Мы, монстры. Книга 3: Зверь

Глава 13. Теперь по-настоящему

Едва ощутимый порыв свежего морозного воздуха пробежался по волосам, а стоило только открыть глаза, Ирхан обрадованно залил всё вокруг утренним светом, да так, что не сразу поймешь, где находишься.

Йен, щурясь, медленно сел на ложе. Голова болела. Да что голова — ныла каждая мышца в теле. И кажется, кое-где — кости.

Ему показалось, что он дома. Воздух был почти такой же холодный, свет — слепящий.

Йен уперся рукой рядом с собой — перина нехотя просела.

Он задумался было, чье это ложе, и сколько он вчера выпил. А потом вспомнил: он не пил вчера. Он летел.

Воспоминания навалились все разом, и на мгновение показалось: сейчас раздавят.

Нет, он не дома. Дома у него нет. Там, где был дом, его не ждут. Правда, он все равно придет. Ухмылка, наверное, получилась больше похожей на гримасу боли.

Йен спрятал лицо в ладони. Медленно выдохнул.

“Остановись, идиот”, — то ли сам подумал, то ли Ирхан прошептал, пронизывая комнату слепящими лучами, которые даже за закрытыми глазами видно. Йен медленно опустил руки, поднял голову и глубоко вдохнул пропитанный ими воздух.

Остановиться, в конце концов, не такая уж плохая идея. Если рассуждать логично, это даже отличная идея. Перегруппироваться, изучить собственные силы, отдохнуть, поесть, в конце концов. Ну и девушка, вроде как, ждет…

Йен улыбнулся — теперь по-настоящему.

Да, пожалуй, он слишком много общался с Нивеном, вот и нахватался у того манеры ломиться вперед, ни о чем не думая. Нивен во многом бывает прав, но вечно забывает об одном: иногда перед атакой стоит отступить, выждать.

Йен легко вскочил и подошел к окну. Распахнул пошире. Морозный воздух ворвался вместе с уличным шумом. Окно было на втором этаже. Внизу кого-то звали, с кем-то спорили, кто-то возмущался, кто-то смеялся, с южной стороны несло неприятные запахи, оттуда же долетали короткие звериные рыки — вроде, зорговские.

А под самым окном насмешливо спросили:

— Очухался, принц?

Йен опустил взгляд. Мышка стояла, уперев кулаки в бока, и с хитрым прищуром глядела снизу вверх. Он не заметил в прошлый раз, зато теперь разглядел: она одета почти что по-мужски. Большие ботинки, плотные штаны, тяжелая кожаная куртка, застегнутая, зараза, под самой шеей. Еще и шарф поверх всего. Даже темные пышные волосы собрала в хвост позади, будто вообще всю себя решила спрятать, завязать, застегнуть.

Только взгляд остался хитрым, насмешливым, задиристым. С таким взглядом черта с два ты спрячешься, девочка.

— Готов выйти к ужину, — ответил Йен.

— К нему и выйдешь, — Мышка пожала плечами, — завтрак-то пропустил.

И развернулась было, чтоб уходить.

— Эй! — крикнул Йен, и ей пришлось снова оборачиваться. — А воды поднести?

— Вон колодец, — она ткнула пальцем куда-то в сторону, — пойди и набери.

— Я же ранен! — возмутился он. — Я еще вчера умирал!

— Ко-ло-дец, — по слогам повторила она и ткнула пальцем еще раз.

— Хоть одежду дай! — взмолился он.

— А на тебе что? — удивилась Мышка.

— Тряпки какие-то… — неуверенно ответил Йен, слишком поздно понимая, что надо было промолчать.

Мышка фыркнула, круто развернулась и зашагала прочь. Походка у нее была твердая, чеканная, немного ломаная. Будто она намеренно старалась идти по-солдатски ровно, а спину держать прямо. Будто свою истинную походку прятала где-то внутри так же, как и прочие прелести — за одеждой, застежками и пряжками.

Йен проводил ее взглядом. К ней подошли двое, что-то спросили, она ответила. Потом еще двое — тоже выслушали. Подскочила девчушка с запиской, совсем мелкая. Мышка просмотрела записку, кивнула, круто развернулась и двинулась вслед за мелкой. Кажется, она тут была важной персоной.

