Княже мой, княже

Часть

- Сначала Альбионом называлась лишь маленькая колония поселенцев, прилетевших сюда на корабле «Альбион». Мы занимались исследованием Марса, когда Т’харсы выдвинули ультиматум Земле. Если бы не решение перенести столицу на Марс, мы, шотландцы, были бы в таком же плачевном положении, как и все те, кто продолжал связывать свои чаянья с Землёй. Но и так нам досталось немного – несколько музейных экспонатов да королевская семья, в которой некому было в тот момент возглавить отступление. И тогда за дело взялся мой прадед…

Эван замолк. Когда они выбрались из здания Парламента, уже смеркалось. Шпили и башенки отражались от зеркальной поверхности реки. Эван не захотел идти домой.

- Попрощаюсь с городом, - с усмешкой сказал он. А через несколько минут молчаливой прогулки по берегу реки сообщил, что Альбион никогда не был ему родным.

- Я родился в космосе. На станции, где пролётом побывал мой отец. Моя мать осталась там. Она так и сказала – не хочу в этот дурдом, - Эван снова сухо рассмеялся. – А через пару месяцев корсы разнесли там всё – не осталось даже стальных пластин.

- Ты ненавидишь их?

Эван пожал плечами и замолк.

Они неторопливо брели по набережным и мостам, пока наконец не подошли к той самой прямоугольной башне, стоящей на широком поле коротко подстриженной травы. Узкие бойницы хмуро глядели в сторону реки. Туда же смотрели жерла старинных пушек, поставленных на газоне у парапета набережной. Там, где на Старой Земле находился вал, теперь был разбит сад. Тусклые фонари освещали уходящие вдаль массивные стены, гулко постукивали вдали каблуки солдат.

- Они до сих пор передают ключи.

- Что? – переспросил Энзо, уже успевший задуматься о своём.

Эван кивнул в направлении караульного поста, где неподвижно застыли четверо часовых в красных мундирах и медвежьих шапках.

- Традиция Старой Земли, - пояснил он. – Каждый день в шесть часов вечера появляется главный сторож в красной ливрее и с фонарём в руках. Он встаёт между часовыми и в сопровождении их уходит запирать крепостные ворота… Эта церемония не прерывалась ни разу за многим более тысячи лет – ни на Земле, ни здесь. Разве что во время последней земной войны гвардейцы были одеты в камуфляж, да ещё когда поселенцы летели сюда – ключи передавали не у башни, а у рубки корабля. Понимаешь?

- Нет, - Энзо честно качнул головой.

- Вначале это было необходимо. Потом это была традиция. Затем – просто аттракцион. Когда же мы потеряли всё - для людей это стало… знаком. Символом того, что мы те, кто прилетели с Земли. И, наверное, это было правильно. Традиции были нужны – по крайней мере, наши традиции помогли нам сохранить и восстановить клан. Но теперь они думают, что традиции защитят их от всего. Им не нужна ни медицина, ни техника. Они уже отказались от платформ. Им куда удобнее газовые фонари. Посмотри, - Эван ткнул пальцем в другой конец улицы, и Энзо увидел пожилого человечка на велосипеде. В котелке и с лестницей в руках он прокурсировал мимо них. Остановился у негорящего фонаря. Приставил к нему лестницу и полез наверх - и принялся его зажигать.

- Ещё пару десятков лет назад здесь сверкали и переливались неоновые огни. Пару столетий назад весь Альбион умещался в стенах Сити, только небольшие слободы выползали за периметр электрических цепей на север и восток. А на Западе располагались Нью-Вестминстер, королевский дворец и здание Парламента… из которого мы пришли. Мало-помалу этот посёлок стал разрастаться, дорога, которая вела сюда от Сити, начала обстраиваться домами и превратилась в улицу. Однако к северу от этой улицы ещё сто лет назад простирались поля, луга и деревни.

Только недавно Альбион расширился во все стороны, Вестминстер вплотную сросся с Сити, а слободы превратились в пригороды. Но даже тогда Оксфордская улица имела только один ряд домов - на северной стороне, а дальше шли луга и поля. Пригороды были заселены мало, ряды домов здесь перемежались с пустырями, лугами и парками.

Но рост пригородов стал возможен, только когда появилась железная дорога – теперь её нет. Сто лет назад почти все районы были охвачены подземкой – но теперь у нас остались только омнибусы. Подземка проходила под рекой – теперь же перебраться с одного берега на другой стало куда трудней, хоть её берега и соединяют двадцать пять мостов. Люди добираются на работу по несколько часов – но это не волнует никого.

- Мне как-то… никогда и не приходило в голову, что Парламент может что-то подобное волновать.

Эван усмехнулся. И снова подтолкнул его вперёд.

- Тут ты, пожалуй, прав. Пэров вполне устраивает существующий расклад – они имеют всё. В колледжи берут только их детей, половина населения не умеет даже читать. А значит, ими легко управлять. Легко в чём угодно их убедить. И всё же… Как это ни глупо, я думал, что смогу что-нибудь изменить.

- Не думал, что ты так переживаешь за чужих детей.

- Почему бы и нет?

- Ну… на мистера МакФолена ты не очень похож.

- На кого?..

- Не суть, - Энзо прижался щекой к его плечу.

- Дело не в том, за кого я переживаю, за кого нет. Если Содружество продолжит двигаться по этому пути - нас ждёт каменный век. А ради чего? Я не могу понять. Кому все эти традиции нужны?

