Княже мой, княже

Часть

Вернувшись в комнату, Энзо застал Чезаре перебирающим безделушки, стоявшие у него на столе. Подозрительно прищурившись, он приблизился сзади к краснокожему юноше – его обнажённая спина издалека казалась одним сплошным солнечным ожогом, так что к ней даже прикоснуться было страшно – но Энзо всё-таки опустил руку слуге на плечо, и тот тут же подпрыгнул, так что дорогая табакерка едва не выскользнула из его пальцев. Энзо в последнюю секунду успел подхватить её и аккуратно водрузил обратно на туалетный столик.

- Ты вытирал пыль? – поинтересовался он.

- Простите, господин.

- Или что-то искал?

Чезаре молчал.

- Ну!

- Вы так много курите, молодой господин?

Энзо поднял брови и перевёл взгляд на стройные ряды табакерок, стоявшие на полках.

- Я вообще не курю, - признался он.

- Тогда… зачем?

- Ну… - протянул Энзо, - князь МакЛайн подарил мне вот эту полтора года назад, когда я только пришёл в клуб,- он ткнул пальцем в фаянсовую шкатулку, изукрашенную серебром. – Потом мистер Фостер подарил вот эту, - он ткнул пальцем в маленькую золотую коробочку на другом конце полки, - а когда мистер Карлайл прислал вот эту, - он ткнул в табакерку из обсидиана, - я решил, что это судьба, и я стану их собирать.

Чезаре молчал.

- Что-то ещё? – поинтересовался Энзо, отступая назад и стягивая с себя пропитанную потом футболку.

- А зачем вам двадцать две трости? У вас даже нету столько ног. Если вы будете носить по одной каждый день, то…

- Ты ещё про жилеты спроси, - Энзо закатил глаза, - лучше скажи, почему у тебя нету ничего?

Чезаре наклонил голову вбок.

- Потому что я сам принадлежу вам.

- Но я знаю рабов, у которых целые дома. Например, у мистера МакКензи есть такой раб.

- Возможно, он уже давно живёт среди калсу? Он стал одним из вас?

- Среди… а впрочем, не важно. Тебе, конечно, не нужен дом, но ты мог бы иметь хотя бы фрак.

- Если таков ваш приказ.

Энзо поднял бровь.

- Не ожидал, что ты так быстро научишься принимать их всерьёз.

- Почему нет? Мой народ знает, что такое принадлежать.

- Вот и хорошо, - Энзо стащил с себя свободные штаны и, оставив их валяться на полу, прошлёпал в направлении шкафа, угнездившегося в углу. Всего таких шкафов у него в спальне было три – с горем пополам туда вмещалась та одежда, которая действительно была ему нужна.

Отодвинув створку, он перебрал вереницу костюмов и выбрал тот, который уже слишком долго носил.

- Вот, - сказал он, снимая его с вешалки, - вечером будешь сопровождать меня на аукцион. Молчи и стой в сторонке, я просто покажу тебя друзьям. В случае чего будь готов помочь.

Чезаре поклонился.

- Что-то ещё?

- Накрахмаль мне воротник. И было бы хорошо, если бы ты научился завивать мне волосы, наносить пудру и тушь. Когда придёт стилист, внимательно наблюдай за ним. Тебе так же нужно будет научиться разбираться в благовониях. Я не люблю розу – её всегда использует Ливи. К моему цвету волос подходит фиалка, но я всегда разбавляю её специями, чтобы букет получался новым каждый раз. Я хочу, чтобы в комнате всегда стоял этот аромат. Пошли. Поможешь мне приготовить ванну из молока.

- Уже готова, молодой господин.

- М? – Энзо недоверчиво поднял брови и, подойдя к двери в ванную, заглянул в неё. – Когда это ты успел?

- Вы ведь принимали её вчера.

- Только не говори, что это та же.

- Молодой господин держит меня за дурака, - Чезаре на всякий случай поклонился.

- Ну… хорошо, - протянул Энзо и, нырнув в ванную, бросил за спину. – Тогда пока отдохни! Только не забудь про воротничок. И ещё погладь простыни и…

Энзо добавил ещё несколько пунктов, но голос его в спальне уже не был слышен.

Раньше, чем Энзо успел выбраться из ванны, в дверь постучал Рой. Не застав никого, кроме Чезаре, он оставил тому схему рассадки гостей.

Чезаре вручил её Энзо, едва тот закутался в полотенце, и тот недовольно надул губы, обнаружив, что аукцион посетят не только члены клуба, но и их жёны.

