Не графиня поневоле

Глава 18

Я выскочила из кареты, чуть не бросившись на шею графу, но вовремя опомнилась. Похожие на тени женщины в темных покрывалах стояли поодаль, не издавая ни звука и напоминая больше привидений. Последними из кустов вышла парочка Эмма и маркиз, причем последний был ранен. Он прихрамывал и опирался на руку девушки.

Я, проигнорировав приветствие графа, бросилась к маркизу.

— Что с вами?

— Пустяки, — процедил он, превозмогая боль. — Царапина.

— Ему досталось клинком от одного мерзавца, — с ненавистью пробормотала Эмма.

— Неужели они оказывали сопротивление? — в изумлении прошептала я. — А капитан Вольф?

— Старый хрыч сдался сразу, едва нас увидел, — ответил маркиз. — Но вот некоторые отпетыши из его команды… те дали жару.

— А это те самые девушки? — я не решалась назвать их рабынями.

— Да, — ответил подошедший граф. — Живой товар на этот раз не поступит в бордели Пандиона, к разочарованию некоторых.

Например, твоей женушки, — подумала я, но озвучивать не стала.

— Придется распускать команду. Сейчас мы их выгнали с корабля, а само судно пригнали в порт. — продолжал граф.

Его лицо было освещено только наполовину, придавая мрачноватой внешности мистический ореол.

— Эти никуда не годятся. Продажные твари!

Я замолчала. Ведь это значит, что мне придется теперь набирать новую команду, чтобы вновь отправить фрегат в плавание. Но где я возьму людей? Раненый маркиз мне пока не помощник.

— А что делать с девушками? — спросила я.

Моим единственным собеседником оказался граф, поскольку Эмма хлопотала возле раненого и стонущего от боли маркиза поодаль.

— Придется возвращать в их страну, ну или оставить здесь, если пожелают, — ответил тот.

— А они говорят на нашем языке?

— Некоторые возможно, — с этими словами граф подошел к толпе женщин и принялся задавать им вопросы сначала на знакомом мне наречии, потом на другом, следом и вовсе на странном, гортанном, похожем на клекот птиц.

Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что девушки не говорят на нашем языке, но могут изъясняться на хасадском.

— Ну и как я с ними буду говорить? Ни слова на хасадском не знаю.

— Я немного знаю, когда-то давно торговал с хасадами, — проговорил граф, внимательно глядя на меня. — Если хочешь…

— Нет, спасибо, — Я отвернулась и подошла к карете. — Дальше я сама. Придумаю что-нибудь, найду переводчика.

— Как хочешь, — не стал настаивать граф. — Сейчас первым делом надо увезти Антуана, этим займемся мы с Эммой. А вам с Гансом придется переправить девиц в безопасное место.

— И куда же?

Граф пожал плечами:

— Не знаю. Придумай что-нибудь.

И не говоря больше ни слова, отошел к маркизу и Эмме. Я беспомощно посмотрела на Ганса. Тот только крякнул.

— Думаю, за несколько раз мы сможем…

— Нет, никаких нескольких раз, — прервала я его. — Я не собираюсь целые сутки вывозить их. Надо что-то придумать, чтобы переправить за раз.

Ганс призадумался, нахмурив лоб. Спустя минуту он поднял голову и посмотрел на меня:

— Придется наемный экипаж взять.

— А так можно?

— Думаю, да, — уверенно ответил кучер и добавил:

В Петаре есть такое, найдем и здесь.

Я отправила его добывать экипаж, сама же подошла к девушкам и попыталась поговорить с ними. Однако ничего, кроме невнятного пугливого бормотания на незнакомом языке не услышала. Мне почему-то вспомнился эпизод из белого солнца пустыни, когда Сухов пытался общаться с гаремом.

— Мы уехали, — услышали я голос Эммы. — До встречи!

Обернувшись, я увидела, как в кустах исчезают три тени: раненого мужчину поддерживал второй, высокий и сильный. Рядом скользила третья тень — женская, изящная и легкая, как газель.

Вскоре кусты перестали шевелиться.

К счастью Ганс вернулся довольно быстро. А то я уже начала замерзать: возле моря под утро стало ощутимо прохладно. Да и девицы начали беспокоиться и переговариваться, как тропические птички.

Ганс сообщил, что на дороге стоит вполне пригодный для размещения шести-семи девиц большой экипаж, запряженный тройкой лошадей. Еще двоих девушек я посадила в свою карету. Всего несостоявшихся рабынь было девять.

Я решила везти девушек к себе домой, поскольку других вариантов все равно не было. А в особняке комнат пустовало достаточно, чтобы разместить не одну, а несколько таких групп.

И только когда все девицы были расквартированы по спальням, я вздохнула с облегчением. Уже идя по коридору к себе, намереваясь немедленно улечься в постель, я вдруг увидела несущегося в сторону спален девушек Птаха. Я никогда таким зверька не видела: он бежал буквально со всех ног, без конца принюхиваясь к чему-то.