Вдали снова закричали зогры.

Йен осторожно, будто боялся обжечься, оглядел себя. Ну да, тряпки. Серая рубаха из плотной жесткой ткани, такие же серые штаны, еще и с заплатами на коленях, обуви, судя по всему, как обычно, не нашлось.

— Да что ж это такое, а? — задумчиво пробормотал он, глядя на свои босые ноги.

Ни ноги, ни Ирхан ему не ответили.

Йен решительно кивнул себе и направился к двери. Осторожно открыл, спустился по скрипящим деревянным ступеням. Вышел на крыльцо. Огляделся.

Опять вспомнился дом.

"Которого нет", — напомнил себе Йен.

Во дворце было так же: много места и мало людей. И никто особого внимания не обращает, все заняты своим. Покосились издали, кивнули, рукой махнули — и пошли дальше.

Свободно. Просторно.

Правда, ветер сменил направление, и теперь тяжелый животный запах повис в воздухе.

Да, точно зогры, определил Йен, принюхавшись. Зогры — и много. Вспомнил огромные ангары, которые мельком увидел, когда падал. Выходит, их здесь разводят. Но не в Феррон же его занесло? Он все время видел море по левую руку… гм… крыло. Значит, двигался вдоль побережья, а чтобы добраться до Феррона нужно было уйти вглубь.

Тогда, выходит, Мышка и все эти люди построили в лесу секретную ферму?

Фу, вонь какая!

Лучше б они секретную винодельню организовали, честное слово!

Йен шагал по промерзлой земле осторожно, внимательно глядя под ноги — кто знает, гуляют ли здесь зогры, и что после них остается. Но под ногами не было ничего. Ни травы, ни снега — сухая холодная почва. И, зараза, колючая.

Прямо злость берет с этой обувью!

Нет, он помнит, что он древний полубог — а может, бог? — что ему и льды, и снега нипочем… Но колется же!

У колодца на него, наконец, обратили внимание. Высокий крепкий парень со скошенным набок носом и торчащими в стороны ушами как раз поставил ведро с водой на край, поднял взгляд.

— Здрасьте, — сказал Йен. — А вы тут зогров разводите?

Парень глядел мрачно, недобро. Глаза у него были навыкате, от этого казалось, будто он возмущен присутствием нежданного собеседника. Ростом возмущенный был с Йена, в плечах — даже шире. И лапищи такие, что зогра удержит, если надо. Всё это — кроме глаз, наверное, — явно давало ему ощущение превосходства, потому парень не спешил отвечать. Окинул Йена взглядом, сплюнул себе под ноги, бросил сквозь зубы:

— А тебе что?

— Воняет, — пожаловался Йен.

— Ну так и шел бы отсюда, — пожал плечами парень и буркнул под нос. — Воняет ему…

— Меня почему-то постоянно отовсюду выгоняют, — пожаловался ему Йен. Он, кажется, даже улыбнулся при этом, но Затхэ внутри снова занервничал. Люди никогда не принимали его. И никогда не примут.

Парень шагнул ближе и доверительно сказал:

— Слышь, рыжий, я серьезно. Свалился на голову, тебя выходили, скажи “спасибо” — и вали. И так хозяйка ночь не спала, с тобой рядом сидела.

Хозяйка — это Мышка, что ли? Надо же… Хозяйка!

“Видишь, — сказал Йен себе. — Тебя не просто так выгоняют, они за Мышку переживают. Нравится им Мышка, а ты, соответственно, — нет”.

— А что ей, с тобой сидеть было? — удивился он вслух. — С тобой страшно, особенно ночью. Ты в зеркало давно смотрелся?

— Не по-онял... — угрожающе протянул парень и сделал небольшой шаг назад. Для замаха, кажется.

— Естественно, — кивнул Йен. — Чтобы понять, надо подумать, а для этого надо, чтобы в голове было что-то, кроме…

Он не договорил. Парень все-таки замахнулся, Йен легко сдвинулся в сторону, перехватил руку, локтем коротко зарядил под дых, а стоило противнику согнуться — схватил за шею и с силой толкнул на ведро. Ведро с грохотом рухнуло в колодец. Парень отскочил, схватившись за лоб.

