Между двух огней

Глава 29

— Плохо! Плохо, Кольцов, начинается наше знакомство!

Услышав это, я чуть не заржал в голос. Именно с этой фразы началось мое общение с замполитом в армии, сразу решившим от меня избавляться, начальником отдела налоговой полиции, мечтающем слупить с меня мегаоткат, и одним олигархом, решившим, что мой бизнес ему не помешает. Все они были редкими мудаками. Так что присматриваться к комиссару уголовной полиции Журдену не было ни малейшего смысла — мудак патентованный.

Несмотря на драматизм, приехавший ко мне домой инспектор был не то, чтобы добродушен, а скорее индифферентен. Ажаны были для солидности. По крайне мере, я без возражений оделся не под наблюдением. И сделал вывод, что меня, пока, как возможного арестанта не рассматривают, и не ждут, что я выйду из спальни с пулеметом. Уходя, я попросил мадам Жаклин, мою экономку, связаться с мэтром Огюстеном. Сообщить что меня везут на Ка Де Орфевр.

По прибытии я долго сидел в коридоре на лавочке, ожидая, когда обо мне вспомнят. Потом меня провели в, судя по всему, допросную. Зашел и тихо устроился в уголке стенографист. Потом явил себя комиссар Журден. Эдакий Жеглов парижского разлива. Я про себя хмыкнул. Вообще-то, авторы Места Встречи, да и режиссер, много раз говорили, что Жеглов это отрицательный персонаж. Которому удобнее сгноить человека в тюрьме, чем разбираться. И самая искусственная сцена в фильме, это когда Груздева выпускают. Но в России всегда любили душегубов.

Впрочем, здесь это не там. Суд хоть и медленно но работает. И при слабой доказательной базе на свободу выходят даже реальные преступники. А уж я и вовсе, скорее всего, не сяду — стань только наша история достоянием гласности. Кажется, недавно в Париже оправдали жену французского министра, застрелившую журналиста. Журналист много раз оболгал и оскорбил её мужа в своей газете. Она купила в магазине ствол, и грохнула придурка. И была освобождена в зале суда.

Но я не обольщался. И портить отношения не собирался. Не начни он наше общение этой фразой. То есть он сначала представился, конечно. И то хлеб.

— Ты почему ухмыляешься, Кольцов? Думаешь, я здесь шутки шучу?

— Извините комиссар, задумался о своем.

— Тебе действительно стоит подумать. К примеру, о партии вина, что ты продал американским бандитам.

— А что там не так? Я продал, они купили.

— Два месяца назад был ограблен замок в Ле Вал Д’Обьянь. Похищены уникальные полотна. Их вывезли в бочке с партией вина, что ты продал.

— Черт, а я надеялся им еще партию продать. Думаете, теперь не получится?

— Это все что ты можешь сказать?

— Ну, а что еще?

— Тебе знаком Джеймс Ирвинг?

— Нет.

— Недавно, на рю Трансвааль, сгорел особняк.

Ну вот. Пошли настоящие вопросы.

— Надо же, какая неприятность.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Думаю, там дело в этих дурацких форсунках нагревателей. Нужно их запретить!

— При разборе завалов пожарные обнаружили шесть трупов! Один из них — Джеймс Ирвинг, незадолго до пожара ты с ним разговаривал в кафе Аспект на набережной.

— Судя по имени — или англичанин, или американец, комиссар. Я думаю, это ритуальное самоубийство религиозных фанатиков. Эта зараза сюда из-за океана прет. Нужно как-то с этим бороться.

— Прекратить! — комиссар от души долбанул кулаком по столу. — О чем вы говорили с Ирвингом в кафе?

— Не орите на меня. Я пугаюсь. Напомните, когда я с ним говорил. Может вспомню.

— В пятницу, в начале одиннадцатого он сел к вам за столик и вы коротко переговорили.

— А! Смешной американец! Да, вы сделали меня комиссар! Ко мне сел мужчина и поинтересовался, где его лучше всего обслужат проститутки. Исходя из соотношения цена-качество. Я посоветовал ему Пигаль. Там выбор на любой вкус.

— А где вы были во время пожара? — спросил комиссар с самым простецким видом набивая трубку.

Это он меня совсем дебилом считает? Дурацкий какой-то разговор.

— Вчера я был еще в Бельгии. Только сегодня вернулся.

— Пожар был в пятницу.

— Да? Я думал вчера. В пятницу я был в Сен-Дени. А потом уехал на поезде с Северного Вокзала.

Я тоже достал сигареты и закурил. Надоел он мне. Очевидно, что предъявить мне нечего, и он на дурачка разводит.

— Может, комиссар, поясните, что вы от меня хотите?

— Вопросы здесь задаю я!

— Ну так я пойду. А вы задавайте сколько влезет любые вопросы.

— Хочешь посидеть в предвариловке?

