Лишние дети

Глава 3

В автобусе Мэвис села и откинулась на спинку сиденья. Через пять минут она доехала до нужной остановки. Мэвис чувствовала, как напряжены все ее мышцы, и старалась расслабиться. Трудно было понять, поверила ли ей мать насчет того, что Рита упала и ударилась. Во всяком случае, вопросов на какое-то время удалось избежать. Теперь придется решать, что делать дальше. Завтра мать снова набросится на нее с вопросами, но завтра уже будет известна дата свадьбы, и, возможно, Лили увлечет эта тема.

Прошлый вечер был ужасным. Рита отказалась есть на ужин печенку, и Джимми вышел из себя. Он ударил девочку так, что та упала со стула, ударившись лицом об угол плиты и порезав лоб. А сам Джимми ушел, хлопнув дверью и оставив Мэвис разбираться с двумя орущими детьми. Она отправила обеих дочек спать, разозлившись на Риту за то, что та спровоцировала очередной скандал. У Мэвис больше не было сил, она просто села в кресло и в отчаянии закрыла лицо руками. Она была уже на шестом месяце беременности, а Джимми до сих пор не сдержал обещания. Он переехал к ней, но свадьбу устраивать не спешил.

Мэвис дремала в кресле, когда Джимми наконец вернулся. Она проснулась, когда он плюхнулся напротив нее на стул.

— Значит, так, — сказал он, как будто они о чем-то долго разговаривали до этого, — завтра я пойду в отдел регистрации, а ты отправишься в мэрию и скажешь, что тебе нужно пристроить куда-то своих детей.

Мэвис несколько мгновений непонимающе на него таращилась, а потом переспросила:

— В отдел регистрации?

— Ну да, договориться о нашей свадьбе. Ты ведь этого хотела?

— Да, Джимми, да, конечно.

— А ты сходишь в мэрию и договоришься о том, чтобы у тебя забрали девчонок.

— Куда?

— Откуда мне знать? В приют какой-нибудь. Сейчас государство много денег выделяет на сирот.

— Но они не сироты.

— Наполовину сироты. Отца у них нет.

— Я хотела, чтобы ты стал им отцом.

— Ну а я не хочу быть им отцом! — прохрипел Джимми. — Да и они этого не хотят.

— Они сами не понимают, чего хотят, — начала Мэвис. — Они ведь еще маленькие…

Джимми перебил ее:

— Твоя Рита все прекрасно понимает. Она не хочет, чтобы я жил с вами, и мне она тоже не нужна. Все просто. Она будет счастлива, если поселится где-нибудь еще. Ей будет лучше с другими, с теми, кто удочерит ее.

— Удочерит?! — не поверила своим ушам Мэвис.

— Мэв, по-другому не будет. Мы поженимся и станем семьей: ты, я и ребенок Ты ведь этого хочешь? — Он с трудом поднялся на ноги. — Боже, как я устал. Тяжело работать на стройке. Пойдем наверх.

— В обеденный перерыв схожу подам заявление, — бросил Джимми утром перед уходом. Потом, сурово глянув на Мэвис, добавил: — И ты сходишь, куда нужно, как мы договорились.

Мэвис кивнула. Она понимала, что в одиночку ей не справиться. Ей нужен мужчина, который каждую пятницу приносил бы домой зарплату, который заботился бы о ней. У нее есть Джимми. Что ж, если, чтобы заполучить его, ей придется отослать дочерей на какое-то время… Это ведь не навсегда, ненадолго. Теперь этот вариант не казался ей таким уж страшным, сейчас она считала, что могла бы заплатить такую цену… ради малыша. Мэвис успокаивала себя тем, что все еще обдумывает эту возможность. Ничего еще не решено, и ничего страшного не случится, если после миссис Робинсон она заскочит в мэрию просто разузнать, поспрашивать, прощупать почву.

В половине первого Мэвис вышла от миссис Робинсон и прошла около полумили до Рыночной площади. Там, в глубине площади, стояло мрачное здание из серого камня, здание мэрии. Но сегодня солнце отражалось от его окон, и оно казалось более дружелюбным, чем обычно. «Это знак, — подумала Мэвис, — знак, что я должна войти».

Она пересекла площадь и, глубоко вздохнув, поднялась по ступенькам и протиснулась сквозь тяжелые стеклянные двери в вестибюль. Сбоку за столом администратора сотрудница мэрии что-то громко печатала на пишущей машинке. Мэвис подошла к ней, и женщина, прервав свою работу, спросила:

— Что вам угодно?

— Мне нужен… — Мэвис сглотнула, затем попыталась сказать снова: — Мне нужен отдел по делам детей.

