На заработках

LI

То, что увидѣли женщины, можно было назвать царствомъ дровъ. Рѣка Тосна, имѣющая ширину отъ 25 до 30 сажень, была перегорожена съ одного берега на другой громадными бревнами, связанными между собою цѣпями. Бревна эти удерживались нѣсколькими кустами свай и, въ свою очередь, удерживали сплошную массу четырехполѣнныхъ дровъ, держащихся на водѣ на необозримомъ пространствѣ. Въ нѣкоторыхъ мелкихъ мѣстахъ рѣки дрова выперло, и они стояли стоймя, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ ихъ поразбросало по берегамъ. Босые мужчины и женщины вытаскивали эти дрова баграми и руками изъ воды и складывали ихъ на берегахъ въ полѣнницы. Работа шла на обоихъ берегахъ рѣки. Помимо плавающихъ въ водѣ и безпорядочно разбросанныхъ по берегамъ дровъ, образовались уже цѣлыя горы сложенныхъ дровъ. Работа такъ и кипѣла. За горами сложенныхъ дровъ визжали пилы, стучали топоры, раскалывающіе дрова, и образовались новыя полѣнницы уже распиленныхъ и расколотыхъ дровъ, аккуратно сложенныя въ сажени. То тамъ, то сямъ виднѣлись мужчины и женщины попарно распиливающіе девятку, то есть дрова — въ длину девять четвертей или два съ четвертью аршина. Пильщики и пильщицы, разбросанные попарно на довольно далекое разстояніе, пилили около шалашей, сложенныхъ изъ тѣхъ-же дровъ девятки. Шалаши эти въ два съ четвертью аршина въ ширину, въ вышину и въ длину служили для ночлега рабочихъ и были складочнымъ мѣстомъ всего незатѣйливаго ихъ хозяйства. Только нѣкоторые изъ шалашей были прикрыты рогожами по щелямъ дровъ. Кой гдѣ около шалашей уже дымились костры. Рабочіе варили себѣ ужинъ.

— Вотъ какъ люди-то здѣсь живутъ, сказала Анфиса, указывая на шалаши, и покачала головой.

— А что-жъ? Все-таки лучше, чѣмъ мы на тряпичномъ дворѣ жили. Здѣсь по крайней мѣрѣ вони нѣтъ, отвѣчала Арина.

— Все-таки, дѣвушка, тамъ, хоть подъ навѣсомъ или въ сараѣ отъ дождя-то можно было укрыться, а здѣсь вѣдь промежду дровъ-то щели. Ну, какъ дождь ночью?…

— Богъ вымочитъ, Богъ и высушитъ, сказала Фекла. — А здѣсь по крайности можно три четвертака, а нѣтъ такъ и весь рубль въ день заработать. Рубль… Это не то, что двугривенный, который мы получали на тряпичномъ дворѣ отъ Емельяна Алексѣева. Такъ чего тутъ охать-то! Не хуже насъ другіе люди, да живутъ-же!

— Эй, бабы! Вы пилить, что ли, пришли? крикнулъ мужской голосъ женщинамъ и изъ-за дровъ показался мужикъ съ головой обвязанной тряпицей вмѣсто шапки.

Онъ былъ босъ, воротъ пестрядинной рубахи былъ разстегнутъ. Когда женщины приблизились къ мужику, то увидали, что потъ съ него лилъ градомъ.

— Пилить, пилить, голубчикъ, отвѣчала Анфиса и спросила его:- Гдѣ-бы намъ тутъ прикащика Калину Максимыча розыскать? Насъ прикащикъ Карпъ Иванычъ вотъ съ этой запиской изъ Питера къ нему прислалъ.

— Прикащикъ Калина Максимовъ стоитъ на квартирѣ вонъ въ той деревнѣ, гдѣ большая заводская труба-то виднѣется, отвѣчалъ мужикъ и указалъ на высокую кирпичную трубу.

— Что-жъ, дѣвушки, надо поспѣшать, встрепенулась Аграфена. — Пойдемте поскорѣй къ прикащику-то.

Изъ-за полѣнницъ распиленныхъ и расколотыхъ дровъ вышла вслѣдъ за мужикомъ босая баба. Она обтирала подоломъ платья большую пилу и стала задавать женщинамъ вопросы, какой онѣ губерніи, какого уѣзда, будутъ-ли пилить своими пилами или хозяйскими и, получивъ отвѣты, сказала:

— Ну, и мы съ мужемъ также по четвертаку съ сажени пилимъ на хозяйскихъ пилахъ, а только ужъ очень за поломку зубьевъ вычитаютъ. Вотъ пилу-то какъ глазъ свой бережешь. Дешево нынче платятъ за распилку-то, прибавила она. — А все оттого, что ужъ очень много народу сюда претъ. Въ повзапрошломъ году народу меньше приходило, такъ мы съ мужемъ начали съ ранней весны по тридцати пяти копѣекъ пилить, а кончили въ іюнѣ мѣсяцѣ по сорока пяти.

