Княже мой, княже

Часть

В то утро Эван, как обычно, съел на завтрак яичницу с беконом, овсянку и почки и запил всё это редкостно безвкусным чаем, который в последние две недели повадился делать для него Джордж.

- Ты хочешь меня отравить? – спросил он, не сдержавшись.

- Нет, сэр, - спокойно ответил дворецкий и собрал посуду с письменного стола, за которым Эван обычно принимал свой завтрак.

Стояло уже восемнадцатое число, и большая часть обитателей дома перебралась в город, чтобы сбежать от наступивших холодов, оставив Эвана с прислугой, его гостем и леди Катрин в тишине заснеженной усадьбы.

Если бы не последняя, Эван вообще мог бы считать, что ему очень повезло, но и леди Катрин считала необходимым встретить Рождество с семьёй, в то время как Эван очень надеялся, дождавшись её отъезда, досидеть в усадьбе до самого начала парламентских сессий: благо, холод был ему нипочём, а сессии казались частью какой-то другой жизни, в которую он уже не рассчитывал вернуться.

Дела были запущены, как и хотела от него леди Эстель, а сам Эван пребывал в блаженной дрёме безвременья, в которой время проносится мимо тебя особенно быстро и легко.

Едва Джордж покинул библиотеку, как дверь снова приоткрылась, и в неё прошмыгнул Энзо, ещё не причёсанный и закутанный в один только махровый халат поверх какой-то лёгкой сорочки. Он приник к Эвану, сидевшему за столом, всем телом, и пока тот пытался выпутаться из его объятий, невольно обнаружил, что под сорочкой в самом деле не было ничего – рука сквозь ткань скользила по гладкой коже, путаясь в яичках и других частях тела, не ограниченных ни чем.

- Энзо… - укоризненного протянул Эван, откладывая газету в сторону, и тут же обнаружил, что его отступление было использовано против него: Энзо уже устроился у него на коленях верхом, подобрав сорочку и всем телом потираясь об него.

- Утренняя зарядка, - шепнул он в самое ухо Эвана и легко куснул его за ухо. Тот лишь простонал, отдаваясь на волю обстоятельств и поглаживая складки тонкой ткани, всё ещё прикрывавшие бёдра.

Энзо выпрямился и накрыл его рот поцелуем. Осторожно оплёл руками и чуть царапнул ногтями чувствительный затылок.

- Люблю тебя, - шепнул он одними губами и повторил поцелуй.

Эван наконец нашарил возможность пробраться под сорочку и, проведя ладонями теперь уже по обнажённым бёдрам, обхватил Энзо за талию, крепко прижал к себе и, не обращая внимания на приглушённый вскрик, поднял в воздух, чтобы перенести в спальню.

Весь путь он проделал в несколько шагов и, тут же уронив любовника на кровать, принялся стаскивать с себя только что надетый утренний наряд. Освободившись от сорочки, брюк и белья, он нырнул на пуховую перину к своему мальчику и принялся целовать те участки тела, которые не прикрывала ночная одежда. Выпутывать из этих бесполезных предметов Эван его не стал – просто задрал подол и вошёл в подготовленный, как всегда, вход. Он чуть приподнялся на локтях, заглядывая Энзо в глаза, и стал двигаться короткими сильными рывками.

Боль в груди в последние дни уже не оставляла его совсем. Кашель мог накрыть в любой момент. Но всё это не имело значения, когда он чувствовал хрупкое гибкое тело под собой, ощущал, как скользят ласковые руки Энзо по его спине, как его бархатистое нутро принимает, затягивает его, пульсирует, требуя ещё.

Он наклонился, чтобы поймать губы юноши и втянуть на секунду, но тот уже не отпустил его, сам проник в рот Эвану языком и принялся исследовать, поддразнивая и маня.

Энзо скользнул руками по его спине, стиснул ягодицы, загоняя Эвана глубже в себя, и осторожно прошёлся пальчиком по выемке между полушарий. Эван чуть выгнулся, силясь разобрать что-то во взгляде любовника, но не нашёл там ничего, кроме расслабленного наслаждения моментом. Он втянул Энзо в новый поцелуй и, удерживаясь на одной руке, поймал его член, а затем принялся ласкать в такт толчкам. Сердце билось всё быстрей, и дыхание ускорялось вслед за ним, боль в груди становилась всё сильней, и вместе с ней нарастало нестерпимое всеобъемлющее ощущение близости, пока наконец – не в паху и даже не в животе, а будто бы во всём теле - произошёл взрыв, в котором все чувства слились в одно. Воздух из лёгких исчез, и Эвану показалось, что он падает в бесконечную глубину космоса.

