Наследница Ордена

Глава 20. Странные игры

Не могло? Но я увидела свет. Мягкое золотистое сияние исходило издалека, из самой сердцевины непроглядной ночи. Я устремилась туда, ощущая лёгкость самого ветра, невесомость пущенного в полёт одуванчика. К обломку души, застывшему в густой тьме, как насекомое в янтаре. «Нэйт, — позвала мысленно, — ты здесь?» Никакого ответа. «Нэйт?» Я приблизилась к источнику света и узнала его. «Ты здесь». Яркость сияния не изменилась, ничего не подсказало, что и он меня узнал. Медленно вплыла в сияние, соприкасаясь светом своей души. И меня ослепила яркая картинка.

Тихий вечер. Комната наполнена светом умирающего дня, всё ещё ярким и мягким, как блики воды на потолке. Из раскрытого окна аромат сирени, омытой дождём. И улыбка золотоволосой женщины…

Видение погасло, охваченное темнотой.

Что это? Откуда взялось? Я не могла понять и двинулась дальше.

Мерцающие в ночном небе звёзды. Они завораживали и пленили своей далёкой, неизведанной красотой. Горячая мужская рука сжала крохотную детскую ладошку. «Сынок, однажды я покажу тебе мир…»

Картинка рассыпалась на миллионы кусочков, оставляя щемящее чувство потери, исчезла в черноте.

Дальше.

Скользящее разноцветье крылышек стрекозы; хрустальная капля росы на розовом цветке; небо, тающее в лучах заката… Мир прекрасен!

Темнота поглотила видение, как огонь клочок бумаги.

Дальше.

Влага грусти скользит по щекам и страх наползает липким, удушающим облаком. В углах комнаты и под шкафом таится тьма, но самое ужасное, что она прячется под кроватью, выжидая момента. «Я не боюсь, не боюсь». Маленький огонёк свечи, такой хрупкий, что вот-вот погаснет. Но тьма отступает перед ним, в панике прячась в щели. Мама, неся свечу, присаживается рядом. «Ну что ты, трусишка, я с тобой. Ты не один».

Огонёк свечи ещё мерцал невесомым призраком, а остальное видение поглотил мрак.

Дальше.

Стакан горячего чая с вареньем, припасённым для лечения простуды. Так просто быть полезным, делая самые обычные вещи. Мама улыбается, усталой, но такой светлой улыбкой. Ведь это первое, что он приготовил специально для неё.

Темнота.

Я погружалась в видения всё глубже. Они мелькали передо мной одно за другим чередой незабываемых картин и эмоций, грустных и светлых моментов, печальных и радостных. Неповторимых. Жила ими, растворялась в них, но они уходили, таяли, как воск догорающей свечи. Исчезали. Целый сонм видений, становясь тенями, мерк… Этому не было конца.

Меня словно кто вытолкнул из бесконечной цепочки сновидений, гаснущей звено за звеном.

Я медленно вздохнула, возвращаясь к реальности. Минул всего миг, равный удару сердца. Прикосновение того, кого я знала, как Нэйта, жгло щёку. Чёрный человек замер рядом, он будто чему-то поразился, чему-то, чего не ожидал.

Внезапно его рвануло в сторону и ударило об стену. Затем ещё раз и ещё. Смазанный силуэт метался по комнате, а в следующую секунду кто-то подхватил меня на руки и вынес в коридор.

— Дарен. — Я схватила его за камзол, когда он поставил меня на ноги и решил бросить одну.

— Будь здесь! — Он и не подумал остаться. Но вскоре вернулся. — Сбежал через окно, — объяснил охотник свое быстрое возвращение. Его некогда белоснежный камзол потемнел от крови.

— Тебе надо в лазарет.

— Пустяки! — отмахнулся он и пристально посмотрел мне в глаза. — Что он с тобой сделал?

— Ничего.

— Я должен был его убить. Сразу. В первый же день. — Больше ни слова не сказав, Дарен развернулся и зашагал прочь.

Ко мне уже бежали ловчие и охотники.

Переведя дыхание, я почувствовала, что теряю сознание.

В этот день я больше не видела Дарена и на следующий тоже. Он будто растворился в стенах Ордена, исчез, как те видения, что поглощала темнота.

Моя комната не сильно пострадала от сражения охотника и… монстра, и уже на второй день я смогла вернуться обратно. Правда, с условием, что теперь мне не избежать охраны у двери.

