Между двух огней

Глава 21

Я понимаю тех, кто тоскует о войне. Простая, понятная жизнь. Приправленная адреналином реальной игры со смертью. Тут — наши. Там — враги. И никаких сложностей гражданского существования. Ни хворающих детей, ни жены мечтающей о шубе. Ни корпоративных интриг, где непонятно где свои, где чужие. Я знавал многих, кто на войну подсаживался. Ну а что? Жрать всегда дадут. Выпить и потрахаться — в наличии. И никаких проблем. А если убьют, то и вовсе не о чем переживать. Ну, не повезло. И статус героичного мужчины, который, пока остальные влачили жалкое прозябание, рисковал жизнью. Не говоря об адреналиновой наркомании, которая человека выжигает нафиг.

Помнится, я про это посмотрел гениальный американский фильм. «Повелитель бури». Сюжет, на первый взгляд, примитивен. Горячая точка. Военное присутствие. Чувак служит сапером. Разминирует. А вокруг смерть, которая косит не разбирая. Но героя раз за разом проносит мимо. И каждый раз — в общем-то случайно. И парень, сначала не отдавая себе отчета, а потом все более осознанно начинает эту игру. Каждый раз угадывая, единственно верное решение. И парня корежит. В отпуске он не находит себе места. Потому что банальный житейский выбор гораздо сложнее, чем судьбоносный военный. И герой впадает во вполне экзистенциальную тоску перед полками супермаркета. Потому что сто сортов кофе. И молока шестьдесят сортов. И десяток сортов сахара. И если ты ошибешься, то все равно попьешь кофе с молоком и сахаром. Не говоря о более существенных вопросах типа, куда ехать загорать? Там хорошо но дороговато, а там отстой но скидки, но можно и вовсе поехать порыбачить. И чувак, вполне искренне проклиная мироздание, войну, которую он ненавидит, общество, считающее его опасным типом, едет опять воевать. Туда, где выбор смертелен, но, в конце концов, максимально прост — красный провод? Или зеленый?

Сидя в кафе на Дамрак, с видом на Королевский дворец, я предаюсь меланхоличным размышлениям. Возвращение из похода в цивилизацию моих спутников дезориентировало. Наш африканский анабазис заставил мобилизоваться. А в Европе выяснилось, что это была всего лишь легкая прогулка. Здесь нужно решать по настоящему сложные вопросы.

— Ваня, бля! — сказал мне, на следующий, после разгрузки, день Савва, — может, ну его нахер? Вернемся обратно, и сами все выкопаем? Казаки, вона, на виноградниках в Бордо, за копейки горбатятся. Любому предложи — с нами поедет. Человек сто наберем, вооружим, и всю эту Африку к ногтю.

— Барон, а вы что скажете?

— Судя по твоей хитрой роже, Кольцов, мне лучше промолчать. Да и ты, Савва Игнатич, не навоевался еще?

— Главное, Яш, пулеметов побольше.

Ювелир Тейманис все же попросил паузу. Серьезные вопросы не терпят суеты, и не торопитесь увеличивать процент, Иван, быстро все равно не выйдет. Камни он оценил. Большую часть мы ему продали. Остальные попросили обработать.

— Моисей Соломонович! Я собираюсь подарить своей девушке кольцо, и серьги-пусеты. Может быть, у вас найдутся уже готовые? Кольцо несколько карат, и по карату-двум гвоздики. Только нужно не аляпавато, а сдержанно.

— Иван, чтобы все было леге артис[10], неплохо бы видеть девушку.

— Это будет сюрприз!

— Тогда опишите её, как можно точнее.

— Нууууу… Ростом она примерно с ангела…

— Достаточно. Может быть, есть фото?

— Черт! Как-то я не подумал.

Яков, что смаковал коньяк рядом, откровенно заржал.

— Моисей Соломонович! Это княжна Наталья Вяземская — сквозь смех сказал Мейдель — с момента знакомства с ней, Кольцов похож на гимназиста. Такой же скромный и косноязычный.

Ювелир внимательно посмотрел на мня.

— Действительно, Иван Никитович. Мне следовало догадаться, какая женщина может быть с вами рядом. И у меня есть, то, что вам нужно. При встрече предайте Наталье Викторовне поклон.

