Мы, монстры. Книга 3: Зверь

Глава 12. План

Тейрин редко подпускал к Нат-Каду чистильщиков, работающих на дальних рубежах. Редко и по одному. Ни к чему собирать в Нат-Каде армию тех, кто еще помнит Бордрера и, возможно, считает Крита недостойным его преемником, а Тейрина — плохим хозяином.

Держать всех вдали от дома тоже не было выходом, потому они возвращались в столицу постепенно, получали плату, отдыхали, а Тейрин изучал каждого. И принимал решение: оставить рядом, отправить на новое задание или устранить.

“Тебе с этим жить”, — сказал бы Нивен.

Но Тейрин и так жил со слишком большим грузом на плечах: на них лежали все Верхние земли. Плюс-минус пару песчинок — роли уже не играет.

Все до сих пор шло гладко, но теперь он должен был принять решение — как укомплектовать армию, если все-таки вступать в бой на стороне Даара. Собрать людей с рубежей — слишком неконтролируемая сила. Все еще не принадлежащая ему сила. Дойдут до гор, а потом вдруг пообщаются, передумают да и двинут обратно на Даар. Он знал почти каждого, потому знал: эти — могут. Сильны и по отдельности — вот вспомнить хотя бы Нивена, — а если вместе…

Отправить на битву своих — кто тогда останется рядом?

Конечно, сейчас чистильщиков в Нат-Каде предостаточно. Тейрин использовал все произошедшее два года назад, как смог, и теперь Орден собирал в свои ряды не отбросы да сирот — в него стремились попасть.

Всего-то парочка вовремя запущенных в народ, правильно написанных легенд о подвигах Нивена и его друга, и народ уже спешит поставить себя на его место. Сегодня — чистильщик, а завтра — герой, на каждом шагу побеждающий Мертвых богов и прочих древних чудовищ.

И задания у нат-кадовцев были совсем иными. Конечно, часть бойцов с Критом во главе занималась важными делами, о которых ни в легендах, ни просто на публике говорить не стоило. Но остальные, новенькие — попросту заменили Городскую стражу. И кажется, действительно верили, что работают во благо жителей. Да собственно, так и было.

И Тейрина они любили как будто искренне. И Крита слушали — каждое слово. Но разбавить ими бойцов старой закалки, чтобы те не взбунтовались, было бы глупостью. Смешать с толпой тех, кто понимает, чем Орден занимается на самом деле — значит, потерять.

Оставалось одно: оставить Нат-Кад на время без Крита и его небольшой армии. Дать гному возглавить группу, отправленную на помощь Даару. В крайнем случае — передерутся между собой. В лучшем — помогут Каарэю победить и выбьют Верхним землям их виверн.

Если бы еще сам гном был порешительнее да посмелее…

Тейрин высоко ценил его умение промолчать и остаться в стороне, а потом добить проигравшего.

Оценят ли это его будущие подчиненные?

В любом случае, сам гном был явно не рад назначению.

— Почему я? — мрачно спросил он, как только Тейрин изложил план.

— Я больше никому не доверяю, — ровно ответил тот, глядя на город. В распахнутое окно вместе с порывами ветра влетал мелкий моросящий дождь, но Тейрина он не пугал. Дышалось легко и город был виден, хоть сейчас он — в тумане, словно в дымке.

Если закрыть окно — город растворится совсем.

А в последнее время Тейрин любил смотреть на него. На тот город, в который он превратил Нат-Кад.

Теперь там чище, спокойнее. Сам Ирхан, словно оценив его труды, стал чаще заглядывать. Сейчас правда, как обычно, бледным диском летал где-то за тучами, но и его было почти что видно. Если не закрывать окно.

— Сколько людей? — гном поднял список со стола.

Крит никогда не подходил к окнам без лишней надобности, будто боялся вывалиться. Ну а чего еще можно бояться на такой высоте? Нивена, разве что. Но Нивен сейчас далеко, уплыл куда-то на острова — Тейрин старался не упускать его из виду. Во-первых, информация о его очередных деяниях давала благодатную почву для новых легенд, во-вторых, нужно быть уверенным, что этот сумасшедший где-то далеко, чтобы самому не бояться стоять слишком близко у открытого окна.

— Сотня, — Тейрин поднял взгляд, всмотрелся во влажную дымку вдалеке, будто мог разглядеть отсюда Даар.

— Сотня? — переспросил Крит. — Что сотня бойцов, даже очень хороших, сможет сделать? Ты помнишь, что там холодно и снег? Ты помнишь, что мы не знаем ни местности, ни нравов? Что не владеем Даарским оружием? Не умеем летать на их вивернах, в конце концов!

