Неведомые земли. Том 4

Глава 164. Путешествие китайских послов-мусульман в Мекку и Медину (1432 г.)

Эта страна есть страна Мока [Мекка]; если плыть под парусами от Кули [Каликут] на юго-запад в направлении шэнь по компасу, можно достигнуть ее только через три месяца. Местное название гавани страны Янда [Джидда]; страной правит могущественный вождь.

Если отправиться на расстояние одного дня пути на запад [восток?] от Джидды, то придешь к городу Мока, которым правит царь. Страна верит в учение Мухаммеда[212]. Святой проповедовал свое учение первоначально в этой стране, и ее население по сей день неукоснительно следует предписаниям того учения, никогда не отваживаясь ни в чем отклониться от него в своих действиях. Люди в той стране крепкого сложения, с лоснящейся коричневой кожей. Мужчины носят тюрбан и длинное одеяние, а на ногах — кожаные сандалии. Они говорят по-арабски. Закон страны запрещает потребление спиртных напитков. Обычаи народа мягкие и дружелюбные, и здесь нет семей, оставленных без помощи. Они верны предписаниям своей религии и только изредка грешат против закона. Несомненно, это счастливая страна.

Если проехать еще полтора дня, то достигнешь мечети Небесный Зал. Местные жители называют его Кайабо [Кааба]… [Следует описание.] Ежегодно в 10-й и 12-й месяцы все некитайские мусульмане, даже те, которым нужно затратить на дорогу один-два года, приходят молиться в эту мечеть. Прежде чем уйти, все они отрывают на память полоску от шелкового занавеса. Когда от старого занавеса ничего не остается, правитель заменяет его новым, заранее сотканным для этой цели. Это происходит из года в год… [Следует описание страны, богатств ее недр, а также животного мира и т. д.]

Если ехать еще день на запад, то придешь к городу Модина [Медина]. В этом городе находится гробница святого Махомо. Всегда над вершиной гробницы сияет яркий свет, который днем и ночью поднимается до облаков. За гробницей бьет источник с чистой пресной водой. Он называется Абицзан-цзань[213]. Моряки берут с собой немного этой воды, хранят ее на борту, и если на море попадают в бурю, то разбрызгивают ее, и тогда ветер и волны утихают.

В 5-м году эры Сюань-дэ[214] посетил евнух Чжэн Хэ, глава посольства императорского двора, со своими спутниками различные чужеземные страны, чтобы ознакомить их с императорскими приказами и передать подарки. Когда часть кораблей прибыла в Гули [Каликут] и евнух Хун увидел там послов этой страны [Мекки], собиравшихся в отъезд, взял он с собой переводчика и еще нескольких человек, всего семь, которые в качестве подарка несли мускус и фарфор, взошел на борт корабля той страны и поплыл туда. Плавание туда и обратно длилось год. Они привезли все сорта чужеземных товаров, редкие драгоценные камни, жирафов [цилинь], львов, страусов, а также точный план Небесного Зала, с чем и возвратились в столицу.

Властитель страны Мока направил также посла, который привез продукты своей страны и прибыл вместе с переводчиком и свитой; так как посол из Мока приезжал сюда раньше, то и сопроводил их ко двору[215].

Сим повелеваю Я Великому евнуху Чжэн Хэ отправиться со служебным поручением в западные страны. Большие и малые морские суда, которые к этому пригодны, должны быть приняты им в Нанкине. Деньги и припасы, а также средства для всех будущих издержек, предметы, которые будут приобретены назначенными в западные страны послами, и все необходимое для каждого корабля должны поставить соответствующие ведомства в предусмотренном количестве и передать великим евнухам Чжэн Хэ, Ван Цзин-хуну, Ли Ину, Чжу Ляну, Ян Чжэню, так же как и второму евнуху справа Ху и Бао, которые должны принять их с тем, чтобы использовать, сообразуясь с обстоятельствами[216].

Когда Жэнь-цзун взошел на трон, повелел он первому послу Великому евнуху Чжэн Хэ, Ван Цзин-хуну и другим снова отправиться в море и повсеместно вручать варварам указы. В ту пору Гун Чжэнь из Цзинлина [Нанкин] состоял в секретариате главного коменданта. Он был три года в пути и посетил более 20 варварских стран. Везде он собирал сведения и записывал все, ничего не упуская. В 9-й год правления Жэнь-цзуна (1434 г.) привел он свои записи в порядок и составил из них книгу. При чтении ее я установил, что факты в ней изложены точно и что стиль ее изыскан[217].

Последняя из семи поразительных морских экспедиций Великого евнуха Чжэн Хэ наряду с пятой была действительно самой замечательной. О ней сохранился очень точный отчет — полный итинерарий, оригинал которого, однако, написан так сухо, что цитировать его нет смысла. Плавание началось 19 января 1431 г. от гавани Лунвань. Участники задержались почти на весь 1431 г. в провинциях Чжэцзян и Фуцзянь. Только 7 марта 1432 г. прибыли они на Яву. Там они посетили Палембанг и направились далее, к полуострову Малакке, в Атье, на Цейлон и в Каликут. Только 17 января 1433 г. была достигнута цель путешествия — Ормуз. Обратное плавание началось 9 марта 1433 г. и проходило благодаря летнему муссону и отказу от длительных стоянок так быстро, что Чжэн Хэ уже 22 июля 1433 г. вернулся в Нанкин. Один из кораблей флотилии был как будто направлен еще в Бенгалию.

