Княже мой, княже

Часть

- Добрый вечер.

Эван невольно поднял взгляд от карточной колоды, заслышав мелодичный голос совсем рядом с собой.

- Вы один? Можно присесть?

Не дожидаясь ответа, юноша, недавно игравший на рояле в большом зале, опустился на стул.

Аргайл проследил, как он ровно опускается вниз и как ложится на стол его изящная рука, так что накрахмаленная манжета чуть приподнимается, демонстрируя аккуратное запястье с острой косточкой, к которой так и хотелось прикоснуться губами.

- Вообще-то, я не разрешал, - сухо произнёс Аргайл.

И без того большие глаза юноши расширились ещё сильнее.

- Простите, - сказал он. – Но вы выглядели таким грустным. Я надеялся, что смогу немного вас развлечь.

- Здесь многие думают, что могут меня развлечь, - не отводя взгляда от юноши, Эван откинулся назад. – Меня уже пытались развлечь. Один молодой человек очень настойчиво предлагал мне нарисовать мой портрет... без штанов. Скажите, вы умеете рисовать?

- Только чуть-чуть, - Энзо сделал вид, что не расслышал грубой части слов. – Мне больше нравится играть, - он пошевелил в воздухе пальцами, будто бы перебирая невидимые клавиши, - знаете… кончиками пальцев касаться этой нежной поверхности… ласкать гладкие клавиши и слышать, как твои лёгкие, едва заметные движения вырывают из огромного тела рояля непристойный стон.

- Хм.

- Вот видите, я вас уже развлёк.

Аргайл хотел было отвернуться, но стоило ему отвести взгляд, как он наткнулся на художника, который в самом деле подходил к нему полчаса назад.

Несколько секунд Эван смотрел на него, пока тот не почувствовал взгляд и не стрельнул глазками в его сторону, после чего Аргайл поспешно отвёл взгляд.

- Вам нравится у нас? – голос Энзо вырвал его из оцепенения.

- А вам? – Эван внимательно посмотрел на него.

Губы Энзо дрогнули на секунду.

- Как вам сказать…

- Честно я бы предпочёл.

Энзо едва заметно прикусил губу и отвёл взгляд.

- Я не очень-то выбирал.

- Я думал, в этом клубе не держат рабов.

- О, дело не в рабах… Знаете… когда я был маленьким, мой старший брат, сидя долгими зимними вечерами в нашем старом доме на Торроу-стрит, рассказывал мне о чудовищных небесных вихрях, высотой в гору, о мачтах, гнущихся как ветки, и всё-всё-всё о Гаве и Ливерпуле, Старом Марсе и Старой Земле… «Космос, - говорил он, - это, мягко говоря, чрезвычайно капризная и обманчивая стихия. Сейчас он смотрит на тебя с обезоруживающей улыбкой. А в следующее мгновение кипит гневом»… И потом, когда я подрос, я мысленно уносился очень далеко и часто предавался долгим мечтаниям о длительных плаваниях и путешествиях. И думал о том, как славно было бы иметь возможность поболтать о далёких дивных планетах и о том, с каким почтением и интересом относились бы ко мне люди, если бы я только что вернулся с побережья Красной Армады или из Нью Микены, и о том, как романтично смотрелись бы мои пожелтевшие от света звёзд щёки…

- Герман Мелвилл. «Редберн».

Энзо кашлянул и чуть заметно покраснел, а затем решительно поднял на собеседника взгляд.

- Вам тоже нравятся романы со Старой Земли?

- Я должен был вас пожалеть?

- Вы могли по крайней мере оценить, как хорошо я знаю историю докосмических времён!

- Я оценил, каким идиотом вы считаете меня и тех, кто обычно сидит с вами за столом.

Энзо скрестил руки на груди и отвернулся. Щёки его пылали, а внутри клокотала злость. Он ещё размышлял, сдаться ли ему или продолжить штурм, когда Рой, его куратор здесь, подошёл к нему со спины и, чуть пригнувшись, шепнул в самое ухо:

- Мистер Лучини, вас просят пройти на второй этаж. Четверым господам нужна ваша консультация в выборе книг.