Йен покосился по сторонам. Наблюдателей собралось много. И наблюдатели болели не за него.

Остановиться надо было сейчас.

Нивен остановился бы сейчас.

Но Нивену никогда не было так больно. И обида из прошлого никогда не возвращалась с такой силой. Его никогда не пытались убить собственные родители, а потом и те, ради кого он родителей предал.

Он ведь ничего плохого не сделал! Затхэ ничего не сделал! Он не был ни в чем виноват!

Парень снова бросился на него, и теперь Йен, так же легко увернувшись, почти не глядя, даже лениво, ударил в лицо. Что-то хрустнуло под рукой, и парень упал, схватился за лицо.

— Не, ну теперь понятно, что у тебя с носом, — хмыкнул Йен, смерив его, лежащего под ногами, взглядом. — Ты там посмотри, может, я его на место как раз поставил?

Огляделся. Да, его окружили. Несколько человек уже с дубинами наперевес и парочка — с хлыстами. Идиоты, они вообще не представляют, с кем имеют дело. Они никогда не знали, с кем имеют дело. Пришло время показать.

Они двинулись на него разом, но замерли, потому что где-то неподалеку, в толпе, Мышка крикнула:

— Эй! Стоять!

Растолкала всех, вышла к Йену. Перевела гневно горящий взгляд с него на поверженного противника, и опять на него. Уперла руки в бока и так умилительно нахмурилась, что все прошло разом. И злость, и ненависть, и желание разорвать всех стоящих на пути. Сейчас на его пути стояла она. И она его не выгоняла. Она просто была очень рассержена. И смешно хмурилась.

— Он первый начал, — тут же пожаловался Йен.

— Разойтись! — скомандовала Мышка остальным. — Хотите драться — идите за стену!

Склонилась над лежащим на земле и осторожно подхватила под плечи.

— Подняться можешь?

Тот что-то промычал в руки, но послушно поднялся.

— Ступай к Виру, пускай поглядит, что с тобой, — мягко сказала ему Мышка и щелкнула пальцами, подзывая еще одного мужика. Тот был поменьше в размерах, заметно постарше, на Йена косился недобро, но обошел широким кругом, стараясь держаться подальше. Этот не такой дурак. Хотя дубину, кажется, только что тоже держал.

Йен плохо помнил, кто что держал, он ни дубин, ни лиц особо не рассматривал. Тогда всё плыло перед глазами, казалось нереальным. Реальной была только злость.

А теперь только руки слегка подрагивали — злость не ушла сразу вся. Но не бить же этого сейчас, на глазах у Мышки…

— Теперь — ты, — Мышка ткнула в него пальцем, когда пострадавшего повели прочь. — Какого черта?!

— Да он первый! — слабо возмутился Йен во второй раз и попытался сунуть дрожащие руки в карманы, но карманов не нашел. Потому просто скрестил на груди.

— Ни с кем не дрался, а тут вдруг начал?

— Ни с кем не дрался? Ты нос его видела?

— Тихо, — строго сказала Мышка, и Йен вздохнул. Она была смешной, мелкой и курносой, но что-то не позволяло продолжить спор после ее “тихо”. — Может, он раньше дрался, тут ничего не скажу, но здесь у нас свои правила. Мы уважаем друг друга, мы помогаем друг другу, поддерживаем…

— Что-то он не очень уважительно начал, — Йен все-таки не смог промолчать.

— А ты? — строго спросила Мышка.

— Ну…

— Ну?

— Ну и я, — Йен сокрушенно вздохнул. Возможно, перегнул с сокрушением, потому что Мышка смерила его подозрительным взглядом и недоверчиво хмыкнула. А когда опустила взгляд вниз, удивилась:

— Ты чего босой?

— Не нашел обуви.

— У двери же стоит, дурак! — она схватила его за руку и потянула обратно к дому. — У крыльца! Простудишься же…

— Не простужусь, — попытался отбиться Йен. — Даже если очень захочу...

