Мы, монстры. Книга 3: Зверь

Глава 4. Песок

Нивен прошелся вдоль кромки моря, осторожно сел на песок так, чтобы вода, даже если ей захочется нахлынуть на берег с особой силой, не добралась до сапог. Но не дальше — рядом с морем было хорошо.

Бездумно провел рукой по песку рядом — будто погладил. Нащупал гладкий, круглый камень. Подхватил, размахнулся и швырнул в воду: камни, особенно необычные, лучше не держать подолгу в руках — вдруг в них спит какой-нибудь гадкий древний монстр?

Темная ночная вода проглотила камень почти бесшумно, почти незаметно. Нивен, не глядя, нащупал рядом с собой еще один, взял в руку по-другому, бросил не сверху вниз — наоборот. Камень дважды прыгнул на волнах прежде, чем и его съели.

Нивен провел ладонью по песку. Больше камней не было, и он, зачерпнув полную пригоршню и просеяв сквозь пальцы, лениво уронил руку на согнутое колено.

Ирхан еще спал, в предрассветном полумраке, и дышалось здесь куда легче, чем в запертой комнате. Конечно, может, дело было в том, что в комнате его ждала девчонка… Или уже не ждала — он не проверил, сразу вышел на улицу. Ну и стены в комнате кровоточили — несмотря на то, что это было во сне, запомнилось хорошо.

Правда, здесь, вне стен, кошмары становились ненастоящими. Плохие сны были всего лишь снами, растворялись в черных волнах, рассыпались в соленом воздухе. А если это и сам Ух’эр явился — что с того? Чем он может напугать Нивена? Когда-то ему снился Лаэф, и вот это было действительно страшно, но не потому что Лаэф гораздо страшнее брата — потому что тогда было чего бояться. Тогда Лаэф жил внутри.

Сейчас — Нивен свободен. Он затолкал их всех в подземный мир, где им и место. Надо будет — затолкает еще раз. И никакой темный бог больше не запугает его.

К тому же, чтобы по-настоящему напугать его, нужно быть хоть немного менее похожим на Йена.

— Вот это ты забыл? — спросили из-за спины, и Нивен дернулся куда сильнее, чем стоило.

“Так… — мрачно подумал он. — Кажется, Йен прав — девчонку я боюсь куда больше, чем Ух’эра. А у того, между прочим, кровавые стены и страшные пророчества…”

— Забыл посидеть на песке? — спросила она, подошла и осторожно присела рядом. В ней что-то было от лесного пугливого, но любопытного зверька. Она тянулась к нему и в то же время не расслаблялась, готовая отпрянуть в любой момент. Казалось, рядом с ней нельзя делать резких движений. Дернешься в ее сторону — убежит. Даже сидит, присев, уперевшись рукой в песок перед собой — чтоб оттолкнуться, если будет надо, для прыжка.

Нивен резко развернулся. И с трудом сдержал разочарованный вздох. Нет, обманчивое впечатление: любопытный зверек не спешил бежать.

— Еще камни бросал, — сообщил он. Подумал и добавил, будто это что-то объясняло. — Они не всегда тонут сразу.

Девчонка задумчиво кивнула.

Нивен снова зачерпнул песок и уставился на руку. Песок и пальцы были сейчас одного цвета — почти мраморного. Почти того же серо-холодного, каким когда-то была вся его кожа. Но он знал: стоит взойти Ирхану — все станет светлым. Настоящим, живым. И даже, возможно, приобретет едва заметный теплый оттенок.

Нивен привык: и к Ирхану, и к оттенку. Тьма больше не окутывала его, но стоило оказаться во тьме — он будто бы ненадолго нырял в прошлое, и даже кожа меняла цвет.

Прошлое было холодным, кровавым и гадким.

— Как ее зовут? — спросила девчонка.

— А? — задумчиво, все еще глядя на руку, переспросил Нивен.

— Ту, которую ты любишь, — объяснила девчонка. — Как ее зовут?

Нивен покосился на нее, поднял бровь.

Та, не отводя настороженного взгляда, опустилась на колени в песок. Сочувственно покачала головой и стала вдруг подозрительно похожей на Ух’эра — тот тоже быстро как-то проникся жалостью.