— Пойдемте, дѣвушки, пойдемте-же на деревню-то скорѣй. А то стемнѣетъ, прикащикъ заляжетъ спать и тогда и рядиться будетъ не съ кѣмъ, торопила женщинъ Аграфена. — Увидимся еще милая, такъ поговоримъ, кивнула она бабѣ-пильщицѣ и ускорила шагъ.

Женщины послѣдовали за ней. Онѣ прошли съ полъ-версты. Вотъ и небольшая деревушка. Дрова все еще стояли сплошной массой по рѣкѣ и виднѣлись вдали, но выгрузки дровъ на берегъ здѣсь уже не было. Смеркалось. У самаго входа въ улицу деревни они встрѣтили мальчишекъ играющихъ въ бабки и спросили ихъ, гдѣ живетъ прикащикъ Калина Максимычъ.

— А вотъ въ первой избѣ. Да вонъ онъ и самъ сидитъ за воротами и куритъ папироску, отвѣчали мальчишки.

У воротъ избы сидѣлъ толстенькій, коротенькій человѣкъ въ сапогахъ бутылками, въ кожанной курткѣ и въ кожанномъ картузѣ и курилъ папиросу. Около него прыгала маленькая дѣвочка, закутанная въ большой байковый платокъ, завязанный концами на спинѣ, и ѣла крендель. Подойдя къ толстенькому человѣку, женщины остановились, поклонились, спросили его онъ ли Калина Максимычъ и, получивъ утвердительный отвѣтъ, подали ему значительно уже засаленную записку.

— Отъ Карпа Иваныча. Подрядилъ онъ насъ пилить.

Прикащикъ прочелъ записку, повертѣлъ ее и отвѣчалъ:

— Рядитъ человѣкъ на работу съ нашими пилами эдакую араву, а самъ того и не знаетъ, что у насъ только три пилы осталось. Что-жъ, оставайтесь, а только напередъ скажу, что у меня пилъ только для трехъ паръ, а васъ одиннадцать человѣкъ. Чѣмъ остальныя-то пять женщинъ пилить будутъ?

Женщины опѣшили.

— Да нельзя-ли, милостивецъ, какъ нибудь? заговорили онѣ.

— Есть еще четвертая пила, да у ней нѣсколько зубовъ не хватаетъ. Эту, поди, сами не возьмете.

— Да ужъ дай хоть эту, кормилецъ.

— Ладно, дамъ, а только все равно, трое безъ пилъ останутся. Сообща развѣ станете работать, чтобы расчетъ сообща получать? Однѣ могутъ пилить днемъ, другія ночью.

— Да, да, голубчикъ, можно и сообща, допусти только до работы. Вотъ наша и старостиха, указали женщины на Анфису.

— Паспорта въ порядкѣ?

— Въ порядкѣ, голубчикъ.

— Ну, давайте паспорта и ступайте получать пилы.

Женщины полѣзли въ котомки за паспортами, вынули ихъ и передали прикащику.

— По четвертаку съ сажени? задала прикащику вопросъ Анериса.

— Да, да… По четвертаку… А только знаете-ли, какая наша сажень? наша сажень въ три съ половиной аршина.

— То-есть какъ-же это такъ, голубчикъ?

— Очень просто. Вездѣ такъ… Здѣсь свои порядки. Таковъ нашъ монастырь. А въ чужой монастырь съ своимъ уставомъ не ходятъ. Наша сажень четырнадцать четвертей. Такъ намъ въ четырнадцать четвертей сажень и выставляйте.

Женщины стали перешептываться.

— Такъ выдавать пилы-то или, можетъ статься, обратно паспорта возьмете? спросилъ прикащикъ женщинъ.

— Гдѣ ужъ тутъ!.. Что ужъ тутъ, коли у васъ такіе порядки. Давай пилы… заговорила Анфиса.

— Всѣ такъ пилятъ. Вотъ будете работать, такъ можете справиться у другихъ рабочихъ, сказалъ прикащикъ и повелъ женщинъ на дворъ избы.

Черезъ пять минутъ пилы и топоры были женщинамъ выданы. Прикащикъ вывелъ женщинъ опять за ворота и произнесъ:

— Ну, съ Богомъ. Идите туда къ полѣнницамъ, гдѣ девятка сложена, и стройте себѣ изъ плахъ палаты. Да костры будете жечь, такъ дрова-то поберегайте, а то за это и нашему брату отъ хозяевъ нашлепка бываетъ.

Женщины поплелись къ выставленнымъ на берегу полѣнницамъ дровъ.

— Слава Богу, принялъ на работу. А, я шла и все думала: а вдругъ какъ не приметъ? радостно шепнула Арина Аграфенѣ и шутливо пихнула ее въ бокъ. — Груша! Рада ты?

— Рада, отвѣчала та и улыбнулась во всю ширину лица.