— Тихо! — опять шикнула она.

И он опять замолчал, послушно пошел следом.

“Она, наверное, зогров тоже так, — подумал Йен. — Скажет свое “тихо!” — и зогр бредет следом, как миленький…”

Что-то было не так. Будто она его заколдовала. Так легко, просто нахмурившись, успокоила Затхэ. Так легко, просто схватив за руку, потащила за собой Йена. И вела себя странно.

Йен знал женщин другими. Очаровательными, загадочными, восхитительными, одетыми по-женски, в конце концов. Даже старуха-ведьма Ареста рядом с ним становилась соблазнительницей. А эта — за руку тащит. Боится, что он простудится.

Она выбивала из колеи, из понимания того, как устроены люди. А Йен ведь только во всем этом разобрался. Женщинам нужно одно, мужчинам — другое, и всех их можно спасать от разных страшных монстров до одури, геройствовать, сколько влезет, а в итоге на тебя все равно попрут с вилами, дубинами и хлыстами…

Мышка затащила его за дверь, ткнула пальчиком в угол. Там валялась целая куча старой разношенной обуви, большой, маленькой, мужской, женской и даже детской.

— Утром поднялись, — сказала она, — пошли к выходу, выбрали подходящее — и за работу.

— У вас что, обувь общая? — удивился Йен.

— У нас все общее, — отрезала она. — И зогры — общие.

— Ага! — радостно воскликнул он и объяснил в ответ на ее удивленный взгляд. — Так и знал, что зогры! В Ферроне знают?

— Да тут половина народу оттуда, — улыбнулась она. — Без их помощи я бы не справилась. С зограми, знаешь ли, принц, непросто.

Он ухмыльнулся, расталкивая ногой обувь в куче. Прямого ответа он не услышал. Ладно, хитрая мелкая воровка зогров, это, в конец концов, твое дело…

Нашел подходящий на глаз размер, осторожно всунул ногу. Вроде, не жмет… Хотя, конечно, не даарские сапоги, совсем не даарские. С другой стороны — может, ну их, те сапоги?

У Мышки определенно неплохо получается утихомирить Затхэ…

— Почему именно зогры? — он сунул вторую ногу в разношенный тапок, развернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. Темные, искрящиеся, будто давно знакомые. — Ты могла заняться чем угодно. У тебя было достаточно денег, чтобы… Ну, лавку бы открыла. Цветы бы разводила. Или фрукты, или овощи…

— Но началось-то все с зогров, — неожиданно мягко, нежно улыбнулась Мышка.

Пришла очередь Йена хмуриться.

Что у нее с них началось? Одного он забрал вместе с телегой, на втором она помчалась в другую сторону, надев его плащ и уводя погоню. И все. Разъехались. Так что там у нее началось?

Мышка смотрела несколько мгновений ему в глаза, потом покачала головой, все с той же мягкой улыбкой протянула руку. Ему вдруг показалось, что она хочет коснуться щеки, но Мышка только легонько хлопнула по плечу. Вполне возможно, вовремя поняла, что до щеки может не дотянуться.

— Обувь общая, — заговорила снова строго, — зогры тоже. Обязанности и доходы делим на всех. Два выходных в неделю. Драться — в свободное от работы время и за стеной. Такие правила. Если хочешь остаться, придется соблюдать.

Развернулась и вышла.

Йен задумчиво смотрел ей вслед.

В голове эхом звучала снова и снова странная — такая же, как и вся Мышка, — фраза: “если хочешь остаться”.

***

Риирдал вопросительно глянул на Рэя.

— Говори, — кивнул тот. — Что за вести ты хотел передать отцу?

— Вести тревожные, — тихо произнес Дал. Тихо, четко, не допуская ни тени лишней эмоции. Впрочем, он всегда так говорил. — Клан Ветряного хребта уже некоторое время состоит в переписке с великанами. Мы перехватили всего одно письмо, но из текста ясно, что оно — не первое. И не последнее.

Дал осторожно выложил на стол пергамент.

