Между двух огней

Глава 35

Французская кухня имеет множество подвидов. Летняя, зимняя, высокая, повседневная и пр. и пр. Это не считая региональной. Объединяет её одно — она великолепна. Не удивлюсь, если во Франции, на бытовом уровне, еду воспринимают как национальную идею. Если уж кто-то из американцев однажды сказал, что готов отдать жизнь за бигмак, картошку фри и френч-пресс[16]. То что тогда говорить о французах?.

Наташа, выросшая во Франции, не очень понимала своего счастья. И я об этом ей рассказывал, пока мы собирались в гости.

Явление Ольги Иваницкой, барону Мейделю состоялось, как бы просто и тихо. Лишь на мгновение у Якова дрогнуло лицо. А потом он стал невыносимо учтив и любезен. И дальше говорил только с ней. Обращаясь вроде бы ко всем. Как добрались, я очень рад, Ольга Леонидовна, что вы посетили мой одинокий приют, у меня здесь неустроенность. Я, понимаю, у вас, в Биаррице, гораздо уютнее, но еще пара месяцев, и здесь будет весьма достойно. Госпожа Иваницкая была крайне надменна и сдержанно-суховата. Если бы я не знал, что она сама сюда напросилась, я бы решил, что её сюда привезли силой. Мне, было подумалось, что довыпендривается, с холодностью-то. Потом перевел взгляд на глуповатую улыбку Якова, и подумал что — нет. Все по плану. С ним построже нужно. Умная барышня. Шарлотта с Наташей неприкрыто наслаждались происходящим. Мы с Саввой держали покерфейс.

Только сейчас я обратил внимание на то, как дамы одеты. И понял, что стратегическая операция тщательно продумана. Наташа, в платьице, Лотта, в легкой юбке и блузке. Ольга Иваницкая неброско-великолепна. Красивые босоножки. Скромное черное платье от Шанель, длиной чуть выше колен. Как бы отсутствующий макияж, подчеркивал глаза и чувственный рот. А вот этот простой конский хвост, похоже, дамы сооружали втроем. Чтоб шею можно было оценить правильно, и не думать, что она не волшебная.

Тем временем барон, эта жертва коварных манипуляций, потащил Ольгу показывать замок. Остальные пошли с ними. Я уселся обратно в кресло. Вернулась Наташа.

— А ты чего не пошел?

— Что я там не видел? Понятно же, что песенка Якова спета. Не отвертится. А я боюсь сказать какую-нибудь гадость.

— Ольга так переживает…

Я хмыкнул. Во двор вошел юный джентльмен. Я узнал нашего спасителя, Николя Дамура. Встал и за руку вытащил Наташу из кресла. Николя подошел к нам, снял кепку и сдержанно поклонился.

— Бонжур!

— Наташа, позволь тебе представить Николя Дамура. Это он нам очень помог, когда мы вытаскивали тебя.

— Николя, это моя невеста, Наташа.

Наташка наклонилась и расцеловала мальчишку в обе щеки.

— Огромное спасибо тебе, дружок!

Он слегка покраснел, а потом сказал:

— А я специально к вам. Барон предупредил, что вы сегодня приедете.

— Зачем же мы понадобились?

Николя снова снял кепку, и солидно произнес.

— Мадемуазель принцесса, мсье Колтцоф. Я, от имени моей семьи, имею честь пригласить вас в свой дом, на новоселье. Завтра в три часа. Будут наши соседи, ваш водитель Жан, и еще несколько друзей.

Наташа серьезно его выслушала, а потом сказала.

— Большое спасибо за приглашение. Я и мой жених обязательно придем.

— Будем ждать, — он надел кепку — я дальше побежал!

— Расскажи хоть, как у тебя дела здесь?

— Все завтра, мсье Айвен. Я еще не всех обошел!

Я потащил Наташу к машине.

— Куда ты?

— Мы едем покупать подарки. На новоселье. Я без тебя не справлюсь. И только попробуй мне сказать, что ты не готова. Иваницкую выгодно оттеняла? И меня, прекрасного, подчеркнешь. Все будут завидовать такой замухрышке.

— Вань, а что, так в глаза бросалось?

