Непокоренная Березина

Алексей Бухов

Наш народ богат талантами. Но проявляются они, его таланты, во всем своем блеске не сразу, не вдруг, а набирают силу, как ручей от ключа, пробившегося сквозь пласт земной, а потом река от тех ручьев.

Алеша Бухов рос в своей рязанской деревушке Пустошино незаметным, тихим, скромным пареньком. Как и все его ровесники, пас скот, работал с родителями в поле, на огороде, гумне, гонял тряпичный мяч по выгону, ловил в речушке пескарей, лазил по деревьям, царапая до крови живот, ходил с холщовой сумкой в начальную школу, бегал в избу-читальню слушать удивительные передачи «из ящичка» — по радио, внимать речам приезжих из Кораблино партийцев, агитирующих селян в колхоз… Он как губка впитывал в себя все, что видел и слышал. Мало-помалу формировался, потом и проявлялся его характер. Он одним из первых вступил в пионеры. С пионерским отрядом ходил в колхоз, собирал в поле колоски, мотался с ребятами по дворам и тащил в телегу нужное стране утильсырье, помогал неграмотным учить азбуку, шефствовал над колхозным сельхозинвентарем, помогал радиофицировать дома, разучивал новые песни… И как-то само собой получилось, что он стал признанным заводилой среди своих ребят. Вокруг него толпилась детвора, ждала от него новых интересных игр и дел.

После окончания семилетки он активно включился в комсомольскую работу в своем районе. Даже в Красную Армию Алексей ушел на год позже своих сверстников — его, комсомольского вожака, смышленого парня, попридерживали в районе, прочили руководящий пост в райкоме комсомола. Сам Бухов тоже мыслил навсегда остаться в своем районе. Об армейской службе, схватках с врагом, да еще в качестве разведчика, он и в голову не брал. Какой из него командир? Командир Красной Армии в его глазах — это человек, который обязательно должен иметь не только недюжинные знания, но и военный талант. Однако война распорядилась по-своему.

В 1941 году его призвали в Красную Армию и направили в учебный полк. Так он становится старшим сержантом. В должности командира стрелкового взвода Алексей принимает активное участие в обороне Москвы. За умелое командование своим подразделением, личный героизм и отвагу, проявленные в боях за столицу, он награждается правительственной наградой. Вскоре ему присваивают звание «младший лейтенант».

Летом 1942 году Бухов добровольно изъявляет желание отправиться в тыл фашистов на специальное задание. Разведотдел штаба фронта назначает его командиром группы под кличкой «Добрый».

Узнав об этом решении от батальонного комиссара, Бухов тогда всерьез задумался о себе, о своих делах. «Значит, что-то я делаю лучше, чем другие, и командование увидело у меня задатки командира, разведчика. Это хорошо. Но справлюсь ли я, сумею ли оправдать такое большое доверие? Лучше сейчас получить на этот вопрос честный ответ, чем потом подвести себя и других».

О своем сомнении Алексей откровенно сказал комиссару. А тот по-братски обнял его и сказал:

— А ты думаешь, я родился профессиональным разведчиком или меня долго учили в школе? Ничего подобного! Партия велела, командование приказало, а мудреную нашу науку преподнесла сама боевая жизнь. У тебя, Алексей Андреевич, уже есть боевая закалка. Неплохо воевал под Москвой. Смел, глазаст, хладнокровен, находчив, физически развит хорошо, отлично владеешь оружием — основа прекрасная! Без этих качеств разведчика не будет. Что же касается специальной подготовки, то мы с вашей группой займемся вплотную. Не беспокойся. Потерпи малость. Все придет, что нужно для победы над врагом.

— Мне бы получше изучить обстановку в тылу у фашистов, поглубже познакомиться с основами организации разведки. Да и топографию основательнее изучить. Я пока в ней ни бум-бум…

— Вот этими вопросами мы и займемся.

— С большой ли группой придется идти в тыл?

— Нет, группа небольшая. Радист и две девушки-разведчицы. Радист будет с вами на нелегальном положении, а девчата по замыслу должны устроиться на работу в немецкой администрации и оттуда передавать вам необходимые сведения. Мы вас познакомим с ними. Готовиться будете вместе. Идти пешком в тыл врага вам, конечно, не придется, в нужный район мы вас доставим на самолете и выбросим с парашютами.

