Неведомые земли. Том 4

Возникновение идеи западного плавания в Восточную Азию через Атлантический океан (Историческое введение к гл. 188–190)

Канонику Фердинанду Мартиншу в Лиссабоне физик Павел посылает свой привет!

Мне было тем более приятно получить известие о твоих близких отношениях с Его Величеством королем, что я еще раньше часто вел переговоры о более коротком пути в страны пряностей, чем тот, который проходит через Гвинею. Король требует теперь от меня более наглядных и убедительных объяснений, чтобы понять и представить себе меньшую длину этого пути. Зная, что это нужно было бы показать на шаре, который изображает Землю, решил я все же, для большей ясности и меньшей затраты труда, объяснить путь на морской карте.

Поэтому я посылаю Его Величеству собственноручно начерченную карту, на которой нанесены как ваши берега и острова, от коих идет путь все время на запад, так и места, к которым нужно прийти, а также, как далеко нужно держаться от полюса и экватора и пройдя какое расстояние, то есть сколько миль, придешь к тем местам, где в наибольшем изобилии имеются все пряности и драгоценные камни. Не удивляйтесь тому, что я называю тот край, где имеются пряности, «западным», тогда как. обычно его обозначают, как восточный, так как те области можно найти, следуя морем все время в западном направлении, на нижних [subterraneas, то есть через западное полушарие. — Ред.] путях, в то время как их искали по суше в восточном направлении и на верхнем пути [то есть через восточное полушарие. — Ред.]. Поэтому, нанесенные на карту продольные прямые линии показывают расстояние с востока на запад, а поперечные — с юга на север.

Я нанес на карту различные места, к которым вы сможете прийти, согласно надежным сообщениям моряков, отчасти на случай, если вы из-за противных ветров или по какой-либо иной причине попадете не туда, куда хотели, а также, чтобы показать, что они [моряки] уже располагают сведениями о той стране, а это должно быть [Вам] особенно приятно. на тех островах живут только купцы. В знаменитейшей гавани Зайтун обитает столь великое множество торговых моряков, какого не найдешь нигде на свете. Из той гавани, говорят, ежегодно отходит 100 кораблей с перцем, не считая других судов, нагруженных прочими пряностями. Та земля весьма многолюдна, и там очень много провинций и государств, а городов и сосчитать нельзя, и находится она под властью повелителя, который называется великим ханом, что значит «царь царей». Его дом и его резиденция находятся по большей части в провинции Катай. Предки его хотели вступить в общение с христианами. Еще 200 лет назад они просили папу прислать к ним несколько лиц духовного звания, дабы наставить их в вере. Но последние по пути встретились с препятствиями и вернулись назад.

И в правление папы Евгения также прибыл один посол, подтвердивший их великое благоволение к христианам. С ним я вел длинные беседы о разных предметах: о величии царских дворцов, о ширине и изумительной длине рек, столь великом множестве городов по их берегам, что только на одной реке построено их примерно 200, с мраморными мостами большой длины и ширины, украшенными колоннами. Эта страна стоит того, чтобы ее разыскали латиняне, и не только потому, что там можно добыть неслыханное количество золота, серебра, драгоценных камней всех сортов и пряностей, которые к нам привозят, но также из-за ее ученых мужей, философов и опытных астрологов и чтобы узнать, как искусно и умно управляется эта столь могучая и огромная страна и как она ведет войны.

От Лиссабона на запад нанесены на карте по прямой 26 отрезков, каждый длиной 250 миль, до великого и великолепного города Кинсай[745]. Последний достигает 100 миль в окружности, и там 10 мостов. Название это означает город Неба[746], и много удивительного рассказывают о его многочисленных мастерах и его богатстве. Расстояние до того города составляет примерно третью часть окружности Земли[747]. Расположен он в провинции Манджи, по соседству с провинцией Катай, где находится столица властителя страны. От также известного острова Антилия, который вы называете островом Семи городов, до весьма знаменитого острова Чиппангу[748] 10 отрезков. Тот остров очень богат золотом, жемчугом и благородными камнями; храмы и дворцы покрывают там чистым золотом. Поскольку путь туда еще не известен, то и все эти пути еще не открыты; однако, несомненно, туда можно добраться. Многое можно было бы еще сказать, но, поскольку я уже устно это сообщал и вы все хорошо понимаете, не хочу я далее распространяться. Это письмо может служить ответом на твой вопрос за недостатком времени и моей занятости. Я всегда готов к услугам Его Величества. Флоренция 25 июня 1474 года[749].