— Да, Яков вообще ничего не понял. Но меня не проведешь! И прекрати хихикать! Это я тебя соблазнил!

— Конечно-конечно! Как можно по-другому?

— Тебе говорили, что ты ехидна?

— Умные и со вкусом люди, все как один говорят, что я ангел. А дураков я не слушаю.

— Ты, Наточка, безусловно ангел, но ядовитый.

— А теперь поясни мне, милый, что там про замухрышку?

Я запарковался на торговой улочке.

— Вот магазин. Купим набор кастрюль и сковородок!

— Как-то это, Вань… А это прилично? Я думала, мы торт закажем. И миндальных пирожных съедим. С кофе.

— Пирожных обязательно съедим. А торт я бы воздержался, чтобы не жалеть.

— Ты о чем?

— Потом поймешь. Ага, вот и кастрюли!

Не заморачиваясь, взял набор медной посуды — всякие сотейники и прочие кастрюли и кастрюльки. И набор разных сковородок. Попросил нарядно упаковать, и обернулся к Наташе. Она. зависла над умилительно мимимишной кастрюлькой, кругленькой, в цветочек. По размерам, чуть больше кукольной. Вань, очень хороший подарок, а ты как думаешь?

— Там семья — пять человек — пояснил я.

— Ну и что? — не поняла она. Я рассчитался, и попросил положить пакет в машину. Мы пошли в соседний ресторан, пить кофе с пирожными.

— Ната, ангел мой. К сожалению, ты — не умеешь готовить.

— Ну и что? И почему к сожалению?

— Эх! Я бывал в местах, где женщина, которая не умеет готовить борщ, большинством мужчин отвергается.

— А что такое борщ?

— Ну, это такой суп, со свеклой, капустой, помидорами, на мясном бульоне. Много есть рецептов. Кто-то еще картошку добавляет…

— По моему — гадость!

— Чтоб ты понимала! А со сметаной, и с салом… мммм…

— Что такое сало?

— Вот я и говорю, у тамошних мужчин ты бы даже замухрышкой не считалась.

— Мы, Ванечка — здесь. И я — ангел.

— Тогда ответь мне, что сварить в кастрюльке, что чуть больше кофейной чашки, на семью из пяти человек?

Мать Николя, совсем молодая женщина. Представилась мадам Оринн. Мейдель передал её семье в вечное пользование один из коттеджей неподалеку от замка, и взял в замок горничной. Похоже, она никак не могла поверить своему счастью. У Николя еще три сестры. Одна чуть младше него, и близняшки лет трех. Отец и муж погиб при аварии на заводе.

Нас принимали с веселым почтением. Было несколько соседей и Жан, который мне обрадовался.

Нашему появлению предшествовала тяжелая битва, что я выдержал с Наташей. Она собиралась появиться в сельском доме в образе княжны Вяземской. То есть во всем блеске великолепия. С огромным трудом убедил её надеть скромное, но просторное платье, обычные лодочки, плащ и косынку. Мы же не на охоту идем Кольцов, ты с ума сошел, что люди подумают. Просто верь мне, солнце, я о тебе забочусь.

После вручения подарков Николя, исполняющий роль хозяина, принес поднос с напитками. Пастис для мужчин, и охлажденный мускат для дам. Пригубив, гости разом заговорили о погоде и видах на урожай. Проведя в обсуждении несколько мнут перешли к местным сплетням. И Жан поведал, что Пьер полетел в Африку не просто так, а потому что с Аленушкой. Принцесса Вяземская не выдержала и начала громко ржать. Как же ты, Кольцов, упустил свое счастье? У Николя и его семьи все нормально, Он помогает Марку с отоплением в замке барона, и вообще в авторитете у местной шпаны, как столичная штучка и лицо приближенное к местным полубогам. У Бруно тоже все нормально, позавчера его новоселье посетил барон. А у нас сам Кольцов с Принцессой Вяземской, все обзавидуются. В школе нравится, но скучновато. Девчонки еще эти…

Затем всех пригласили к столу. И мы приступили.