Он поник, прижимаясь к Энзо, а тот обнял его за плечи и принялся гладить нежно и легко.

- Я никогда ещё не был так счастлив, как с тобой, - прошептал он. – Эван, я люблю тебя.

Эван молчал. Он хотел ответить, что так же любит его, и в эту секунду ему было уже всё равно, сколько времени отпущено им – только бы сейчас быть целиком вдвоём. Но к горлу подступала странная тошнота. Это было нечто большее, чем обыкновенная слабость после хорошего секса. Он попытался позвать Энзо, но им овладела непонятно откуда взявшаяся паника, и сказать он ничего не мог.

Какое-то время они лежали неподвижно. Эван попытался произнести имя Энзо ещё раз, но попытка вдохнуть вызывала боль, и он лишь открывал рот. Энзо продолжал лежать и чуть поглаживать его по спине. Наконец, ему захотелось поцеловать Эвана ещё раз. Он поймал его подбородок, но коснуться губами губ мужчины так и не успел, обнаружив в его взгляде непонятый, почти панический страх.

- Эван… - осторожно позвал он.

Эван снова попытался заговорить - но дышать все еще было неимоверно трудно.

Энзо торопливо сдвинул его тело в сторону, опуская на подушки, но князь, вместо того, чтоб лечь, пытался сесть.

- Эван, что с тобой?

Эван слабо покачал головой.

- Эван…

- Врача… - выдохнул наконец тот и бессильно закрыл глаза.

Энзо потерял счет времени. Он бегал, звал на помощь, требовал, чтобы Джордж не обращал внимания на его плачевный вид и пытался объяснить леди Катрин, что он делал в комнатах Эвана в одном халате. Сам он был на грани обморока, потому что внезапно стал объектом пристального внимания всех в доме, хотя главная проблема была не в нём – но как он ни старался, объяснить этого не мог.

В конце концов дворецкий все-таки позвонил врачу, и тот должен был приехать через полчаса. Энзо вернулся к Эвану в спальню - тот лежал, приоткрыв глаза, но даже не пытался встать. Погладил его по волосам и тут же отдёрнул руку, опасаясь, что может навредить ещё сильней.

- Я всё сделал, - прошептал Энзо растерянно, - Эван, чем мне помочь?..

Эван лишь повёл зрачками из стороны в сторону и всё.

Энзо чуть не разрыдался от осознания собственного бессилия. Ему живо вспоминалось, как так же точно - непонятно и мучительно - умирала сестра. Но тогда, по крайней мере, они были в большом городе и были вместе с отцом.

Последняя мысль немного отрезвила его и, бросившись к телефону, он набрал номер отца.

- Энзо?... Где ты? – полусонный мистер Лучини протёр глаза, не в состоянии понять, почему его сын, отправившийся служить на флот, звонит ему из какого-то дворца, стоя в одном халате.

- Потом! – закричал Энзо почти в истерике и без паузы принялся описывать, что произошло. За всё время этого недолгого монолога отец его трижды покраснел и трижды побледнел, но в конце концов, перебив его, потребовал:

- Таблетку нитроглицерина ему под язык. Быстро.

Энзо беспомощно огляделся.

- Нету…

- Если он сердечник, то должна быть! Положи телефон и ищи!

Энзо послушно опустил телефон на тумбочку в спальне и принялся перекапывать личные вещи Эвана, но так ничего и не нашёл, когда резкий голос отца оборвал его:

- Переложи его на твёрдую и плоскую поверхность. Голову запрокинь.

- Так.

- Окна и двери открой, ему нужен кислород.

Энзо бросился к окну.

- И найди успокоительное. Валерьяна или пустырник подойдут. Потом аспирин, анальгин и ещё раз нитроглицерин.

Энзо бросился выполнять. Комната экономки, где он обычно готовил чай, была пуста, но дверь накрепко удерживал замок, так что дом пришлось обойти снаружи и забраться внутрь, разбив окно. Энзо отыскал несколько подходящих трав и, сделав отвар, направился назад.

