Между двух огней

Глава 34

Генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер был в гражданском. Сильно немолодой, усталый человек. Чекисты много говорили, что похитив его, они покончили с организованной антисоветчиной белоэмиграции. Ну не знаю. Так же они говорили и после похищения Кутепова, несколько лет назад. И после терактов против верхушки РОВС. Как по мне, активная деятельность РОВС угасла по естественным причинам. Настоящие вожди или умерли или состарились. А личный состав белой армии уже давно занят другими делами, к примеру — выживанием, и не рвется воевать. Мне кажется, Евгений Карлович исполняет в основном организационно-хозяйственные функции.

Конечно, все не так просто. И какая-то часть бывших офицеров участвует в различного рода движухе против СССР. Но, по моему мнению, это, скорее, своего рода аутсорсинг в пользу различных разведок, чем стратегические усилия. Опять же, сдача личного состава и агентуры в аренду, несет деньги на поддержание функционирования организации. Но идеология — это бич не только коммунистов. Бывшие белые офицеры и генералы, так и не сделали напрашивающийся шаг. Не создали структуру военных наемников. Хотя, все предпосылки для этого были. Но вожди белого движения, зачастую совершенно унизительно выпрашивая подачки у бывших союзников, так и не додумались использовать имеющийся ресурс в полной мере. А своего Боба Денара у русских не было.

А я изо всех сил, стараюсь не проговорится и не подкинуть эту идею Ламанову. Савва, без сомнения, с парой десятков человек захватит какое-нибудь островное государство, те же Коморы. И провозгласит себя Верховным правителем. Только, скорее всего, потом погибнет под огнем английских или французских линкоров, вставших на якорь в столичной бухте.

Назначая время встречи, я был убежден, что речь пойдет о воспомоществовании соотечественникам. В одиннадцать ноль-ноль, я был на улице Колизе, в штабе белого движения. Так, не без пафоса, назвал мне место аудиенции адъютант Миллера.

В нескольких комнатах, занятых РОВС, царило оживление и суета. Звонили телефоны, бегали люди. Подтянутый и ухоженный мужчина, увидев меня, встал из-за стола.

— Господин Кольцов? Вас ждут.

Разговор пошел, как ни странно, об Испании. Генерал уже не пытался убедить меня примкнуть к группе офицеров, туда отправившихся. Ему были нужны контакты в окружении Франко. С чистой совестью назвал ему три фамилии, и подробно описал приятелей Ивана, с которыми он частенько выпивал в Сеуте, под игру в бридж.

— Только, господин генерал, прошло четыре года. Они могут не вспомнить. Хотя, люди вполне приличные. Без этой кастильской спеси.

— Не подключитесь, хотя бы на этом этапе, Иван Никитович?

— Простите, меня, Евгений Карлович, но, со всем уважением, нет. Я не хочу в этом участвовать.

— Вы теперь совсем француз? — грустно спросил он.

— Я ни разу не спросил про деньги. Это, согласитесь, совершенно не по-французски.

Открылась дверь, и вошли генерал Скоблин и адмирал Кедров. Оба в костюмах. Оба слегка навеселе. Одиннадцать часов. А неплохо командование, белых сил в изгнании, живет!

— Кольцов! — воскликнул Кедров — и ты здесь!

Я встал.

— Здравия желаю, Михаил Александрович. Здравия желаю, Николай Владимирович!

С Миллером и Скоблиным я раскланиваюсь на званых вечерах у матушки Натальи. А вот адмирала Кедрова, Иван увидел с момента эвакуации впервые. На его линкоре Иван ушел из Крыма. И почти год жил потом в Бизерте.

— Как у тебя дела, Ваня?

— Все отлично, господин адмирал!

— Я теперь инженер, как и ты.

— Душевно рад за вас, Михаил Александрович.

— Вот, Михаил Александрович, прошу Кольцова съездить в Мадрид, а он отказывается.

— Чего же ты, Ваня?

— Ээээ… не дело русскому немцам помогать, мне кажется.

— Смотри как ты! А что прикажешь делать? Нет, с красными нужно бороться повсюду. А в Испании есть все шансы на успех.

— И без нас справятся. А что делать? Если интересует мое мнение, то договориться с Де Бирс, к примеру, и предоставить им роту корниловцев на год. Для охраны и обеспечения их интересов в Африке. Все больше пользы.

— Да ты красный, штабс-капитан! Предлагаешь от борьбы отказаться?

— Я, Николай Владимирович, состоятельный человек. А они красными не бывают.

Я полез в карман, и достал заранее выписанный чек на пять тысяч фунтов.

— Разрешите, господа, пожертвовать для детского дома в Ле Везене. С совершеннейшим почтением.

Миллер взял чек и посмотрел цифру. Хмыкнул.

— Откупаетесь, господин Кольцов?

