Не графиня поневоле

Глава 32

Некоторое время я сидела, молча глядя на бесконечно любимое, дорогое лицо: кристалльно-голубые глаза под темными бровями, прямой нос, волевой подбородок с манящей ямочкой, губы, сводящие с ума… Сколько раз я представляла себе его признание в любви. И вот наконец слышу заветные слова. Но почему же не испытываю счастья?

Я поднялась и вложила в руку графа недопитый стакан с водой.

— В общем, мы договорились, — я старалась произносить слова так, чтобы он не заметил предательское дрожание голоса. — Разыщи Трисмегиста и добудь лекарство, я распоряжусь, чтобы маркиз дал тебе в дорогу в два раза больше денег, чем обычно. Кто знает, сколько запросит это старый прохвост… А теперь мне пора.

И с этими словами я развернулась, но опять была остановлена.

— Арина, — граф подошел совсем близко и взяв меня за руку, привлек к себе. — Ты что же, совсем ничего мне не ответишь?

— Давай поставим ситуацию на паузу, — дипломатично произнесла я, отходя подальше. — Мне необходимо подумать обо всем этом. Да и ты пользуешься сейчас такой популярностью. — Я кивнула на стопку писем, — что, боюсь, конкурировать с молодыми здоровыми претендентками не смогу. Извини.

— Но я ведь уже сказал, — нетерпеливо начал граф. — Это все ничего не значит, просто папашки девиц на выданье проведали, что у меня наладились дела, и я снова холостяк, вот и решил пристроить дочек…

Но я уже выходила из кабинета. Слушать графа сейчас для меня было невыносимо. Я прекрасно понимала, что не составляю конкуренции ни одной даже самой непривлекательной девушке. Граф не должен связывать жизнь с инвалидкой, он заслуживает здоровую жену и потомство, княгиня Ранг права. Я ему дать ничего не могу. А теперь еще и знаю абсолютно точно, что беременность убьет меня.

К тому времени как я добралась до дома, мне стало совсем плохо. Всю дорогу в карете, несмотря на жаркую погоду, меня била дрожь, и когда повозка остановилась, я буквально вывалилась на руки открывшего дверцу Ганса.

— Лея! — заорал верный слуга. — Сюда, госпоже плохо!

На это раз приступ был каким-то другим. Я не провалилась в бессознательность, а просто страдала от боли. У меня так выкручивало суставы и ломила спина, что я чувствовала себя буквально старой дряхлой развалиной. Стараясь не пугать хлопотавших возле мать и Лею, я тем не менее периодически испускала стоны. Зеленые таблетки, который я приняла целых три, не помогли.

Мать в ужасе смотрела, как я кручусь и мечусь на кровати и заламывала руки, умоляя Лею придумать хоть что-нибудь, позвать хоть какого-нибудь доктора.

— Да кто же окромя господина Трисмегиста сможет справиться? — сокрушенно покачала головой Лея.

— Какой ужас! — мать была буквально в шоке. — Надо срочно обратно в старый наш мир. Там по крайней мере есть наука и продвинутые технологии.

— Не поможет, — заметила Лея, не скрывая скептицизма. — Вон даже вас пришлось лечить с помощью нашего колдовства, а тут болезнь здесь приобретенная, ваши доктора не справятся.

— Но надо же что-то делать!

— Надо, — согласилась Лея. — Ей надо, во-первых, не подвергать себя стрессу. Господин Трисмегист говорил, что это главное условие нормального самочувствия. А она сегодня к графу ездила, кто знает, чем он ее расстроил.

— Но граф не мог ничем ее расстроить, — с наивной убежденностью ответила матушка, поправляя мою подушку. — Я полностью ему доверяю и уверена, что он не причинит вреда моей дочери.

— Сознательно нет, конечно, — пробурчала Лея. — Но может, случайно…

Затем служанка вышла, и некоторое время в спальне стояла тишина, прерываемая лишь моими стонами да тяжелыми вздохами матери.

К вечеру Лея вернулась, сжимая в руке что-то. К тому времени приступ боли чуть утих, и я даже могла полусидеть, оперевшись на подушки.

— Вот что раздобыла! — проговорила Лея и разжала кулак.

На ладони у нее лежало несколько засушенных листочков.

— Что это? — хором поинтересовались мы с матерью.

— Это… — Лея чуть замялась. — Ну, в общем, это от боли.

Она старательно отводила глаза.

— Наркотики что ли? — догадалась я.

Лея кивнула:

— Средство по слухам почти безвредное, натуральное, хорошо от болей избавляет. Раздобыть его трудно очень, запрещена продажа в Пандионе, пришлось в Рейм ехать к морякам тамошним, Ганс свозил, уж простите, карету взяла…

— Ты ездила в Рейм, чтобы купить для меня наркоту? — удивилась я. — Спасибо, конечно, но больше так не делай.