Вскоре начались занятия. Девушек и радиста представил Бухову, командиру группы, сам комиссар, работавший в то время в разведотделе штаба Западного фронта.

— Прошу любить и жаловать, — начал он с шустрого семнадцатилетнего паренька в поношенной, но чисто простиранной и тщательно отглаженной гимнастерке. — Радист Валентин Васильевич Девяткин. По легенде Оленев Виктор Васильевич, а в эфире «Абрам». Запомнили?

— Да, запомнил, товарищ комиссар.

— Хорошо. А теперь познакомимся с представительницами прекрасного пола. Вот эта черноокая — Аня Куликова. А эта блондиночка — Настенька Лисина. Но это только здесь, только для нас. Там, в фашистском тылу, Аня уже не Аня и не Куликова, а Бирюкова Ольга по кличке «Белка», блондиночку наречем Коваленко Любой — «Горностаем». Красиво звучит? А? На этом романтика кончается и начинается большой серьезный и опасный труд.

— Рад познакомиться, — протянул руку Алексей.

— Мы тоже, — ответили девушки и чуть растерянно улыбнулись.

— Что вас смутило? — спросил комиссар.

— Да, так… Думали, что командир наш будет постарше возрастом, с усами.

— А он, наверное, еще ни разу не брился, — пошутил комиссар. — Не знает, как бритву держать.

— Ничего, девчата, — посмелев, сказал Алексей. — Вот возьму и отращу…

— Подождем.

— Ну вот знакомство и состоялось, — подвел итог батальонный комиссар. — А теперь прошу садиться. Начнем наши занятия. Поговорим о том, что вас ждет в белорусских лесах и что нужно будет сделать для выполнения боевой задачи. Да вы подсаживайтесь ближе к столу, к карте… Все, все, не стесняйтесь.

Разведчики окружили стол. Рядом с комиссаром примостился Бухов.

— Так вот, товарищи, — начал комиссар. — Борисов, стоящий на правом берегу Березины, небольшой городок. Но в планах немецкого командования он важен. И даже очень. Как видите по карте, он прикрывает собой Минск с востока на случай наступления нашей армии. Река Березина — важный водный рубеж, который может быть использован как оборонительный. Правый берег на большом протяжении крут. Левый — низменный, заболоченный. Город стоит в сосновом лесу. На окраине города, в Печах, в полной сохранности остался бывший военный городок нашей кавалерийской дивизии. Все это и дает возможность оккупантам держать там значительный гарнизон, состоящий из частей и подразделений разных родов войск. Через город проходят важнейшая железнодорожная магистраль, автодорога Минск — Москва. Не исключено, что именно здесь, в лесах, размещены и укрыты склады с боеприпасами и горючим. Но это все предположительно. А конкретно, что там, какие войска и техника, их численность, — мы не знаем. Поэтому первая задача вашей группы — установить состав гарнизона в городе Борисове и его окрестностях, номера частей, рода войск, расквартирование, количество боевой техники, транспорта… Ну и, само собой понятно, следить за передвижением войск по железной и шоссейной дорогам Минск — Москва.

Батальонный комиссар умолк и выжидательно поднял глаза на своих подопечных.

— Понятно-о, — проговорил Бухов. — Задача не из легких…

— Да. Мы это понимаем. В один заход ее не решить. Потребуются дни, недели, возможно, месяцы, прежде чем вы проникнете в стан оккупантов. Знаем, вам будет очень трудно и очень опасно. Но проникнуть надо. Всю надежду мы возлагаем на вас, Аня и Анастасия.

— Мы готовы на все, — ответили девушки и встали.

— Спасибо. Сидите. Приказ еще не отдаю. Нам с вами еще предстоит серьезная работа по подготовке группы. А сейчас идет просто разговор, предварительное знакомство с малой толикой того, с чем вам наверняка придется встретиться. Мы достали вам, девушки, надежные документы, подтверждающие вашу легенду. Однако это еще полдела. Вам надлежит по этим документам, проявляя собственную хитрость, смекалку, напористость, войти в расположение, доверие местной администрации и устроиться на хорошую работу. На такую, которая давала бы вам возможность многое самим видеть и знать. Больше того, выезжать из города и передавать через надежных людей разведывательные данные своему командиру — вам, товарищ Бухов.

