В штабе фронта. Встреча с командующим

Дни отдыха в Москве промелькнули так, будто их и не было. И вот уже легковая машина разведотдела штаба фронта мчится по Минскому шоссе к Малоярославцу, увозя из столицы Огнивцева. До этого с ним беседовали начальник разведотдела полковник Ильницкий и старший батальонный комиссар Кузнецов. Они обо всем расспросили, все записали для доклада высшему начальству. Привез с собой Огнивцев и оперативную карту расположения немецко-фашистских гарнизонов, а также характеристики их начальников, важных объектов и складов, полные данные о перевозках войск и грузов, боевой техники по железным дорогам Минск — Смоленск и Минск — Бобруйск — Гомель.

Огнивцеву было известно, что с ним пожелал встретиться начальник штаба фронта. А может, примет его и сам командующий — была и такая наметка. Три месяца назад, перед отправкой в тыл врага, боевую задачу десантники получали от начальника штаба генерала Соколовского. Теперь предстояло перед ним же и отчитаться о том, что сделано, как выполнен боевой приказ. А получать, как известно, всегда легче, чем давать отчет… Вполне понятно, очень волновало Огнивцева предстоящее свидание. Кому-кому, а ему лучше, чем другим, известно, что обо всем сделанном отрядом, штабу постоянно и правдиво докладывалось. Оценки некоторым событиям тут же давались в ответных телеграммах Центра. Но какова общая оценка деятельности отряда? Это пока оставалось не ясным. Все должно было встать на свои места сегодня…

Но все обернулось иначе. Неожиданно для всех, командира оперативной группы подполковника Огнивцева первым принял командующий фронтом Иван Степанович Конев. Как сразу же стало ясно, был он гораздо веселее и бодрее, чем в сорок первом, когда его в последний раз видел Огнивцев. Прямой, подтянутый в своем неизменном кителе и хромовых, до блеска начищенных, сапогах, чисто выбритый, он смотрел с доброжелательной усмешкой.

— Проходите, товарищи, проходите. Садитесь. Рад вас видеть, «разбойников» с Березины, — сказал Конев и пошутил: — Говорят, Гитлер подал на вас жалобу. Не даете спокойно возить войска на Восточный фронт. И воюете не по правилам. Нехорошо, нехорошо.

— Жалоба фюрера вполне обоснованна, товарищ командующий. Оперативная группа добыла и передала в штаб фронта важные разведывательные данные о группировке фашистских войск, месторасположении их штабов в районах Минск — Борисов — Орша и далеко за их пределами, о перевозках противника по железной и шоссейной дорогам Минск — Москва. Разведчиками группы подробно раскрыт гарнизон врага в Печах, о котором у нас не было достоверных данных. Минеры десантных групп и отрядов свалили четырнадцать эшелонов, подорвали десятки паровозов, вагонов, сожгла немало эшелонов с горючим… — доложил командующему начальник штаба фронта. — Все это не по гитлеровским «правилам»…

— По сравнению с общей массой грузов, идущих на восток, это, конечно, не так много. Но уже важно то, что дорога для фашистов перестала быть безопасной, что слух о крушениях эшелонов, взрывах в пути наверняка разнесся по тылам группы армий «Центр», Моральный урон, нанесенный фашистам, очень высок. И это очень ценно. По себе сужу. Когда в 1941 году мы вели оборонительные бои под Смоленском, то очень многое решал моральный дух. Наши командиры и политработники хорошо понимали это и всеми средствами вселяли в сердца бойцов неколебимую веру в нашу победу над врагом. Ни у кого ни тени сомнения не было — как ни трудно нам сейчас, но победим мы! И только мы!

Конев говорил, а разведчики внимательно слушали, смотрели на него. Ведь некоторые видели его только на фотографиях, знали о боевых действиях советских войск под его командованием только из газет. Знали о том, что части Красной Армии под командованием Конева не дрогнули перед сильным и коварным врагом, стойко, до последнего сражались на оборонительных рубежах, проявляя массовый героизм и беспредельное мужество. И вот теперь генерал Конев, командующий одним из самых ответственных фронтов — Западным фронтом, перед ними, десантниками, как говорится, во плоти своей.

— Наказать врага за его чванство — лишить его материального превосходства, выбить из его рук козырь внезапности, доказать всему миру, что советский солдат, что Красная Армия сильнее фашистов — это сейчас наша первейшая стратегическая, оперативная и тактическая задача. И противник, видимо, понимает это и нервничать начинает.

— Так точно, товарищ командующий. Нам стало известно, что за наши диверсии на железной и шоссейной дорогах Минск — Орша и разгром местных гарнизонов сняты с постов начальник гестапо и военный комендант Борисова. Получил нагоняй от Гитлера и гауляйтер Белоруссии Кубе.

— Жаль, что они все еще не взлетели на воздух вместе с их эшелонами, — посетовал член военного совета.

— В этом отчасти и наша вина, — продолжал Огнивцев. — Наши разведчики предприняли попытку уничтожить начальника гестапо. К сожалению, не удалось.