Как выяснилось, во Франции делают пиццу. Она в разных местах по разному называется, но — это она. Для начала нам её и подали, целых три. С анчоусами, с грибами и с сыром. Заставили взять по ломтику каждой. Затем сотрапезники тщательно вытерли тарелки кусочками хлеба, оторванными от полутораметровых батонов. Хозяйка внесла следующее блюдо — паштет из кролика, кабана и дроздов. Следом — ароматный террин[17] из свинины, сдобренный marc. Потом saucissons с крупинками черного перца. И крошечные сладкие луковички, замаринованные в свежем томатном соке. Потом тарелки вытерли еще раз и в столовую внесли утку. Ясное дело — ничего общего с тремя тончайшими ломтиками грудки, которые в «Ритце», в виде веера, выкладывают на тарелке. Испачкав этот веер изящным росчерком соуса. Здесь угощали приличными кусками, щедро политыми густой пряной подливкой, с гарниром из лесных грибов.

Не без труда мы доели утку и устало откинулись на стульях, радуясь, что выступили достойно. И с ужасом увидели, что остальные гости в очередной раз вытирают тарелки хлебом. А мадам Оринн поставила на стол огромную дымящуюся кастрюлю со своим коронным блюдом — густым рагу из кролика. Великолепного, шоколадного цвета. На робкие Наташины мольбы о порции поменьше, ей снисходительно не поверили. Мы съели рагу. А еще зеленый салат с чесночными гренками, поджаренными в оливковом масле. И еще круглые, пухлые крутоны козьего сыра и gâteau[18] из сливок и миндаля, изготовленный старшей из сестер Николя…

Солнце садилось, мы тяжело брели к замку барона. Наташа плелась вцепившись в мою руку и тихонько причитала что я же сейчас лопну, Ваня, я же просто лопну и умру, как же можно столько есть…

Что бы отвлечь её, пустился в рассуждения о женском коварстве. Вот мне, чтобы отвязаться от приглашений Якова, приходится изобретать всякие праздники, кинофильмы и присматриваться к противной Гидеоновой. А вот одна княжна, просто устроила личную жизнь своей подруги, и — вуаля! Мейдель про меня почти не вспоминает. Да и госпожа Иваницкая, постарается оградить Якова Карловича от тлетворного влияния этого подозрительного авантюриста Кольцова. Ты, Ванечка, ничего не понимаешь, Ольга страдала. А этот Яков засел в деревне как сыч, и ни ответа ни привета. Правильно Наточка, как можно допустить, чтобы любимый мужчина не страдал? Это нужно исправить, чтоб, ему, подлецу, жизнь медом не казалась. И, ты знаешь, мне думается — у неё получится. Боже мой, с кем я связалась? Правильно, Нат, с Яковом нужно безжалостно, иначе как угорь, вывернется.

Еще когда мы уходили в гости, эпопея с установкой арки на въезде в замок вступила в завершающую фазу. Я теперь представляю, как строили египетские пирамиды воочую. Яков согнал всех окрестных селян, и они, веревками, на волокушах, приволокли это монстроидальное к замку. А сегодня и установили. В лучах заходящего солнца Яков царственно обозревал получившееся великолепие. К его руке чувственно прижималась госпожа Иваницкая. Я так понимаю, в ночь по приезде, барон прокрался к ней в спальню, и множество раз надругался над беззащитной жертвой. Хотя, кто же здесь жертва, вопрос дискуссионный. Тем более что Яков выглядел несколько устало, а Ольга чуть ли не за километр просто сшибала с ног ничем не прикрытой сексапильностью. Глядя на них, Наташа спряталась мне за спину и захихикала.

— А неплохо получилось, Яков Карлович! — поприветствовал я барона. — сразу видно, что здесь живет знатный винодел, а не оборванец какой-то.

— После того, как ты установил под стенами нужник, Иван, по этому поводу ни у кого не возникает и тени сомнений — ослепительно улыбнулась мне Ольга Иваницкая. Наташа не выдержала и фыркнула. А она — ничего так, неохотно сказал я себе. Яшке с ней не скучно будет.

— Колесница, Кольцов, будет завтра утром. И девушки, само собой. — Отвлекся от созерцания своей триумфальной арки барон. — можно будет репетировать.

— Это вы о чем? — напряглась Наташа.