Рэй как можно тише выдохнул, сдержал порыв ударить кулаком по столу, медленно развернул письмо. Пробежал взглядом по буквам, но ничего не понял. Нет, буквы были знакомые, он просто никак не мог сосредоточиться. Ладно бы просто разбушевавшиеся гномы. С ними, возможно — возможно! — они управились бы. Но гномы и великаны — это уже слишком.

Вот нельзя было сразу сказать? Назло, что ли, Риирдал молчал? Или все-таки надеялся, что отец придет в себя?

Ну так отец-то Рэю все равно сказал бы, чего было молчать?

А гномы — хороши! Гномы, которые всегда были на стороне Даара, которые первые стали бы на битву, попри великаны с гор — теперь попрут вместе с ними. Плеч о плеч… Правда, у них плеч о плеч не получится.

Рэй тихо фыркнул, сдерживая смешок.

— Тебе весело, принц Каарэй? — холодно уточнил Дал.

— Да я просто представил… — Рэй глянул на него, наткнулся на ледяной взгляд, но от него стало еще смешнее. — Гнома и великана… — попытался объяснить он. — Рядом. В битве.

Смех был бы неуместен. Но рвался наружу, нервный и злой.

Рэй вместо этого закашлялся в кулак.

— Каарэй… — мягко сказал Дэшон.

— Они, наверное, потому переписываются, — продолжил Рэй. — Потому что при встрече им будет непросто снизу вверх докричаться. И сверху вниз. А еще — чтобы гномы случайно не обиделись, если великаны не придут всем кланом. Потому что они-то придут, но в гномий зал для переговоров — не вле…

— Рэй! — Дэшон хлопнул ладонью по столу.

Рэй наконец осекся, уставился на Дэшона, помолчал немного и твердо закончил:

— …зут.

— Избежать этого уже нельзя, — все так же холодно заговорил Дал, выждав паузу и убедившись, что Рэй умолк окончательно. — На великанов напирают Горные — им некуда деваться. Гномам — тоже. Видимо, в нынешней ситуации они посчитали лучшим выходом идти на Даар, встав на сторону великанов, а не наоборот.

— Шансов, значит, никаких… — тихо проговорил Дэшон.

— Только если гномы пойдут вперед, — еще тише начал Рэй, — и великаны о них споткнут…

— Прекрати! — с неожиданной злостью процедил Дал, и Рэй все-таки замолчал.

Глубоко и медленно втянул носом воздух. Так же медленно выдохнул.

— Повеселишься позже, — сказал Дал едва ли не шепотом, так, что и Дэшон, наверное, не расслышал, — сейчас у нас нет на это времени.

— Ты уже полдня во дворце, — так же тихо ответил Рэй и даже подался вперед, перешел на шепот, — и время молчать у тебя было?

— Я не был уверен, что стоит сообщать об этом тебе, — Дал сделал ударение на последнем слове.

Рэй откинулся на спинку стула:

— И кому ты хотел сообщать?

— Я был прав, — твердо продолжил Дал. — Ты занервничал, — и поднял белесые брови. — Испугался?

— Естественно, испугался! — Рэй заговорил наконец в полный голос. Дал при этом почему-то метнул быстрый взгляд по сторонам. Еще бы! В Дааре же не пугаются, особенно представители власти. Беспомощно покосился на Дэшона, будто хотел спросить, что делать с ненормальным, но тут, кажется, вспомнил, на кого косится, и просто уткнулся взглядом в стол.

— Помощи ждать не от кого, — задумчиво проговорил тем временем Рэй.

Дал медленно поднял голову. Снова пристально уставился в глаза и с напором переспросил:

— Не от кого?

— Ни Хранители, ни Тейрин не полезут в битву, пока им самим не будет ничего угрожать, — напомнил Рэй.

Никто не полезет в заранее проигрышную войну на стороне проигравших.

Рэй вдруг понял, что будь отец в сознании и узнай он вести от Риирдала первым, возможно, и правда не сказал бы ему. Отправил бы куда подальше. И не запер бы в подвале, только потому что подвал в итоге тоже окажется разрушенным. Глупо, конечно, думать, что Риирдал именно по этой причине молчал и надеялся на пробуждение Даарена. Да Рэю это и не нужно было — благодаря мысли об отце, он только что решил непростую задачу.

