Княже мой, княже

Часть

Занятия себе Эван так и не нашёл. Пару часов пошатался по особняку, наткнулся несколько раз на леди Катрин и раньше, чем та успела втянуть его в разговор, скрылся у себя в кабинете.

Второй раз за день он попытался сесть за дело, которое не давало ему покоя уже несколько недель, но которое он старательно откладывал в сторону: касалось оно предложения королевы организовать дипломатическую миссию в «20 мирах». Эван был от проблемы достаточно далёк, хотя и сам был не чужд идеям дальних странствий и исследования новых планет. Просто с тех пор, как он стал князем Аргайл, здесь, на Альбионе и в его окрестностях, на него навалилось столько дел, что до подобных фантастических проектов не доходили руки.

Именно поэтому он упустил момент, когда была организована экспедиция, которая привела к неожиданному успеху: пять новых цивилизаций были размещены на картах звёздного неба, и, судя по всему, если не все, то хотя бы некоторые из них знали о Земле.

Что это были за миры? Осколки поселенцев, успевших покинуть Землю в последний момент, или народы, произошедшие от абсолютно других корней? Этот вопрос его лично интересовал куда больше, чем королеву, которая просила просто выяснить: могут ли эти народы летать без помощи ветров.

Эван понимал, что миссия, предложенная ему, более чем важна. Если бы удалось найти возможность вести торговлю помимо ветров, они избавились бы от посредничества кочевников, которые, требуя непомерный процент с продаж, серьёзно тормозили рост городов. За две сотни лет Альбион едва перевалил миллионный порог, и большая часть новых колоний была значительно меньше, и только пара поселений - как, например, станция Манахата - достигали такого же количества жителей. Кроме того сложности с торговлей приводили к упадку науки, медицины, стремительному распаду представлений о единстве выходцев с Земли.

Аргайлы, как, впрочем, и некоторые корсиканские кланы, как раз вели торговлю в обход. Именно поэтому для Земного содружества кланы были настолько важны. Но Эван по себе знал, насколько опасна перевозка таких грузов – добрая треть кораблей не достигала цели, так что выигрыш землян в итоге был не слишком велик. Путешествия же по свободному космосу занимали настолько много времени, что с современным уровнем развития технологий были неприемлемы вообще.

Если бы не ситуация, в которой Эвана куда больше заботило, сколько ещё недель он проживёт, он бы с радостью взялся за предложенный проект. Но сейчас по всему выходило, что до конца он его уже не доведёт.

К тому же королева хотела делать представительство смешанным – что означало неизбежное наличие корсов в числе послов.

Последним аргументом, который для Эвана говорил скорее в пользу этого дела, чем против него, были категорические и бесконечные возражения леди Эстель. Кажется, она так и не смогла привыкнуть к тому, что она больше не жена князя Аргайл, и слишком близко к сердцу принимала чужие дела.

Эван сталкивался с этим не в первый раз и твёрдо знал, что единственный способ пресечь возражения на корню – сделать наоборот. Поэтому он на следующий же день после разговора с названной матерью взялся разбирать запросы, которые откладывал до сих пор.

Вечером он бросил дело недоделанным, а на утро обнаружил множество нестыковок в сметах, которые уводили дело далеко в сторону и существенно замедляли его. Начав разбираться что к чему, он основательно увяз в той работе, которую, с его точки зрения, должен был делать секретарь, но которую в этих условиях не получалось доверить никому. Ближе к двенадцати часам, выслушав сбивчивые объяснения Уезерли как и что с цифрами произошло, он всё-таки вернул бумаги ему и стал спускаться на первый этаж.

Теперь же, когда он стал садиться за работу в третий раз, мысли его раз за разом поворачивались к недавнему разговору – и Эван раз за разом думал, что более идиотски поговорить было нельзя.

Всё, что он высказал Энзо, давно уже крутилось у него в голове. Мальчик ему нравился, мальчик казался не только красивым, но и любящим. Но как можно было верить хоть чему-то из его слов, зная, что то же самое он говорил другим уже десятки раз?

Иногда – пожалуй, даже почти всегда – Эван предпочитал этих мыслей не замечать. Ему осталось не так много, чтобы заниматься самокопанием.

Однако время от времени сомнения всё равно возвращались к нему, и тут уже избавиться от них Эван никак не мог.