Твое письмо и присланные мне предметы я получил, и они доставили мне большое удовлетворение. Твой смелый и грандиозный план плыть в восточные страны западным путем, который показывает переданная тебе карта, я принял к сведению. Лучше его было бы разъяснить на глобусе. Меня радует, что ты правильно меня понял. Изображенный путь не только возможен, но правилен и надежен [verdadfro у cicrto].

Несомненно, такое плавание почетно и может принести неисчислимые выгоды и высочайшую славу во всем христианском мире. Ты не можешь знать об этом так верно, как я, ибо не имел возможности столь часто получать надежные сведения от выдающихся и опытных людей, какие прибывают сюда к папскому двору, и от весьма уважаемых купцов, подолгу занимавшихся торговлей в тех странах.

Подобное плавание ведет к могучим царствам, знаменитым городам и провинциям, которые в изобилии располагают всем тем, в чем мы нуждаемся, а также огромным количеством всех сортов пряностей и благородными камнями. Тамошние князья и цари должны испытывать еще большую радость, чем мы, от того, что вступят в сношения с христианами наших стран, ибо многие из них — христиане, а также потому, что они смогут беседовать с учеными и умными мужами из наших краев о религии и науке, ведь наши государства и правительства пользуются там большой славой.

По этой причине, а также по другим, которые можно было бы еще привести, я ни в коей мере не удивлен, что ты, охваченный теми же высокими чувствами, что и весь португальский народ, который всегда в нужное время выдвигал мужей, способных к выдающимся деяниям, горишь желанием осуществить это плавание[750].

Господин Манфредо! Нам стало известно, что врач [medico] господин Паоло ди Поцци Тосканелли при жизни составил карты некоторых открытых Испанией островов. Очевидно, на основе его сообщений их теперь отыскали. Мы хотели бы видеть те карты, если это возможно. Поэтому мы даем вам поручение немедленно отыскать некоего господина Лодовико, внука названного господина Паоло, который, говорят, сохранил большую часть его рукописного наследства, а также настоятельно и убедительно попросить его от нашего имени, чтобы он согласился дать нам точные сведения о всех имеющихся у него сообщениях об упомянутых островах. Нам в высшей степени желательно их получить, и мы будем ему очень благодарны. Если он уже вступил во владение наследством, то не согласится ли немедленно передать рукописи. Действуйте, однако, обдуманно и во всех отношениям искусно, чтобы добиться исполнения нашего желания[751].

Когда оба они [Тосканелли и Мартинш] обменялись письмами по морским и космографическим вопросам, главным образом о гвинейском судоходстве при короле Альфонсе Португальском, и о том, как проложить лучшие пути в западных морях и странах, дошло кое-что (algo) об этих письмах и разбираемой в них теме до сведения Колумба. Так как последний в своих замыслах уже руководствовался подобными соображениями и был намерен их осуществить, он решил написать упомянутому маэстро Паоло [Тосканелли] и послал ему глобус через некоего Лоренцо Бирарди, который тоже был родом из Флоренции и тогда проживал или находился в Лиссабоне. Он сообщил названному маэстро Паоло о своем намерении, которое надеялся осуществить. По получении письма Колумба он [Тосканелли] ответил ему письмом на латинском языке, с копией послания, направленного им канонику Фернану Мартиншу, которую я видел в испанском переводе и держал в руках[752].