— Расскажите подробнее, как вам удалось проникнуть в фашистский гарнизон в Печах и добыть ценные разведывательные данные?

Огнивцев рассказал Коневу, как это было, о смелости и находчивости Ани Куликовой, ходившей в Печи под видом базарной торговки. Вспомнил и о подвигах Лели Колесовой, всех ее подруг. Конев слушал все до конца очень внимательно, не перебивал, потом сказал:

— Командир женской десантной группы Елена Колесова военным советом фронта представлена к званию Героя Советского Союза. Вполне заслуживает высокой награды и Анна Куликова. Мы склоняем головы перед светлой памятью всех десантников, погибших в боях с оккупантами, и особенно перед памятью девушек. Они еще раз доказали свою горячую преданность Родине и выполнили клятву, данную ими Ленинскому комсомолу, не пощадили себя ради победы над врагом.

Командующий помолчал, закрыв глаза ладонью, потом, обращаясь к Ильницкому, сказал:

— О героизме всех десантников-комсомольцев надо доложить в ЦК комсомола, а также родным погибших. Всех, кто того заслуживает, представить к наградам.

— Есть, товарищ командующий!

— Большое спасибо за активную разведку и важные данные о фашистских гарнизонах и их начальниках, за подробные сведения о перебросках к фронту фашистских войск и боевой техники. Заслуживают благодарности и подрывники-десантники. Их смелые действия на коммуникациях нанесли врагу значительные потери в живой силе и боевой технике.

— Как относится к воинам-десантникам население белорусских деревень? — спросил Огнивцева член военного совета фронта.

— Народ Белоруссии встречает нас везде очень радушно, помогает всем чем может: продовольствием, доставкой сведений, информацией. Скажу больше. Когда требуется, люди, не жалея себя и детей своих, идут на опасные задания, даже на смерть. Конечно, встречаются кое-где и уроды в образе старост и полицейских. Но их единицы. Поддержки им в народе нет. При удобном случае с ними жестоко расправляются как с предателями. Надо сказать, что силы народного сопротивления растут. Борьба с оккупантами в Белоруссии под руководством партийных комитетов приняла всенародный характер.

— Чем же тогда объяснить, что на железной дороге Борисов — Орша до вашего прихода было мало диверсий? Вражеские эшелоны шли без особых помех.

— С самого начала 1942 года партизаны значительно активизировали боевые действия на этой дороге. Они нанесли большой урон фашистам. Но у них не было радиостанций, чтобы вовремя докладывать Центру о своих боевых делах. К тому же главные силы могилевских партизан волей обстоятельств оказались значительно южнее этой магистрали. Кроме того, они испытывали серьезные затруднения со взрывчаткой, оружием и боеприпасами. Да и хороших подрывников-саперов у них до сих пор маловато. По мере наших сил и возможностей мы оказывали им посильную помощь и действовали с ними с тесном взаимодействии.

— Выходит, мы не ошиблись, послав вас на этот участок? — спросил Конев.

— Так точно, товарищ командующий. Выбор сделан правильный. Наш приход как бы подбросил новую охапку сухих дров в горящий костер, — ответил Огнивцев.

— А как у вас, десантников, со взрывчаткой, оружием, боеприпасами, медикаментами? — спросил член-военного совета.

— Не жалуемся. За два с половиной месяца нас навещали два наших самолета с очень нужными грузами. Один из них прилетел с посадкой — попутно забрал раненых десантников и партизан.

— Это хорошо, товарищи. Очень приятно. А к нам вот попали такие сообщения, — и командующий протянул размалеванную немецкую листовку, на которой было изображено строительство нового крестьянского дома — возводили его крестьяне в национальной белорусской одежде вкупе с немецкими солдатами. Прямо идиллия… Под рисунком стояла подпись: «Солдаты рейха помогают жителям Белоруссии строить новую жизнь». — Видали! Не разрушают, а строят!

— Лубочная геббельсовская стряпня, — брезгливо поморщился Огнивцев. — О каком строительстве может идти речь, если тысячи белорусских селений разрушены и сожжены! Тысячи женщин, детей и стариков, спасаясь от гибели, ушли в леса, живут, а точнее, прозябают в землянках. По пути в Москву мы посмотрели на Белоруссию с высоты. Море пожаров, сплошное зарево… Темно только там, где нечего больше жечь. Все это заснять бы и показывать, показывать тем, кто еще не видел ужасов фашистского «рая».

Командующий встал и подошел к оперативной карте фронта, занявшей боковую стену рабочего кабинета.

— Десантные отряды, судя по вашему докладу, сейчас в лесах южнее шоссе Березино — Могилев, восточнее Березины. В связи с этим есть необходимость уточнить ваши задачи. Поскольку от места их дислокации почти на одинаковом удалении находятся железнодорожные и шоссейные магистрали Минск — Смоленск, Минск — Бобруйск — Гомель, военный совет фронта требует от вас, во-первых, не ослаблять активных действий на дорогах Минск — Смоленск и не оставлять в покое дороги Минск — Бобруйск — Жлобин, по которым фашисты перебрасывают свои резервы и боевую технику на брянское направление, на левое крыло нашего фронта. Эти дороги являются основными коммуникациями, питающими немецкую группу армий «Центр». Во-вторых, организовать надежные разведывательные группы, активно и успешно действующие прежде всего в городах Минск, Бобруйск и Могилев, обеспечив их необходимыми средствами связи.