Открылась дверь и в помещение величественно вплыл мэтр Огюстэн. Двухметроворостый седой толстяк в дорогом костюме и с тростью в руках. Один из самых успешных ныне адвокатов по уголовным делам в Париже.

— Мы, с моим клиентом уходим! — не стал тянуть он.

— Идет следствие! — вскинулся Журден.

— Не смешите меня, комиссар. Улики, доказательства, опознания? В конце концов — постановление? Вам лучше молчать. Пойдем, Кольцов.

— Я не прощаюсь, Кольцов — процедил мне комиссар.

— Я по женщинам, комиссар. Не надейтесь.

Мэтр Огюстен крякнул.

— Ни слова больше. Мы уходим.

— Минутку! Меня выдернули сюда из ванной. Комиссар, распорядитесь, чтобы меня доставили домой. У меня ни сантима с собой.

Журден постоял несколько мгновений, быстро открыл дверь и поманил молодого парня, что стоял прислонившись к стене в коридоре. Указал на меня и приказал:

— Доставить куда скажет на автомобиле.

Выход из Дворца Правосудия не на набережную, а на улицу Арле. Адвокат попросил парня-сопровождающего немного подождать и отвел меня в сторону.

— Я, Айвен, тут переговорил кое с кем. Поэтому и задержался. Журден пытался тебе притянуть к событиям на Трансвааль. Но есть мнение, закрыть дело как бытовой пожар. — он посмотрел мне в глаза. — все кто нужно в курсе, что произошло, и не намерены давать делу ход.

— Я всегда знал, что на юридическом обеспечении нельзя экономить, мсье Огюстен!

— Ах, Айвен! Откуда только у вас такое взрослое понимание приоритетов? Тем более, что я сдеру с вас за полный день!

— Мэтр! Не только за полный день, но и по высшей ставке! И я вечером пришлю вам тридцатипятилетний коньяк. Просто, чтобы вам было приятно.

— О-ля-ля! Вы чудо, а не клиент!

Парнишка полицейский довез меня быстро. В дороге он поглядывал на меня доброжелательно улыбаясь. Возле дома он вышел вместе со мной из машины, и когда я уже повернулся войти во двор произнес:

— Одну минуту, мсье Кольцов, один вопрос. — и я как-то мгновенно понял, что вот это — полицейский. А Журден был так, для галочки.

— Слушаю вас эээ… простите, не расслышал.

— Мэгре. Младший инспектор Жюль Мэгре, к вашим услугам!

Я не смог совладать с лицом. Потому что Мэгре очевидно занервничал. А я с восторгом уставился на легенду совершенно забыв обо всем. Этот пацан — Мэгре!

— Не подскажете мне, мсье, где в пятницу была мадемуазель Вяземская?

А хорош пацан! Одним вопросом поставил меня раком. С другой стороны зря он что ли — Мэгре?

— Знаете инспектор, можно я буду вас называть Жюль? Пойдемте, опрокинем по рюмочке, у меня есть превосходный коньяк? Заодно отвечу на все вопросы.

— Ведите.

Мы прошли на задний двор. По дороге я распорядился, и пока мы мыли руки, стол был накрыт. Уселись в кресла. Он достал трубку-носогрейку и принялся её набивать. Я с умилением на это смотрел. Разлил рюмки.

— Прежде чем мы выпьем, я вам расскажу одну легенду, что не имеет никакого отношения ни к Парижу, ни к Франции. Несколько друзей, охотясь в Африке, случайно нашли алмазный прииск. Добывать алмазы — дело специалистов, а не охотников. Поэтому, пометив место на карте, они вернулись в Европу. И предложили группе ювелиров эту карту купить. Ювелиры решили подумать. А вот конкурент ювелиров, транснациональная корпорация, думать не стала. Похитила невесту одного из охотников. И предъявила ультиматум. Девушка в обмен на карту.

Вы, Жуль, пока еще не знаете, а вот охотники знали статистику. Девяносто пять процентов заложников насилуют через сутки плена. Девяносто девять процентов заложников гибнут в процессе освобождения. Да и сами представьте действия, к примеру, французской полиции, против вооруженных преступников, держащих заложника. Толстяк с рупором, ажаны с карабинам, сдавайтесь вы окружены…

Мэгре хмыкнул.

— Наши охотники, в прошлом — боевые офицеры. Разработали и осуществили план освобождения. Дом сгорел. Но девушка совершенно не пострадала.

— Да, мсье Кольцов. Какие страсти кипят на свете! Так где вы, говорите княжна?

— Она в Женеве, готовит помолвку графини Сакс. Но вы же понимаете, никто не должен знать. Помолвки готовятся в тайне…

— За знакомство, мсье Кольцов! — им мы выпили.