Энзо против воли покраснел ещё сильней и, не оборачиваясь к куратору, процедил:

- Я занят, Рой. Пусть позовут кого-нибудь ещё.

- Они хотят тебя, Рафаэль! - Рой понизил голос и добавил уже тише, но с нажимом. - Губернатор особенно просил.

- Идите.

Энзо перевёл на Аргайла удивлённый взгляд.

- Вы собираетесь меня отпустить?

- Я не собираюсь вас удерживать, - во взгляде его плескалось презрение, - не привык.

Энзо стиснул зубы.

- Удачного вечера, - бросил он и, поднявшись, направился к лестнице, вовсю стуча каблуками о паркет.

- В руки ничего не давать, - напутствовал его Рой, поднимаясь по лестнице вместе с ним и чуть подталкивая Энзо вперёд, - они могут только смотреть.

- Хорошо, - Энзо не слышал его. Взгляд, полный презрения, всё ещё стоял перед ним как наяву, а щёки продолжали пылать.

Миновав коридор, которым он ходил каждый вечер, Энзо открыл дверь и окинул взглядом четверых мужчин, разместившихся в креслах с бренди в руках.

- Добрый вечер, - сказал он и закрыл за собой дверь.

Пьетро Таскони, сидевший ближе всех, облизнулся, не отводя пристального взгляда от него. Чуть опустив глаза, Энзо увидел, как отчётливо набух бугор у него между ног.

- Правила вы знаете, - сказал он и прошёл чуть вперёд.

- Раздевайся и на колени, - перебил его корсиканец.

Энзо отвернулся и, не глядя ни на кого, сбросил фрак на пол. Затем опустился коленями на него и двумя быстрыми движениями развязал бабочку, чтобы стянуть с шеи и ее.

- Не так быстро, - скомандовал Пьетро.

Энзо прикрыл глаза и, замедлив движения, принялся расстёгивать пуговицы рубашки одну за другой.

- Смотреть на меня.

Энзо насмешливо надломил бровь и поднял глаза.

Пьетро уже расстегнул брюки и теперь медленно поглаживал член, глядя на него. Его друзья, сидевшие по сторонам, делали то же самое и так же внимательно смотрели на него.

Закончив с рубашкой, Энзо развёл полы в стороны и легко скользнул пальцами по своей белой, плоской груди, задевая ногтем розоватый сосок. Негромко застонал и прогнулся, демонстрируя себя со всех сторон.

- Брюки, - голос Пьетро слегка охрип.

- Я могу для этого встать?

- Можно не целиком.

Не спрашивая больше ни о чём, Энзо расстегнул ремень и, вытащив его из петель, отбросил в сторону. Затем стащил брюки до колен и прогнулся ещё раз, опускаясь на четвереньки и выпячивая бёдра назад. Одну руку он завёл за спину и погладил себя промеж полушарий, задевая чувствительные складочки.

Пьетро глубоко вздохнул и, поднявшись на ноги, обошёл его.

- Ещё раз, - приказал он.

Энзо снова погладил вход. Небольшая ласка заставила его собственный член дрогнуть, а мысли слегка смешаться, но новая команда Пьетро тут же направила его:

- Теперь глубже. Трахни себя.

Энзо ещё раз огладил анус, чуть разминая его, а затем на одну фалангу запустил палец внутрь и тут же застонал, прогибаясь в спине и демонстрируя удовольствие, которое должен был получать.

- Ещё.

Энзо повторил движение и стон.

- Глубже.

Энзо выполнил приказ.

- Продолжай сам.

Энзо задвигал кончиками пальцев внутри себя, легко потрахивая раскрытый вход и двигая бёдрами вперёд и назад так, чтобы помочь самому себе.

Пьетро стоял у него за спиной, помогая самому себе рукой. Он закусил губу, и если бы Энзо видел его, то понял бы, с каким трудом сдерживается тот от того, чтобы не взять раскорячившегося перед ним юношу, наплевав на всё.

- Трахнем его… - выдохнул один из его друзей, с тем же голодом во взгляде смотревший на него.

Пьетро качнул головой.

- Нельзя. Идите сюда.

Энзо продолжал покачивать бёдрами и трахать себя. Никто больше не следил за его лицом, и потому он закрыл глаза и отвлекся от того, что творилось вокруг него.