“Это из-за глаз, — подумал Нивен. — У меня такие глаза теперь — все жалеют”.

— Ты ушел, когда я пришла к тебе, — пожала она острыми плечами. — Обычно мужчины так не делают. Только если женщина некрасива. Или если мужчину где-то ждет другая женщина. Его женщина.

Нивен медленно,ю понимающе кивнул. Заговорил тоже медленно, осторожно. Чтоб не обидеть — не спугнуть зверька.

— Во-первых, — сказал он, — ты красива. Это правда. И ты знаешь. Во-вторых, меня не ждут. Но я не смогу остаться. Здесь.

— Если не ждут, почему не сможешь? — тут же быстро спросила она.

— Здесь… хорошо, — почему-то Нивену показалось, что и ответом на этот вопрос девчонку можно обидеть, потому слова продолжал подбирать тщательно. — Но мне нужно другое место.

— Где тебя ждет женщина, — подсказала она, насмешливо щурясь.

— Я же сказал… — начал Нивен.

— Да сказал, сказал! — отмахнулась, перебивая, она. Потом замолчала, глядя в глаза, вдохнула, будто бы чтобы продолжить, но не заговорила: теперь она подбирала слова.

Нивен перевел взгляд на воду. Слишком пристально она в него вглядывалась и, что самое странное, казалось, будто и впрямь видит то, чего видеть не должна.

С другой стороны — а что там теперь видеть? Лаэфа там больше нет. Там — невесомая пустота, прозрачная, звенящая. Воздушная. Он — все-таки Иной. Пускай и на четверть.

— Может, она не знает, что ждет тебя, — нашла наконец нужные ей слова девчонка. — Может, ты и сам не знаешь.

“Ей обидно, что я ушел, — объяснил себе Нивен ее попытки доказать ему, что есть некая, его же, загадочная женщина. — Глупая”.

— Я — Иной, — вдруг неожиданно для себя вслух признался он. — Мне трудно с людьми.

— Что именно трудно? — девчонка улыбнулась так, что враз показалась старше лет на десять: призывная улыбка знающей, уверенной в себе женщины. Будто хотела сказать: ты спрашивай — я объясню, как всё делается.

Захотелось то ли зябко передернуть плечами и отодвинуться подальше, то ли поддаться наконец тем желаниям, к которым она так откровенно взывает, и которые все острее, все яростнее рвутся наружу.

— Долго оставаться рядом, — сказал он наконец, совладав с собой. — Я не могу долго оставаться рядом.

— Насколько долго? — насмешливо прищурилась она.

— Как сейчас, — ровно ответил он, не отводя взгляда. И все-таки повел плечом, словно пытаясь сбросить мурашек со спины.

Девчонка понимающе кивнула и легко вскочила на ноги.

— Сайя, — зачем-то представилась она, приложив руку к груди — наверное, чтобы точно понял, что она называет имя, а не выдает местное ругательство.

Что-то смутно знакомое было в этом жесте. Смутно и почти болезненно.

В груди стало холодно, воздух, который только что вдохнул, будто бы превратился в лед. И сдавил там все изнутри.

Непонятная девка. Что у нее в голове происходит?

— Нивен, — представился он в ответ.

Она кивнула, развернулась, чтоб уходить, но перед тем, как шагнуть прочь, замерла и спросила:

— А она — тоже Иная? — хитро подмигнула и легко пошла по песку. Будто не вязла в нем совсем — плыла по воздуху едва касаясь ступнями, только для порядка оставляя чуть заметные следы.

Нивен не ответил.

Он вспомнил, откуда ему знаком этот жест.

***

Гномы расселись за столом для переговоров.

Даарская сторона пустовала — никого кроме Рэя. Только Дэшон стоял за спиной. Но за спиной — это, оказывается, так далеко. И ведь не обернешься к нему, если что. Не пристало крутиться, демонстрируя собственную неуверенность и слабость.

Гномы не прощают слабости.

Как, впрочем, и даарцы.

— Ты один, — сообщил Горв, глава правящего клана Ветряного хребта.

Как будто Рэй не заметил!

Решил надавить? Добить? Видит, что ему и так не по себе?

“Это первая встреча с гномами, на которой ты говоришь за Даар, — напомнил себе Рэй. — Возьми себя в руки, бояться и злиться будешь потом”.