Письмо, которое Иероним Мюнцер, немецкий доктор из города Нюрнберга, в Германии, послал милостивому королю дону Жуану II Португальскому об открытии моря, океана и провинции великого хана Катая, переведенное с латинского на родной язык Алвару да Торри, магистром теологии из ордена св. Доминика, духовником названного короля.

Милостивому и непобедимому Жуану, королю Португалии и Алгарви, прибрежной Мавритании и первооткрывателю (!) счастливых Канарских островов, Мадейры и Азор, почтительно рекомендует себя Иероним Мюнцер, доктор медицины из Германии.

Унаследовав страну милостивого инфанта дона Энрики, твоего дяди, Ты никогда не щадил ни сил, ни средств, чтобы расширить круг Земли, и своими деяниями превратил в данников даже морские народы Эфиопии (!), моря Эфиопии и Испании, а также прибрежные народы до тропика Козерога[753] с их товарами, золотом, райскими семенами, перцем, рабами и другими сокровищами (стремление, которым ты снискал славу, похвалу и бессмертие, так же как и большую выгоду); и нет никакого сомнения, что в ближайшем будущем эфиопы, которые, подобно животным в человеческом образе, чужды служению Богу, Твоими заслугами откажутся от своего скотского состояния и склонятся к тому, чтобы признать католическую веру.

Принимая во внимание эти обстоятельства, Максимилиан, непобедимый Римский король[754], сам по матери португальского происхождения, хочет моим, правда, безыскусным письмом призвать Твое Величество отыскать восточную страну — богатый Катай. Поскольку Аристотель в конце второй книги о Небе и Мире признает это, как и Сенека в пятой книге своей «Естественной истории», а также Петр Аллиак, высокообразованный кардинал своего времени, и многие другие просвещенные мужи, то я утверждаю, что начало обитаемого Востока Земли очень близко лежит от края обитаемого Запада. Доказательством тому служат слоны, которых много в обоих этих местах, так же как и тростник с берегов Востока, который шторм пригоняет к берегам Азор. Также бесчисленны и, можно даже сказать, надежны доказательства, из коих с ясностью вытекает, что это море по направлению к Восточному Катаю можно пересечь за несколько дней (!); и тебе не нужно обращать внимание ни на Альфрагана[755], ни на других не имеющих опыта людей, утверждавших, что только четверть Земли свободна от моря, а другие три ее четверти простираются под морем, так как в вопросах, касающихся заселения Земли, нужно больше верить опыту и надежным сообщениям, чем фантастическим представлениям.

Ты, конечно, знаешь также, что многие видные астрономы отрицали наличие обитаемой земли в тропиках и ниже линии равноденствия. Что эти представления были пустыми и ложными, Ты можешь заключить из собственного опыта. Нельзя сомневаться в том, что суша преобладает над водой, а море, напротив, уступает ей. К тому же нужно учитывать кривизну Земли.

Ты располагаешь в изобилии возможностями и богатствами, у Тебя есть прекрасные мореходы, которые сами стремятся снискать себе бессмертие и славу. Какой же славы Ты удостоишься, если добьешься того, что обитаемый Восток станет известен Твоему Западу, и какие выгоды принесет тогда Тебе торговля! Твоими данниками станут океанские острова, а как часто будут покоряться Твоей власти потрясенные короли! Уже воздают Тебе должное, как великому государю, немцы, итальянцы, рутены, поляки, скифы и те, которые живут с великим герцогом Московским под иссушающей звездой арктического полюса. Уже несколько лет как стал известен под покровительством этой звезды большой остров Гренландия, берега которого тянутся на 300 миль и где расположено большое поселение подданных названного господина герцога[756].