Тейрин медленно развернулся и пристально посмотрел Криту в глаза.

Тот осекся и потупился. Но все равно мрачно хмурился и всем своим видом показывал, что не согласен с его идеей.

— С вами будет два десятка колдунов, — тихо напомнил Тейрин. — В дороге к северным рубежам у вас будет достаточно времени, чтобы согласовать действия, обдумать планы, рассчитать комбинации…

— Это не игра, — все-таки позволил себе реплику Крит. Наверное, потому что Тейрин опять задумался и смотрел не на него — в стену. Пришлось снова перевести взгляд. Гном не сказал больше ничего, но демонстративно скрестил на груди руки. Те были коротковаты, жест получился смешным.

Тейрин помолчал. Дал Криту время подумать. Потом холодно спросил:

— Еще что-нибудь?

Тот помолчал, нахмурился. Видимо, времени подумать ему было недостаточно. Тейрин терпеливо ждал.

— Каарэй уже ответил на предложение? — спросил наконец Крит.

— У него нет вариантов, — пожал плечами Тейрин.

— Ты так и написал, что мы дадим ему сотню бойцов, а за это просим виверн?

— Считаешь, это твое дело? — искренне удивился Тейрин.

Крит наконец поднял мрачный взгляд, уставился прямо в глаза.

Кажется, наконец, додумался до чего-то.

— Даже если, — сделал ударение на слове “если”. — Он согласится на это, согласятся ли наши бойцы на очевидное самоубийство? Я по себе сужу, Правитель. Я бы не согласился. Эти люди, — он постучал толстым пальцем по пергаменту со списком на нем, — точно на такое не пойдут. И я их не смогу убедить.

Тейрин заложил руки за спину, прошелся по комнате, остановился у окна, вновь созерцая город. Башни в белесой дымке едва виднелись далеко внизу. А может, Тейрин просто знал, где они должны быть, потому туман там казался более густым.

Он понял, что хочет сказать гном. Это просто. Куда интереснее было понять, почему он сам не пришел к такому решению?

— Предлагаешь, — тихо заговорил Тейрин, — взять других людей?

— Угу, — Тейрин не видел, как гном кивает, но вполне мог представить себе этот жест — дорисовать, как белые башни внизу. — Молодняк отправь. Те, кого ты хочешь собрать, не пойдут убиваться за Даар и твоих виверн. Даже если предложишь им кучу денег — они-то знают, что мертвецам деньги ни к чему. И кроме себя у них никого, кому они могут предложить свои кровно заработанные. А новеньким только скажи, что идут совершать подвиг, им и денег не надо. Побегут, как миленькие. И сотня их уже наберется.

Тейрин задумчиво покачал головой.

— Кто останется здесь, со мной?

— Я останусь, — ответил гном. — И мои люди. Поверь, мы стоим сотни дурачков.

— Но дурачки не справятся в Дааре, — напомнил Тейрин. — Они только оружие научились держать… С другой стороны…

Он успел сказать это раньше, чем гном. Иначе дело было бы совсем плохо. Крит легко определил бы слабину, и кто знает, что было бы дальше. Да, Крит чуть не успел сейчас спросить: а тебе какая разница? Ты ведь вряд ли указывал в своем письме качество и возраст бойцов, Правитель. Так что все останется в силе. Если Каарэй согласится, он уже будет тебе должен. Кто бы ни пришел. А справятся они или нет — тебе-то что?

Все-таки сил у тебя недостаточно, чтобы решить исход этой битвы. Так есть ли смысл отдавать лучшие из них?

Тейрин усмехнулся краешком губ и закончил фразу:

— …это не имеет значения.

Гном не видел сейчас его лица, а даже если бы увидел, не понял бы, о чем думает Тейрин. Тейрин отлично умел справляться с собой.

А думал он о том, что все имеет значение. И что новые Чистильщики на самом деле — лучше старых. Просто нужно с другой стороны посмотреть — и видно, насколько лучше. Отдать их сейчас на убой — будто сделать ход на клетку назад.

Туман рассеялся, белые башни стали на самом деле видны.

Тейрин подумал, что не хочет идти назад.

— Я подготовлю новый список? — полуспросил Крит.

— Да, — рассеянно ответил Тейрин. — Да…

“Тебе с этим жить”, — в который раз прозвучал голос Нивена в голове.

И Тейрин подумал, что с Сорэн было как-то проще.

***

Нивен наконец смог вдохнуть. Глубоко и по-настоящему. Воздух был мягким, свежим и живым. Он нес жизнь, он был жизнью.

Вдох — и Нивен распахнул глаза.

