Кондаки и икосы

Предисловие

Святой преподобный Роман, творения которого предлагаются здесь вниманию читателя, был родом Сириянин. Получив первоначальное воспитание в городе Емесинском, он с юных лет обнаруживал в себе особенное стремление к христианскому благочестию, проводя жизнь свою в девстве и целомудрии. Сначала он был поставлен на служение при церкви Беритской, и там исправлял низшую должность в клире. С течением времени он достиг Константинополя, и находился при храме Богородицы, яже в Кирьях, откуда он часто посещал и другой храм — Влахернской Божей Матери, для всенощных молитвенных стояний. После того он был поставлен в клирика Софийской (в Константинополе) церкви, в царствование Анастасия. Это было в пятом веке по Рождеству Христову. Но св. Роман, как повествуется о нем, первоначально был человек неведущий писания книжного, и отличался только одним великим благочестием своим, прилежа в посте и молитвах, трудя тело свое многими подвигами и всенощными стояниями.

Между тем его неутомимая ревность к благочестию привлекла к нему особенное расположение патриарха, который, по сему, за его труды по церкви, награждал его наравне с прочими клириками сей церкви (Софийской). Это обстоятельство послужило причиной великой вражды и неприязни к нему его сотоварищей по службе. Он часто был оскорбляем от сих последних, и в особенности потерпел от них сильные упреки и дерзкое посрамление, однажды, в день навечерия Рождества Христова, при всем народе и даже в присутствии самого императора. Но не смотря на то с сего же времени, по неисповедимым судьбам промысла Божия, начинается и слава его, как досточтимого отца Церкви.

В скорби душевной, по окончании Божественной службы, он поверг себя перед образом Богоматери и долго молился Ей, как Заступнице в напастях, проливая горькие слезы. Его крепкая и горячая молитва скоро была услышана. Возвратясь из храма к себе в жилище на отдохновение, он, от сильного утомления, а вместе и от глубокой своей печали, не стал принимать пищи, и тотчас заснул. Во сне явилась ему небесная Владычица, держащая в длани своей свиток и повелевающая принять его в снедь. Роман исполнил это повеление, — и тем ведение его закончилось. Пробудившись ото сна, он вдруг почувствовал в себе некоторую особенную радость и утешение духовное; он тут же ощутил в себе особенный чудный дар разумения Божественных писаний, подобно тому как, во время сошествия Св. Духа в виде огненных языков, получили апостолы; так что и над ним, как некогда над св. апостолами, ясно исполнились слова Священного Писания: буяя (т.е. людей простых, не мудрых) избрал Бог, да премудрыя поспамить (1Кор.1:27). В тот же день, во время всенощного бдения, св. Роман, неожиданно для всех окружающих, воспел сладким голосом на амвоне им самим составленный, по вдохновению небесной его Учительницы, кондак праздника «Дева днесь Пресущественного рождает"… и проч., так, что своим пением всех привел в великое изумление, и все предстоящие с особенным вниманием и усердием приникли тогда к слушанию этой чудной песни чудно-усладительным его гласом. С сего времени св. Роман привлек к себе всеобщее великое уважение. Как особенно свыше облагодетельствованный, он тотчас же был возведен патриархом в сан диакона.

Он не скрыл данного ему Божественного таланта, и как трудолюбивый делатель вертограда Христова, написал более 1000 священных песнопений (на праздники Господские, Богородичные и святым), которым он дал название кондаков и икосов.[1] Греческим названием кондак (κοντάκιον) св. Роман, очевидно, имел в виду запечатлеть навсегда для себя и других память о том чудном видении, после которого он вдруг получил столь великое благодатное озарение свыше, что явился великим богосласным витиею и сладковещанною духовною цевницею в церкви Христовой, как это видно из следующего понятия о значении слов: кондак и икос.

Кондак — слово греческое (κοντάκιον — от κόντος, краткий), значит: сверток или свиток[2]). Кондак, согласно сему словопроизводству, есть такое церковное песнопение которым вкрадце описываются: главная сила или содержание праздника, чествуемого дня, или главные и особенные черты из жизни святого.

Икос также слово греческое (οἶκος), значит: дом. Соответственно этому своему значению, икосом называется церковное песнопение, в котором сила праздника, чествуемого дня и особенные подвиги святого изображаются подробно — на столько, на сколько это может быть вполне поучительным для каждого христианина, или возбуждая его благочестивое соревнование к подвигам святого, или, если эти подвиги очень велики и возвышенны, и нам кажутся, посему, неподражаемыми, через сие самое возбуждая благочестивое и спасительное умиление. Если читать икос на какой-либо праздник; то его содержанием всегда бывает: догматическое, или вероучительное, собеседование о сущности, силе и значении праздника, его история, его предъизображения, или ветхозаветные прообразования; решение вопросов: что могло думать или говорить, или как могло действовать то или другое лицо в известном случае, — так чтобы собеседование о всем этом было вполне согласно с духом Св. Писания и учением Отцов церкви первых её веков, как ближайших преемников благодати и учения Спасителя и избранных Им учеников Его, святых апостолов.