— Король Даарен болен, — ответил он. — С ним сейчас лучшие лекари, и мы надеемся на его скорейшее выздоровление.

— Мы тоже, — кивнул Говр. — Мы договаривались о торговле с ним.

Рэй как можно незаметнее глубоко вздохнул, медленно выдохнул. Заговорил спокойно, твердо, уверенно.

— Вы договаривались о торговле с Дааром, — напомнил он. — Его величество Даарен занят своим здоровьем уже некоторое время, но это никак не влияло на выполнение даарской стороной договоренностей, не повлияет и впредь.Мы ни разу не нарушили соглашение и продолжаем выполнять все обязательства. Пока наше общее дело продолжает приносить выгоду обеим сторонам, нет смысла отказываться от всего достигнутого.

Говр задумчиво кивнул, глядя в стол. Помолчал, поднял пристальный цепкий взгляд и спросил:

— Почему ты один?

Рэй сдержал желание перегнуться через стол, схватить того за ворот и приложить лицом о столешницу. Гном явно чувствует свое превосходство, более того — явно демонстрирует его. Как будто не на переговоры пришел — поиздеваться.

“Йена на вас нет! — раздраженно подумал Рэй. — Тот тоже не приложил бы, конечно, но, глядишь, наступил бы на кого-нибудь — давно грозился…”

— Потому что его величество не может присоединиться к нам сейчас, — медленно, спокойно, делая долгие паузы и ударения на каждом слове — словно ребенку заново пояснял решение сложной задачки — ответил Рэй. — Надеюсь, в следующий раз его самочувствие улучшится, и мы сможем провести совместную встречу.

— Это понятно, — гном продолжал сверлить взглядом. Интересно, задел ли его такой менторский тон?

“Ты говоришь за Даар! — мысленно рыкнул на себя Рэй. — Осторожнее с тонами!”

— Где младший принц Шаайенн? — спросил тем временем гном, и Рэй почувствовал, что бледнеет. А гном продолжал. — Он редко чтил нас присутствием и раньше, и это еще было простительно, но сейчас, в такое тяжелое время для семьи, поддержка уважаемому старшему принцу не помешала бы…

“Да он точно издевается!” — уверился в подозрениях Рэй.

— Младший принц Шаайенн погиб, — отчеканил в ответ.

— Мы сочувствуем твоей утрате, — серьезно кивнул Говр, и Рэй выдохнул. И только потом понял, что гном даже не удивился, что вообще слишком быстро отреагировал — будто заранее знал, что скажет Рэй, заранее подготовил фразу.

Выдыхать было рано.

— Однако, — заговорил Говр снова, — мы не можем ни о чем с тобой договариваться.

Рэй вскинул брови.

— Ты не можешь представлять Даар на переговорах, так как ты еще не король. Твоей семьи нет. Никто не сидит с тобой за столом. Кто поддержит тебя, если ты падешь?

“Ну это, наверное, мое дело!” — чуть не вырвалось у него.

Не вырвалось — сдержался. Мысленно сосчитал до трех: если считать до десяти на переговорах — подумают, что ты медленно соображаешь, и тогда точно пиши пропало.

— Во-первых, — снова медленно, твердо заговорил Рэй. — Мой отец пока жив и, надеюсь, после того, как излечится от хвори, будет в добром здравии еще долгие годы. Во-вторых, у меня есть его благословение и поддержка народа Даара. В-третьих, мой младший брат и случившаяся с ним беда тут совершенно ни при чем.

Гном нахмурился.

“Обидчивый какой!” — мысленно фыркнул Рэй, но продолжил все тем же тоном:

— Впрочем, я могу понять ваши опасения. Вы не хотите вести переговоры с одним человеком, вы хотите видеть клан.

Потому могу напомнить: нам сейчас и не нужны переговоры. Все предыдущие договоренности в силе, никто ничего не отменяет и не меняет, а недомогание отца, повторюсь, никак не влияет на торговлю Даара с кланом Ветряного хребта. Как только ему станет легче, мы можем провести повторную встречу и…

— Что говорят о Звере? — перебил Говр, и Рэй возмущенно задохнулся.

Ну это-то ведь уже ни в какие ворота!

— О Звере?! — процедил он.