- И зачем там тогда я? – пробормотал он и тут же вспомнил, что обещал быть ещё и в порту – на секунду Энзо задумался, как мог бы предупредить Лэрда – но лишать себя удовольствия продемонстрировать Ливи и Констансу слугу он не мог.

Затем пришёл стилист – всего за полчаса волосы Энзо были уложены, и без того белоснежная кожа была покрыта пудрой.

Когда тот ушёл, Энзо, брезгливо поморщившись, надел золотые часы, которые так и не успел никуда деть, и стал спускаться вниз.

Чезаре, в вечернем костюме, тоже следовал за ним. Волосы его, едва достигавшие середины ушей, тоже были завиты и теперь каштановыми кудряшками обрамляли лицо. Пудрить его Энзо не стал, решив, что мёртвому припарки не нужны – лицо его всё равно было красным, как помидор.

Уже на лестнице Энзо столкнулся с Констансом, они вежливо улыбнулись друг другу и, стараясь не соприкасаться плечами, стали спускаться вниз.

Зал уже был полон.

Первым, кого выхватил взгляд Энзо, был Сабир. В белоснежном одеянии, подпоясанном голубым кушаком, он стоял на подмостке и выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним стояли мольберты с картинами, укрытыми бархатом. На секунду взгляды их пересеклись, и Сабир перевёл взгляд, как будто бы не видел Энзо никогда.

Энзо ощутил лёгкий укол обиды, но, конечно же, ничего не сказал. Самому ему понравился халиф, и он был бы рад посмотреть антиквариат один на один – как тот в самом начале и обещал.

Впрочем, надолго сосредоточиться на этой мысли Энзо не удалось – он услышал где-то совсем рядом звонкий смех и неприятные звуки, похожие на чмоканье. Повернув голову, он встретился взглядом с Пьетро и его друзьями.

- Я бы попросил вас не шуметь, - спокойно сказал он, - у нас в заведении принято есть бесшумно.

- Трудно сдержаться при виде такого лакомства, как ты.

Энзо продолжал равнодушно смотреть на корса. Злость его давно уже утихла, и теперь он не испытывал к этим людям ничего.

- Боюсь, что эту проблему в самом деле трудно будет решить, - сказал он и пошёл было вперёд, когда колено одного из приятелей Пьетро преградило ему дорогу.

- А как насчёт того, чтобы обсудить это в библиотеке? Смотрю, ты носишь наши часы.

Энзо брезгливо покосился на названный предмет.

- Не вижу ни одной причины, чтобы это могло меня соблазнить, - произнёс он. Свернув налево, обошёл соседний стол и продолжил идти вперёд. Сделав несколько шагов, он столкнулся с пристальным взглядом Аргайла, пронзавшим его насквозь - будто бабочку иголка. Сглотнул. Желание подойти было нестерпимым, но он сдержался и вместо этого направился туда, где у дальней стены за выгнутым подковой столом уже сидели Констанс и Ливи.

Он занял своё место, и Чезаре, пододвинув для него стул, остановился у него за спиной.

- В тебя влюбился этот корсиканец? – поинтересовался Констанс, который успел застать произошедший разговор, но вовремя ушёл, чтобы не вмешиваться в него.

- Просто молодой богатенький идиот.

Констанс хмыкнул, а Ливи высокомерно приподнял бровь.

- А как по мне, молодые – это очень хорошо. Зря ты воротишь нос. Молодые не умеют тратить деньги, готовы всё отдать, чтобы ты только позволил им посидеть у твоих ног. Когда я ещё выступал в Опере, у меня был один ухажёр…

Энзо закатил глаза. Ливи любил вспоминать о тех днях, «когда он выступал в опере», хотя выступал он там едва ли год. Оскандалившись и разругавшись с постановщиком, который застал его с очередным ухажёром, он обнаружил, что больше его на сцену никто не берёт. Ничего, кроме как петь сопрано и играть на кожаных флейтах, Ливи не умел, и потому клуб стал идеальным выходом для него.

Сам Энзо подобными приключениями похвастаться не мог, а манера Ливи вести себя наподобие брошенной и забытой звезды раздражала его. При клиентах он мог быть сладким, как мёд, но общаться с ним в остальное время было тяжело.

- Ерунда, - прервал Ливи Констанс, так и не дослушав монолог, - настоящему мужчине должно быть шестьдесят. А лучше - шестьдесят пять. Во-первых, постель им уже не особенно и нужна – главное почувствовать, что они ещё ого-го-го. Во-вторых, только в этом возрасте у них появляются богатство и желание тратить его на тебя.