— Что, посторонних чуешь? — ласково поманила я его к себе.

Но Птах меня проигнорировал. Достигнув одной из спален, где находилась парочка девиц, он принялся скрестись в дверь и тихонько поскуливать.

— Не надо, Птах, — я быстро подошла к нему и попыталась взять на руки.

Но не тут-то было. Обычно спокойный, мой питомец сегодня явно был не в настроении любезничать. Он вырывался, отчаянно дрыгая конечностями и даже легонько куснул меня за руку.

— Да что с тобой? —почти выкрикнула я.

Дверь спальни распахнулась, и стоявшая на пороге фигура в покрывала ласково что-то прокурлыкала на своем тарабарском языке. Обращалась она не ко мне.

Услышав ее голос, Птах громко фыркнул и вырвался у меня из рук. Он ринулся к девице, на ходу что-то отвечая на похожем наречии.

Я в полном недоумении смотрела на эту сцену. Они что, друг друга понимают?

Девица тем временем схватила Птаха на руки, весело засмеялась и принялась курлыкать с ним о чем-то. Она спрашивала, он отвечал и наоборот…

Девушка откинула с лица покрывало и посмотрела на меня. Заметив мое искренне удивление, она опять рассмеялась. Весело ей…

Затем, ни слова ни говоря, она с Птахом на руках вошла обратно в спальню, закрыв за собой дверь. Вскоре оттуда послышались восторженные крики, шум, смех. Похоже, у них вечеринка!

Еле передвигая ноги от усталости и пережитых впечатлений я наконец добралась до своей спальни и рухнула спать, едва сняв одежду.

Проснулась я, когда солнце уже садилось. Поняв, что сегодня попасть к матери Ганса не получится, я приуныла. Но тут же вспомнила про своих гостей и вскочила с кровати. В доме уже царила суматоха. Лея и мать не решились будить меня и теперь справлялись с девушками как могли, пытаясь понять, что те хотят и как-то с ними общаться.

— Кто это? — сразу же спросила мать, когда я вошла в столовую. — Почему они так странно одеты?

Там уже сидело за большим столом примерно пятеро девиц в покрывалах. Правда на этот раз лица у них были открыты. Черноглазые, смуглые, изящные — настоящие дочери востока, как сказали бы в моем старом мире.

Они весело хохотали, таскали печенье из вазочек, кормили Птаха конфетами, играли с ним и кажется, вполне освоились.

— Еще несколько в саду, — на ухо сообщила Лея. — А одну не можем вытащить из ванны, она вылила туда уже все запасы ароматических масел.

— Ну, пусть развлекаются, — стоически проговорила я и принялась пить кофе.

Взбодрившись, я в двух словах рассказала матери и Лее о происхождении и тяжелой судьбе девушек. Услышав о работорговле, те моментально прониклись сочувствием к бедным бывшим пленницам. А мать даже всплакнула.

— А они надолго? — поинтересовалась Лея, которая неодобрительно посматривала на попытки девушек сидеть, скрестив ноги, на коврах и без конца уминать сладости, усыпая крошками пол и диваны.

— Нет, — успокоила я ее. — Вот найду переводчика, и все решим.

Затем я попросила Лею сказать Гансу, чтобы завтра был готов с утра ехать в свою родную деревню. И отвечая на заинтересованный взгляд девушки добавила:

— К его матери поедем, надо кое-какие травы найти.

Лея понимающе кивнула и пошла на шум, раздающийся с кухни. Я подозревала, что девицы там под неодобрительными взглядами Файны пытаются готовить свои национальные блюда. Однако вмешиваться не стала.

Завтра был трудный день.

Мы выдвинулись, едва рассвело. Ехать надо было в сторону замка Сангиан, но дальше. Дом матери Ганса располагался на самой окраине небольшой живописной деревушки. Внутри все было по-домашнему уютно, а его мать — пожилая приветливая женщина усадила меня на диванчик, принеся какой-то освежающий напиток.

— Выпейте, — проговорила она, смотря на меня внимательным озабоченным взглядом.

Опустошив стакан, я почувствовала себя настолько хорошо, что все трудности двухчасовой дороги остались позади.

— Знаю, что тебя ко мне привело, милая, — проговорила женщина, глядя в упор. — Проклятие на тебе, да непростое.

— Это не проклятие, — быстро ответила и вытащив из кармана список ингредиентов для ритуала, сунула ей. — Вот смотрите, если я раздобуду эти травы им прочие вещества, то смогу провести ритуал и решить мою проблему. А моя проблема проста: у меня обманом отобрали здоровое тело, и я хочу вернуть его обратно.

— Не проклятие, говоришь! — женщина вдруг упруго встала, как будто ей было двадцать лет и подойдя ко мне, прикоснулась к моему лбу. — Смотри тогда!