Не графиня поневоле

Глава 40

Вероятно, волнения последних дней накопились до такой степени, что я вырубилась прямо возле постели графа, куда пошла дежурить после того, как Трисмегист отчалил. Не помню, сколько времени я вот так сидела в изголовье кровати, глядя на родное любимое лицо и мерно вздымавшуюся под одеялом грудь, но сон сморил меня.

Пробуждение было восхитительным. Сначала мне приснилось, что я лежу на то ли облаке, то ли куче ваты, а граф рядом обнимает меня, целует и шепчет на ухо слова любви….

— Арина, я люблю тебя, — раздался шепот прямо в ухо. И я проснулась. Граф действительно был рядом: он смотрел на меня с улыбкой, его лицо озаряла единственная горевшая свеча, а руки гладили мои.

— Вот так я хочу просыпаться каждый день, — прошептал он, легонько прикасаясь к моей коже губами. В горле у меня что-то защипало, жар поднялся от ног кверху. Я тоже, хотелось прокричать мне, тоже хочу просыпаться так каждый день! Но сбудется ли когда-нибудь эта мечта? Получу ли я обратно свое здоровое тело? А вручить себя, смертельно больную, графу я никак не могу, просто не имею права. Лучше уж уехать тогда в другую страну и или уйти в монастырь доживать свои дни.

Я смахнула непрошеную слезу и улыбнулась, глядя на озабоченное лицо графа.

— Тоже тебя люблю, — призналась я наконец, не в силах больше скрывать этого очевидного факта. — Но извини, большего пока дать не могу.

— Почему? — серьезно спросил он и присел на кровати.

Я отметила, что он почти выздоровел. Того и гляди встанет и пойдет. И словно в ответ на эту мысль граф приблизился к краю кровати, и спустив ноги на пол, встал.

— Эй, ты чего? — забеспокоилась я и подскочив, подставила ему плечо. — Ну ка не выдумывая, ложись обратно!

— Да со мной все нормально, — ответил он, хватая меня за руку. — Я здоров, вот видишь, уже хожу…

И он действительно сделал несколько неуверенных шагов. Я старалась не дать ему упасть, но вскоре даже эта скромная помощь не понадобилась. Граф, пройдя пару раз комнату по диагонали, вполне смог уже передвигаться самостоятельно. Убедившись, что его ноги в полной исправности, граф подошел и усадив меня на кровать, сам уселся рядом. Мои руки он сжимал в своих.

— Так почему? — настойчиво повторил он свой вопрос.

И я рассказала ему все, что думаю. О том, что не могу быть его женой, поскольку больна. И если не верну себе свое родное тело, то ужу лучше пропаду с концами, чем стану графиней вновь.

— Глупенькая, — он погладил меня по щеке длинными смуглыми пальцами. — Ты думаешь, в теле дело? Нет, оно важно, конечно. — он обвел мою фигуру хищным взглядом. — Но не тело я твое полюбил, поверь. И даже если ты воплотишься в каком-нибудь чудище, я все равно тебя любить не перестану.

Я улыбнулась, потом посерьезнела.

— Но ведь мы не сможем иметь детей и даже беременеть мне нельзя. Как же быть, когда так хочется быть вместе?

— Трисмегист придумает что-нибудь, — ответил граф. — Если конечно, это будет не слишком вредно для твоего здоровье. Но если вредно, то даже пытаться не будем, ведь ты должна жить как можно дольше.

Потом он вдруг поднял голову и прислушался. В доме стояла глухая тишина.

— Кстати, о Трисмегисте, где он?

Я рассказала, куда отправился лекарь и с какой целью.

— Надеюсь, ему удастся обнаружить там чары, — задумчиво проговорил он, когда я закончила рассказывать.

— Удастся, — кивнула я. — Сейчас покажу кое-что.

И я побежала в свою спальню. Вернулась, держа в руках дневник Ариды. И дала тетрадку графу. Тот пролистал, ненадолго остановившись на признаниях девушки в его адрес, потом взглянул на привороты и вздохнув, сунув мне тетрадь обратно

— Да уж. Я и не подозревал, насколько больное у нее чувство.

— Психопатка, — согласилась я. — Предпочла тебя убить, лишь бы не делиться.

— Теперь я беспокоюсь за принца Эрика, — серьезно произнес граф, снова принимаясь бродить по комнате. — Связываться с Аридой была так себе идея для него. Боюсь, как бы не произошло необратимое.

— Но зачем ей убивать принца? Он ее защищает, вот даже помогает справляться с бывшими мужьями…

И я многозначительно кивнула на перевязанный бок графа.

— Это да, — кивнул он. — Но едва он станет бесполезным, как она тотчас избавится от него.