- И поэтому МакКензи подарил часы мне, а не тебе… - пробормотал Энзо вполголоса, но Констанс расслышал его.

- Что? – уточнил он.

Энзо молча продемонстрировал запястье, и ревность окрасила пурпуром лицо второго мальчика.

- Не волнуйся, - устало произнёс Энзо, - они мне абсолютно не идут. Я бы продал их, только Рой не даёт.

- Он ещё очень даже хорош! – запротестовал Констанс.

Теперь уже Энзо и Ливи синхронно закатили глаза.

- Кстати, вон и он идёт, - заметил Ливи и кивнул в направлении губернатора, двигавшегося вдоль прохода под ручку с женой. – Как думаешь, Констэ, он к тебе подойдёт?

- Не смешно, - насупился тот и отвернулся, чтобы не видеть пару, которая уже занимала свои места. – Как будто твой Аргайл поздоровается с тобой.

Энзо вздрогнул, услышав фамилию князя, и невольно перевёл взгляд сначала на Ливи, а затем на него.

Ливи промолчал, и, снова обернувшись к нему, Энзо увидел, что тот основательно зол.

- Неужели не ладятся дела? – не сдержал насмешки Энзо.

- Есть люди, а есть камни, - сухо заметил тот.

- Есть камни драгоценные, а есть просто так, - Энзо побарабанил пальцами по столу и снова посмотрел на Аргайла, который в кои-то веки смотрел вовсе не на него, а на помост, где уже начинался аукцион. – На твоём месте я бы уже…

- О, да, Рафаэль. Хочешь сказать, ты бы тут любого развёл?

Рафаэль пожал плечами. Почему-то от мысли о том, что, несмотря на проведённую вместе ночь, у Ливи с Аргайлом так и не вышло ничего, ему стало легко.

- Хочешь, поспорим на желание?

- О чём?

- Что ты не сможешь пробудить мужчину в том, кто будет сидеть во-он за тем столом.

Энзо нахмурился и попытался вспомнить схему рассадки гостей, которую, очевидно, Ливи изучил куда внимательнее, чем он.

- Ну же. Тебе даже не обязательно с ним спать. Я просто хочу видеть, что его зверь пробудился, когда он будет вставать из-за стола.

- Ну… хорошо, - согласился Энзо. – Так кто он?

Ливи молча улыбнулся и кивнул на проход.

- Не-е-ет… - протянул Энзо, а Констанс негромко рассмеялся.

- Спор есть спор, - заметил он.

- Ливи, ты не сказал кто!

- Ты сказал, что любой здесь пойдёт с тобой.

Энзо закусил губу. В проёме двери стоял конгрессмен МакФолен – одно плечо его было заметно выше другого, густые брови срослись над переносицей, а зал он окинул таким суровым взглядом, как будто хотел сжечь половину собравшихся живьём.

- Не дадим сделать из Манахаты прибежище порока! – процитировал Констанс почти что шёпотом, всерьёз опасаясь, что МакФолен его услышит.

- Ливи, это не серьёзно… - произнёс Энзо.

- Ты хочешь признать, что проиграл? – Ливи проглотил смешок.

Энзо закусил губу. Проследив за тем, как конгрессмен разместится на предназначенном для него месте, и, подав знак Чезаре оставаться там, где тот стоит, Энзо осторожно, вдоль стеночки, стараясь не мешать ни выступавшим, ни зрителям, стал пробираться вперёд.

- Здесь свободно? – спросил он с улыбкой, присаживаясь на соседний стул.

МакФолен облил его взглядом, полным презрения.

Энзо чувственно наклонился вперёд и чуть прикусил губу.

- Видите ли, я смотрю на вас весь вечер, а вы всё никак не оглянетесь на меня…

МакФолен продолжал молча смотреть на него.

- Я знаю, вы не такой человек. Простите, если я оскорбил вас своим вниманием… - Энзо опустил глаза и пододвинулся чуть ближе к нему, так чтобы соприкоснуться плечом. – Просто в этом клубе так мало честных мужчин… Их вообще осталось в Манахате слишком мало. Понимаете… Всюду похоть… И только вы… не такой…

Энзо будто невзначай уронил руку на его бедро, предполагая, что ему придётся ещё немало времени потратить, чтобы размочить этот сухарь.

МакФолен не шевельнулся. Взгляд его по-прежнему был устремлён на Энзо, но теперь в нём была такая безумная жажда, что Энзо трижды проклял всю эту затею. А затем рука его скользнула вбок, и он с удивлением обнаружил под своими пальцами твёрдый горячий бугор. Энзо распахнул глаза и теперь уже сам ошарашенно смотрел на конгрессмена.