Масло в огонь подливали другие обитатели дома, едва ли не в один голос - напрямую или косвенно - говорившие о том, что Энзо использует его. Эван понимал, что они попросту боятся, что он напишет завещание на мальчика. Что было глупо – ему бы и в голову никогда не пришло так распоряжаться деньгами, которые лишь формально принадлежали ему, а на деле были всем наследием клана Аргайлов.

Окружавшие его люди, впрочем, мыслили явно иначе – и тем сложнее было Эвану написать завещание на кого-то из них. Абсолютно очевидным было то, что фамилия Аргайл не значит для них ничего.

Эти размышления, как и многие другие, Эван откладывал, пока Энзо был рядом с ним. Он, кажется, уже смирился с тем, что впереди у него не было ничего кроме нескольких недель, большую часть которых ему, видимо, предстояло провести в постели.

С наступлением холодов кашель с новой силой навалился на него, и теперь грудь болела ещё и днём. Чай, который давал Энзо, немного снимал эту боль, но все три дня, что Эван сидел с бумагами, разругавшись с Энзо, тот не приносил его и вообще никак не показывался князю на глаза.

К вечеру третьего дня Эван уже не мог вспомнить, в чём заключалась причина ссоры. В четыре часа он вызвал к себе дворецкого и потребовал сделать ему чай – такой же, как делал Рафаэль.

Через несколько минут чашка стояла у него на столе, но напиток не лез в горло – он был абсолютно не такой.

Эван всё же выпил его залпом и, сделав последнюю попытку сосредоточиться, решил подняться на третий этаж.

Стучаться в дверь мальчишки-приживалы самому было невероятно глупо. И в то же время ещё более глупым было бы послать к нему слугу. Эван чувствовал, что не хочет пускать в их отношения никого.

Он постучал, но ему никто не открыл. Тогда Эван постучал ещё раз и, так и не дождавшись ответа, просто вошёл. Побродил немного по комнате, пребывавшей в необычном для Энзо беспорядке, и, приоткрыв дверь в спальню, остановился, заглядывая в щель.

Энзо лежал на постели к нему спиной и обнимал одеяло. Копна чёрных волос разметалась по подушкам. Там, где из-под них виднелось небольшое ушко, кожа юноши казалась ещё более бледной, чем всегда. В самой спальне царили сумерки, всё выглядело серым, и по щеке Эвана пробежал неприятный влажный холодок.

- Почему не натоплен камин? – вслух спросил он.

Энзо дёрнулся и резко сел. Молниеносным движением тонких рук откинул на спину волосы и тут же прошёлся по ним, приглаживая.

- Князь… - растерянно сказал он и замолк, глядя на Эвана, стоящего в дверях.

Эван провёл по стене рукой, включая свет, и под потолком замерцал небольшой огонёк.

Энзо тут же начал тереть глаза. Эван осмотрелся кругом. Спальня выглядела так, будто в ней дня три никто не убирал.

- Я подожду тебя в гостиной, - сказал он.

Энзо кивнул, и Эван шагнул назад.

Прошло несколько минут, прежде чем юноша, собрав волосы в хвост и накинув поверх сорочки халат, выбрался вслед за ним.

- Простите, - сказал он, - я вас не ждал.

- Ты должен быть всегда готов. Таков был договор.

- Простите, - повторил Энзо растерянно и уже со злостью добавил, начиная снимать халат: - Вы хотите прямо сейчас?

- Энзо! – Эван взял его за плечи и, хорошенько встряхнув, произнёс уже тише. – Перестань. Ты знаешь, что я не стану так.

Энзо опустил взгляд.

- Простите, - повторил он в третий раз.

Эван какое-то время молчал.

- Ты не заболел? – спросил он после паузы. - Никто не видел, чтобы ты выходил. Да ты, похоже, всё время и пробыл здесь…

- Я в порядке, - сказал Энзо спокойно, по-прежнему не глядя на него.

Снова на какое-то время наступила тишина, а затем Эван всё-таки произнёс:

- Это я, наверное, должен извиниться перед тобой. У меня просто был неудачный день. Ты ни в чём не был виноват.