- А-ах… - он испустил особенно глубокий вздох, когда вошёл настолько глубоко, чтобы задеть чувствительный узелок, и тут же почувствовал, как солёная горячая влага падает ему на лицо.

От неожиданности он распахнул глаза и открыл было рот, чтобы возразить, но так и не сказал ничего – зато следующая порция спермы, вырвавшаяся из направленного на него члена Пьетро, попала ему в рот.

- Вот так, шлюшка. Любишь мужское молочко?

Энзо промолчал, но ответ его никого и не интересовал.

Одна за другой четыре струи фонтанчиками били ему в лицо. Энзо замер неподвижно, дожидаясь, когда они иссякнут, а когда это, наконец, произошло - не почувствовал ничего.

Пьетро обтёр последние капельки с члена и заправил его обратно в брюки. Тут же его примеру последовали его друзья.

- Было хорошо, - сказал он. – Каждый бы вечер на тебя кончал.

И снова Энзо промолчал.

Один за другим мужчины вышли, а Энзо ещё какое-то время сидел, глядя перед собой, не в силах заставить себя встать. Измятый цветок в бутоньерке поблескивал сапфирами. Потом поднялся и, путаясь в по-прежнему спущенных брюках, направился в ванную.

Выпутав ноги из штанин, он пинком загнал брюки под унитаз, а сам прошёл в душевую часть. Поморщился, увидев в зеркале своё перепачканное лицо – маленькие струйки липкой дряни свисали с волос, заставляя их склеиться в одну грязную массу.

- Горячую, - скомандовал он и замер, закрыв глаза, когда в лоб ему ударила горячая и чистая вода.

Какое-то время он просто стоял, старательно заставляя себя не думать ни о чём. Опыт в том у Энзо был большой.

Потом глубоко вздохнул и улыбнулся, заставляя себя переключиться на конструктив.

- Зато у меня есть горячая вода, - негромко сказал он самому себе и, открыв глаза, посмотрел на собственное, уже ставшее чистым, лицо.

Он прогнулся, теперь уже просто для того, чтобы капельки воды могли скользить по его телу более легко, и, потянувшись за мочалкой, принялся оттирать себя.

Когда через полчаса он покинул душевую, ему уже было привычно спокойно и легко. Только бессмысленная обида на Роя почему-то поселилась внутри него.

- Мог бы хотя бы сказать, - буркнул он, когда уже сухой и одетый в свежий костюм спустился в общий зал.

- И что бы это изменило?

- Ничего, - Энзо отвернулся и, скрестив руки на груди, оглядел зал. – А где Аргайл?

- Ушёл.

- Ушёл?!

- Взял Ливи и пошёл наверх.

Энзо стиснул зубы и, видимо, не смог сдержать злость, потому что Рой поймал его за подбородок и повернул лицом к себе.

- Посмотри на меня, Рафаэль. Очень, очень уважаемый гость клуба дал тебе понять, что ты ему мешал. Что позволило тебе сделать вид, что ты этого не понимал?

- Я ему не мешал, - процедил Энзо сквозь зубы и сжал кулаки.

- Ты зря тратил время, Рафаэль. Он не интересуется такими, как ты. Ты понял меня?

Энзо сглотнул, от обиды к горлу подступил непрошенный ком, но он лишь кивнул.

- Иди, пообщайся с людьми.

Энзо отвернулся и снова двинулся вдоль столиков отыскивая, куда бы присесть, когда услышал сбоку чей-то смешок.

Энзо резко повернулся на голос и встретился взглядом с чёрными глазами одного из корсиканцев. Энзо растянул губы в улыбке и спросил:

- Вам понравилось у нас?

- Было ничего.

- Приходите ещё. Если снова захотите почитать. У нас много библиотекарей.

- Если бы мной занялись именно вы, то я почитал бы ещё разок... прямо сейчас.

- Нет. Я устал и за ночь принимаю не больше одного. Считайте, что сегодня вам повезло - в первый и последний раз.

Он отвернулся и двинулся прочь. Презрение, плескавшееся в глазах Эвана Аргайла, всё ещё не покидало его сознания, но Энзо знал - это скоро пройдёт.