Если же ты проведешь эту экспедицию, то будут Тебя чтить как Бога или как второго Геркулеса. Для этого плавания, если Тебе будет угодно, Ты можешь также заполучить откомандированного нашим королем Максимилианом нашего соотечественника господина Мартина Бехайма, который имеет особое поручение доказать это [возможность западного плавания], и многих других опытных моряков, которые пересекут то море, прокладывая свой курс от Азор, преисполненные духом отважной предприимчивости и используя свой цилиндр [переносные солнечные часы], свои квадранты, астролябии и другие инструменты. Им не будут докучать ни холод, ни жара, скорее всего, они достигнут берега океана при умеренной температуре воздуха и моря. По бесконечному множеству оснований Твоему Величеству воздадут высокие почести. Того, кто бежит, может пришпорить выгода; Ты же сам с Твоим предприимчивым духом исследуешь все до сокровенных глубин. Писать об этом много, значит мешать бегущему в его стремлении к цели.

Всемогущий да укрепит Тебя в Твоем намерении, и, если путь по морю будет до конца проложен Твоими рыцарями, Ты прославишься навеки!

Желаю здравия! Из Нюрнберга, города в Верхней Германии, 14 июля в год Господа нашего 1493-й[757].

Так как я исходил из шарообразности [Земли] и должен был найти при плавании на северо-запад более короткую дорогу в Индию, то я доложил об этой мысли королю[758], который согласился со мной. Он повелел надлежащим образом снарядить для меня две каравеллы, и в начале лета 1497 г. я вышел в мое северо-западное плавание с намерением найти именно ту землю, где лежит Катай, с замыслом повернуть оттуда в Индию[759].

Находясь под влиянием церкви, люди средневековья очень долго со страстным фанатизмом придерживались представления, что Земля якобы не шар, а плоский круг. Если бы не это обстоятельство, то мысль «искать Восток на Западе», побудившая Колумба предпринять его плавание всемирно-исторического значения, должна была бы восторжествовать автоматически, когда стал известен рассказ Марко Поло о Катае. Размер Земли в то время сильно преуменьшали под влиянием Птолемея, к авторитету которого в области географии относились тогда почти с таким же священным трепетом, как к библии. В средние века полагали, что островную страну Чипангу [Японию], о которой в Европе первым сообщил кое-что Марко Поло[760], нужно искать там, где в действительности располагалось всего лишь Мексика, и что Восточная Азия находится лишь немного западнее. Не только христиане, но и арабы считали непреложной истиной, что Атлантический океан простирается вплоть до Азиатского материка идо «Индии» в том широком смысле, которое вкладывал в это понятие Птолемей.

Такое представление опиралось на авторитет крупнейших авторов классической древности, высказывания которых часто рассматривались почти как догматы. Еще Аристотель сообщал, как о мнении своего анонимного предшественника, что: «Страна Столбов Геракла связана со странами Индии, и между ними лежит только одно море»[761].

Страбон утверждал, что если плыть по Западному океану, то при восточном ветре «можно достичь индийцев»[762]. А Сенека даже заявил, что для путешествия в Индию потребуется «при хорошем ветре только несколько дней морского плавания»[763]. Фаворин (около 120 г. н. э.) писал, что тот океан, который эллины обычно называли Атлантическим морем, зовется в Восточной Азии Великим морем[764]. О том, что в Западном океане могут встретиться еще неизвестные континенты, говорили, правда, уже некоторые античные авторы[765], но это считалось маловероятным, и на такие предположения, видимо, нигде не обращали внимания.

И в средние века некоторые просвещенные люди, основываясь на том или ином античном авторе, которому они оказывали особое доверие, говорили как о возможности достичь в Индии, следуя западным путем, так и о вероятности нахождения неизвестных частей Земли в неведомых морях. К числу первых относились, например, Альберт Великий[766], Роджер Бэкон[767] и Пьер д'Айи[768], а указания на еще неоткрытые части Земли мы находим у Ибн-Сины[769], Альберта Великого[770], Раймунда Луллия[771] и гораздо раньше, уже около 600 г., вполне четко у Исидора Севильского[772] и на туринской круглой карте, относящейся к XII в.[773]

Почти непостижимо, что при этих обстоятельствах в XIV в., когда самые тесные в средние века связи с Китаем, завоеванным монголами, продолжались вплоть до 1368 г., не было попыток добраться до Восточной Азии казавшимся тогда коротким путем через Атлантический океан. Причину, очевидно, нужно искать в том, что в шарообразности Земли были убеждены, в сущности, только немногие выдающиеся умы, и эта мысль оставалась чуждой широким массам, в частности морякам. Церковь считала подобное представление такой ересью, что Пьетро из Абано и Чокко д'Асколи сгорели в огне как еретики, один — в 1316 г., другой — в 1327 г., за то, что придерживались учения о шарообразности Земли, противоречившего библейской традиции[774].