- Ты же сам ответил на свой вопрос. Во-первых, они нужны тем, кто потерял связь с Землей – то есть простым людям, которые населяют Альбион. Во-вторых, они нужны таким, как… - Энзо помрачнел, - как, скажем, леди Эстель. Тем, кто хочет держать вожжи в своих руках.

- А что, если я не хочу быть ни тем, ни тем?

Энзо пожал плечами. В голове у него промелькнул ответ, но произносить он его не захотел.

Какое-то время они шли молча. От реки они немного отошли, и теперь по обе стороны показались фешенебельные здания Сити. Каждый дом здесь был настоящим дворцом, но стояли они почти вплотную, чуть ли не касаясь друг друга. Респектабельные здания контор, банков, страховых и коммерческих компаний тянулись с обеих сторон. Зато сами улицы были узкими и извилистыми, и дома будто бы силились друг на друга залезть.

- Сити обособился от Альбиона лет сто назад. У него свои привилегии, дарованные королевскими грамотами и парламентскими актами. Поэтому у них по-прежнему есть электрический свет и телефон – работать с другими колониями без этого никак.

- Эван, почему ты сегодня ушёл, не переговорив ни с кем?

Эван повёл плечом.

- Я оставил тебе письмо.

- Я просто спрашиваю… Остальным ты говорить не хотел?

- Нет, не хотел. Я не доверяю в доме никому… кроме тебя.

Энзо сглотнул и крепче прижался к его плечу.

- Это было так важно, что ты рискнул собой?

- Да.

Эван какое-то время молчал, но затем продолжил:

- Это касается того, о чём я говорил. Принимали акт об освоении новых миров. Многие считают, что нам не нужно летать в космос вообще. Альбион не обжит до конца. Наверняка тут хватит места для плантаций еды и волокна. Можно завезти рабов – скажем, с Манахаты. Разводить их в питомниках и выращивать всё, что нужно нам самим. Но тогда мы навсегда оторвёмся от Содружества Земли.

- Я думал, пэры как раз и хотят подчеркнуть, что они с Земли.

- Когда-то это, возможно, и было так. Но посуди сам – куда важнее для каждого собственная шкура. Лордами их признали и так. Теперь неважно, откуда и кто они.

Энзо молчал.

- Сегодня принимали акт об освоении новых миров. Нужно установить торговлю в обход кочевников…

- Я об этом уже слышал, - Энзо поморщился и, остановившись, развернул Эвана лицом к себе. – Там алмазные горы и сари тоньше самых нежных шелков. Так?

- Да ты поэт, - Эван усмехнулся. – Не знаю, я там не бывал. Но я бы хотел туда полететь, – он помолчал. – Если акт будет принят – а теперь его должны будут принять – королева отправит в новые миры послов. Жаль, что я к тому времени буду уже… - он замолк и, отвернувшись, снова пошёл вперёд.

Они миновали Сити и вышли в какой-то другой, окруживший их зеленью район. Энзо рассеянно рассматривал парки и скверы, мимо которых они проходили. Парки Альбиона мало напоминали те, что он видел до сих пор. В них почти не встречалось статуй и огромных фонтанов, какие были в поместье По, мало было клумб и цветов, которые украшали скверы Манахаты. Скорее, они напоминали сельский пейзаж, но у каждого из них было своё лицо.

За одним из кружевных заборов Энзо увидел пруды, в которых плавали птицы: величавые лебеди, разнопёрые утки, стайки стремительных чаек… А в глубине между прудов выглядывала одна-единственная скульптура, изображавшая мальчика с дудкой в руках. В сумраке главной аллеи виднелись цветники, а ещё дальше Энзо разглядел контуры дворца - королевского, как сказал Эван.

Вход в парк обрамляла колоннада, а слева от входа возвышалась статуя в греческом стиле. Они остановились у самых ворот, и Энзо снова заговорил.

- Эван… - осторожно произнёс он.

- Что?

- Тебе не кажется… - Энзо закусил губу, не зная, как начать разговор, - ты не думаешь, что твоя болезнь появилась не сама собой?

Эван спокойно и пристально смотрел на него.

- Просто… Слышал… Некоторые в особняке говорят…

- Говорят что? – перебил его Эван. – Говори ясней.

Энзо вздохнул и, набрав воздуха в лёгкие, так же негромко, но чётко произнёс:

- Я знаю, что Кестер рассчитывает стать князем после тебя. А леди Изабель рассчитывает, что князем станет её сын. Леди Эстель тоже странно себя ведёт. И ещё Конахт говорил…

- Конахт… - Эван закатил глаза. – Ты бы ещё послушал наших детей. Они ещё не такого наговорят.

- Но это Кестер сказал…

- Энзо. Я люблю тебя, но, пожалуйста, избавь меня от слухов и интриг. У меня и так хватает проблем.

- Но я о том и говорю… - устало произнёс Энзо.

- Конечно же, Кестер и Линдси рассчитывают стать князьями после меня. Но это уже их дела. Я бы не доверил управление кланом никому из них – но мне не из чего выбирать. Леди Эстель хоть и бывает тяжела характером, но справилась бы с управлением вполне хорошо. А леди Изабель всё, что может, делает ради поддержания репутации дома Аргайл. Я могу их не любить. Но они заботятся о клане не меньше меня. А племянники… В них ещё играет кровь. Но им не хватит ни смелости, ни ума, чтобы меня убить.

Энзо вздохнул и приник к его плечу. Какое-то время они стояли так, не говоря ничего.

- Пошли домой, - Эван легонько поцеловал его в лоб. – Мне что-то нехорошо.