Блин. Я решительно не понимаю всех этих эмигрантских раскладов. Все всех знают, и у всех уже история взаимоотношений. И тут я, такой красивый, как слон в посудную лавку. То-то Наташа мне все время говорит, что я не здешний. Повезло, что Иван в Африке слонялся почти десять лет. На это что хочешь можно списать. Но внимательный наблюдатель может сделать неприятные выводы.

Мы договорились с Тейманисом, что он проведет закрытый аукцион. За процент, что я ему обещал, он взял на себя всю организацию. По его словам, кроме Еврейской общины Амстердама, будет еще два-три участника. Камни он купил у нас вполне честно. Стоимость обработки договорились оценить по факту.

В процессе всех этих обсуждений, он неожиданно он сообщил, что управляющий Цюрихским отделением банка Pictet просил меня с ним связаться. При первой же возможности. А что вы, Иван, удивляетесь? Конечно я знаком с господином Келлером! И переговорил с ним, прежде чем продолжать наше с вами общение. Меньше всего мне нужно, чтобы в партнерах у меня оказался дикий шлемазл.

— И что же вам, Моисей Соломонович, сказал этот деятель?

— Он, Иван, сказал, что состояние вашего счета не внушает ему опасений! И попросил вас срочно позвонить ему.

При знакомстве с банкиром я, между делом, поведал, что Германия первого июля объявит дефолт по внешним долгам. Еще уезжая из Цюриха мы поспорили с Яковом. Я сказал что Келлер не только проверит мой инсайд, но и поимеет с него прибыль. И даже мне за информацию заплатит. А Мейдель не верил, что моя болтовня может не только что-то стоить, но и за неё что-то можно получить.

А я господина Тима Келлера тупо просчитал. Потому что он по жизни спортсмен. Не бегун, или фехтовальщик. А чувак, искренне включенный в борьбу кто на стену выше писает. И я ему порвал шаблон. Потому что, имея козырь на руках, снисходительно не стал играть. Типа — балуйтесь детишки. Признать, что кто-то настолько круче него, Келлер не может. Поэтому, для начала, сделает равноправным партнером. То есть — заплатит. Интересно только сколько.

Первого июля Гитлер в своей хамской манере порвал с плутократией. Отделение Тима заработало. Не много, но достаточно, чтобы господин Келлер упрочил статус дальновидного и мыслящего финансиста. И у него проблема. Точнее две. Своим успехом он обязан мне. И хочется еще успехов.

Я позвонил в Цюрих из отеля. Ах, эта винтажная прелесть! Снимаешь трубку, и просишь портье связать тебя с Цюрихом, Банк Pictet, господин Келлер. «Сию минуту займусь, господин Кольцов» — отвечает портье, ты наливаешь себе коньяку, и закуриваешь сигарету.

— И чем же мы займемся, Кольцов? — Яков удобно развалился в кресле напротив. Савва задумчиво приканчивал бутылку виноградной.

— Я буду печатать информационный пакет к аукциону. Что, как, сколько, доступность, предполагаемые затраты, минимальная добыча. Руки отсохнут.

— Найми машинистку.

— Дикий ты, Яков. Информацию стоимостью несколько миллионов фунтов не доверяют случайным машинисткам. Так что — готовься.

— К чему?

— Вы, барон, будете сидеть в соседней комнате. И следить, чтобы меня не беспокоили. И рядом будет лежать не голая горничная. А пистолет.

— Я пулемет принесу! — оживился Савва.

— Нет, Савва Игнатович. Ты завтра поедешь в Швейцарию. Открывать счет.

— Один?

— Да!

— Сгину я там нахуй, Ваня. Швейцария это ж не Африка какая. И места дикие, и ебнутые там все.

— Да, пистолет с собой не бери.

Зазвонил телефон. Господин Келлер на проводе. Мы мило побеседовали о том, о сем. Потом Тим сообщил, что моя информация по германским обязательствам позволила банку упрочить положение. Мне полагается премия в размере десяти тысяч фунтов. Честно говоря, я думал что будет штука-две. И готовился делать фи. Но господин Келлер видимо рискнул. И нехило выиграл. Очевидно также, что он недоплачивает. Ну и насрать ващет.

— Господин Келлер!

— Оставьте, Айвен, просто — Тим.

— Тим, у меня личная просьба.

— Все, что смогу!

— Я направил к вам нашего с бароном партнера, господина Ламанова. Он намерен открыть у вас счет.

— Отлично, господин Тейманис со мной в контакте, так что все пройдет без проблем!

