.

– Не хамите, я этого не люблю, и займитесь своей работой. Повторю – два организма, один из них – енот, – сказал Окунев.

– Енот?

– Да. Ворила.

Нескрываемая ярость сделала её голос ледяным:

– Своего собственного друга! Который столько лет с вами…

– Вот именно, ответил Окунев, – Ворила расстроится, если я его брошу.