На заработках

LX

Подъ вечеръ, какъ было условлено, къ Аринѣ и ея товаркамъ пришелъ Андрей. Онъ принесъ въ подарокъ пятокъ окуней и три плотички, вздѣтыя на мочалку за жабры и, подавая ихъ Анфисѣ, сказалъ:

— Волей-неволей цѣлый день сегодня рыбу ловлю. Съ товарищемъ Прохоромъ просто сладу нѣтъ. Не работаетъ да и что ты хочешь! А одному какая-же работа съ пилой! Вотъ и вамъ рыбки принесъ. Кушайте съ пріятствомъ.

— Спасибо, спасибо тебѣ, Андрей Никифорычъ, заговорили женщины.

— А за это ужъ Прошку благодарите. Онъ, подлецъ, причиненъ, что рыбы я днемъ наловилъ.

— Чертитъ? спросила Анфиса.

— Да цѣлый день въ кабакѣ сидитъ. Что было изъ одежи — пропилъ, изъ сапогъ въ лапти перерядился, разсказывалъ Андрей и, взглянувъ на Аграфену, сказалъ:- Ну, что-жъ, поѣдемте опять рыбу ловить, дѣвушки. Очень ужъ я разловился. Аграфена! сбирайся. Лодку обѣщался дать мнѣ дровяной сторожъ Кузьма, надо только пониже дровяной запруды спуститься, да тамъ и ловить. Сѣтку у сосѣдей возьмемъ.

Аграфена посмотрѣла на товарокъ и отвѣчала:

— Другія бабы поѣдутъ, такъ и я поѣду. Отчего не ѣхать.

— Дура-дѣвка, да какъ я еще кого-нибудь въ лодку возьму, коли лодка — челнъ и только двоихъ поднимаетъ.

— Врешь, врешь. Я сама видѣла, какъ Кузьма втроемъ ѣздилъ.

— Да втроемъ-то ужъ еле-еле…

— Ариша поѣдетъ, такъ я пожалуй… сдавалась Аграфена.

— Что тебѣ Ариша! откликнулась Арина. — Мнѣ пока свѣтло, дырья надо на себѣ заштопать, изорвалась я вся.

— Поѣзжай, Груша, съ нимъ одна. Ну что тебѣ? — стали уговаривать ее женщины — Полови рыбки на артель.

Аграфена поломалась и согласилась, но когда она и Андрей, захвативъ у сосѣдей сѣтку-путаницу, отправились къ лодкѣ, у Арины такъ и екнуло сердце. Хоть и сама она подговорила Андрея, чтобы онъ поговорилъ съ Аграфеной насчетъ того, чтобы ей. Аринѣ, и Аграфенѣ уйти изъ артели Анфисы и соединиться для работы съ Андреемъ, но при мысли, что Андрей будетъ въ лодкѣ наединѣ съ Аграфеной, ревность такъ и заговорила въ ней. Принялась она вдѣвать нитку въ иголку, но нитка не вдѣвалась, руки тряслись и сама Арина то блѣднѣла, то краснѣла. Наконецъ она не выдержала и побѣжала догонять Андрея к Аграфену. Догнала она ихъ садящихся уже въ лодку.

— Стойте, стойте… И я надумалась вмѣстѣ съ вами! крикнула она имъ.

— Ну, вотъ и ладно, отвѣчалъ Андрей, собравшійся уже отчаливать отъ берега, и попридержалъ лодку, упершись въ водѣ весломъ. — А я ужъ переговорилъ насчетъ того съ Аграфеной-то. Она согласна, коли ежели ты будешь согласна, прибавилъ онъ.

— Согласна, Груша? радостно спросила Арина Аграфену, садясь въ лодку, и получивъ утвердительный отвѣтъ, сказала:- Ну, вотъ и ладно. А только и процыганятъ-же насъ за это демянскія бабы!

— Не процыганятъ. Настоящія-то цыганки Марья да Ульяна на огородъ ушли, отвѣчала Аграфена. — Теперь некому цыганить. Я вотъ разсказывала Андрею, что отъ насъ три бабы на огородъ ушли, такъ онъ говоритъ, что черезъ это самое навѣрное завтра прибавку по пятачку съ сажени рабочимъ объявятъ.

— Какъ пить дать объявятъ, подтвердилъ Андрей:- потому на огородъ сегодня человѣкъ пятнадцать ушло, да многіе на кирпичные заводы сбираются уходить. Кирпичные заводы теперь заработали, а тамъ вѣдь все-таки легче работать, ну — и суше. Сегодня ужъ кое-кто ходили къ прикащику и просили прибавку. Обѣщалъ подумать и поговорить съ коммисіонеромъ. Да прибавятъ по пятачку, нельзя теперь не прибавить, иначе половина народу разбѣжится.