Известные под сими названиями песнопения (кондаки и икосы) св. Романа, как увидит читатель, всегда расположены так, что на каждый праздник, или какой-либо особенный день, или на память празднуемого святого, он (св. Роман) предпосылает прежде всего один только кондак, после которого следует целый ряд икосов (числом от 11 до 28). Кондак в таком случае, если рассмотреть его отношение к содержанию всего строя следующих за ним икосов, заключая в себе только общую мысль, служит как бы зерном, или темою, из которой развиваются, и которую со всевозможных сторон поясняют, эти икосы. При сем у кондака с каждым из следующих за ним икосов всегда одно общее — то, что окончание их, т.е. последние слова, которыми оканчиваются они, всегда между собою одинаковы; — окончание кондака повторяется во всех следующих за ним икосах, как например, на память св. Симеона Столпника, окончание кондака: молясь непрестанно за всех нас — повторяется во всех следующих за ним икосах.

Тон и характер этих творений св. Романа всегда глубоко поучительный; речь, по местам, то величественная (как в особенности, на св. трех отроков), то самая простая и задушевная (как в субботу сырную — к инокам), по местам в высшей степени изобразительная и торжественная (как на Рождество Христово и в неделю Ваий), и в особенности поражает душу своею трогательностью и чувствами умиления — на святые и великие дни Страстной седмицы. По сим высоким качествам творений св. Романа, вся церковь вселенская единогласно чтит его именем Сладкопевца, а вместе с тем, по их древности, как творца кондаков и икосов.

Приношу искреннейшую мою благодарность и признательность его высокопреподобию, настоятелю Данилова монастыря, о. архимандриту Амфилохию. Он явился величайшим для меня благодетелем, предложив мне (в марте прошедшего года) такое прекрасное и душеполезное занятие, как перевод с греческого языка на русский творений св. Романа Сладкопевца. Перевод всегда был строго им поверяем по греческому тексту, как из analecta sacra,так (для сличения) и по Афонскому греческому кондакарию.

Всех переведенных мною кондаков и икосов св. Романа 768[3]. В это число входят составленные им же предпразднественная, на Рождество Христово, стихиры, предлагаемые как дополнения к творениям св. Романа, носящие акростихе первого отдела своего его имя ἀινος ταπεινοῦ Ῥωμανοῦ. Присоединяя к сему числу число кондаков и икосов на Благовещение Пресвятой Богородицы, которых 25, мы получаем число 793, сравнительно с прежним, близко подходящее к показанию как наших «Четьих-Миней», так еще и других ученых писателей о количестве написанных св. Романом Сладкопевцем церковных песнопений. Кондаки и икосы на Благовещение Пресвятой Богородицы здесь не предлагаются в переводе, потому что они уже переведены на русский язык, блаженной памяти, Филаретом, митрополитом Московским. (См. приб. к тв. св. отцев церкви). О принадлежности же св. Роману Сладкопевцу сего творения объяснено мною во «втором и последнем ответе архимандрита Амфилохия, на статью И.Д. Мансветова, о греческом кондакарии 12–13 века», помещенном в ноябрьской книжке Общества любителей духовного просвещения, истекшего 1880 года.

После того времени, при переводе кондаков и икосов св. Романа на дальнейшие случаи мне также приходилось встречаться со словами и выражениями акафиста. Но упоминать о них почитаю излишним, так как, мне кажется, достаточное число доказательств показано уже мною.

Слова и выражения в моем переводе, поставленные в скобках, означают дополнение, необходимое по смыслу русской речи, недостающее в греческом тексте, как речи стихотворной, где св. Роман, по своей необходимости (для соблюдения соразмерности и строя стихов), выражался сокращено. В некоторых же случаях скобки поставлены и в самом греческом тексте.

В настоящее время, по порядку статей, следующих после творений св. Романа Сладкопевца, предлежит мне занятие переводом с греческого языка на русский творений разных других церковных песнописцев. При будущем же, если даст Бог, перевод статей аз analecta sacra, имеющих название: «anepigrapha carmina» (песнопения без надписаний), прежде всего будет обращено внимание на те из них, какие, по духу и направлению своему, несомненно окажутся произведениями св. Романа Сладкопевца.

В заключение, перед судом просвещенных читателей, усердно прошу: да простят и, по возможности, — снизойдут мне в тех недостатках, какие будут находить они в моих переводных статьях.

Диакон Сергей Цветков

Москва.

Данилов монастырь.

1881г. января 30 дня.