- Вам не нужно… - перебил его Энзо и тут же замолчал, снова отведя в сторону едва поднятый взгляд. Но, поскольку Эван тоже замолк, продолжил уже твёрже. – Вам не нужно извиняться передо мной. Поверьте, у меня были клиенты куда хуже вас - и со мной не сделалось ничего. Думаю, я перетерплю эту пару месяцев, даже если вы будете продолжать меня оскорблять. В конце концов, во-первых, я принадлежу вам, а во-вторых, это не так уж много. Наш контракт почти истёк, и оставшиеся недели достаточно быстро пролетят.

Эван молча смотрел на него какое-то время. Потом развернулся и двинулся прочь. Дверь захлопнулась за ним, а Энзо продолжал стоять, так же рассеянно глядя ему вслед. Он так и не понял, что произошло. Но почему-то на лице князя ему почудилась боль.

Вернувшись в спальню, Энзо попытался снова задремать. Все прошедшие дни он в самом деле не хотел делать ничего. Даже книги, которые он обычно читал, если Эван оставлял ему время, опостылели ему.

Теперь же он ко всему не мог ещё и уснуть. Странное тянущее чувство в груди не давало ему покоя, и перед глазами так и стояло лицо Эвана, искажённое непонятной болью.

К исходу второго часа ему было уже всё равно, что именно между ними произошло и, позвонив в колокольчик, он вызвал к себе Чезаре, чтобы тот причесал его. Долго собираться Энзо не стал, потому что странная тревога продолжала терзать его, и, едва закончив завязывать платок, стал спускаться на второй этаж.

Он постучал и тут же услышал немного рассерженное:

- Да.

А когда вошёл в комнату, увидел, что Эван и Ливи сидят в приёмной и пьют чай. Тревогу мгновенно дополнила злость, но Энзо молчал, не зная, что сказать. Эван с нечитаемой смесью чувств смотрел на него. Ливи тоже поставил чай и оглянулся, и в его взгляде читалось нескрываемое: «Скройся с глаз». Впрочем, Энзо и сам уже жалел о том, что пришёл.

- Простите, я, видимо, помешал, - произнёс он и сам не узнал собственный голос, усталый и потерянный.

- Вовсе нет, - голос Эвана звучал сухо, но в глазах затеплился огонёк надежды. – Мы собирались спуститься вниз и сыграть в бильярд. Могли бы пойти втроём.

Энзо живо представил, как подлетает к Эвану и бьёт его чем-нибудь тяжёлым, но только поклонился и произнёс:

- Простите, я чувствую себя не очень хорошо. Как раз предупредить об этом и пришёл.

Во взгляде Эвана на секунду промелькнула паника, но Энзо не успел заметить её, он уже развернулся на каблуках и двинулся прочь.

- Надеюсь, завтра в девять вы уже придёте в себя и будете готовы меня развлекать, - услышал он слова Эвана, когда уже повернулся к нему спиной.

- Само собой.

Дверь захлопнулась, и теперь только Эван по-настоящему запаниковал. Он пригласил к себе Ливи, потому что хотел разобраться, что же всё-таки произошло. Но отвязаться от того оказалось неожиданно нелегко. Мальчик, довольно милый на вид, если рассмотреть его под микроскопом, сильно напоминал пиявку или клеща. Стоило ему присосаться один раз, как было уже невозможно избавиться от него. Эван смутно ощутил это на себе, когда Ливи только привезли к нему. Но тут же Линдси начал заступаться за незваного гостя, а сам Ливи, чуть не рыдая, принялся рассказывать, как Аргайлы обманули его. Чтобы заставить этого приторно-сладкого нытика замолкнуть, нужно было, наверное, утопить его в реке, но Эван сразу понял, что этот вариант не пройдёт – слишком уж Линдси вступался за него.

С тех пор он с Ливи почти не разговаривал, а, пригласив его к себе, теперь уже начал горько об этом жалеть: говорить им было абсолютно не о чем, а уходить по-хорошему Ливи не хотел.

Эван с тоской проводил взглядом Энзо, который мог бы немного разнообразить этот бестолковый разговор и не менее бестолковый вечер, но вслух так ничего и не сказал, не желая давать повод думать, что зависит от него.

«Два месяца, – билось у него в голове. – Неужели два месяца в самом деле пролетят так быстро…» Он опустил глаза на чашку и заставил себя сделать ещё один глоток на редкость безвкусного чая, который приготовил Джордж.