— Но тут есть пара нюансов… Дело в том, что господин Ламанов — человек крайне эксцентричный и порывистый. Вы не могли бы, предоставить ему помощника, который будет решать все все неувязки.

— Нет проблем, Айвен! Автомобиль банка с шофером, и личный помощник для господина Ламанофф. Что-нибудь еще?

— Да. Несколько деликатная тема… Господин Ламанов намерен купить какой-либо замок где-нибудь на юге страны.

— Нет проблем, мы подготовим варианты.

— Да, спасибо. Но дело в том, что он — одинок. Было бы неплохо, помочь человеку, мечтающему жениться на аристократке. Как вы на это смотрите?

Савва закашлял. Яков застучал ему по спине. Тим молчал с минуту. Потом осторожно сказал:

— Вы знаете, Айвен, как не странно, но и здесь я смогу помочь вашему партнеру. Два года назад графиня Сакс овдовела. Её муж привел дела в полное расстройство, и покончил с собой. Много играл в карты. Графиня продает замок Мазокко. Это в Граубюндене, на юго-востоке. Она осталась совершенно без средств. И ищет приличную партию. Я думаю, в процессе покупки господин Ламанофф сможет понравиться графине.

— А хороша ли графиня собой?

— О, не беспокойтесь. Приятная женщина, тридцать шесть лет, любит верховую езду…

— То, что нужно, Тим. Вашему секретарю сообщат информацию по отъезду вашего клиента. Я очень благодарю вас, Тим.

Вообще-то, судя по всему, банк Pictet заработал на мне просто неприлично. В принципе, можно даже посчитать сколько. Но лень. И Келлер меня мелко подопустил, сунув всего десятку. В надежде, что я начну торговаться. Но не на того напал! Я его в ответ тоже поделдыкнул, попросив поработать сводней клиенту-миллионеру. Судя по голосу — он все отлично понял, и по новой завелся. И от того, что я не стал торговаться, и от моего способа дать понять, что его поведение — неспортивно. Лучше б в лицо гадость сказал.

В завершение разговора он попросил с любой значимой, по моему мнению, финансовой информацией беспокоить его в любое время. Заверил, что непременно. Кажется, мы будем с этим парнем дружить. Он с юмором. Все понял и не полез в бутылку. Один-Один.

Только теперь вот Савву нужно успокоить. Он и Яков с интересом меня разглядывали.

— Ну что ж, Савва. У меня новость. Ты женишься.

— Въебался? Ты, Ваня, заболел похоже.

— Не хочешь, не женись. Но замок купи.

— А кто у нас невеста, Вань? — спросил Медель.

— Графиня Сакс.

— Это из немецких Саксов, или австрийских?

Надо же, Яков-то, разбирается в вопросе.

— Вот пусть Савва и выяснит.

— Ну, с хуя ли мне жениться-то?

— Дело в том, что ей, наверное, сейчас как раз сообщают, что едет жених. И поэтому, Савва, твоя песенка спета.

— Не поеду я никуда.

— Поздно. Она сама теперь приедет и тебя окружит.

— Нахуй мне это усралось????

— Эх, Савва. Через пару дней вся Европа будет знать, что по ней слоняется совершенно бесхозный и дикий миллионер. Поэтому, Савва Игнатович, я сейчас серьезно, бери графиню. Если понравится, конечно. Но, по любому — походишь с годик женихом. Нам бля, вокруг еще ярмарки невест не хватало.

— Ты не обижайся Савва, но Иван прав. Обручись с ней. Купи замок и обручись. Не понравится — ну, разбежитесь. А пока, к тебе всякая шлупонь лезть не будет. Не злись, но наебут тебя.

— И это все потому, что я теперь богач?

— А кому легко-то?

— И что мне с ней делать?

— Тут я тебе, Савва Игнатович, могу порекомендовать инструктора. Вот он — барон Мейдель. С помощью ручной негритянки показывает, что и как нужно делать с графинями. И сколько раз за ночь.

— Я, Кольцов, не перевариваю твой цинизм. Мне не нужен этот цветок невинности. Могу, Савва, проинструктировать на словах. Что, куда, как выбрать позу.

— Деликатней, барон. Мальчонка только-только входит во взрослую жизнь. Нужно бережно с Саввой. Он такой впечатлительный.

— Ты прав, Иван Никитович. Женюсь. Если что, Яков потом меня заменит, правда Яш?