Кто-то поднял его за плечи, кто-то придержал под спину.

— Вставай, — прозвучал такой же мягкий, как воздух, струящийся, напевный голос.

Незнакомый, но и не чужой.

— Поднимайся, вот так, — сказали с другой стороны.

Сначала Нивен увидел деревья.

Тянущиеся вверх, огромные, переплетенные ветвями и корнями, светло-зеленые — от основания ствола до длинных тонких ветвей. Потом — огоньки. Те, мелкие, желтые, теплые на вид, кружились далеко вверху, у крон.

Потом он повернул голову и рассмотрел сначала одного из поднимавших, потом — второго. Рассматривать в общем-то было необязательно: он по воздуху, по голосам, по огонькам в вышине уже понял, что они добрались, доплыли. Что они в Запретном лесу. Что рядом — Иные.

Он с трудом поднялся, но когда его отпустили — устоял.

Огляделся, развернулся.

Лес был светлым. Лес был теплым. Лес что-то мягко шептал ему, пока ветер гладил по волосам.

“Где Аэйлар?” — хотел спросить он, но вдруг решил, что не стоит говорить. Не сейчас.

Раз он здесь, значит, их не сожрала никакая морская змея, значит, она довезла его до дома. Значит, все с ней в порядке. И кажется, если прислушаться, можно услышать в теплом мягком воздухе и ее дыхание. Если прислушаться, можно разобрать дыхание каждого из них, Иных. Они и есть воздух.

“Может, не дышать?” — подумал Нивен.

Он-то был не Иным. Он был тут чужим. Сейчас вдохнет, выдохнет — и дерево упадет вместе со своими светлячками.

Он чувствовал: здесь, в этом лесу все связано, слишком связано, пребывает в хрупком равновесии, потому сюда никого и не пускают. Очень легко все сломать. Как пальцами щелкнуть.

Или чихнуть разок.

— Живой? — спросил третий голос.

Иная, статная, беловолосая, бледная до того, что почти похожа на Сорэн.

Она шла навстречу, глядела пристально и пронзительно.

Нивен дернул плечом. Чего спрашивать, сама не видит?

— Аэйлар просила позаботиться о тебе, — сказал Иная, — пока беседует с отцом. Но вижу, ты уже поднялся.

— Меня подняли, — поправил Нивен. И осторожно уточнил. — Что с отцом?

Аэйлар, конечно, умница, что дотащила его сюда, но вот — зачем сразу к отцу?

— Аэйлар должна объяснить Совету, почему привела тебя, — строго сказала Иная. — Следуй, — кивнула, развернулась и двинулась прочь.

Нивен сделал шаг, другой, опустил глаза на тропу и подавил желание разуться. Трава тоже казалась теплой и мягкой. Нивен опустился на колено, осторожно провел ладонью — хоть так потрогать.

— Нивен, — позвала его Иная.

— Жди, — отозвался Нивен и еще раз провел ладонью по траве. Трава была нежной. Тянулась к ладони, гладила ее, толчками выплескивала из себя влагу, тепло, отраженный свет. Будто хотела отдать ему все, что есть. Стоит только руку протянуть — и забирай. Но на мгновение Нивену показалось, что что-то не так. Он поднял голову, огляделся.

Встретился взглядом с рассерженной Иной.

Но не пошел дальше, поднялся и медленно покрутился вокруг себя, осматриваясь.

Да, что-то было не так — кроме возмущенной барышни. Слишком слабо пульсировали светом огоньки, слишком сильно провисли переплетающиеся ветви, слишком низко клонились к земле высокие. Он почему-то знал, что должно быть не так. Что должно быть больше жизни, больше воздуха, больше музыки в ветре.

“Это мы вас так? — подумал он. — Еще кто-то?”

Да, Аэйлар говорила что-то о том, что ищет помощь. Но помощи, кажется, так и не нашла. Вместо помощи нашла его. И притащила домой, что нашла. Глупая. Нельзя же все подряд домой тащить...

— Нивен! — во второй раз, с нажимом, окликнула Иная.

— Что происходит? — спросил он, развернувшись наконец к ней. — Что не так?

— Тебе расскажут, — отозвалась та. — Следуй.

— Куда? — спросил Нивен.

— За мной.

— Я понял, за кем, — сказал Нивен. — Куда?

Иная нахмурилась. Но не сердито — растерянно. Как будто не понимала, как ее можно не послушать. И что теперь с существом, которое не послушало, делать.

В конце концов, заговорила осторожно, мягко, вплетая голос в порывы здешнего ветра.

— Ты встал, но ты еще слаб. Тебе нужно отдохнуть, набраться сил.

