Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой

Бригадиры

Главное место в жизни зэков занимала бригада, которая должна была стать основной формой перевоспитания.

О ней было сказано, что это: коллективный организм, живущий, работающий, спящий и страдающий вместе в безжалостно-вынужденном симбиозе...

Члены бригады были почти постоянно вместе, за исключением тех часов, которые оставались после работы до отбоя. Все остальное время зэки находились под бдительным оком своего бригадира, от которого зависела их жизнь и благополучие.

Поэтому зэки делали все возможное, чтобы не портить отношения с ним. Они были готовы исполнить все капризы своего бригадира, зная прекрасно, что выработка нормы зависит не столько от трудолюбия и умения зэка, сколько от настроения бригадира.

Среди бригадиров колонии выделялись двое, уже потому, что один из них — Штамбург был осужден по 58-й статье, а другой — Петров слыл неисправимым уркаганом.

Игната Максимовича Штамбурга звали не иначе как «Пан Подольский». Он был одним из тех многочисленных поляков, которые после 1939 года очутились весьма далеко от родных мест просто потому, что были поляками, да еще представителями интеллигенции. Таких оказалось немало и в Марийской республике. Поляки жили здесь и раньше, но пострадали в 1938 году жестоко, когда для выполнения плана поимки шпионов и террористов не хватало необходимого числа людей.

Один из деятелей НКВД П. П. Петров, говоря о методах выявления шпионов и диверсантов империалистических государств, рассказывал: «Для учета лиц с иностранными фамилиями в период массовых репрессий были использованы списки избирателей в Верховные Советы РСФСР и Марийской АССР. Эти списки по приказу наркома Карачарова доставал оперуполномоченный спецгруппы И. Г. Толмачев. По такому списку, к примеру, бригадой следователей во главе с Петровым было «увязано» дело на членов подпольной повстанческой организации, многие из которых в жизни не встречались друг с другом, но объединила их «шпионская» фамилия. Среди них оказались К. И. Пржебельский, поляк по национальности, работающий прорабом на Марбумкомбинате, П. Ф. Цингель, белорус, заведующий учетом Ронгинского РК ВКП/б, К. М. Колодий, русский из г. Йошкар-Олы и другие. Всего 29 человек. Все они постановлением тройки НКВД Марийской АССР 7 октября 1938 года были расстреляны».

Штамбурга арестовали в начале войны. Это был человек среднего роста, с большой лысиной, на которой торчало несколько волос, изогнутым носом, оттопыренными ушами и добрыми глазами.

В отличие от большинства бригадиров Штамбург руководил своими подчиненными без помощи кулаков и считался передовиком производства. Его бригада постоянно перевыполняла планы.

Для Игната Максимовича не существовало мелочей. Пилы и топоры у него всегда были вовремя наточены, рабочие места подготовлены, и люди одеты по сезону. Он следил за всем и не зря пользовался большим авторитетом среди зэков. Он никогда не кричал, никогда не ругался, а когда у кого-то что-то не ладилось, давал спокойно дельные советы. В его бригаде работала высокая, статная девушка, которую я знал еще по Ошле. Тогда я ухаживал за ее подругой Тасей. Валя, так звали ее, сидела за воровство. Девушка была заметная, и Штамбург влюбился в нее серьезно. В лагерях на разницу в годах не очень обращали внимание, а между ними она составляла почти двадцать лет. Женщины чаще всего рассуждали так: любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Быть любовницей бригадира было мечтой многих. Валя ответила взаимностью. Когда она освободилась через год, то оказалась беременной.

Я был с Игнатом в очень дружеских отношениях, и он всегда делился со мной своими планами и мыслями.

— Мы с ней поженимся, как только освобожусь,— сказал он мне.— Она живет в Мари-Турекском районе в сельской местности, и это меня вполне устраивает. Не хочу жить в городе. Я хорошо разбираюсь в механизмах и найду себе там работу.

— А ты нашел с ней общий язык? — поинтересовался я,— вы все-таки люди из разных миров.

— Ты прав, это так, но не забудь другое: мне уже сорок лет и пора иметь свою семью. Это для меня сейчас главное. И еще одно: Валя сейчас в положении. Это же будет мой ребенок. Я же не могу его бросить. Я же не подлец.

— Это, конечно, так. А какая она по характеру? Ты знаешь ее прошлое?

— Валя очень добрый человек и очень откровенный. Она рассказывала мне обо всем.— Не хочу, чтобы ты узнал от других, кем я была,— говорила она мне. Понимаешь, Генри, Валя попала не случайно в колонию. Она была настоящей воровкой и совершила множество краж, в основном квартирных. Многие, в том числе Тамара Владимировна, не советовали мне жениться на ней. Она все равно возьмется за старое,— говорили они. Но я другого мнения. Валя еще очень молода и может исправиться.

Бригадир Иван Петров был совершенно другого склада, чем Штамбург. Небольшого роста, черноволосый, с выступающими скулами и колючими глазами, он произвел сразу отталкивающее впечатление. Уже по внешнему виду можно было определить, что он уголовник-рецидивист. Как и положено «блатарю», носил он щегольские сапожки-гармошкой и брюки навыпуск. Из кармана брюк торчал шнурок кисета с табаком. На голове красовалась кубанка, которая в холодные дни сменялась шапкой-ушанкой. Грудь украшала татуировка — черт несет мешок. Смысл такой: урка имеет солидный «багаж» судимостей.

В отличие от Штамбурга, Петров правил бригадой с помощью отборной матерщины, кулаками и палкой, добиваясь таким путем отличных успехов. Его бригада была всегда на хорошем счету, и Петров считался так же, как и Игнат Максимович, передовиком производства. Начальство не интересовалось, каким путем он добивался выполнения плана. Для них важен был конечный результат. Жаловаться было бесполезно. Петров имел своих помощников-шестерок, которые следили за членами бригады и доносили обо всем. Они по указанию своего бригадира избивали жалобщиков безжалостно.

Петров был в прошлом «вором в законе», состоял в воровской группировке и соблюдал воровские законы. Теперь, однако, он стал работать бригадиром, нарушая при этом один из главнейших законов блатного мира. Работать он не имел права и должен был жить только на средства, добытые преступным путем.

Как раз в эти годы (1946—47 гг.) среди преступного мира возникла группировка, которая требовала разрешения работать и занимать любую должность в колонии, в связи с тем, что за разные имущественные преступления стали давать до 25 лет.

Оставляя неизменными другие традиции — сходки, общую кассу, карточные игры, поборы с честно работающих зэков, они хотели легальным путем занять должность, где можно без особых усилий пользоваться льготами. Эта группировка («отошедшие») позднее распалась. Петров был одним из ее представителей, которых часть урок называли презрительно «суками».

Петров имел свою «маруху» — низенькую, плотно сбитую девицу, которая также неоднократно осуждалась за воровство. Он любил, однако, разнообразие и трудился одновременно на разных фронтах. Понятие ухаживания ему было незнакомо. Если ему приходилась по вкусу какая-нибудь заключенная, он приступал без лишних слов к делу, и в случае сопротивления действовал кулаками. Но Петров знал, кого выбирать, и предпочитал воровок, которые редко отказывались.

Работа в лесу изматывала людей, особенно тогда, когда во главе бригады стояли такие субъекты, как Петров. На амбулаторный прием постоянно приходили зэки, которые жаловались в основном только на сильную слабость. Не помогала и дубина бригадира.