— Так ведь сил никаких нет смотреть на ваши мучения, — возразила Лея, развязывая завязки шляпки. — Это же с ума сойти можно. Ну как, будете пить?

— Потом может, — отговорилась я, вовсе не желая подсаживаться на наркотики, пусть даже «натуральные и безвредные». — Если опять плохо…

Тут внезапно меня скрутил такой приступ, что все слова разом пропали из моего сознания вместе со всеми окружающими. Я скрючилась и повалилась на кровать, забившись в приступе как рыба на берегу.

— Иди, заваривай свои листья! — в полном отчаянии прокричала мать.

И это было последнее, что я услышала.

В следующем сознательном мгновении я уже опять полусидела на подушках, а в мой рот заботливая рука вливала теплый отвар, терпко пахнущий пряными травами.

— Давай, глотай, доченька, — мать говорила сквозь слезы.

Я послушно сделала несколько глотков, хотя даже это усилие далось мне неимоверно тяжело.

— Вот молодец, — мать поставила пустой стакан на стол и воззрилась на меня выжидающе. — Ну как?

Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, а спустя еще минут пять боль прекратилась. Она просто ушла, резко и внезапно, как и не было. Одновременно с этим в моей голове зашумело и легкий, приятный хмельной угар проник в каждую клеточку мозга.

Я вскочила с кровати и радостно затопала босыми ногами по полу.

— Ой, успокойтесь, госпожа. — взвизгнула Лея. — Держите ее!

Это она прокричала уже матери.

Вместе они смогли справиться со мной, обуздав рвущегося наружу хмельного жеребца и преодолев сопротивление, усадили в кресло.

— Не надо прыгать, бегать и плясать! — заявила Лея, мрачно глядя на меня. Я пристыженно молчала. — Вы просто приняли средство от боли, но тратить энергию не надо. Вам важно как можно дальше оттянуть момент нового приема средства, поэтому ведите себя спокойно.

Я кивнула. Мать держала меня за руку и успокаивающе гладила по коленке.

— Сколько продлится действие этих листьев? — я взглянула на Лею.

— Если не будете прыгать как кузнечик, то сутки или даже двое, — ответила она.

— Ясно, — я поднялась и принялась одеваться. — Значит, пока есть время заняться делами.

Одевшись, я отправилась в кабинет читать корреспонденцию и писать ответы. Потом поехала на фабрику, где дала необходимые указания. А по приезду поздним вечером домой меня ждало известие от маркиза Агастьяна.

Он писал в небольшой записке, что на завтра назначен отъезд 'Смельчака и выражал надежду, что я смогу присутствовать при этом событии. Я, несколько удивленная таким предложением, потому что до сих пор они справлялись без меня, вначале хотела ответить отказом, но потом передумала.

— Я приеду к отплытию, — написала я ответ. — Если, конечно, позволит здоровье.

Вдаваться в подробности своей проблемы я не стала. Зачем пугать людей?

— Да на кой черт вы туда поедете? — Лея даже перестала выбирать выражения, узнав, что я отправляюсь в Рейм.

Утром мы с матерью завтракали в столовой, а Лея прислуживала, как обычно.

— Я уже пообещала, — упрямо ответила я, намазывая оладушку клубничным джемом. — Да и приступ больше не повторялся, так что думаю, все будет нормально.

— Так он потому и не повторялся, — ответила Лея все с тем же возмущением в голосе. — Что вы стрессов избегали. — А теперь снова Его увидите и кто знает…

О ком идет речь, было понятно. Мать, сидевшая рядом, только крякнула, но вмешиваться в спор не стала, лишь умоляюще посмотрела на меня.

— Я не буду подходить близко, — успокоила я их. — Просто посижу в карете, посмотрю, как фрегат уходит в море. В конце концов, мне надо удостовериться, что ремонт прошел должным образом.

— Не хотите посмотреть поближе? — веселая физиономия маркиза Агастьяна заглянула в мою карету.

Я находилась в порту Рейма. Управляющий тоже был там как всегда, и теперь горел желанием продемонстрировать мне ремонт судна.

— Э-э… — замялась я, не планировавшая покидать безопасное гнездышко кареты и встречаться с графом. — Вообще-то я не…

— Идемте! — маркиз шутливо дернул меня за руку, почти вытащив наружу.

— Ганс, я скоро вернусь, — помахала я рукой слуге, сидевшему на запятках кареты.

Тот кивнул с серьезным видом и принялся провожать меня взглядом, как верный пес.

На судне все сияло чистотой, свежевыкрашенная палуба так и манила пробежаться по ней в менуэте. Граф в капитанской форме был неотразим и увидев нас с маркизом, принялся показывать достопримечательности Смельчака.

— А вот это капитанская каюта, — произнес он и приобнял меня за талию.

Что-то в его голосе меня насторожило, и я резко обернулась. Маркиза рядом уже не было, а позади за бортом отчаливал вдаль порт Рейма.