— Задача ясна, товарищ командующий, — сказал, встав, Огнивцев.

— Более конкретные задачи вам поставит начальник штаба фронта товарищ Соколовский. Вашу заявку на оружие, взрывчатку и боеприпасы, обмундирование, продовольствие, средства связи и прочее мы внимательно рассмотрим. Многое вы получите сразу же по возвращении на Березину.

— Благодарим, товарищ командующий, за заботу. Спасибо от души!

— Какие есть еще просьбы, нерешенные вопросы?

— Просьб и вопросов нет.

Конев, заложив руки за спину, прошелся молча по кабинету и, остановившись у стола, спросил, о чем-то озабоченно думая:

— Как ваше мнение, товарищи военные разведчики, собираются немцы в первой половине будущего года начать новое наступление на нашем фронте или эта их идея навсегда похоронена под Москвой?

— Бредовую свою идею взятия Москвы они, товарищ командующий, еще не похоронили. Это видно из показаний взятых в плен офицеров, а также из захваченных нами писем. Они еще верят в обещание Гитлера сокрушить коммунистов и захватить Москву. Но, анализируя переброску резервов и боевой техники, военного имущества на наш фронт за последние полгода, вряд ли следует ожидать в первой половине будущего года крупных наступательных операций в полосе Западного фронта. Скорее всего фашистское командование предпримет такие действия южнее нас, — ответил за всех начальник разведотдела штаба фронта.

— Несмотря на большие потери на советско-германском фронте в сорок первом — сорок втором годах, крупное поражение под Сталинградом, а оно уже становится реальностью, — как бы размышляя, говорил командующий фронтом, — фашистская армия еще сильна. Нам предстоят тяжелые, кровопролитные сражения с нею за освобождение нашей Родины.

Сразу же после беседы с командующим Огнивцеву пришлось пересмотреть в сторону увеличения первоначальную заявку на средства связи, магнитные мины и взрывчатку, оружие и боеприпасы, обмундирование… В беседе с начальником штаба фронта генералом Соколовским Огнивцев прямо сказал:

— Того, что мы получали раньше, явно недостаточно для решения поставленных командующим новых задач. Они возросли по объему и по содержанию. Поэтому нам придется на месте готовить радистов для разведывательных групп. Будем подбирать из местного населения. Так же будем готовить подрывников. Увеличим численность наших отрядов, групп. Предстоит решить ряд очень сложных задач, связанных с материальным обеспечением.

Все это начальник штаба фронта принял во внимание и обещал полностью удовлетворить новую заявку. Значительная часть зимней одежды, магнитных мин, тола, продовольствия, оружия и боеприпасов была выдана Огнивцеву и его людям сразу, а радиостанции и питание к ним включались в следующий рейс. В конце беседы генерал Соколовский сообщил приятную новость: большая группа командиров и бойцов награждена боевыми орденами, а многим офицерам присвоены очередные воинские звания. Очередное воинское звание «майор» было присвоено и капитану Алексееву Н. Ф.

На Березину исполняющему обязанности командира оперативной группы Алексееву пошла радиограмма:

«Родители приняли хорошо, всем снабдили в дорогу, выезжаем сегодня ночью. Везу много гостинцев. Встречайте».

И вот прощание с Москвой. Вместе с Огнивцевым летел и опытный разведчик двадцатипятилетний капитан Гниденко Алексей Степанович, родом из Киевской области. Его назначили заместителем начальника оперативной группы по разведке. Летели также бойцы отрядов, залечившие свои раны в госпиталях.

На Внуковский аэродром проводить разведчиков приехали комиссар штаба Западного фронта Казбинцев, начальник разведотдела штаба фронта Ильницкий, бывший командир отряда Спрогис. Теплое расставание, добрые пожелания бередили чувства.

— Завидуем улетающим! Слезы из глаз… — не то шутил, не то правду говорил Спрогис. — Но есть надежда: не сегодня-завтра и мы взмахнем крыльями!

— Успехов вам, Артур Карлович! Коль трудно придется на Западной Двине, милости просим к нам, на Березину!

— Нет уж! Спасибо за приглашение. С какой такой стати топать назад! Лучше вы к нам — вперед, на Запад!

— Приглашение принимается. До встречи в Берлине!

— Мирного неба вам!

Инструктор-парашютист убрал трап, дверь захлопнулась. Моторы взвыли и деловито запели свою монотонную, но бодрящую сердце песню. Скупые огоньки взлетной полосы быстро побежали назад.

Прощай, Москва! Доведется ли вернуться и снова увидеть тебя?

Загрузка...