— Отличный коньяк, мсье. Дело в том, что комиссар Журден через неделю уезжает в Перпеньян, начальником тамошней полиции. И к этому делу уже не имеет отношения. Но полиции важно знать, что в городе не будет стрельбы как в Чикаго.

— Я никогда не стреляю первым мсье Мэгре.

— Называйте меня Жюль.

— Конечно, Жюль. Наташа вернется через две недели. Для надежности.

— Мне было приятно познакомится, мсье.

— Слушайте, в России есть традиция на посошок. Еще по одной, а?

Когда я выспавшийся, поболтавший с Наташей, и наконец-то успокоившийся, ужинал, позвонил Яков.

— Барон! Чем занимались?

— Я спал. Кольцов, ты не знаешь, почему с момента знакомства с тобой у меня вечно не хватает времени на сон?

— Яков Карлович! Это потому что вы много спите. Я вот уже примерил арестантскую робу. Мне совершенно не к лицу.

— Побрить от вшей успели?

— Нет.

— Тогда не считается.

— Тем не менее, если вдруг к вам обратятся из полиции, не тушуйтесь. Сошлитесь на подругу королевы Бельгии.

— Они уже не подруги, королева не простит, что меня увели у неё из под носа.

— Зато королевство стабильно! Я завтра буду в Сен-Дени, приезжайте.

Я приехал раньше всех. Сварил кофе, и огляделся. Были видны следы обыска. Полиция нас всерьез примеряла в преступники. Но по мере того, как вникала в ситуацию, все меньше хотела лезть в это международно-финансовое говнище. Интересно, как там Марк? Нужно будет сюда телефон провести. Вошел Мейдель. Кивнул, налил кофе. Уселся за стол, закурил сигару.

— Кольцов. Давай Марку миллион заплатим? И партнером возьмем?

— С языка снял. Нужно с Саввой посоветоваться.

— Да он не возражает. Я вчера ему звонил.

— Ну и порадуй человека.

— А ты куда?

— А я на Монпарнас, к господину У съезжу. Нужно быть в курсе, сам понимаешь.

— Ваня, а ты знаешь, что Густав Ротштильд сейчас в Париже?

— Ну и что? Нехай живет. Не до него. Полиция просила две недели не отсвечивать. У них там энтузиаст есть, просят дождаться, когда он уедет служить в провинцию.

— Связь как раньше, через экономку?

— Ну да, я поехал.

Господин Вейдж У был мне рад. К сожалению, его племяннику грозит два года тюрьмы, за феерверк, в результате которого сгорел дом на Трансвааль. Но, — Кольцов, ты друг нам, и мы поможем еще, если попросишь. А племянник Ли поменяется в тюрьме с внуком Аном. И в следующем месяце выйдет. Внук Ан убил дядю. И будет сидеть пока не осознает.

Китайцы — такие китайцы. Не удивлюсь если внук Ан сидит уже лет двадцать. Периодически меняясь с другими китайцами.

Следующим утром я, наконец, поехал опять в кафе Аспект. Нужно уже подумать, что дальше. Заказал коньяк, и решил, что вернувшись домой напишу список книг про Бразилию. Или все же Аргентину?

Ко мне за столик уселся мужчина. Только был он не подчеркнуто подтянутый. Но был самым опасным, из всех кого я встречал в Париже. Не боевик. Я убью его двумя пальцами. Это был мастер неприятностей. Типичный такой безликий спецагент.

— Здравствуйте мистер Кольцов.

— Вы знаете, люди Де Бирс меня раздражают. Шли бы вы?

— Я знаю, как опасно вас раздражать. Но я не из Де Бирс.

— Меня не интересует, как это называется.

— Сэр Густав Ротшильд хочет с вами встретится.

— Знаете что, господин не из Де Бирс? Это ни к чему.

— Назовите ваши условия, чтобы эта встреча состоялась.

— День. Центр. Отдельное помещение, или целый ресторан. Не самая оживленная улица. Слово, что не применяется оружие. Сэр Энтони должен позвонить мне лично. Чтоб я был уверен, что это инициатива от него, а не от секретариата.

— Разумно. Когда вас можно застать дома?

— С утра, до десяти.

— До свидания.

— Я совершенно не рад нашему знакомству.

Он давно ушел. А я сидел и тихо злился. Чего он лезет? Ладно. Нужно звонить в Антверпен. Или нет? Черт, нужно думать. И я поехал в Сен-Дени. Яков с Марком там что-то химичили с кабриолетами. Похоже, я с Наташкой в машине производим впечатление.

Подъехав привычно бросил тачку у ворот, и вошел в цех. Эти двое распивали кальвадос и чудесно себя чувствовали.

— Кольцов. Может купим этот цех себе? — приветствовал меня Мейдель.

Я пожал руку Марку, налил себе стакан, и сказал.

— Кажется мы приплыли. Готовься Яков. У нас просит встречи сэр Энтони Густав Ротшильд.