Тут на улице раздалось цоканье копыт: окна графской спальни выходили в сад, сразу за которым располагался внутренний дворик.

Я подбежала к окну, уверенная, что явился Трисмегист и возможно, с добычей. Но это была незнакомая карета, тускло освещаемая парой фонарей.

— Экипаж Агастьянов, — возбужденно проговорил граф, тоже подойдя к окну. — Повозку Антуана я узнаю даже в темноте. Он что, на свободе?

Мне вдруг стало ужасно неловко. Я ведь даже не подумала о том, чтобы наведаться в поместье маркиза, чтобы успокоить Эмму. Бедняжка в глубокой беременности не могла никуда выезжать и вероятно, сходила с ума, гадая, куда запропастился ее муж.

Я выбежала в коридор. Сонная Лея отпирала дверь внизу.

Войдя, Эмма бросилась ко мне. Никакого живота у нее не было, отчего я, опешив на секунду, просияла улыбкой:

— Ты уже?… Ох, поздравляю!

И чуть не задушила подругу в объятиях. Та, улыбнувшись и кивая сквозь слезы, быстро проговорила:

— Да, два дня назад, мальчик… Где Антуан⁈

Я, взяв ее за руку, потащила за собой. И вскоре мы чуть не налетели на ковылявшего по коридору графа. Обеспокоившись, куда я пропала, и кто приехал, он шел за мной. Эмма остолбенела, глядя на бледное лицо раненого и его перевязанный торс, на бинты, из-под которых виднелись темные пятна крови.

— О боже, Санген! — она шагнула к графу и обняла его. Осторожно, стараясь не повредить рану.

— Эмма! — граф тоже явно был рад видеть маркизу. — Ну как ты?

Что-то промелькнуло в его глазах, и он отстранил Эмму, удивленно уставившись на ее живот.

— Так ты что, уже? — еле выговорил он. — А почему мы ничего не знаем?

— Два дня назад, —сквозь слезы засмеялась та. — Время еще не подошло, но наверное, нервы… Где Антуан?

Граф посерьезнел и взял Эмму за руку. Удивительно, но я больше не ревновала его. Зная, насколько Эмма любит своего Антуана, да и в графе была куда больше уверена после всего пережитого.

Вместе мы добрались до спальни графа. Там все расселились по креслам и диванам. После чего, Эмма, не в силах больше сдерживаться, глядя на наши серьезные лица, почти прокричала:

— Что вы скрываете?

— Антуан в тюрьме, городской, — ответила я вполголоса. — Он обвиняется в государственной измене. Как и моя, мать, впрочем.

— Что⁈ — удивление в голосе Эммы смешалось с гневом. — В какой еще измене?

— В том, что способствовал доставке сюда Трисмегиста, очевидно, — мягко проговорил граф, сочувственно глядя на Эмму. — Мы тоже, очевидно, скоро отправимся туда, если что-нибудь не изменится. К счастью, король достаточно ленив, чтобы арестовывать людей на дому и хватает пока только тех, кто сам идет в руки.

— Но это же абсурд, — проговорила Эмма, немного успокоившись при известии, что муж жив. — Какая измена к чертовой матери?

— Никакой по сути, — все так же мягко проговорил граф, вставая и успокаивающе похлопывая Эмму по плечу. — Но короля, зацикленному на запрете магии, в этом убедить трудно.

— Не переживай, — быстро произнесла я, глядя на подругу. — Мы уже принимаем меры и скоро все разрешится.

И я рассказала ей обо всем, что произошло и какого результата мы ожидаем от сегодняшней вылазки Арона Нидана и Трисмегиста в поместье принца.

Эмма, выслушав, помрачнела и произнесла:

— Да, думаю обнаружение чар в доме наследника убедит короля в вине Ариды, тогда он точно ее арестует. Но поможет ли это освободить Антуана и твою мать?

— Еще надо произвести ритуал по обмену телами, — добавила я. — Это закроет портал должным образом, и на Пандион не обрушатся катаклизмы. Однако дело в том, что я не могу попасть к королю, меня даже не подпускают ко дворцу. Да и Ариду мы пока не заполучили. Но надежда есть, Трисмегист с Ниданом сейчас где-то там…

Эмма грустно умолкла, понимая, что надежда призрачна.

Тут, словно в подтверждение моих слов о катаклизмах, дом начало слегка потряхивать. С потолка посыпалась штукатурка, стены зашатались. Внизу в комнатах слуг раздались взволнованные крики: все проснулись явно напуганные.

— Что происходит? — я посмотрела на графа.

Тот серьезно произнес:

— Вот и начинается. Похоже, Трисмегист был прав, и надо срочно закрывать портал как полагается, иначе не уцелеет никто.