Только в XV в., когда благодаря плаваниям к побережью Африки обнаружили изменение картины звездного неба в низких широтах и склонение северной Полярной звезды становилось все более очевидным, начало зарождаться убеждение, что Земля должна быть шаром. И постепенно это новое представление без борьбы проложило себе путь как нечто само собой разумеющееся. Так был дан простор идее «искать Восток на Западе».

Весьма вероятно, что и Генриху Мореплавателю такая Мысль не была чужда. Нам об этом ничего не известно, по подобное представление должно было возникнуть у каждого, кто в те времена занимался космографией и навигационными проблемами. Если принц не дал приказа рискнуть на плавание, подобное колумбову, то его могла остановить недостаточная искушенность португальцев в навигации и то, что его рыцари отнюдь не проявляли готовности рискнуть на подобное предприятие.

Мы не знаем, кто в XV в. или, возможно, еще в XIV в. впервые подхватил старую идею Аристотеля, что Геракловы столбы связаны с Индией одним и тем же океаном. Возможно, что многие пытливые умы независимо друг от друга пришли к одинаковой мысли. Совершенно четко это предположение было впервые сформулировано в 1474 г. великим флорентийским врачом и естествоиспытателем Тосканелли (1397–1482). Мы располагаем вполне определенными сообщениями, что этот ученый задолго до самого раннего из дошедших до нас письменных изложений его идеи делился ею со своими друзьями и, видимо, нередко отстаивал ее в спорах (см. его письмо).

Одним из таких друзей Тосканелли был португальский каноник Фернан Мартинш (полное имя — Фернан Мартинш ди Рориш)[775], которому он адресовал свое знаменитое письмо от 25 июня 1474 г. Об этом человеке мы знаем, что он, как и Тосканелли, в начале 60-х годов XV в. состоял в дружеских отношениях с известным кардиналом Николаем Кузанским[776]. Его подпись в качестве свидетеля стоит даже рядом с именем Тосканелли под завещанием Николая Кузанского, скончавшегося 6 августа 1464 г. Позднее Мартинш был духовником Аффонсу V и жил при дворе. Насколько можно восстановить связь событий, духовник короля, видимо, рассказал ему о своих прежних беседах с Тосканелли и о возможности достижения Индии при плавании через Западный океан. Аффонсу, вероятно, велел ему попросить Тосканелли, чтобы тот изложил свои космографические представления в письме. На эту просьбу, текст которой не сохранился, Тосканелли немедленно откликнулся. Он не только послал Мартиншу приведенное выше письмо, но и приложил к нему нанесенную на градусную сетку карту Атлантического океана, каким его себе представлял.

Несмотря на горячую поддержку идеи западного плавания в письме флорентийского врача и заманчивые ее обоснования, семена упали первоначально на неплодородную почву. После смерти короля Альфонса IV Кастильского (11 декабря 1474 г.) разразилась война за престолонаследие между Португалией и Испанией, которая длилась почти пять лет. В ходе этой войны португальцы потерпели жестокое поражение в битве при Торо 1 марта 1476 г. Эти события на многие годы приостановили поощрение разведывательных плаваний португальским королем Аффонсу V.