— Что ты не справился со Зверем, — пожал плечами гном. — Ни ты, ни младший принц Шаайенн, о котором еще и не такие слухи ходят… То ли он сбежал, то ли сам обратился...

Гном сложил руки на столе и подался вперед, вновь пытаясь продырявить взглядом.

— Подумай, старший принц Каарэй, — вкрадчиво, даже слишком вкрадчиво — особенно для гнома — заговорил он. — Если даже до клана Ветряного хребта дошли слухи — то как громко об этом кричат здесь, в Дааре? Подумай, так ли велика та поддержка, о которой ты говоришь? Правда ли, что в тебя верят? И что будет, если его величеству станет хуже? Уверен ли ты, что устоишь? Ты — один…

— Хватит! — рявкнул Рэй, ударил ладонью по столу и решительно поднялся. — Я выслушал достаточно, Говр. Ты хочешь расторгнуть договор?

Гном откинулся на стуле, скрестил руки на груди. За ним жест повторили остальные.

“Целое представление ус-строили, хоровое! — мысленно процедил Рэй. — Вас бы на сцену — выступать. Или переловить — и в клетку!”

— Возможно, — проговорил Говр, глядя снизу вверх, но явно ощущая собственное превосходство, — мы хотим пересмотреть условия.

— Нет, — тихо, жестко отрезал Рэй. — Этого не будет. Либо договор остается в силе, либо мы его расторгаем. Никаких пересмотров. И больше никаких переговоров. Слово за вами.

Гном развел руками, и Рэй выжидательно окинул взглядом остальных. На этот раз те не повторили жест. Покосились на предводителя неуверенно и даже, как ему показалось, — с опаской.

— Расторгаем, — вздохнул тот с деланным сочувствием. — Ты сам все решил, принц Каарэй.

Рэй круто развернулся и, вбивая шаги в пол, стремительно вышел из зала. Распахнул перед собой дверь, зашагал прочь по коридору. Руки дрожали. Хотелось прямо сейчас оторвать кому-нибудь голову. Либо проломить кулаком стену.

Но головы отрывать надо было гномам, пока была возможность. А стены бить — себе дороже. Да и кулаки надо поберечь, очень вероятно, скоро они ему пригодятся. Гномы просто так не оставляют обид.

Лучи Ирхана били прямо в глаза из окон. Погода стояла безветренная, ясная. Белый снег лежал мягкими сверкающими волнами, спокойными и непоколебимыми, будто в насмешку над тем, что творилось в душе.

Что его зовут, он слышал на грани сознания, не обращал внимания. В висках громко стучало, собственное прерывистое дыхание казалось оглушительным, да и слово “Рэй” терялось в эхе тяжелых шагов, многократно отражающемся от стен. Он остановился только, когда сзади очень четко рявкнули:

— Каарэй, чтоб тебя, идиот! Стоять!

Замер и медленно развернулся.

Дэшон стремительно, почти бегом догонял. А когда поравнялся, остановился напротив и выдохнул.

— Я так умру тут… — начал он, но дыхание сбилось. Выдохнул и начал еще раз. — За тобой бегать… Кто будет бегать, если я умру?

— А не надо бегать, — отрезал Рэй. — Я один, так гном сказал. Раза три сказал! А то вдруг я с первого не понял!

— Не ори, — поморщился Дэшон и демонстративно поковырял пальцем в ухе. — Послушай лучше...

— Знаю, — перебил его Рэй. — Надо было считать до десяти. И заключать договор. И быть спокойным вместо того, чтоб… — он поднял глаза вверх, чтоб не слезились от яростно бьющих в них лучей из окон. Вдохнул, собираясь с мыслями.

И в это время заговорил Дэшон.

— Ты дурак? — с мягкой насмешкой спросил он. И Рэй, изумленно моргнув, опустил на него взгляд. Серые глаза были теплыми. А Дэшон уверенно заявил. — Ты все правильно сделал, Каарэй.

— Я убежал от гномов и хлопнул дверью, — напомнил Рэй.

И вспомнил вдруг, что многие считают Дэшона сумасшедшим.

“Может быть, совсем не зря?”