— Зачем?

— Я не понимаю вопроса, — она покачала головой.

— Зачем тебе, чтобы я набрался сил? — объяснил он.

Иная вздохнула, двинулась обратно к нему. Нивен напрягся, рука чуть не сунулась сама за пазуху, и только теперь он понял: оружие у него отобрали. Почувствовал: легче стал плащ, плотнее прилегает к телу там, где раньше были внутренние карманы с кинжалами. И за спиной — пустые ножны.

“Ладно, — напряженно подумал он, сжав и разжав кулаки. Руки-ноги слушались. — Ладно, я сам оружие. Не такое, как раньше, но кое-что могу. Например, чихнуть разок”.

Она была совсем рядом, и он уже приготовился то ли отбиваться, то ли чихать, но она осторожно положила тонкую белую руку ему на плечо. Заглянула в глаза. Мягко сказала:

— Ты один из нас, Нивен. Ты — часть нас. Нам всем нужно, чтобы ты набирался сил.

Нивен покачал головой и дернул плечом, сбрасывая руку.

Он не один из них. Он — не Иной. Иным был, вероятно, его дед. Но его дед не просто так искал себе бабу вне леса, верно?

Значит, и дед-то толком не был.

Так чего они хотят от Нивена?

— Я что-то должен сделать? — спросил он, пристально глядя в глаза Иной. Только не разберешь, что там, в глазах. Взгляд — пронзительный, но неясно, то ли вглубь души она пытается заглянуть, то ли сквозь него посмотреть. Помочь ему собирается или убить?

Впрочем, Нивену оба варианта не подходили.

— Сейчас ты должен отдохнуть, тебе нужны силы, — строго сказала она. — Там есть Источник. Я покажу.

Мягко взяла его под руку и все-таки повела за собой.

Нивен оглянулся назад.

Нигде рядом не было ни воды, ни лодки. А у него не было оружия. Значит, его вытащили давно. Принесли сюда. И теперь, когда он поднялся, ведут к какому-то Источнику.

Сколько на это все понадобилось времени?

Короче говоря, Аэйлар слишком долго с отцом беседует… Не клеится разговор?

Источник он увидел сразу, как поднялись на небольшой холм. Холм был укрыт мягкой травой и пестрел мелкими белыми точками — цветами. А под ним, в овраге, переплетались древесные корни, образовывая подобие ложа. Под корнями струился ручей, между ними — будто отдали свой свет тысячи огоньков — пульсировало теплое мягкое свечение. Казалось, протяни руку к нему — согреет.

Ляг туда, на эти корни — исцелит.

Но Нивен откуда-то знал, даже его мелкая эльфийская частичка видела это — и здесь пульсация слишком слаба. Сил у Источника мало, хватит на одного-двух Иных, ну максимум — десяток.

“Это ж не мы вас так? — подумал он, вспоминая горящий лес в битве с тем… этим… воинственным, имя которого Нивен не выговорил бы. — Вас ведь огнем не возьмешь? Ну, или возьмешь, но ненадолго. Лес восстановится”

А тут что-то другое. Лес не восстанавливается — наоборот. Все еще жив, но жизнь медленно уходит из него.

“Везет нам на умирающие местности, — подумал Нивен. — Сначала остров, теперь это…”

А потом вспомнил, что нет уже никаких "их". Есть он. И сейчас везет — лично ему. И ему с этим разбираться. Потому что Иные очевидно для этого его сюда притащили. Потом передумали, кажется. В любом случае, сможет он разобраться или нет — это не им решать.

Шагнул ближе, присмотрелся к Источнику.

— Иди, — подтолкнула его Иная.

Нивен уперся. Она усилила давление, Нивен убрал плечо, разворачиваясь так круто, что она чуть не упала. Ухмыльнулся. Иная нахмурилась во второй раз.

— Раньше надо было толкать, пока не стоял, — сказал Нивен. — Сейчас — нет. Не пойду.

— Почему? — наконец спросила она. — Ты устал и едва не умер.

— Наоборот, — поправил Нивен.

Она уже не хмурилась — просто растерянно хлопнула глазами.

— Едва не умер и устал, — объяснил Нивен и подумал: “Это у вас тут все умирает. Источник, лес, свет. Все живое. Его надо беречь, не растрачивать на каждого пришлого чужака”.

Нивен не умирает — восстановится сам. Он сильный. А все остальное здесь — хрупкое. Может, этим он и отличается?

Он скрестил руки на груди:

— Хочу говорить с главными.

— С кем? — в третий раз нахмурилась Иная.

— Ну такие. Главные. В бусах сидели.