— Ни в коем случае. Мне не в чем себя упрекнуть. Просто помогаю соотечественникам.

На улице я закурил, и подумал, что послезнание делает цирком очень многое. Находиться в помещении, которое сдал в аренду РОВСу агент НКВД, и которое прослушивается двадцать четыре на семь… В компании бывшего генерала, бывшего адмирала и действующего агента НКВД — есть в этом что-то театральное.

Приехал в Шиап, и увез Наташу обедать. Почти в Сен-Клу я обнаружил уютный ресторанчик, где хозяин придумал то, что потом будет называться бизнес-ланч. Без меню тебе подают фиксированый набор блюд. Только от двадцать первого века было сильное отличие. Сегодня на обед подавали:

— Фуа-гра, мусс из омаров, bœuf en croûte[14], зеленый салат с оливковым маслом, изысканнейший выбор сыров, десерт неправдоподобной легкости, digestifs[15] на выбор. Десять франков на двоих.

В небольшом ресторанчике, со сложенными из камня стенами свободных мест не было и мы устроились на улице. Толстяк хозяин сам обслуживал посетителей. Меню он исполнил как оперную арию, а в завершение её поцеловал свои кончики пальцев. Потом столик быстро заполнился, завершившись традиционным «bon appétit».

Французский обед наскоро, длится всего пару часов. И то, в такой спешке питаются обычно иностранцы и мелкие служащие. Менее трех часов на обед тратить нельзя, считает нормальный француз. И все три часа он в основном смотрит в тарелку, не отвлекаясь на глупости, типа разговоров или созерцания окружающих. Поэтому даже хорошо, что мест в зале не было. Там стояла тишина, нарушаемая лишь звяканьем приборов. А мы трепались о всякой ерунде.

Наташа рассказывала, что осенняя коллекция придумана, и дело за малым. Так что можем смело ехать в четверг в гости к Якову. Ольга Иваницкая приезжает завтра утром на Gare de Lyon, ты её встретишь Вань?

— Ты так и не ответила, хорошенькая у тебя подруга или я так и буду с тобой маяться? Ты не находишь безрассудным отправлять меня за ней в одиночку?

— Она красивая, и ты меня, Ваня, не дразни.

— Меня, Нат, тревожит, что ты не реагируешь. Как его зовут?

— Ну почему ты такой дурак?

Выяснилось, что у Якова с ней, оказывается, дело шло к свадьбе. И она до сих пор не передумала. Её приезд в Жуаньи — это попытка исправить ситуацию.

— То есть, моя девушка, говорит мне, что какой-то Мейдель лучше меня? Ты понимаешь, что это невозможно? Что увидев меня госпожа Иваницкая потеряет голову и начнет меня соблазнять? И я теперь даже не знаю, отвергать ли её поползновения…

— Вань, все такое вкусное. Можно я тебя потом побью?

В качестве digestifs я взял marc, а Наташа шартрез.

— Ты поясни все же. Это у нас операция по соблазнению Якова? Тогда я бы посоветовал Гидеонову. Пусть ему небо с овчину покажется. А сводить барона с нормальной девушкой… Она тебе когда-то сделала гадость?

— Знаешь, Ванечка, ты, когда молчишь, кажешься таким умным. У них дело шло к обручению. А потом он вдруг позвонил ей и сказал, что она может считать себя совершенно свободной. И уехал не встречаясь.

— Боже мой! Здесь какая-то страшная тайна! Но, Наталья Викторовна, можете быть спокойны. Я берусь за дело! Значит, цель операции лишить барона звания холостяка?

— Господи! Ну, началось!

— Я всегда знал, что ты в меня веришь. Сходу могу предложить два плана. Первый, — я, на глазах у Якова, воспылаю к госпоже Иваницкой чувствами. Она будет мне подавать знаки благосклонности. И вот, однажды, Яков накроет меня с ней за портьерой, в недвусмысленной ситуации.

— Знаешь, Кольцов, не так уж я и объелась.

— Фи, Наташ, ножик ведь грязный. Никакой стильности. Так вот, — дуэль! С десяти шагов, мы стреляем одновременно! Я падаю бездыханным, с раной в плече. Иваницкая достается победителю. А ты меня лечишь. Дня три, не вылезая из постели.

— Ты думаешь, Яков будет в тебя стрелять?

— Куда он денется, он такое за портьерой увидит, о! Но патроны будут холостые. Рану мне сделаем заранее гвоздем. В результате у Якова не только невеста на руках, но и чувство вины передо мной. А?! Но и это — не все!

— Господи, еще полгода назад, я была совершенно счастлива! Ну как так вышло-то?

— Да, повезло тебе — невероятно! Потому что это все будут снимать киношники. Это будет часть сюжета фильма про Праздник Молодого Вина. Будешь себя хорошо вести, я дам тебе небольшую роль влюбленной в меня селянки. Без слов. Просто вот как сейчас, будешь смотреть на меня с обожанием. Мсье — рассчитайте нас пожалуйста!