- Таких… как вы… - растерянно произнёс он. – Простите, я, наверное, смущаю вас… Вы пришли посмотреть на фрески, ведь так?...

- Да, - ответил МакФолен охрипшим голосом.

- Простите, я оставлю вас, - Энзо поднялся и метнулся было в сторону, но рука МакФолена поймала его запястье, а когда Энзо сделал ещё один шаг, конгрессмену пришлось встать во весь рост.

- Как тебя зовут? – прошептал он.

Энзо сглотнул.

- Рафаэль, - сказал он и попытался высвободить руку.

- Я найду тебя, - пальцы МакФолена наконец отпустили его, и Энзо с облегчением вздохнул. Он бросил короткий взгляд на бугор, приподнимавший потрёпанный пиджак МакФолена, затем на Ливи, который сидел на своём месте, зажимая рукой рот и с трудом сдерживая смех.

Энзо попытался передать взглядом всё своё торжество.

- Желание за тобой, - произнёс он одними губами, но не пошёл за стол, а выскользнул прочь, на балкон – ему жизненно необходим был кислород.

Выпорхнув на балкон, он стиснул тонкими пальцами парапет, отделявший центральный корпус клуба от небольшого овального пруда, в котором плавали кувшинки, и несколько раз глубоко вдохнул, открыв рот. Сердце его начало понемногу успокаиваться, но до конца успокоиться ему не удалось.

Из-за спины раздался голос, от которого по позвоночнику Энзо пробежал холодок.

- Вам вообще всё равно с кем спать?

Энзо не ответил. Он вообще не мог шелохнуться, затылком чувствуя пристальный взгляд Аргайла.

- Он же урод.

Энзо сглотнул и резко развернулся.

- Он член Конгресса, - Энзо заставил себя надеть маску спокойствия и улыбнуться.

- И это всё, что имеет значение? Деньги и власть?

- Нет. Денег вполне достаточно. Власть мне не идёт.

Эван презрительно фыркнул и, подойдя к парапету в паре шагов от него, уставился на пруд.

- Мог бы пойти на флот…

- И служить своей стране? – Энзо вдруг охватила злость.

- Просто быть мужиком.

- А мужик – этот тот, у кого при виде такого лакомства, как я, встаёт? – с любопытством поинтересовался он и шагнул вперёд. – Тот, кто вставляет в другого свой член? Уверен, это для тебя главный признак.

- Идиот, - Эван резко развернулся к нему лицом.

- Почему тебя так волнует, кто меня трахает? Ты же сам отказался даже разговаривать со мной.

- Потому что тебя трахают все, кому не лень.

- Вот и нет! Исключительно лучшие люди этого грёбаного города. В котором я должен был пойти на флот. В основном женатые и благочестивые – в отличие от меня, того, кто им даёт.

Губы Аргайла дёрнулись, он собирался сказать что-то, но выдохнул только:

- Ты шлюха.

- А вы грубиян. Хотите сказать, вы не спали ни с кем, кто пустое место для вас?

- Конечно, нет.

- Как зовут того мальчика, с которым вы провели прошлые три ночи?

Эван молчал.

- Ливи верно сказал… Вы камень. Живёте камнем и камнем умрёте. И никто никогда не имел значения для вас – кроме вас самого. Готов поклясться, вы ни фартинга не заработали сами - как и этот проклятый корс. Так что у вас, безусловно, есть все основания упрекать меня в том, что я не так зарабатываю себе на жизнь.

- Ты не… - Эван замолк и махнул рукой. – Уйди. Я пожалуюсь управляющему, что ты снова ко мне приставал.

- Вперёд. Если это вас заводит. Мне всё равно.

Энзо прошёл в зал, и почти сразу же на него налетел Рой.

- Где ты был? – прошипел тот.

- Воздухом дышал.

- Быстро к остальным!

- Уже пошёл.

Энзо не боялся. Не потому что был уверен, что Рой всё равно не избавится от него. Просто ему было всё равно. Два разговора пробудили в нём застарелую, давно забытую злость, и остаток вечера он провёл в молчании. Даже когда аукцион закончился, семейные пары разошлись, и остальные мальчики перебрались за чужие столики, они с Констансом продолжали сидеть вдвоём за одним столом: Констанс - потому что его никто не заставлял работать, напротив, губернатор требовал, чтобы он не обслуживал больше никого, а Энзо просто так. Потому что устал.