Она покачала головой.

Нивен продолжал пристально, вызывающе смотреть в глаза.

“Не ты одна умеешь так таращиться, — мстительно думал он. — Не ты одна”.

— Я передам Совету твою просьбу, — сказала она наконец.

Нивен ухмыльнулся уголком губ.

— А ты пока… побудь здесь, — Иная явно не знала, куда его деть. В Источник лезть отказался, а других инструкций у нее, видать, не было.

— Я погуляю, — сообщил Нивен, двинулся вперед, осторожно обошел ее и зашагал прочь.

— Эй! — тихо окликнула она.

Нивен обернулся.

— Почему ты не принимаешь помощь? — все так же тихо проговорила Иная.

Нивен выгнул бровь.

Она молча ждала ответа.

— Я берегу ваш Источник, — Нивен пожал плечами, развернулся, пошел дальше и бросил уже на ходу. — И не доверяю огонькам. Никогда не доверяй огонькам!

***

Говр восседал на боевом транге и думал: хорошо, что у великанов нет ездовых животных. Потому что не водится ничего настолько крупного, чтоб эту тушу выдержать. И выходит, что сидя на транге, Гвор хотя бы не по колено той махине, с которой надо вести переговоры.

Великаны, судя по всему, выбирали главного по размерам. Потому что к подножью холма их спустилось несколько, а заговорил — самый здоровенный.

Для людей, конечно, они не такие уж и великаны — щенок Даарена этому будет даже выше пояса. Младший — доставал бы до пояса. Но гномы-то куда ниже. Приходится ставить на трангов высокие седла. Ну и броней шипастой обвешивать — это уже не для великанов, это просто, для красоты. И для пользы — вдруг те сейчас в бой кинутся?

Первые переговоры, проходящие лицом к лицу — еще неясно, чем все кончится. В переписке-то проще было. И не так страшно. В переписке нужно было всего лишь убедить их, что теперь гномы не на стороне Даара. Объяснить очевидное: гномы давно считали Даар лишним в торговой цепочке с континентом, но пока на троне восседал Даарен — терпели. С ним они подписывали договоры, ему давали слово, а слово гнома — закон.

Отпрыски же Даарена никогда не славились почтительным отношением к народу Гвора. Им он ничего не обещал, с такими, как они, у него один разговор.

— Я — Аксар! — прогудел великан. — Предводитель племени племен Черной горы.

Говр коротко покосился на братьев, что стояли по правую и левую руку от него. Что такое “племя племен”? Племя из племен, что ли? Нельзя сказать просто “главный у великанов”?

— Я Говр! — громко сказал он. — Отец клана Ветряного хребта!

— Ты был в Дааре? — спросил Аксар. Этот времени не терял — сразу к делу.

Они уже давно знали, кто такие, и многое обсудили в переписке. Личная встреча — скорее, формальность. Чтобы посмотреть в глаза тому, с кем бок о бок будешь воевать против несокрушимой до сих пор человеческой цитадели.

— Даар изменился, — кивнул гном. — Теперь там другие люди. И тем людям не место в наших горах.

— Прошу за мной, — взмахнул лапищей Аксар. — В моей пещере есть огонь и стол. Сможем обсудить план битвы и подготовительный этап.

— Подготовительный этап? — уточнил Говр, хлопнул по холке своего транга, и тот двинулся вслед тяжело шагающему великану.

Братья последовали за ним.

Но даже учитывая это, ему было не по себе. Великанские владения, их горы, их пещеры… Гномы никогда не заходили так далеко. Впрочем, гномы раньше и не посягали на Даар. Так что да, во всех смыслах, Говр повел свой народ дальше, чем кто-либо из предыдущих правителей. Может, потому ему было не по себе.

А может, потому что в жилище, наверное, нужно будет спешиться. И тогда он станет совсем мелким.

— Что за подготовительный этап? — повторил он вопрос.

— Я хочу окружить Даар, — припечатал Аксар. — Чтобы людям было некуда бежать.

— Не проще ли дать им сбежать? — хмыкнул Говр. — Не тратить время, не распылять силы, ударить всем разом по Даару…

— Сейчас — проще, — не оборачиваясь, проговорил Аксар. — Но если они сбегут — вернутся. Они мстительны. И всегда возвращаются.

Тон у него был странным, даже для великана. Он шагал впереди, и Говр не видел лица, но кажется, Аксар точно знал, о чем говорил. Наверное, ему даарцы уже мстили. За ним уже возвращались.

Может, потому он так припадает на ногу?

— Но ты забегаешь вперед, — прогудел Аксар. — Сначала пообедаем — потом займемся стратегией.