Однако семь участников этого плавания побывали в Аравии и даже в Мекке. Среди них находился, вероятно, и описавший всю эту экспедицию хронист Ма Хуань, которого Филиппе называет «китайским мусульманином из свиты Чжэн Хэ»[218]. Возможно, для этого специально отобрали мусульман, которых в Китае было немало[219]. На родине Чжэн Хэ в Юньнани ислам закрепился еще с 1275 г.[220] Эти мусульмане были весьма рады случаю совершить паломничество к гробнице Мухаммеда, что вменялось в обязанность каждому правоверному. Об этом, правда, в источнике ничего не сообщается. Но семи человекам, во всяком случае, было приказано отправиться послами в Мекку. Поскольку участниками грандиозной экспедиции были многие императорские послы, весьма вероятно, что каждый из них или только некоторые получили особые задания. Если это верно, то закономерно и предположение Пеллио, что назначенные в Аравию лица были отправлены на особом судне[221]. Это судно проделало плавание на запад без столь частых перерывов, как остальная эскадра, и где-то по пути, вероятно вскоре после оставления Фуцзяни, 12 января 1432 г. отделилось от флотилии[222], чтобы опередить ее. Это значит, что те лица, которые отправились из Каликута в Аравию и, посетив Мекку, вернулись в Китай, пробыли в дороге год. Возглавлявшаяся Чжэн Хэ основная экспедиция только 10 декабря 1432 г. прибыла в Каликут, а участники плавания в Аравию, как доказано, вернулись в Нанкин с переданной им для императора жирафой 14 сентября 1433 г., то есть спустя два месяца после возвращения основной экспедиции. Отсюда ясно без лишних слов, что время, которое было в их распоряжении, оказалось бы слишком коротким для выполнения поставленных задач, если бы они не шли впереди основной экспедиции. Их корабль должен был задолго до других судов прибыть в Каликут, и семь участников плавания соответственно раньше добрались из Каликута в Аден и Джидду — этот «Пирей Мекки»[223], откуда они по сухопутью дошли до самой Мекки. Если речь идет о настоящих императорских послах, о чем свидетельствуют дары повелителя Мекки, переданные китайцам, то они действительно могли быть доставлены в Красное море на китайском судне. Тем не менее, поскольку послов было немного, можно предположить, что они совершили свое плавание в Аравию на арабском или индийском судне вместе с индийскими паломниками, направлявшимися в Мекку. Штульман в своем исследовании, посвященном Аравии, пишет о китайских военных кораблях, будто бы появившихся в Джидде[224]. Однако свое утверждение он не подкрепляет доказательствами. Поскольку в Аравию отправилось только семь человек, вероятнее всего они проделали свой путь на торговом судне. Зупан высказал такое же мнение[225].

Пеллио считает, что вышедшее первым судно могло прибыть в Каликут уже в апреле 1432 г. Из-за встречного муссона дальнейшее плавание из Каликута в Аравию вряд ли могло состояться до октября 1432 г.[226] Итак, китайские мусульмане могли прибыть в Аравию только в конце 1432 г. Обратное плавание могло начаться лишь при летнем муссоне. Следовательно, если послы-паломники вернулись в Нанкин в сентябре 1433 г., то это объясняется не только необычно благоприятной для плавания погодой, но и тем, что они на обратном пути сокращали стоянки до минимума.

Сообщению о том, что позднее арабские послы были направлены в Индию, Китай и т. д., не стоит придавать большого значения. Рокхилл правильно, отмечал, что в анналах Мекки ничего не говорится о таких посольствах. Поэтому он считает, что, как и в случае с римским посольством императора Марка Аврелия в Китай (см. т. I, гл. 65), мнимый посол из Мекки был всего-навсего, «обычным купцом, принявшим обличье официального представителя»[227].

Описание этого путешествия помещено в виде дополнения к книге самого Ма Хуаня. Первоначальный текст книги был написан примерно в 1416 г., а в 1425 г. она была опубликована с дополнениями, доведенными до 1424 г. Новые дополнения не могли быть внесены ранее 1436/37 г.[228]

В 1433 г. кончаются грандиозные странствия Чжэн Хэ по чужеземным странам в качестве доверенного лица китайского императора. Мы не знаем, сколько лет он прожил после этого. Но, поскольку после возвращения из последнего плавания Чжэн Хэ, видимо, было далеко за 70 лот[229], закат его жизни, вероятно, был не очень долог. После почти 30-летной исключительно успешной деятельности на императорской службе он имел право наслаждаться покоем в преклонные годы. В Нанкине еще и поныло показывают гробницу этого великого мужа[230].

Блестящий период морского могущества Китая, которому содействовал Чжэн Хэ, был короток. Трудности, связанные с положением внутри страны, и пограничные войны быстро ослабили ее силы, и величавое проявление мощи на Индийском океане не удалось закрепить. Китай быстро утратил свои позиции на море; со времени Чжэн Хэ он больше не играл существенной роли как морская держава. Обслуживание морских связей с Китаем европейскими судами, которое началось с 1517 г., после появления в стране первых португальских кораблей, позволяло китайцам снова отказаться от дальних плаваний. C тех пор в Китае существовало только малое каботажное судоходство местного значения.