— Второй этаж справа от лестницы, комната номер двадцать один.

Женщина снова начала печатать, а Мэвис стояла, озираясь в поисках лестницы. Вдруг сквозь стеклянные двери она увидела залитую солнцем площадь.

«Я не обязана этого делать, — мысленно произнесла она. — Я просто выйду на улицу, и все будет как раньше».

Как раньше… Еще один ребенок на подходе. Денег нет. Мужа нет. А Рита ведет себя, как подлая мерзавка, постоянно задевая Джимми, и Рози ее копирует. Крики, вопли, битье. Если бы Рита не жила с ними, ссор не было бы. Если бы Рита не жила с ними, Джимми не мог бы ее ударить. Рите безопасней жить с кем-нибудь другим. И если бы не она, Джимми не злился бы постоянно и не срывался бы в крик. Для всех было бы лучше, если бы Рита жила где-нибудь в другом месте… Мэвис повернулась и пошла вверх по лестнице.

Комната № 21 оказалась приемной, причем довольно маленькой. Несколько деревянных стульев стояли в ряд, а в дальнем конце виднелась еще одна дверь со стеклянным раздвижным окном. Рядом с окошком висел колокольчик. Мэвис позвонила. За дверью послышалась возня, затем окошко открылось, и оттуда выглянуло бледное женское лицо.

— Да?

— Мне нужно поговорить с кем-нибудь об опеке над моими детьми, — сказала Мэвис.

— Ясно, — сухо произнесла женщина. — Ваше имя?

— Мэвис Стивенс.

Женщина записала имя.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — И стеклянное окошко захлопнулось.

Мэвис села на стул, не свода с окошка глаз. «И это все? — удивлялась она. — Назовите имя и присаживайтесь?»

Прождав полчаса, Мэвис не выдержала и снова подошла к окошку.

— Сколько мне еще ждать? — спросила она у бледного лица, возникшего в окошке на стук.

— Сейчас обеденный перерыв, — объяснила женщина. — Мисс Хопкинс скоро вернется, тогда с ней и побеседуете.

И окошко снова закрылось.

Мэвис знала, что сейчас время обеда, ее желудок довольно громко урчал. Стоило заранее подумать о том, что нужный сотрудник может уйти на обед. Мэвис пожалела, что не догадалась захватить с собой сэндвич. Она вздохнула и в сотый раз начала перечитывать объявления на стенах.

Мисс Хопкинс вернулась в свой кабинет через несколько минут. Это была грузная женщина, раздавшаяся в бедрах и в плечах, с волосами, собранными в довольно неопрятный пучок и закрепленными на макушке чем-то вроде шляпных булавок. Остановившись на пороге, чтобы перевести дух после подъема по лестнице, мисс Хопкинс увидела Мэвис, но не поздоровалась с ней, а, отдышавшись, просто прошла к двери рядом с окошком и, толкнув ее, обратилась к женщине, что сидела внутри:

— Я вернулась, мисс Паркер.

Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем мисс Паркер распахнула дверь и произнесла:

— Мисс Хопкинс готова принять вас, миссис Стивенс.

Она указала на дверь со стеклянной вставкой, на которой было написано «Отдел по делам детей».

Мэвис постучала по стеклу и, осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь. При виде грозной мисс Хопкинс, восседающей за столом, заваленным бумагами, ей захотелось развернуться и броситься прочь. Но было слишком поздно. Она столько времени сидела и ждала… Мэвис вошла в кабинет, и мисс Хопкинс, оторвавшись от газеты, которую читала, указала на деревянный стул напротив стола.

— Садитесь, пожалуйста.

Мэвис села.

— Имя?

— Мэвис Стивенс.

— Адрес?

Мэвис продиктовала адрес, и мисс Хопкинс записала его в блокнот.

— Имя мужа?

— Я не замужем, — запинаясь, пробормотала Мэвис, обескураженная энергичным напором этой женщины. — То есть я хотела сказать, я вдова. Муж погиб на войне.

— Ясно. — Мисс Хопкинс взглянула на выпуклый животик Мэвис. — Дети?

— Две дочери. Рите девять лет, а Рози пять.

— И еще один на подходе, — провозгласила мисс Хопкинс.

— Да, мы с Джимми собираемся пожениться и…

— И? — повторила мисс Хопкинс.

Она как будто уже догадалась, что последует за этим «и».

— У нас совсем небольшой дом, всем нам не хватит места. Нужно, чтобы девочки ненадолго уехали, пока мы не устроимся. Всем вместе нам будет трудно, да еще и новорожденный.

— Понятно. — Мисс Хопкинс откинулась на спинку стула и сцепила пальцы на животе. — Значит, вы хотите выселить девочек, чтобы освободить место для младенца.