В машине Наташка злобно фыркала и отворачивалась. Но я ей сразу сказал, что это только план номер один. Не бесспорный. А есть ведь и номер два. Этот — вообще… Мейдель не уйдет. Остановившись у магазина, мы долго целовались, пока она просто не надавала мне по рукам и не скрылась на работе.

Поезд Биарриц-Париж прибывает рано утром. Разбудить Наталью в такую рань можно только одним способом, но я бы тогда тоже никуда не поехал. Ольга Леонидовна Иваницкая оказалась красавицей. Всю дорогу до дома я пытался вспомнить, кого же она мне напоминает, пока не сообразил. Синди Кроуфорд. Такая же ладная, обаятельная, и офигенная. А у Якова губа не дура! Дочь царского генерала от интендантства. Живет с матерью в Биаррице. Но и в Париже у них квартира. Не бездельничает, а работает кем-то вроде учителя — воспитательницы в детском пансионате.

Дома нас встретила заспанная Наташа. Это подвиг, проснутся так рано. Потом они пили кофе и трещали о своем. Я даже не считал нужным прислушиваться. А стал собирался. Как-то само собой сложилось, что у Наташи два баула. И один у меня. Госпожа Иваницкая приехала всего с одним, хоть и большим, чемоданом. Поэтому кабриолет пришлось оставить. И ехать на седане. Вроде поместились. Девушки всю дорогу трепались об общих знакомых, учебе в пансионате и Сорбонне. Два понимаешь ли, филолога. Я вставлял редкие реплики.

Въезд в Замок Сези, барона Мейделя, перегораживала огромная триумфальная арка. Стоящая таким образом, что даже подъехать к замку было затруднительно. На звук авто к нам пришел садовник, два каких-то пацана и Савва. Садовник и пацаны потащили наши вещи, а Савва полез обниматься.

— А мы здесь уже заждались. Наташа! Ольга! — всех-то он знает. Со всеми-то у него дела.

Я в очередной раз подивился Ламанову.

— А Яков сейчас в деревне. Готовит праздник. Это от тебя китайцы приехали, Вань?

— А что за арка? Чтоб враг не прошел?

— Хе. Её уже третий день тащат. Завтра обещают установить на въезде.

Девушки ушли в дом, а я уселся в кресло под зонтом, и закурил. Налил шабли, отпил.

— Это Наташа, Ольгу позвала?

— Ну да, Савва Игнатич. Яков будет ругаться?

— Да хер знает. У них вроде к свадьбе шло. А потом — раз и разбежались.

— Ну а нам-то что? Пусть сам разбирается.

— Тоже верно. У нас обручение в следующую субботу. В шесть вечера. Кафе для Пэ.

— А свадьба?

— Через полгода.

— Поздравляю.

— Слушай, может пока суть да дело, и вправду в октябре в Бразилию сплаваем?

— Я, тебя Савва честно предупреждаю, что позову. Но сейчас рановато.

— Как-то делать нечего.

— Поговори с Шарлоттой. Или давай вместе. Устройте у себя в долине горнолыжный курорт.

— Это еще чо за зверь?

— Ну, это место, куда люди приезжают кататься с гор. Построй пару гостиниц. Коттеджей с десяток. Дело хорошее.

— Херня какая-то, Вань. Хочется чем-то серьезным заняться.

— Куда уж серьезней. Там, Савва Игнатович, дел — на целую жизнь! Вырубить склоны, поставить подъемники. Построить гостиницы. Дорогу, опять же, с властей стребовать. А то ведь к тебе приличную девушку не привезешь!

— Это почему это?

— Ну а как ты себе это представляешь? Вот скажу я Наташе, поехали к Савве в гости. Знаешь, что она мне ответит?

— Что? Ей вроде бы нравилось…

— Нравилось? Она скажет — фуууу… Савва опять даст пулемет в руки, и позовет по горе напротив замка стрелять. Ты чему мою девушку учишь, душегуб плюшевый?

— Противный ты, Вань. Девчонке нужно от тебя как-то обороняться. А то и на своем настоять.

— Займись горными лыжами. Тебе понравится. И вообще, я лучше с Лоттой поговорю. А то ты че та ломаешься как девка красная.

— Не, Вань. Не прокатит. Тебе с нами обоими нужно договариваться.

— Дык я по очереди.

Из дома вышли девушки и уселись с нами под зонтом. Налил им шабли. Вдали раздался звук автомобильного двигателя.

Во двор замка вошли Марк и Яков. Яков вгляделся в сидящих под зонтом и сбился с шага.

— Здравствуй, Яков Карлович! Надолго сюда заглянул? — сказал я.

Кажется, он меня не слышал. Художник Тончев наверное сказал бы, что будет писать картину «Барон наповал сражен красотой графини».