— В чем же тогда суть моей работы? — удивился Алексей. — Сидеть и ждать сведений?

— Ваше поле деятельности, Алексей Андреевич, более чем огромно. Взгляните на карту. Только на линии Минск — Орша пять крупных точек: Смолевичи, Жодино, Крупки, Славное, Толочин… А севернее и южнее… И везде надо иметь глаза и уши. Постарайтесь раскинуть разведывательную сеть, найти надежных людей для разведки и диверсий. Установите связь с местными партизанами и подпольем… Разыщите в лесах юго-восточнее Борисова группы Сороки и Лели Колесовой. Они много знают и уже хорошо освоились. Вы летите не на пустое место. Первым было гораздо труднее.

Группа Бухова вылетела 14 июля 1942 года и благополучно приземлилась в лесах южнее Крупки. Ночь надежно укрыла четверку отважных. Собрались быстро. Помогли хорошо отработанные условные сигналы. Выбрали лес погуще и потемнее, позавтракали. Бухов предложил отдохнуть, а с утра заняться разведкой и поисками групп Сороки и Колесовой. Радист с удовольствием улегся на сухой траве под елью. Аня и Настя отказались.

— Не уснем, товарищ командир. Мы лучше подумаем, как в дорогу будем собираться. Куда и как пойдем.

— Сборы у солдата короткие. Винтовку на ремень, ложку за голенище — и все сборы, — сказал полушутя Бухов. — А вот разведать путь-дорогу, узнать, нет ли где вражеской засады, изучить местную обстановку надо. Без этого я вас не пущу. Не надейтесь. И пойдете вы не одни. Найдем надежных провожатых.

На другой день, к вечеру, нашли группу Сороки. Обрадовались друг другу несказанно. Обговорили все вопросы, и прежде всего, как пробраться в Борисов. А еще через три дня разведчики тихо прощались с девушками на опушке леса, у безымянной речушки.

— Ну, подруженьки, ни пуха ни пера! — пожал Бухов руку каждой из них. — Желаю благополучно устроиться. Жду добрых вестей в установленном месте.

— А я на каждой заре буду припадать ухом к росной земле, — сказал радист. — За семь верст ваши шаги учую.

«Белка» и «Горностай» ушли. Минуло более десяти дней, но от них не было никаких вестей. Напрасно запрашивал Центр о них. Разведчицы молчали.

Меж тем «Добрый» занялся подбором надежных людей в группу подрывников. От станции к станции пробирался он темными ночами. К нужным и верным людям вели его партизанские связные да еще наши десантники. Они и собирали небольшие группки то где-либо в отдаленном доме, то на опушке леса, а то и в каком-нибудь потайном закутке железнодорожных строений.

Однажды человек в форме путеобходчика принес в условленное место добрую весть. В маленьком, с четвертушку школьной тетради, письме было написано:

— Мы очень обрадовались этой записке и в тот же день дали знать об этом Центру, — оживленно рассказывал на совещании командиров групп Бухов. — Дела у нас пошли слаженнее, веселее. Мы не только оперативно получали сведения о прибытии эшелонов на станцию Борисов, но и знали, что делается на других станциях, в самом Борисове. Верные люди «Белки» и «Горностая» регулярно передавали нужные нам данные.

Воспользовавшись тем, что Бухов замолчал, переводя дух, Спрогис обратился к Огнивцеву:

— Как оценим работу Бухова, комиссар? Удовлетворительной?..

— Я думаю, Артур Карлович, оценку его работы надо повысить, — произнес комиссар. — Как говорится, мал золотник, да дорог. Самое главное — наши разведчицы внедрились.

— Это немаловажный факт. Теперь мы можем ожидать от них гораздо большего.

— Спасибо за высокую оценку, — поклонился Бухов-Ковалев. — Одно у нас пока плохо. Никак не можем проникнуть за забор военного городка в Печах. «Белка» несколько раз пыталась туда пробраться, но безуспешно.