Вечером Мелисс принесла ужин; по негласному уговору — отца и мисс Магды — я была больна.

— Ты не слышала о Дарене? Как он?

Мелисс пожала плечами и ушла. Отец и её подговорил?

На третий день я смогла выйти из «добровольного» заточения и за мной тут же увязался Глэн.

— В чём дело?

— Иди себе куда шла, — расплылся в улыбке этот мерзавец.

— В твоих услугах не нуждаюсь. У меня есть телохранители.

— Есть? И кто же? Одного ты уже довела — вряд ли с койки встанет! А второй… Боже, поверишь, нет, но заседание Совета он ценит выше, чем охрану твоей персоны. Остынь! У тебя нет причин меня не любить.

Хаос бы его побрал!

— Ты куда? — кинулся он за мной следом.

— Сам же сказал: иди куда шла.

— Вот демоны!

На пороге в лазарет меня остановила мисс Магда.

— Что? — вопросительно подняла она бровь, глядя осуждающе. — Тебе чего?

— Могу я видеть Дарена? — Я прилагала все силы, чтобы не растеряться под её испытывающим взглядом.

— Не можешь.

— Почему?

— Ты сама-то здорова? Тебе прописана неделя постельного режима. А ну марш…

На этих словах Глэн схватил меня за руку и утащил.

— Отпусти! Отпусти, мне больно! — вырвалась я. — С ума сошёл? Какого демона ты вытворяешь?

— Я тебя спас. Иначе мисс Ведьма заперла бы тебя в лазарете на долгий срок.

— Может, мне этого и надо! Может, я хочу попасть в лазарет! — Глаза защипало.

— Дарена увидеть? Думаешь, он в лазарете? А не приходило в голову, что он может быть в другом месте, ведь он здорово облажался! Тебя могли убить, и в этом виноват только Харсед.

— Неправда! Я сама… — «просила не трогать Нэйта, сама!..»

— Он использовал тебя. Ему приказали умертвить всю шайку одержимых, а он использовал тебя, чтобы выманить главаря. А сил добить его не хватило.

— Ты всё выдумываешь, — сжала я кулаки.

— Зачем? Неужели считаешь, что настолько привлекательна, что я сплю и вижу, как бы провести с тобой побольше времени? — Его издевательский тон был невыносим.

— Так оставь меня в покое! — Я повернулась, чтобы уйти.

— Не выйдет! — схватил он меня за руку и больно сжал. — Даже не мечтай от меня избавиться!

— Посмотрим, — вырвала я руку. Внутри всё клокотало от гнева и одновременно хотелось расплакаться. Отвернулась к стене, разглядывая узоры на мраморе, силясь взять эмоции под контроль. А если Дарена из-за меня накажут? Закусив губу, пыталась сдержать слёзы. Не допущу, чтобы он пострадал. Возьму всю вину на себя.

— Генерал на собрании, если ты вдруг решила его навестить. — В голубых глазах ловчего плескалось столько злорадства и высокомерия, что я нашла причину, почему могу его не любить.

Остановилась посреди коридора, не зная, что делать. Если Дарена заключили под стражу… Но что я могу? Ворваться на совет и потребовать, чтобы его выпустили? Признаться, что сама держала рядом монстра, что уговорила охотника мне это позволить? Таким признанием я только ухудшу положение Дарена. Знать бы еще, что он сказал генералу о Нэйте.

— Так Дарен под стражей?

— Кто знает. Может да, а может и нет. — Глэн обходил меня по кругу. Неторопливо. Держась на расстоянии. — Что толку говорить о нём? Он не выполнил приказа. И подверг твою жизнь опасности.

— Я хочу знать, где он.

— Зачем тебе Харсед? Придет кто-нибудь другой и будет тебя защищать. Мало ли на свете дураков.

— И ты, похоже, один из них, — вскинула я бровь.

Ловчий поджал губы.

— Я не такой. Я знаю, когда остановиться. А Харсед… — Он усмехнулся. — Что ты знаешь о нём, чтобы так сильно доверять? Хочешь освободить его? Давай! Но, может, он намеренно поставил твою жизнь под угрозу? Когда душа в постоянном сомнении, так и тянет сделать неверный выбор. — Глэн смотрел на меня сверху вниз, словно с высоты своего знания, которое мне было недоступно.

— О чём ты говоришь?

— Как много он рассказал о себе? Ничего, не так ли?

Признаться ловчему, что мне известно больше, чем ничего? Ну уж нет! Но Глэн на этом не остановился.