— Он разве тебе не рассказал сценарий завтрашнего праздника? — удивился Яков — праздник начнется в три пополудни выездом Кольцова из этой арки, на римской колеснице. В тунике и сандалиях. Он неторопливо проследует в Жуаньи, попутно благословляя дланью окрестные поля и виноградники. По сценарию, вокруг колесницы в это время бегает пятьдесят молодых девушек в сандалиях и туниках на голое тело. Периодически одна из них подбегает к коляске и срывает поцелуй с его надменных губ.

— Вот как. — не предвещающим ничего хорошего тоном сказала Наташа.

— Оля! Я забыл тебе показать, у меня тут вдоль берега реки, удивительно романтичная тропинка — сказал Мейдель. И быстренько увел подругу.

А я, титанически подавляя в себе ржание, потащил злобную Наташу в замок. В спальне мы быстро решим все противоречия.

В замке включили освещение, подсветку стен, и свет во дворе. Выглядело все очень нарядно. Мы вошли во двор.

— Так вот чем ты тут занимаешься, Кольцов! — прошипела Наташа. — пока я там, в Париже!

— Ну, Нат! Яков все врет. Не пятьдесят, а всего двадцать. И целоваться я буду только с пятью самыми быстроногими.

— Ты еще и шуточки шутишь, скотина? — мы стояли посреди двора, но я сгреб её в охапку и, не выдержав, захохотал. Она замолотила кулачками в мою грудь. Во двор замка въехало два автомобиля Симка. Остановились, и из машин вылезло шесть человек. Одного из них я мгновенно узнал. Сергей Иванович Геттинген.

Продолжая прижимать Наташу к себе, я ей прошептал на ухо:

— Слушай внимательно. К Якову приехали бандиты, вымогать деньги. Скажи мне какую-нибудь гадость, и гневно уйди в дом. Потом найди Савву, и предупреди. Давай!

— Пусти урррод! — гневно воскликнула Наташа, а потом неожиданно поцеловала. Развернулась и скрылась в доме. И приехавшие, и я проводили её взглядами пониже спины. Вот же, коза! Специально так пошла. Я обернулся и пошел к гостям. Погано. Вооружены пистолетами. Если начнется стрельба, пойдут рикошеты от брусчатки и стен. Так-то — ничего особенного. Русские. Один, правда, получше — крученый. Пистолет справа за поясом. Левша. И явно еще что-то. Не граната. Нож. Точно.

— Сергей Иванович! Какими судьбами?

— И ты здесь, Кольцов? Мы не закончили наш разговор. И я приехал все прояснить.

— Что же тут можно прояснить? Барон не хочет с вами сотрудничать.

— Где Мейдель?

— Вроде на реке слонялся. Он, Сергей Иванович, такой романтичный, любит наблюдать восход луны, отражающийся в водах Йоны.

За разговорами я непринужденно сместился так, чтобы стоять от них сбоку, а не между ними и домом. Тот, что получше, так же непринужденно сделал пару шагов, перекрыв мне путь к воротам. Хе. Я не собираюсь убегать.

— Ну вот, когда ты без гранаты, мы и поговорим по-простому. Веди нас к барону!

— Где же я вам его найду? Он на реке где-то бродит.

Крупный мужик отделился от остальных подошел ко мне и сказал:

— Хули ты умничаешь? Сказано — веди! — и ударил меня в челюсть. Ну, он так думал. Если уметь, вывихнуть руку — гавно вопрос. Особенно если тебе её протягивают. Можно и сломать. Но треск будет слышно. А они вон какие нервные. Четверо мгновенно достали пушки. Два нагана, браунинг и люгер. А опытный ничего не достал. Откуда же ты такой взялся? Но, по-любому уже не шесть, а пять стволов. Я пихнул согнувшегося, и прижимающего к груди руку, страдальца обратно к группе. Опытный мужик как-то нервно зыркал по сторонам и был очень напряжен. Очень. Гм. Чувствует.

— Вы странно себе представляете обсуждение, Геттинген. Может быть внятно скажете, что вам нужно?