Рыба ловилась плохо. Андрей разъ шесть опускалъ въ воду сѣтку-путаницу, при помощи Аграфены и Арины вытаскивалъ ее, но поймалъ только пару маленькихъ щукъ да нѣсколько уклеекъ. Пробовалъ онъ ловить и на «дорожку», исполосовалъ рѣку взадъ и впередъ, но въ результатѣ была только третья небольшая щучка.

— Надо домой вернуться, — рѣшилъ онъ. — На удочку лучше ловится.

Арина и Аграфена не возражали и онъ поѣхалъ сдавать лодку.

Къ шалашамъ подруги возвращались молча. Арина соображала, какъ объявить товаркамъ, что она и Аграфена уходятъ отъ нихъ. Помимо боязни, что женщины попрекнутъ ее Андреемъ, она чувствовала расположеніе къ Анфисѣ за то, что та принимала участіе въ покойной Акулинѣ, когда Акулина была больна, и боялась своимъ уходомъ обидѣть Анфису.

— Вотъ что, Груша, скажи ужъ лучше ты бабамъ, что мы уходимъ, а у меня и языкъ не поворачивается. Право, совѣстно… начала Арина, обращаясь къ товаркѣ.

— Да конечно-же скажу. Какая тутъ совѣсть! Всякій ищетъ какъ ему лучше, — отвѣчала Аграфена.

— Нѣтъ, я тоже и къ тому, дѣвушка, что вѣдь и обидно имъ, что вотъ мы работали-работали вмѣстѣ и вдругъ ни за что, ни про что уходимъ.

— Какъ ни за что, ни про что уходимъ? Да и путаница въ большой артели выходитъ: однѣ не работаютъ, другія работаютъ, а дѣлежка пополамъ.

Вернувшись къ шалашамъ, Аграфена высыпала передъ Анфисой и Феклой, сидѣвшими около костра, рыбу изъ подола платья и сказала:

— Нате вотъ завтра на хлебово. Завтра похлебаемъ съ вами послѣдній разъ вмѣстѣ, да ужъ и увольте насъ изъ компаніи. Я и Арина уходимъ.

— Какъ уходите? Куда уходите? — воскликнула Акфиса.

— Съ землякомъ Андреемъ вмѣстѣ будемъ работать. Прохоръ теперь пьетъ, Андрей одинъ остался, такъ съ нимъ…

— Ну, что-жъ, скатертью-дорога. Насильно милъ не будешь. А только не лучше-ли было-бы Андрея къ намъ въ артель пригласить?

— Не ладно дѣло, Анфисушка, идетъ, когда велика артель. Мы ссориться не будемъ, а разойдемся по хорошему, продолжала Аграфена. — Хозяйство, какое у насъ есть, такъ мы подѣлимъ: у васъ пусть останется котелокъ, а деревянное ведерко съ собой возьмемъ, чашку одну съ блюдечкомъ возьмемъ и двѣ наши ложки. Такъ честь честью и будетъ.

Анфиса взглянула на Арину и спросила:

— И ты, Арина, уходишь? Арина потупилась и отвернулась.

— Да что-жъ одной-то оставаться безъ землячки!.. Пойду и я, проговорила она тихо.

— Ну, что-жъ, совѣтъ вамъ да любовь съ Андрюшкой, сказала Фекла.

Арина вспыхнула.

— Ты этого, Фекла Степановна, не говори. Никакого тутъ совѣта и любви нѣтъ — вотъ что. Просто уходимъ изъ-за того, что онъ землякъ нашъ.

— Дура дѣвка, да вѣдь съ землякомъ-то совѣтъ да любовь еще лучше водить.

— Ахъ, оставь, пожалуйста!.. Довольно… Надоѣло.

Остатки вечера Арина и Аграфена провели съ своими демянскими товарками въ натянутыхъ отношеніяхъ. Арина что-то, молча, поштопала около костра, Аграфена вычистила пескомъ и вымыла котелокъ, потомъ выстирала рубаху Андрея, выполоскала ее, вздернула на шестъ, продѣвъ ее въ рукава, и повѣсила на ночь сушиться между двухъ полѣнницъ.

На утро передъ обѣдомъ Арина и Аграфена расчитались съ Анфисой, пообѣдали вмѣстѣ съ демянскими женщинами и ушли къ Андрею.

— Не забывайте насъ! кричали имъ демянскія женщины.

— Да вѣдь подъ бокомъ у васъ пилить-то будемъ. Заходите и къ намъ, отвѣчала Арина.