— Ладно. Не огорчайтесь, — сказал комиссар. — Этим таинственным забором мы займемся особо. Как и что надо сделать, чтобы попасть в военный городок «Белке», подскажем.

После того как были заслушаны доклады всех приглашенных на совещание, слово для подведения итогов и постановки задач взял командир.

Спрогис начал свое выступление не сразу. Он окинул взглядом сидевших на длинных лавочках, сооруженных из колотых бревенчатых половинок и березовых жердей, всех прибывших на совещание товарищей и на минуту задумался: «С чего же начать? Что главное, волнующее всех сегодня? Ну, конечно же, положение на фронте, судьба Родины. А что приятного, радостного случилось на фронтах в последние недели? Пока нет ничего утешительного. Трудное лето второго года войны выпало для Отчизны. Враг вторгся далеко на Кавказ и, захватив Моздок, не считаясь с потерями, рвется к бакинской нефти. Ожесточенные бои идут на горных перевалах Главного Кавказского хребта. На сталинградском направлении гитлеровцам удалось на отдельных участках выйти к Волге. Напряженные бои и днем и ночью не затихают в самом городе. Можно ли об этом умолчать? Нет. Пусть суровая горькая правда обожжет сердца, зато они, подобно закаленному металлу, станут еще прочнее».

Артур Карлович без утайки рассказал обо всем этом людям, нетерпеливо ждавшим его слова. Еще больше потемнели лица командиров, глубже легли складки над переносицами. Чувством тонкого психолога Спрогис понимал, что сейчас как раз и настали те минуты, когда надо зажечь людей на большие дела, на удары по врагу, на активную разведку в его тылах. В этом сейчас и только в этом может быть личный вклад каждого из них в дело победы над фашистами. Так и только так они могут облегчить своими делами судьбу Родины.

— Мы здесь, в лесах Березины, не многочисленное войско. Нас — группы, то есть десятки, а кое-где не больше сотни воинов в каждой. Но сегодня Родина ждет от каждого воина-патриота конкретных дел, подвигов, помощи тем, кто сейчас проливает кровь, отстаивая Сталинград и Кавказ. И мы, безусловно, ответим конкретными боевыми делами на призыв Родины. Славными делами! Но для этого нам надо прежде всего глубоко продумать и скоординировать свои действия, уточнить задачи и районы наших операций, наладить тесное взаимодействие с партизанскими отрядами, воюющими с оккупантами в здешних лесах.

Спрогис подошел к развешенной на рейках между двумя деревьями оперативной штабной карте:

— Наши леса на севере пересекают две главные магистрали, питающие группу армий «Центр», — железная и шоссейная дороги Минск — Смоленск. Сами они и расположенные на их пути города, станции, а также гарнизоны врага будут объектами нашего основного внимания — разведки, захвата пленных и штабных документов, подрыва мостов и железнодорожного полотна, станций, уничтожения вражеских эшелонов и автоколонн, складов горючего и боеприпасов… Словом, беспощадное истребление врага и добыча важных разведывательных данных для штаба нашего Западного фронта — вот главная цель нашего пребывания здесь.

Командир взял в руки указку, сделанную из орехового прута.

— А теперь слушайте конкретную задачу, товарищи. Отряду старшего лейтенанта Вацлавского дислоцироваться вот здесь — в лесах, что южнее на двенадцать — четырнадцать километров станции Славное. Вести активную разведку в районе Коханово, Толочин, Славное. Во взаимодействии с партизанским отрядом Сергея Жунина уничтожать живую силу и технику противника. Методы: диверсии и засады. В затяжные бои не ввязываться. Всем ясно?

— Понятно, товарищ подполковник! — встал, вытянувшись в струнку, Вацлавский. Было видно, что он горит нетерпением быстрее приступить к организации дела.

— Боевая задача вам, товарищ старший лейтенант Сорока. Своим отрядом совместно с группой Елены Колесовой располагаться в лесах, в восьми-десяти километрах южнее Крупки. Действиями ваших подрывников взрывать вражеские железнодорожные эшелоны на участке Славное — Нача. Во взаимодействии с партизанскими отрядами Виктора Свистунова и Семена Ероцкого уничтожать живую силу и боевую технику врага на коммуникациях и в его гарнизонах.