Когда он уже подходил к спальне, его затормозил Джордж и, указав на окно, дал понять, что приехала карета врача.

- Они заняты, - сказал дворецкий и попытался перегородить собой дверь, но Энзо прошмыгнул мимо него и, едва не разлив отвар, проскочил напрямик в спальню.

Приступ уже прошёл. Эван лежал всё так же неподвижно, и пожилой врач мерил ему пульс.

- Я вас предупреждал, - сказал тот и вздохнул. – Вы ещё долго продержались, дорогой князь.

- Сколько? – глухо спросил Эван.

- Сложно сказать. Но эксцесс означает, что заболевание перешло в новую фазу. Я бы не советовал вам теперь вставать. Нужен полный покой. И если повезёт - пара месяцев у вас ещё есть.

Эван закрыл глаза.

Энзо стоял в дверях и растерянно смотрел на него. Затем перевёл взгляд на врача. Его не замечал никто.

- Эван… - прошептал он.

Эван дёрнулся и перевёл на него взгляд. Тут же посмотрел на незваного гостя и врач.

- Вон! – решительно сказал он. – Я же приказал Джорджу никого не впускать!

Врач попытался встать, чтобы вытолкать его, но Эван негромко отрезал:

- Нет! Энзо, подойди…

Энзо шагнул вперёд, пристроил отвар на стол и присел на корточки у края кровати. Эван уронил ладонь, и Энзо тут же поймал её.

- Эван… - он закусил губу, - Эван, как это понимать?..

- Кто вы, собственно, такой… - вклинился врач.

- Я сказал - не трогать его! – Эван повысил голос и тут же обнаружил, что задыхается.

- Эван… - протянул Энзо совсем уж растерянно.

- Идите, доктор Филис. Спасибо за всё.

Врач, не скрывая недовольства, поднялся.

- А это что? – спросил он, уже встав. - Только не говорите, что вы станете пить эту дрянь.

- Это успокоительное, - тихо сказал Энзо. – Тут просто травки, ничего особенного нет.

- И вы ещё удивляетесь, что у вас эксцесс? – Филис решительно взялся за чайник и, подойдя к окну, вылил содержимое в сугроб. – Никакой домашней медицины! Только то, что я прописал!

Энзо молча проследил за его действиями, но ничего не сказал – он не хотел затягивать бессмысленный спор, куда больше ему нужно было, чтобы врач просто ушёл.

Наконец, тот в самом деле оставил их вдвоём, и Энзо, перебравшись на кровать, крепче сжал ладонь Эвана в своей руке. Тот какое-то время непривычно задумчиво смотрел на него.

- Вот и доигрались, - усмехнулся вдруг он, но взгляда от Энзо так и не отвёл.

- Эван… Объясни же мне… Пожалуйста…

Эван вздохнул и тут же пожалел об этом – новый приступ кашля едва не согнул его пополам.

- Я немного болен, - произнёс он наконец, когда снова смог откинуться на подушки. – Чахотка, как сказал врач. Хотя это не чахотка, а чёрт знает что. Если у меня чахотка – почему… - он не нашёлся как продолжить, - ну его… - Эван поморщился, - в общем, мне осталось совсем чуть-чуть. К тому времени, когда закончится наш контракт, я, скорее всего, умру.

Энзо неверящим взглядом смотрел на него.

- Так что извини, - князь улыбнулся, но как-то бесцветно, - насовсем я тебя к себе не возьму.

Энзо закусил губу. Ему хотелось закричать – и в то же время он понимал, что ничего не должен говорить сейчас.

- Тебе, наверное, нужно побыть одному… Одеться и осмыслить всё? – спросил Эван.

Энзо не сразу расслышал вопрос, но через несколько секунд всё-таки кивнул.

- Я, в общем-то, не настаиваю на том, чтобы ты оставался со мной, - продолжил Эван, отворачиваясь, - ты дал мне то, что я хотел. Так что мы можем закончить на том, что есть.

Энзо молчал, не зная, что сказать. Наконец он встал, наклонился и коснулся лёгким поцелуем губ Эвана.

- Пожалуйста, скажи Джорджу, чтобы он не мешал мне приходить, - попросил он. – По крайней мере, если ты сам хочешь видеть меня. Хорошо?

Эван кивнул. Притянул к себе запястье Энзо и тоже прикоснулся к нему губами.

- Я люблю тебя. – сказал он. – Люблю, но не держу.