— У Дарена есть брат… точнее был, когда-то давно, когда наш общий знакомый ещё был наивным сопляком. Тогда он и подумать не мог, что возьмет меч и станет убивать. Ему это и в кошмарном сне не снилось. Он просто жил изо дня в день под крылом мамаши с папашей, а кто-то другой страдал и погибал, но он думал, что его это не коснётся. Как думают тысячи идиотов, не осознавая опасности, даже стоя на краю обрыва. Вот и его жизнь ни к чему не подготовила и ничему не научила. До одной минуты. Был ли погожий день или шёл чёртов дождь, не знаю. Но в этот день его дом сгорел дотла. И демон бы с ним! Отстроить новый и жить. Но в том пожаре погибли его родители. Сгорели заживо, представляешь? Видно, день у них не задался. — Ловчий острил, а я чувствовала, как холодеют руки. — И ты, наверно, думаешь, что и братец его сгинул в том пламени? А вот и нет! Он остался жив, как и сама знаешь кто. И снова бы всё ничего. Ну погибли родители, а жизнь-то продолжается, да только брат его решил их вернуть… И знаешь, что сделал? — Я перестала дышать. — Ушел. Ушел к тем, кого называют адептами хаоса. — Глэн усмехнулся, довольный произведённым эффектом. — А что же малыш Дарен? Он, верно, рыдал дни напролёт, пока ему не взбрело в голову найти брата. Но как? Где? В душе он, должно быть, боялся, что искать уже некого, что брат давно в могиле. А если нет? Если превратился в монстра и убивает людей? Если? Вдруг однажды он, Дарен, встретится со своим изменённым братцем и не сможет его остановить? Что может слабый малыш против силы хаоса? Мысль, что его родная кровь где-то бесчинствует, очевидно, была для него невыносима. И тогда… Как считаешь, что сделал он тогда?

Я снова затаила дыхание, но Глэн уже потерял настроение поражать ответами.

— Он пришел в Орден. Скучно, не правда ли?

— Значит, брат Дарена…

— На той стороне, да. И каждый день Харсед ждет, что столкнётся лицом к лицу со своим одержимым братишкой, если тот, правда, ещё не сдох. Но вот вопрос: что сделает твой герой, когда… если они встретятся? Подумай об этом, милая. Потому что он уже точно подумал.

— Откуда…

— …я знаю?! — опередил Глэн. — Всё просто: я владею более полной информацией. И если ты будешь хорошо себя вести, я и с тобой поделюсь.

Я с неверием покачала головой.

— То, что ты сказал о Дарене…

— …неправда? Да брось! Я бы мог рассказать и побольше, но, боюсь, ты не готова это услышать. Единственное, что я хочу, это чтобы ты поняла: мир не такой, каким ты его навоображала. Опасайся врагов, но ещё больше — друзей.

— А кто ты, друг или враг?

— Я? Ни то, ни другое.

Много голосов, все они, как один, говорят, говорят. За столом заседания генерал Роин и его люди. Совет собирается несколько дней подряд, но к единому мнению так и не пришли. Почему? Дела Ордена не касаются никого, кроме Ордена. В этом ли ответ?

Всё давно решено, но не здесь. Здесь не говорят о том, что знает Роин и его приближённые — узкий круг доверенных людей, проверенных на фальшь, не плохих, но и не хороших. Тех, чья рука не дрогнет, какой бы приказ они не получили.

Истина всегда спрятана за вуалями правды.

Я в самом темном углу, как тень. Иногда казалось, что меня не замечают. Но взгляд Роина, брошенный в угол, говорил об обратном: генерал никогда не забывает. Ему не по душе, что я тут. Если у него есть душа… Он страшнее, чем тысячи чудовищ хаоса, генерал армии Господней, призывающий на битву с порождениями зла. Он значительно лучший игрок, чем кто-либо в этом зале, чем я. Он просчитывает не на годы, на десятилетия вперёд. А может, и на сотни лет. Он был в самом Сердце Хаоса, но вышел невредимым, не сошёл с ума. Почему об этом нет ни одной записи в хрониках? Только я вижу тьму в его глазах?

— Мы не можем игнорировать тот факт, что в городе находится эл'сафид.

— Разумеется, не можем. Но вот уже третий день отряд охотников, брошенный на его поиски, докладывает, что им неизвестно о его нынешнем местоположении. — Голубоглазый мужчина старше средних человеческих лет… Он ведь знает, что Повелевающего найти непросто, а тем более устранить. Редкостная и сильная тварь.