Следующей ставилась задача группе Алексея Бухова. Она была гораздо сложнее, чем первым. Ей было приказано создавать на станциях легальные группы из рабочих-железнодорожников для уничтожения паровозов и эшелонов с горючим, а также проникнуть в Борисов, Печи и вести там непрерывную разведку.

Бухов выслушал приказ стоя, как должное, но при упоминании Борисова и Печи вздохнул и погрустнел. От внимательного взгляда Спрогиса это не ускользнуло, и он спросил суховато и несколько настороженно:

— Что вас обеспокоило, товарищ Бухов?

— Задача трудная, — ответил Бухов. — Добраться в Борисов и особенно в Печи почти невозможно. Там крупные гарнизоны врага и строгий пропускной режим. Я просил бы нам помочь.

— Помощь будет, — заверил командир.

Спрогис положил указку на дощатый стол, за которым стояли комиссар Огнивцев, парторг Колюпанов и начальник штаба Алексеев, продолжал:

— Вот, кажется, и все. Отрядам майора Наумовича и старшего лейтенанта Алисейчика действовать в прежних районах: соответственно западнее Могилева и севернее Бобруйска. Ввиду их отсутствия на этом совещании боевую задачу им поставить отдельным распоряжением. Наш штаб располагается в двух километрах южнее деревни Гумны; запасной район — высота с отметкой 172.0, севернее деревни Дмитровичи.

Рассматривая на карте районы своей дислокации и действий, командиры оживленно беседовали между собой. Потом собрались расходиться, но Спрогис задержал их.

— Не все, товарищи, погодите. Эка вас как к себе, «домой» тянет. Не торопитесь. В течение двух дней мы проведем с вами занятия по топографии, тактике, организации разведки и диверсий, изучению переговорной таблицы и сигналов взаимодействия… Да и вообще хочется поближе познакомиться с каждым из вас, подружиться, если не возражаете. Ну, и у товарища комиссара по партийной работе к вам вопросы есть.

— Да, товарищи, — встал Огнивцев. — Нам предстоит обсудить совместными усилиями вопросы политико-воспитательной работы с нашими воинами, организации работы партийных и комсомольских организаций в наших подразделениях в особых условиях. Обменяемся накопленным опытом, обсудим что и как. Партийная, комсомольская жизнь не должны затухать ни при каких «неблагоприятных» обстоятельствах. Больше того, чем сложнее обстановка, тем она должна быть активнее, непрерывнее и действеннее.

В тот же день командиром были поставлены задачи перед офицерами штаба по организации активной разведки в городах Могилеве и Бобруйске. В этих целях в район Могилева был направлен старший лейтенант Кругликов Ф. П., в район Бобруйска — лейтенант Котельников А. П. В городе Борисове все задачи решались группой Алексея Бухова.

На том и порешили. Двухсуточная стоянка в лесу под Гумнами превратилась в большую практическую школу совершенствования теоретических знаний и практических навыков командного состава отрядов и штаба оперативной группы. Впервые за долгое, по меркам военным, время командиры разобщенных между собой групп почуяли властную руку, способную корректировать, направлять и оценивать их боевую работу. Они больше не испытывали томительного чувства одиночества и оторванности от Большой земли. Они жаждали активности и теперь получали ее. И не просто так, а из рук высокого командования, приславшего сюда, в логово врага, сильных и опытных, вместе с тем облеченных большими правами людей. Есть с кем посоветоваться, есть у кого поучиться. Люди почувствовали крепкую организацию, далекую от кустарщины. Они ожили душой и телом, собрали волю в кулак.

Погода благоприятствовала занятиям. Над лесом только по утрам держался туман, а к полудню распогоживалось, землю согревало солнце, плыла, цепляясь за кусты, паутина. Приближалось бабье лето.

После занятий, организованных Спрогисом и Огнивцевым, командиры разъехались, если так можно сказать, по своим «местам». Какое-то время стояла тишина. Потом она взорвалась. По округе пошли слухи о делах, похожих на легенды.