В принципе, если прыгнуть с кувырком, я окажусь среди них. Правда всю спину об брусчатку побью… Мозгов не стрелять у них хватит. Скорее друг друга перестреляют. А я им ручонки-то повыдергаю. Придурки. Даже сейчас не догадались рассредоточиться. Геттинген открыл рот, чтобы что-то сказать, а я уже было совсем собрался прыгать. Но тут одновременно произошло два события. Распахнулось окно в доме, на первом этаже. И в него выглянул пулемет Льюиса. За котором угадывалось лицо Саввы. Из-за дома, задом, выехал кабриолет Ситроен, с пулеметом на турели. По типу арабских пулеметных экипажей. Пулемет повел стволом руками Марка. За что мне нравится Марк? Обычно его не видно и не слышно. Но когда возникает нужда, он оказывается в самом нужном месте.

— Савва Игнатович! А меня-то за что?

— Ты бля, Ваня, подзаебал своими шуточками. Так что если что — не взыщи. Да и стрелять Марк будет. Он из пулемета на лету мухе в правое яйцо попадет. А я для, блять, красоты здесь постою.

Я повернулся к горе-бандитам.

— Давайте мужики, разоружайтесь. А то и мне прилетит. Давайте, давайте, бросайте стволы в машину.

Я указал на заднюю дверь Симки, и отошел еще дальше. Опытный мужик попробовал слегка сдвинуться в сторону ворот. Но от Марка раздалось — «Стой где стоишь. И не шевелись. Я смотрю за тобой».

Я взглянул на Геттингена. Он являл собой монумент отчаяния, готовый воскликнуть — «Но как!?». Во двор вышел Савва с пулеметом.

— Савва Игнатич? — воскликнул Геттинген. Бля, все его знают! Я огляделся. В соседнем окне маячили головы Шарлотты и Наташи. Чуть подальше в окно пялилась Сибил. Из-за угла выглядывал садовник. Экс-бандиты тесной группой стояли посреди двора. Махнул рукой опасному, чтобы подошел. Молча его развернул, и вытащил из-за пояса, сзади, ножик. Ничего такой. Сантиметров тридцать лезвие. Левой рукой бросил, вогнав его в стенку сортира почти на половину. Хорошо просох! Дамы за окном устроили аплодисменты. Раскланялся.

— Потом отдам. — сказал я мужику. Он улыбнулся. Вообще-то — нормальные вроде мужики.

— Ты, Ваня, все не бля наиграешься! Давайте, мужчины — вон туда. Посидите в погребе. Барон придет, пусть с вами разбирается.

В этот момент во двор ступила парочка, совершенно увлеченная друг другом. Они настолько ничего не замечали, что практически уткнулись в Геттингена.

— Сергей Иванович! — воскликнул Яков — какими судьбами?

И протянул агрессору руку.

— Поосторожней, барон. Савва, веди уже их. Господа, вам придется некоторое время подождать, пока мы все обсудим. — Ламанов распахнул дверь погреба, впустил всех шестерых, и повесил на дверь замок.

— Вот вы, Яков Карлович, про меня моей девушке гадости рассказываете. А вы, Ольга Леонидовна язвите напропалую. А я, только что, отстоял замок от захватчиков!

— А чего ты, Ваня, вы… выделывался-то? Че не убежал сразу? Заперли бы дверь, да и постреляли бы их на… совсем.

— Бои во время реставрации зданий? — во двор выбежала Наташа и прижалась ко мне. Вышла Шарлотта.

— У нас тут мужчины по дому с пулеметами бегают, а вы неизвестно где.

— Это что, были бандиты? Правда? — Иваницкая была неожиданно возбуждена. — а я все пропустила!

— Эх, Ольга Леонидовна! Вам повезло с бароном. Он всегда появляется когда я уже все решил. Он обычно девушек успокаивает в этот момент.

— Кольцов, это мелко.

Наташа фыркнула мне в плечо.

— Ребята, какая у вас жизнь здесь захватывающая!

— Решено. Раз госпоже Иваницкой так нравится, я тебя, Айвен, и тебя Наташа, приглашаю. — скзал Марк. — Захватим замок Сези этой зимой.

— Барона и Ольгу будем продавать парой, или разделим?

— Слушайте, а что сейчас-то делать? — Яков как-то никак не мог врубиться в ситуацию.

— Ну, пойдемте, подумаем.

— И вправду. Как раз и поужинаем.

Наташа тихо застонала.