— Альгерд, вы, конечно, вправе посылать, кого вам вздумается, но, кажется, вы не особенно хотите поймать эл'сафида. — Черноволосый мужчина с неприятной улыбкой — всё время забываю его имя — явно метит на место председателя Совета, иначе на что ему постоянно сомневаться в словах занимающего этот пост? Он изменил положение в кресле, добившись общего внимания. — Вы сказали, что послали охотников искать монстра, но кого? Юнцов, едва окончивших обучение? Прошу прощения, но они несерьёзные противники. Когда мы имеем дело с высокоуровневым…

— Я также прошу прощения, Эрик, но вы никогда не имели дело с монстром подобного уровня. — Тот лишь поджал губы на заявление главы Совета. — Итак…

— Почему вы не хотите послать охотиться за эл'сафидом хаен-вентра? — всё же продолжил Эрик. — Это было бы разумно.

Голубые глаза Альгерда стали похожи на голубой лёд.

— В городе нет хаен-вентра, которому мы могли бы поручить эту миссию.

Эрик откинулся на спинку кресла. На его губах заиграла улыбка.

— Дарен Харсед.

По залу разлилась тишина.

Камень преткновения.

— Да, он поставил жизнь наследницы под угрозу, не устранив ранее эл'сафида.

— Что вы об этом знаете?

— Ничего, о чём бы прежде не говорилось. Но… как можно верить анонимному посланию? «Вступил в сговор с адептами хаоса… Не доложил о нападении в городе заражённых детей на наследницу… Пренебрёг приказом истреблять всех, кто представляет угрозу наследнице…» Это же бред! Вы в это верите? Может, вы думаете, что он хотел, чтобы последний из выживших монстров той группы убил наследницу? Почему же не довёл начатое до конца? Насколько мне известно, кроме наследницы, эл'сафида и Харседа в комнате никого не было. Так почему же он вдруг решил отступить? Верите в его предательство? Но что можно предложить хаен-вентру? Человеку, который теряет в битвах собственную душу.

— Возможно, вы знаете не всё, — настаивал Альгерд, сложив ладони перед собой. — Пока ведётся расследование…

— Вы не уверены, чей приказ он выполнял? Если не генерала Роина, то кого-то другого… Разве за это не положена смертная казнь? Вы хотите привести её в исполнение? Сейчас? Полагаю, это будет на руку культу. Устранить сильного врага посредством клеветы — что может быть проще!

— Харсед под стражей. Пока.

— Так выпустите его, наконец!

Поднялся гомон. Каждый день одно и то же — всегда находится тот, кто поддерживает Харседа, но Альгерд воздерживается от принятия окончательного решения. Конечно, ведь последнее слово не за ним. Генерал Роин молчал.

— Мы не можем так рисковать… если Харсед поддался искушению…

— Хаос не действует на хаен-вентров, это всем известно…

— Вы забываете, что есть и человеческий фактор. Как бы вы не держали под контролем высокоранговых охотников, они могут выбрать и иную сторону. Истории известны примеры. — Толстяк, вскочивший с места, замолк и, побледнев, опустился обратно в кресло.

В яблочко! Наконец-то они признались!

Альгерд откашлялся.

— Вы забываетесь. Давайте не будем приводить в пример неподтверждённые факты.

Неподтверждённые, как же!

— Ещё раз повторяю: ведётся расследование, и до его завершения мы не можем…

— Но Харсед на сей момент единственный, кто в состоянии убить эл'сафида! Мы не можем ждать, когда кто-то другой из хаен-вентров вернётся с рубежей, — выкрикнул с места парнишка.

— Вы боитесь, Жан? Не бойтесь, у вас же нет детей, за вашим ребёнком эл'сафид не придёт.

Молодой человек покраснел.

— Альгерд, кем ведётся расследование? Вы так много об этом говорите.

— Это конфиденциальная информация, Эрик.

— Ну конечно, я мог бы и догадаться. Но учтите, что Харседа легко могли подставить. Почему вы не хотите признать очевидные факты?

— А вы почему? Дарен скрыл инцидент о нападении на наследницу, и пока мы не выясним, зачем он это сделал…

— Так начните с простого, допросите Триллиан Эстериус. Она в состоянии подтвердить или опровергнуть, было ли нападение или нет, не так ли?