— Кстати, насчет Хранителей… — сказал Рэй.

— Я не о них, — ответил Дал, продолжая сверлить взглядом.

Через мгновение до Рэя наконец дошло и это — о ком именно сейчас говорит Риирдал.

“Даже так? — подумал он. — Неужели тебе настолько страшно? А как насчет того, что страшный монстр уничтожит весь мир? Ты готов жертвовать миром ради Даара? Или хочешь заманить монстра и незаметно прирезать в пылу битвы, а потом на великанов свалить? В любом случае…”

— Нет, — отрезал он. — Где они, я не знаю. А знал бы, все равно не позвал бы. А они не пришли бы. За что им тут воевать? За охотников, которые пытались их убить? За стены, в которых им не рады?

— За тебя.

— Ага, разбежался! — Рэй вдруг разозлился. Это было хорошо: его наконец прекратили смешить гномы с великанами. — Я сказал ему, чтоб он не возвращался! Мое слово…

— Дороже Даара? — холодно спросил Дал.

— Да не спасут они Даар! — рявкнул Рэй и всё-таки стукнул кулаком по столу. — Они не такие монстры, какими хотят казаться! Они вообще не монстры, если ты еще не понял! Они мелкие вредители, которые, скорее, сломают стены изнутри, чем помогут!

Риирдал помолчал, глядя в стол. Медленно моргнул несколько раз. Потом так же медленно кивнул, принимая ответ:

— Хорошо.

Рэй хотел было снова возмущаться — теперь в ответ на это его “хорошо”. Хотел спросить, что же здесь хорошего, но не успел — понял всё сам. Это была проверка, и он ее прошел. Не так, наверное, как хотелось бы Далу, но прошел.

Никаких монстров в Дааре.

Дал молчал.

— Всё? — спросил Рэй.

Дал кивнул еще раз.

— Значит… — Рэй коротко выдохнул, заговорил спокойнее. — Сколько у нас времени?

— Об этом в письме ни слова, — ответил Дал. И снова убийственно холодно уставился в глаза. — Ты же читал.

— Соберем людей из поселений, переправим в Даар, — Рэй услышал ответ и решил не обращать внимания на комментарий. — Поднимем мосты, закроем ворота. Я напишу письмо Хранителям.

— Ты не слишком переоцениваешь свою дружбу с Хранителями? — хмыкнул Дал.

— Умолкни уже, — отмахнулся Рэй.

Ему вдруг стало легче. Всё вокруг стало легче и понятнее. Когда у тебя нет вариантов, действовать на самом деле очень просто. Ты делаешь, что можешь. Больше сделать всё равно не получится, меньше — не имеешь права. Что дальше — уже не тебе решать.

Как хорошо, когда не тебе решать...

— Они не отправятся к нам на помощь, я знаю, — Рэй заговорил совсем мягко, почти как Дэшон, — Феррон не стоит на пути с гор, а значит, эта битва обойдет их стороной. Я попрошу их дать приют тем, кто не сможет биться.

— Биться может каждый, — отрезал Дал. И напомнил. — Это Даар.

— Это Даар, — легко согласился Рэй. — Но когда рухнут стены, где бы ты хотел, чтоб оказались наши женщины и дети?

— Может, стены не рухнут как раз благодаря им? Ты не можешь знать, что станет последней каплей в чаше.

Дэшон тихо, устало и немного раздраженно вздохнул за плечом. Кажется, пререкания его утомили. А может, Рэю так подумалось, потому что они утомили его самого.

— Ты споришь просто, чтобы поспорить? — прищурился он, глядя Далу в глаза. — Или правда не понимаешь? Не будет последней капли. Не в этот раз. Мы проиграем. Мы не продержимся против всех и сразу.

— Ты не веришь в Даар, Каарэй, — покачал головой Дал. — Как можно брать на себя ответственность за него, если ты в него не веришь?

— Я верю в то, что кто-то должен остаться в живых, если рухнут стены, — отрезал Рэй. — Тогда останется и Даар.

Так бы сделал отец. Это — единственное, в чем он был уверен.