— На первое время, — кивнула Мэвис. — Совсем ненадолго…

Она замолчала. Возникла пауза.

— И куда вы хотите их отправить? — спросила наконец мисс Хопкинс. — Зачем вы пришли ко мне?

— Ну… — Мэвис немного растерялась. — Вы же занимаетесь детьми. В смысле детьми, у которых нет дома.

— Но у ваших детей есть дом, — заметила мисс Хопкинс.

— В какой-то мере есть, а в какой-то — нет, — сказала Мэвис и, так как мисс Хопкинс никак не отреагировала на это довольно загадочное заявление, продолжила: — Сейчас у них есть дом, но когда мы с Джимми поженимся, им негде будет жить.

— Вы хотите сказать, что он выгонит их из дома? — прямолинейно поинтересовалась мисс Хопкинс.

— Не выгонит, но жить вместе нам будет тяжело. Они ведь ему не семья, не так, как малыш. — Мэвис заерзала на стуле. — Они не его дети, он не может любить их так же, как я.

«И ты выбираешь его, а не их», — подумала мисс Хопкинс и ограничилась кратким ответом:

— Ясно.

Ей было понятно, что перед ней совершенно отчаявшаяся женщина. Женщина, которая хочет выйти замуж, чтобы содержать новорожденного и себя, и знает, что этого не произойдет, если ее дочери останутся дома. Что ж, это не конец света. Мисс Хопкинс знала место, где с радостью приняли бы этих детей. Возможно…

— А девочки хорошо ладят с вашим… женихом? — спросила она.

— Да, в основном… не всегда… Рита иногда дерзит ему, и он злится.

— Он бьет ее?

— Нет! Конечно нет! — возмутилась Мэвис, но после того, как мисс Хопкинс пристально взглянула на нее, опустила голову и пролепетала: — Не часто. Я хочу сказать… она ведь дерзит, кричит, что он ей не отец.

— Так и есть, насколько я понимаю, — заметила мисс Хопкинс. Снова наступила тишина. Мэвис уставилась в пол. — Значит, он не любит их… Не любит девочек?

— Они ведь не его дочери, — пробормотала Мэвис. — Вполне естественно, что он не любит их. Он никогда не сможет полюбить их так же, как своего ребенка. Вы не согласны? Это ведь будет его малыш.

— Вам потребуется заполнить заявление с просьбой об опеке над дочерьми, если вы действительно собираетесь отдать их.

— На время, пока мы не обустроимся, — промямлила Мэвис. — Это заявление нужно заполнить сейчас?

— В одиночку вам будет трудно разобраться, — ответила мисс Хопкинс. — Думаю, вам лучше взять бумаги домой, внимательно прочитать их и обсудить всё с вашим… женихом. Торопиться не стоит, вы же понимаете. Как только вы подадите заявление, оно будет рассмотрено, однако должна предупредить: это не значит, что оно будет тут же удовлетворено. Потребуется некоторое время для принятия решения, но когда оно будет принято, ваших дочерей тут же заберут. — Мисс Хопкинс поднялась на ноги. — Но спешить не стоит, нужно хорошенько всё обдумать.

Мэвис тоже поднялась, держа сумочку прямо перед собой, словно загораживалась от грозной женщины.

— Да, — кивнула она, — я возьму бумаги домой и завтра их принесу.

— Очень хорошо.

Мисс Хопкинс позвонила, и в дверях появилась мисс Паркер.

— Мисс Паркер, дайте, пожалуйста, миссис Стивенс бланки заявлений на временную опеку и усыновление.

— Усыновление?! — воскликнула Мэвис.

— Разве не за этим вы сюда пришли, миссис Стивенс? Вы ведь ищете кого-то, кто избавит вас от Риты и Рози, чтобы вы могли начать новую жизнь с новым мужем.

Мэвис не ответила, и мисс Хопкинс продолжила:

— В таком случае, пожалуйста, заполните оба комплекта бланков и принесите их вместе со свидетельствами о рождении детей. Хорошего дня, миссис Стивенс.

Когда за посетительницей закрылась дверь, мисс Хопкинс задумалась. Ей было ясно, что матери девочки не нужны, но она знала кое-кого, кто будет рад принять этих детей. Если мать вернется с нужными документами, она попытается ускорить рассмотрение ее заявки.

Мисс Хопкинс была недавно назначена в отдел по делам детей, но обладала многолетним опытом работы в сфере социального обеспечения. Она была важной фигурой в Комитете по правам ребенка, и ее решения обычно принимались во внимание. Мисс Хопкинс сняла телефонную трубку и попросила оператора соединить ее с неким номером.