— В этом нет необходимости. Всё уже установлено. И Дарен Харсед уже сам ликвидировал часть угрозы, которую пропустил ранее. Восемь заражённых детей были уничтожены.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— А вы сами-то встречались с заражёнными? Вы думаете, что они всё ещё дети?

— Я прекрасно знаю, что они из себя представляют. Но побольше такта. Вы и родителям будете сообщать о гибели их чад в той же форме и тем же холодным тоном?

— Большинство из них сироты, как это обычно бывает. Если не все. На опознание тел ещё никто не пришёл.

— Как это удобно.

— Вы думаете, я получаю удовольствие от всей этой ситуации?

— Я ничего не думаю, я настаиваю на том, чтобы выпустить Дарена Харседа и дать ему возможность устранить эл'сафида. Монстр эволюционирует. Вскоре он сможет подчинить себе десятки, а то и сотни детских душ, а потом возьмётся за взрослых. Но к тому времени, возможно, и взрослых уже не будет, как и самого города.

— Вы рисуете не радужные картины.

— Я просто не приукрашиваю.

И снова по кругу. Раз за разом одно и то же.

Я поднялся с места, нарочито громко проехав ножками стула по каменному полу. Голоса затихли — Роин поднял руку, призывая всех к тишине. Он давно ждал, выжидал, когда я возьму слово.

— Ив Пандемония… — В голосе председателя Совета удивление.

— Если вы не возражаете, я хотел бы разобраться с этим делом. Мне неприятно, что моя подопечная… да-да, я так называю Триллиан Эстериус, с вашего позволения… — Тут уместен лёгкий поклон, и прижать руку к груди. — Так вот, мне неприятно, что она подвергалась опасности, а я не смог этому помешать.

— Вы хотите убить эл'сафида, я правильно понимаю?

Идиот, конечно нет!

— Это обязанность Ордена. — «Обязанность» — слегка резковато, но какие тут возражения? — Я могу быть только наблюдателем, не так ли? — Роин ловит мой взгляд. Генерал, вы же сами ограничили мои возможности.

— Как это понимать? Что вы предлагаете?

Роин, почему ты ничего не скажешь, позволяя говорить другим?

— Я беру ответственность за Дарена Харседа, если генерал Эстериус посчитает возможным освободить его из-под стражи.

Поднялся шум. Я их не слушал. Только ты решаешь, Роин, только ты.

— Вы были при нападении в городе на наследницу? Вы ведь были.

— У вас есть доказательства? — Альгерд поджал губы, я продолжил: — При всём моём уважении, но я не давал клятвы следовать приказам Ордена. Я вообще не давал никакой клятвы, кроме клятвы своему Повелителю, а он обязал меня позаботиться о безопасности наследницы — я уже говорил ранее, почему для нас это важно — мы не хотим войны, как и вы — жест мира, если угодно. Но даже если предположить, что нападение в городе было, оно не несло явной угрозы.

— Давайте не будем предполагать, всё уже доказано.

— Анонимом? Вы припёрли Харседа к стенке, верно? Полуправду тоже можно вывернуть наизнанку и сделать её правдой. Где донос? Хотелось бы взглянуть. Вырванные из контекста слова могут быть неправильно истолкованы. А уж события, выдернутые из жизни…

— Это дело Ордена. Вы тут наблюдатель, насколько мне известно, — указал председатель моё место.

— Значит, анонимное послание вы не покажете? Хорошо. У меня больше нет вопросов, кроме пожелания. Которое я уже озвучил. — Сел на место. Что вы теперь скажете, генерал? Снова промолчите?

Альгерд рассеянно схватился за молоток.

— Заседание окончено! — стукнул он им, подводя черту.

Первым встал с кресла Роин и, ни слова не сказав, вышел.

Все стали расходиться. Недовольное ворчание. Взгляды. Впрочем, некоторые предпочитали делать вид, что меня нет.

— Если состоится суд над Харседом, вы будете обязаны давать показания, — не удержался Альгерд.

— Я сам знаю, что я обязан делать, а что нет.

Недовольный, он вышел, не оглядываясь, одним из последних.

Корнелиус захлопнул папку и, приложив палец к губам, кивком головы велел следовать за ним.

Ниша в стене? Самое подходящее место для секретов, ничего не скажешь.

— Генерал Роин одобряет ваше предложение, — проговорил Корнелиус.

— А он не мог этого сказать сам?