— Ну так лети! — процедил Дал. — Бери женщин, детей, Дэшона и оставайтесь в Ферроне!

— Риирдал… — мягко начал Дэшон.

— Что?! — тот круто развернулся к нему. — Мне опять замолчать?! Мне теперь всегда молчать?!

— Только что я молчал, — напомнил Рэй. Дал аж подскочил на стуле, разворачиваясь обратно, и Рэй объяснил. — Когда было про гномов с великанами…

Дал набрал было в грудь воздуха, но не сказал ничего. Выдохнул.

И очень тихо спросил:

— Зачем я здесь, Каарэй?

— Мне нужна помощь, — пожал тот плечами. — Даару нужна помощь.

— Я помогу на поле битвы, — ответил Дал. — А сейчас и здесь… Не думаю, что из меня хороший советник.

А вот тут он был не прав. Гораздо проще принять любое решение, если твой советник не соглашается с тобой на каждом шагу и не жалеет тебя. Проверяет понемногу, спорит и злится — ну и черт с ним. Главное, что не жалеет.

— Поле битвы подождет, — сказал Рэй. — Сейчас ты полетишь в Феррон.

Он ожидал возражений, но Дал, кажется, слишком удивился такому повороту — и возражений не последовало. Рэй все же счел нужным объяснить:

— Ты отличный наездник, один из лучших, значит, быстро справишься. К тому же — тебя там тоже уже неплохо знают. Плохого впечатления на Хранителей ты произвести не мог. Письмо я напишу, ты передашь, так получится, что просьба от нас обоих. Хранителям труднее будет отказать. Дэшон в это время займется перевозкой людьми из поселений за стены крепости. Часть виверн снарядим для переправки их за стены Феррона.

— А ты? — спросил Дал. — Что ты будешь делать?

— А я буду тренировать охотников. Пора готовиться к битве.

Риирдал пристально глянул в глаза. Кажется, с сомнением.

— Своих людей можешь взять с собой, — сказал Рэй.

— Их тренировать не надо? — холодно уточнил Дал.

— Зачем? — удивился Рэй. — Это твои люди. Вы и без меня знаете, что делать. Иди. Готовься к отлету.

Дал поднялся, прошагал к двери, по дороге бросил:

— Полечу один. Пускай отдохнут…

Рэй усмехнулся ему вслед. Почувствовал на себе долгий, задумчивый взгляд Дэшона.

Развернулся к нему:

— Теперь ты хочешь что-то сказать?

— Может, ты и прав, — медленно проговорил тот. — Может, Риирдал здесь нужен. Как минимум, он способен привести тебя в чувство, когда я бессилен. Но, Рэй, тебе нужно научиться приходить в себя самому. Допускаю, что тебе бы хотелось, чтобы брат был сейчас рядом. Но перенимая манеру поведения, его не вернешь.

— Я не… — начал Рэй.

Дэшон с нажимом перебил:

— Я понимаю, тебе нелегко. Я всегда рядом, всегда готов помочь. Однако сейчас крайне важно, чтобы ты меня услышал. Ты считаешь, что не выживешь, потому творишь черт-те что. Потому ведешь себя так, как ведешь. Представь на мгновение, что это не так. Ты переживешь эту битву, взойдешь на престол, и в дальнейшем значение будут иметь все мелочи: каждое твое решение во время битвы, каждое твое слово перед ней. Я горжусь твоей смелостью, твоей готовностью к самопожертвованию, Рэй. Но мне — и Даару — сейчас нужно, чтобы ты представил, что выживешь.

— Тоже предлагаешь спрятаться у Хранителей? — фыркнул Рэй.

— Предложил бы, но ты не послушаешь, — пожал плечами Дэшон. — Предлагаю не устраивать такого веселья хотя бы перед охотниками. Они должны видеть перед собой не шута — будущего короля.

Рэй помолчал. Кивнул. Потом вздохнул и заговорил:

— Нет, ну ты представь, гном и великан...

— Сейчас обратно позову, — перебил Дэшон и угрожающе ткнул пальцем в дверь.

Рэй улыбнулся. Впервые за долгое время — искренне.