На крыжах

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК «МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ»

Сентябрь 1991 г.

Траурные мелодии, возникнув над Москвой, плывут над нашей безбрежной Родиной, плывут над миром...

Столица отдает последние почести народным героям — жертвам кровавого произвола, последней отрыжки тоталитаризма. Поборов наш извечный, почти генного уровня страх, они встали на пути большевистских носорогов и погибли. Светлая гибель, святая победа! Кажется, она заставила мир вздрогнуть в тревожном восхищении, проникнуться сознанием смертельной опасности. Множество прежних смертей мало чему нас научили, понадобился этот чудовищный шоковый удар вероломного злодейства, чтобы миллионы наконец поняли, в чем дело.

Ряд лет мы слушали теле- и радиосообщения о произволе, насилии, убийствах, внимали объяснениям штатных пропагандистов, бойко рассуждавших о сложностях национальных отношений, рецидивах исторических межусобиц, происках контрреволюции. Человеческое сознание не слишком задело явное побоище и тайные похороны в Новочеркасске. Не надолго возмутила кровавая драма Тбилиси, а ее палач-генерал едва не стал национальным героем России. Истерзанная имперской деспотией Литва почти каждый месяц зарывала в песчаные пригорки своих кладбищ лучших своих сыновей. Немало похоронила их Латвия, Азербайджан; продолжает хоронить многострадальная Армения. Многим казалось: нас это не очень касается, это их проблемы. К тому же — националисты, фанатики, сепаратисты. Совсем не наши, даже не русскоязычные. «Нашими» быстро становились другие — ловкие молодые парни в красиво сидящей униформе, которым дозволялось все. Их воспевало телевидение, наставляли министры, им потакал президент...

Эх, президент, президент! Знал бы он, ведал, кого пригрел на своей груди. Но не знал. И, похоже, не торопился знать. Приверженец «социалистического выбора», он твердо уверовал, что его противники — «так называемые демократы». Которые в итоге и спасли его. Вот она, коммунистическая логика вкупе с марксистско-ленинской диалектикой!

И теперь эти похороны...

И убили их не сепаратисты, не националисты и даже не «так называемые демократы». Убили такие же милые ребята, облаченные в привычную для нас военную форму. И стали убийцами. Но ведь не по своей воле — выполняя приказ. «Приказ командира — закон для подчиненных». Что ж, теперь полагается их наградить. Ведь они образцово выполнили приказ. В полном соответствии с присягой, в духе решения последнего партийного собрания. Вот она, наша доведенная до абсурда коммунистическая мораль! Рожденная в тихих кабинетах на Старой площади, испытанная на кровавых полигонах Афганистана. Теперь ее полигоном становится Москва. Кровь, обильно обагрившая кавказские камни, брусчатку прибалтийских городов, разлилась на московском асфальте, угрожая залить страну. И мир ужаснулся.

Но кто виноват? Кто нас вынуждает десятилетиями проливать кровь, терять человеческий облик, превращаясь в нравственных мутантов, самоубийц национального масштаба?

Наша «любимая» партия! «Ум, честь и совесть нашей эпохи», беспрерывно находящаяся во власти сменяющихся проходимцев и выродков.

Это не сенсационное открытие, это — вопль нашего исторического опыта. Истина, столь же простая и банальная, как та, что Волга впадает в Каспийское море. Мы только закрывали глаза и зажимали уши, стараясь не замечать ее. Десятки лет мы существовали в горячем тумане насилия, абсолютного порабощения, тоталитарного извращения человеческой сущности — совести, психики, культуры. Экономики тоже. При полном безмолвии, при абсолютном подчинении дуракам и преступникам. Но им и этого оказалось мало. В броневой камере нашего заключения оказались проржавевшие дыры, через которые начал проникать кислород, поименованный гласностью. Это их и взбесило. И они бросили танки. Огромные, отлично снаряженные танковые полчища, которых нам так не хватало в нашей большой войне с немецким фашизмом. Теперь их набралось с избытком. Ими уже вооружали КГБ. Но для чего? Против кого? Не для войны же с внешним врагом, который пошел на разоружение, на мирное добрососедское существование. Не для противостояния с НАТО, тягаться с которым, как оказалось, у них кишка тонка. Значит, для внутреннего потребления. Для нас с вами. Чтобы раз навсегда поставить на колени. Чтобы перекрыть жалкие глотки гласности, проникавшие извне. Чтобы не трепыхались. Чтобы подонкам со Старой площади было легко и просто управлять нами, не отрывая грузных задов от мягких кресел, не протягивая руки дальше телефонной трубки. В этом вся их высокая политика, их заветная цель, имя которой — власть. И это — конечный продукт их иезуитской марксистско-ленинской философии, их кровавой семидесятилетней практики.

Да, мы не стали на колени, мы победили.

Но не успели прах убиенных предать земле, как послышались сладкозвучные голоса о милосердии к падшим. О недопущении по отношению к ним методов, которые применяли они. Могу успокоить особенно щепетильных: даже при огромном желании демократы не наберут в своем карательном арсенале и десятой доли того, что по отношению к ним применило одно лишь ведомство Крючкова. Опять же, прежде чем возвышать голос о помиловании, сперва надо бы осудить. А то: «Партия не виновата, миллионы простых рабочих, крестьян...» Да, конечно, крестьяне здесь не при чем. Хотя пора бы уже и самым «простым» понять, какой банде они пособничали столько кровавых лет, и принять решение. Кстати, самые совестливые давно уже его приняли. Другие принимают сейчас. Ну, а остальные, которых тоже немало. Которых большинство. Чего они дожидаются, очень мне интересно.

Впрочем, это пустой вопрос. В Белоруссии они уже дождались. Их республиканский фюрер уже объявил, что КПБ выходит из состава КПСС и действует на суверенной основе. Возможно, она будет строить свой коммунизм под обновленным названием. Этот бес поразительно изворотлив: ты его гонишь в дверь, а он лезет в окно. Я поздравляю моих земляков — их ждет веселенькая компания в грядущем суверенитете.

Пока мы рассуждали о милосердии и «фактах вандализма», людей продолжали хоронить. Хоронили русских, латышей, литовцев, до сих пор хоронят армян и азербайджанцев. На берегах далекой Адриатики хоронят сербов и хорватов, хоронят несчастных афганцев. Не пора ли понять, чьи это жертвы?

Жертвы издыхающего коммунизма, который, даже будучи мертвым, хватает живых.

Несчастную нашу, едва ожившую демократию, между прочим.