— Он объявит об этом позже. Но дело не в этом…

— О, я знаю, в чём дело! — достал я из кармана пузырёк — золото высшей пробы с изящными вензелями, но то, что внутри, значительно превышало стоимость сосуда. Глаза секретаря алчно блеснули. — Я бы хотел получить текст доноса, для начала. Список всех имен, кто знал об этом деле, давал показания…

— Это слишком…

— Нет. Это ещё не всё. Текст показаний.

Корнелиус недовольно скривился, и я решил уточнить:

— Я хочу узнать правду. Выяснить, насколько я могу доверять Харседу. Если он предался хаосу… Помните, что у нас общий враг, и на его стороне может оказаться любой. — Даже вы, добавил мысленно. — Одному Творцу известно, за какие ниточки можно дёрнуть, чтобы самый преданный его слуга — имею в виду хаен-вентра — мог бы поступиться всем миром, который поклялся защищать. Разумеется, если вы не захотите мне подсказать.

— Не думаю.

— Досье на Харседа…

— Вы можете пролистать его в библиотеке.

— Ну конечно… Я уже это сделал и понял, что первого уровня доступа недостаточно.

— Увы, что-то другое будет стоит значительно дороже, чем ваш огненный порошок.

— Насколько дороже?

— Моей жизни.

— Прискорбно.

— Если это всё…

— Может быть.

— …тогда…

— В следующий раз предупредите меня о совещании не к его концу, это важно.

Подкинутый пузырёк опустился в ладони секретаря, и алчный огонь его глаз стал всепоглощающим.

Какая трагедия, генерал Роин.

Я не находила себе места, ожидая отца возле кабинета. Не может же заседание длиться вечно? Волнение росло с каждой убегающей минутой, и когда в коридоре раздались шаги, и оглянувшись, я узнала знакомую фигуру, сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Триллиан, — отметил отец моё присутствие и поцеловал в лоб, как делал часто, но сейчас это казалось неправильным: суровый мужчина с жёстким взглядом, глава Ордена, принимающий важные, а порой и страшные решения. Я пришла к нему не как дочь. Как дочь я должна была рассказать всю правду, и о Дарене тоже, о его клятве верности мне — ведь так быть не должно. Но не расскажу. — В чём дело? Мисс Магда разрешила тебе выходить из покоев?

Два ловчих, сопровождающих генерала, остановились в отдалении, не мешая беседе.

— Где Глэн? — спросил отец, окидывая взглядом пустой коридор.

От самовлюблённого охранника удалось сбежать быстро. Он оказался не таким внимательным, как Дарен, или даже Ив — при мысли о демоне во рту появилась горечь.

— Что с Дареном? — спросила я.

Взгляд отца заострился.

— Пройдём в кабинет, — предложил он и открыл дверь ключом.

Мы миновали приёмную, где за письменным столом, обложившись папками с документами и учётными книгами, обычно сидел Корнелиус. И вошли в кабинет, в котором отец проводил дни и ночи, разрабатывая планы по защите мира от хаоса.

— Присаживайся, — кивнул он на кресло. Сам сел за стол, сцепив руки перед собой. Вид у него был усталый, и я почувствовала вину за то, что отвлекаю. — Ты что-то хотела спросить?

Он нарочно делает вид, что забыл вопрос?

Я села в кресло и расправила складки платья на коленях, давая себе время собраться с мыслями. Он знает, зачем я пришла, знает. Так почему не хочет признавать? Вздохнула и подняла взгляд, встретившись с глазами отца.

— Мне не нравится Глэн! — выпалила на одном дыхании.

— Он тебя обидел?

— Нет. Но он ведёт себя со мной будто я глупая девчонка!

Отец откинулся на спинку кресла, и на его лице появилась улыбка.

— А это не так?

— Конечно нет! — притворно обиделась я и подалась вперёд, словно желая перейти к более доверительному разговору. Зачем я это делаю? Зачем пытаюсь обмануть отца? — Почему Дарен больше не приходит? Где он?

Улыбка не сходила с лица генерала, но взгляд стал пронзительнее, холоднее. Хочет понять, действительно ли я не знаю «почему»? Если Ив Пандемония рассказал о Нэйте, то игра не стоит свеч. У демона был мотив, он никогда не питал к Дарену тёплых чувств, а теперь одним ударом мог от него избавиться.

— Что ты знаешь о Дарене? — спросил отец, сбив с толку. — Как, по-твоему, он заслуживает доверия?