— Дверь я, положим, придержал, — усмехнулся Дэшон. — Что до гномов — они же явно все решили еще до того, как ты начал говорить. Не было смысла терпеть их нападки. А был смысл показать, что ты терпеть не намерен. И что не позволишь им диктовать свои условия.

Рэй тихо выдохнул. Покачал головой.

— Ты бы не так с ними говорил, — сказал неожиданно слабо, тихо. — Тебя бы они послушали.

— Пф! — фыркнул Дэшон. И сочувствующе уточнил. — Дитя, ты совсем не в себе после встречи, да? Меня вообще никто никогда не слушает! Вот ты — когда меня в последний раз слушал? А твой отец — когда? Может, еще о Йене напомнить?

— Гномы бы послушали… — упрямо пробормотал Рэй, протер слезящиеся глаза, отлепился от стены, двинулся дальше по коридору. Уже неспешно. Чтобы Дэшон с его мелким ростом и коротенькими ножками успевал.

— И вот опять ты споришь, — пожал плечами Дэшон.

Несколько мгновений они шагали рядом в тишине. Потом Рэй задал вопрос, ответа на который слышать не хотелось.

— Что теперь будет?

— Давай подумаем, — пожал плечами Дэшон. — Обиженные гномы — это непросто. Даже несмотря на то, что решили обидеться еще до того, как с ними заговорили. Могут и в драку полезть. А если они полезут в драку, что мы будем делать?

— Драться, — ответил Рэй.

— А не полезут — не будем, — резюмировал Дэшон.

— Когда отцу станет легче, — Рэй тяжело вздохнул, — что он скажет?

— Ты не переживай, — подбодрил Дэшон. — Я ему объясню. Я даже тебя похвалю.

— А толку? — хмыкнул Рэй. — Тебя все равно никто не слушает.

***

Йен открыл дверь в комнату Нивена.

Комната была пустой. Только ложе едва заметно примято. Он тут даже не спал, судя по всему. Тут просто девка просидела полночи в ожидании.

“Вот дурак, — подумал Йен. — Впрочем, тоже мне новость…”

Решительно зашагал по коридору, сбежал по лестнице, распахнул дверь и… столкнулся с Арисом, который как раз собирался войти. Тот шагнул назад, выпуская на крыльцо. Ирхан поднимался. Окрашенное алым облако над морем вдруг напомнило отцовский флаг.

Птица на фоне скалы.

Алый росчерк по черному.

Даар.

— Не спалось ночью? — думая о своем, спросил у Ариса. — Что тут за место такое? Никому не спится, судя по всему. Или это тоже — влияние болота?

— Нет, — Арис виновато улыбнулся, — это не болото. Это я. Переживал. Как все будет, как мы пойдем, как дойдем, проспать боялся...

— Стоп! — Йен поднял ладонь. — Какие это “мы” и куда это пойдем?

— И этого тоже боялся, — вздохнул Арис. — Что вы меня с собой не возьмете…

— Правильно боялся, — пожал плечами Йен. — А теперь иди спать.

Собирался было шагнуть, но Арис выскочил вперед, загородил собой путь с крыльца. Йен выгнул бровь.

— Слушай, — сказал Арис, — ты пойми: я столько легенд слышал, а ничего такого ни разу не видел! Вы же — настоящие! Вы герои! Я буду держаться подальше, честно. Я просто посмотрю. К тому же — там, у болота, народу рядом не будет, никого. Да и вообще — все тут привыкли всё в секретах держать. Как же о вашем подвиге узнают, если никто не расскажет? Я увижу своими глазами — и еще одна легенда будет. А? Давай?

Йен пожал плечами, легко оттолкнул парня с дороги и спустился с крыльца.

— Мне все равно, — бросил, оглядываясь по сторонам. — Ушастого спросишь, он решит.

— Почему он? — спросил Арис.

— Чувствительный очень, — хмыкнул Йен. — Если тебя болото сожрет, мне будет все равно. А он — распереживается.

— А-а, — протянул Арис, — чувствительный… Тогда понятно.

— Что понятно? — Йен перевел наконец на него взгляд.

— Да сидит там, — Арис махнул рукой в сторону моря, — на волны смотрит. Кажется, всю ночь уже сидит. Нормальные люди такого не делают. А вот если чувствительные…

— Мы не люди, — привычно напомнил Йен и уверенно двинулся к берегу.