— О нём ходят противоречивые слухи, — сказала первое, пришедшее в голову. Ожидала, что отец начнёт с инцидента в моей комнате, и была готова ответить, а он заговорил совсем не о том…

— А что думаешь ты? — Отец прищурился, вглядываясь в моё лицо, и я опустила глаза — стало неловко.

— Он хорошо справляется. — Стоит ли его хвалить или наоборот? — Он всегда меня защищал.

— Да, но он скрыл факт нападения на тебя заражённых, и я не знаю почему.

Отец говорил спокойно, но у меня в горле пересохло. Сжала подол платья, стараясь справиться с волнением, и тут же отпустила, опасаясь, что отец заметит.

— Я попросила его ничего не говорить. — Усилием воли заставила себя поднять глаза и встретиться с взглядом генерала. — Его попросила я. — Почти удалось произнести это твёрдо. — Я не хотела, чтобы ты волновался. Со мной ведь ничего не случилось. — Улыбнулась краешками губ, пытаясь вести себя естественно.

— Дарен должен был доложить. — В голосе генерала скользнула стальная нотка. — Как ты убедила его нарушить приказ? — Слова прозвучали тихо, вкрадчиво, и я почувствовала, как холодеют ладони.

Вернувшись мыслями к тому дню, старалась припомнить детально, что тогда произошло. Я шла из кофейни, сопровождаемая демоном и охотником, которые всю дорогу вели незримый бой и раздражали. Сэмюель не пришёл на встречу, ограничившись запиской с извинениями, переданной через Луон, разрушил мои надежды получить о Пандемония засекреченную информацию. По пути домой мы столкнулись с группой вооружённых ножами детей, которые на нас напали, вернее… на меня. Первой, на кого напали, была я. Дарен отбил атаку — я просила не причинять им вред. Среди нападавших был и Нэйт, он вёл группу, но, несмотря на то, что они проигрывали, он не превратился в монстра. Почему? Эта была пробная атака? Они проверяли силы? А если бы я согласилась на их убийство, что тогда?

— Триллиан? Ты, кажется, глубоко задумалась…

— Нападавшие… Они были детьми, я посчитала, что это недостаточная угроза. И попросила Дарена не отражать происшествие в отчёте.

— И он?..

— Он меня не послушал. И тогда я подменила отчёт. Прости, отец! — Прости, что обманываю. Щёки обдало жаром. — Теперь я понимаю, что вела себя глупо и легкомысленно. Не смогла оценить степень угрозы. Они были детьми, всего лишь маленькими детьми. — В глазах защипало от слёз. На сей раз я не притворялась.

— Тебе их жаль? — Лоб отца прочертила морщинка сочувствия.

Жаль? Он отдал приказ их всех уничтожить. Всех до единого! А теперь спрашивает?

Достал из стола отчёт. Тот самый, что я составила вместо Дарена.

— Это твой почерк… Харсед всегда отличался небрежностью. Иногда он пользовался услугами других людей в составлении отчёта. Но это твой почерк. — Генерал произнёс это так, словно последняя деталь встала на место. — Хорошо, — отложил он доклад. — Я не буду применять в отношении Дарена дисциплинарные меры. Пока. Но, Триллиан, то, что ты сделала, впредь недопустимо. Любой служитель Ордена обязан подавать отчёт со всей доступной ему информацией. Если ты снова поступишь подобным образом, я проигнорирую твоё вмешательство, и полную ответственность за проступок понесёт Дарен Харсед.

Почувствовала, как отлегло от сердца, и тут же — вину. Кажется, я начала играть в странную игру.

Прежде чем вернуться к себе, бродила по саду, размышляя обо всём случившемся, о разговоре с отцом, с Глэном, старалась привести мысли в порядок.

Вернулась во дворец, когда солнце пошло на закат. Перед дверью, сложив руки на груди, стоял хмурый, как грозовое небо, ловчий. А я о нём и забыла!

— Ты где была? — начал Глэн тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Я тебе что, собачонка бегать за тобой?

— Отойди, я устала, — попробовала сдвинуть его с места, но он и не подумал отступить. Его лицо рассекла злая усмешка.

— Думаешь, всё так просто? Думаешь, со мной можно обращаться так же, как с этим болваном Харседом? Что я буду повиноваться? Ты такая дура!

— Что?

Не успела опомниться, как ловчий схватил меня за плечи и прижал к стене.

— Это ты станешь повиноваться мне. И когда я буду говорить — ты будешь слушать. А когда скажу «прыгай» — ты прыгнешь. Такая вот игра! — Он больно вдавил пальцы мне в плечи. Его голубые глаза горели жестокой насмешкой. — Ты сделаешь то, что я скажу и когда скажу. Не надо меня недооценивать, милая, потому что я…

Внезапно его снесло в сторону, словно порывом ураганного ветра, и припечатало к стене.

— Извини, похоже, я не там приземлился. Немного не рассчитал. Так что ты там говорил?

— Ненавижу ублюдка… — простонал Глэн, сползая на пол; с уголка его рта сочилась кровь.

— Дарен, — опомнилась я, окидывая взглядом его фигуру. — Ты… — не веря, произнесла, словно он мог быть всего лишь видением, которое вот-вот растает. — Тебя отпустили?

— Ты о чём? — спросил охотник как ни в чём не бывало, будто отходил на минутку за чаем. Подошёл к ловчему, который успешно притворялся лишившимся сознания, потыкал его носком ботинка. — А когда скажу «замолчи» — ты заткнёшься. Такая вот игра.

— Дарен? — окликнула я, не понимая, чем он там занимается.

Охотник обернулся и открыл рот, видимо желая что-то сказать, но вдруг изменился в лице, словно надкусил невозможно кислую ягоду, и без раздумий толкнул плечом дверь, проходя в мои комнаты.

— Я же запирала замок… — уставилась на ключ в руке, которым не успела воспользоваться. Похоже, опять придётся чинить дверь.

Мимо прошествовал Пандемония, направляясь туда же, где скрылся охотник.

Неожиданное появление демона удивило больше, чем всё только что случившееся. Но минутку, почему они вместе?

— Не знаю, как ты к этому отнесёшься… — начал демон, когда я вошла следом и закрыла дверь, не понимая, что происходит. (Надеюсь, Глэн не сильно пострадал, а то еще и нажалуется). Голос Ива был мягок, и я невольно прислушалась. — Нэйта приказано уничтожить.

Так и знала, что этим кончится! Но…

— Нэйта?! Они знают о нём? Они о нём всё знают?

Если так — без Пандемония не обошлось. О том, что Нэйт — заражённый, знали только мы трое. По крайней мере о ком мне известно.

— Нет. О Нэйте они не знают, — успокоил Ив. — Приказано ликвидировать эл'сафида.

Значит, отцу он ничего не сказал. Неудивительно, ведь ранее Ив представил генералу Нэйта как своего слугу — это было бы сложно объяснить в случае раскрытия личности эл'сафида. Хотя, уверена, демон и тут нашёл бы лазейку.

Я облегчённо вздохнула. Надеюсь… Всё ещё надеюсь спасти Нэйта. Глупо.

— Я буду сопровождать Дарена в этой миссии, — продолжил Ив; его взгляд блуждал по комнате, будто ища на чём остановиться, и замер на мне. — Я подумал, ты захочешь знать. Вопрос уже решён.

Конечно, я хотела знать. А ещё… Какого хаоса демон собрался сопровождать охотника? Почему он? Если отец не доверяет Дарену, то почему не приставил к нему одного из своих людей? Того же Глэна. Но демона!.. А если… — я пристально вгляделась в лицо Ива, спокойное и безмятежное. Если он поручился за Дарена? Нет, тут же отогнала я нелепую мысль, зачем бы ему это делать?

Охотник глядел в окно, и по его прямой спине сложно было понять, что он обо всём этом думает.

Убить Нэйта. Не о том ли сожалел Дарен, что не сделал этого раньше… с самого начала? Но он послушал меня и отступил. Потому что мне хотелось понять, как хаос воздействует на человека, и выяснить, кто заварил кашу с нападением — за этим непременно кто-то стоит. Убить Нэйта — значит убить последнего свидетеля. Но будет ли он говорить? До этого он не проявлял особой охоты. Что должно измениться? А может быть… Может, дело в другом? Видения, которые показал мне эл'сафид… Нет, которые показал Нэйт, его воспоминания, драгоценные блики его души… они померкли в глубокой темноте, но я их помнила, они стали частью меня, светлые воспоминания, что дают силы жить дальше. Что останется от Нэйта, когда хаос поглотит его душу? Он перестанет существовать?.. Тогда, возможно, Дарен прав, и убить тело Нэйта — значит спасти его душу, пока не поздно, пока есть что спасать.

— Я иду с вами!

Охотник шевельнулся, не переставая глядеть в окно.

— Завтра будет дождь, — сказал он просто.