Примерно в 1476 г., когда бушевала война с Кастилией за престол, в Лиссабон приехал ученый моряк генуэзец Кристофоро Коломбо, которому исполнилось приблизительно 25 лет[777]. Он прибыл сюда в качестве представителя крупного генуэзского торгового дома Чентурьоне. Из Лиссабона генуэзец предпринял несколько небольших торговых плаваний в интересах своей фирмы, в частности в Англию и на Мадейру (но отнюдь не в Исландию, как это часто утверждают). В 1480 г. моряк распорядился, чтобы его младший брат Бартоломео, который был искусным картографом, тоже прибыл в Лиссабон. В этом центре исследовательской деятельности того времени перед человеком с такой профессией, казалось, открывались особенно благоприятные перспективы. Переселение Бартоломео в Лиссабон состоялось, видимо, во второй половине 1480 г.[778]

По сообщению современника этих событий канцлера Галло[779], хорошо знакомого со всей семьей, младший Колумб, нанеся на свою карту последние открытия португальцев на западном побережье Африки, пришел к мысли, что на шарообразной Земле можно попасть в Индию или Азию через океан. Не будучи моряком, Бартоломео решил изложить эту мысль своему брату Христофору, и тот увидел в ней цель своей жизни. Каким-то образом Колумбу стало «кое-что» известно о точно такой же идее Тосканелли. Ознакомиться с недлинным письмом Тосканелли, хранящимся в королевском архиве, Колумб, разумеется, не мог и поэтому обратился к «маэстро Паоло» через одного флорентийца, жившего в Лиссабоне и находившегося в дружеских отношениях с этим ученым. По сообщению Лас-Касаса, этого флорентийца звали Бирарди, правильнее, вероятно, Лоренцо Джиральди. Колумб испросил себе право осуществить идею Тосканелли, если ему будет доверено судно для этой цели. Письмо Колумба к Тосканелли, к сожалению, не сохранилось, Очевидно, он просил флорентийского ученого точнее изложить свои мысли. Тосканелли отнесся к этой просьбе дружелюбно и послал Колумбу, которого ошибочно считал португальцем, копию своего письма к Мартиншу и копию карты Атлантического океана. Не осталось без ответа и второе послание Колумба, причем 84-летний ученый с юношеским пылом хвалил моряка за то, что он готов осуществить столь грандиозный и многообещающий замысел. Обмен письмами между Тосканелли и Колумбом нередко пытались представить как апокриф, причем даже обвиняли Колумба или его биографа Лас-Касаса в подделке переписки [Цехлин]. Для подобного подозрения нет ни малейшего основания. Критический анализ создавшейся в то время обстановки позволяет обнаружить несомненные признаки подлинности писем[780]. Выраженное Виньо сомнение в существовании письма Тосканелли к Фернану Мартиншу[781] было заранее отметено найденным гораздо раньше письмом герцога Эркола д'Эсте.

Когда происходила переписка между Тосканелли и Колумбом, можно точно установить, хотя оба письма флорентийского ученого, по крайней мере в воспроизведении Лас-Касаса, не имеют даты. И все же их можно отнести только к первым восьми месяцам 1481 г., так как они написаны еще при жизни короля Аффонсу V, который умер 28 августа 1481 г. Это явствует из первого письма Тосканелли, адресованного Колумбу. Поскольку, однако, Бартоломео Коломбо, как документально доказано, был в Генуе уже 16 июля 1480 г.[782] и только после длительного пребывания в Лиссабоне мог поделиться с братом своими соображениями, то упомянутую переписку, со значительной долей вероятности, следует отнести к лету или весне 1481 г.

Как Колумб развивал далее свой замысел в данной связи, рассматривать не стоит[783]. Коротко можно сказать, что о своем стремлении совершить плавание на запад примерно в 1483/84 г. Колумб довел до сведения тогдашнего короля Португалии Жуана II. Последний проявил заботу о тщательной проверке всех обстоятельств, но в конечном счете отбросил мысль об экспедиции по весьма веским причинам, в чем позднее горько раскаивался[784]. Колумб покинул Португалию и отправился в Испанию, где после долгих лет мучительного ожидания наконец одержал победу в 1492 г.: следствием его плавания было открытие Америки, чего он до самой своей смерти (20 мая 1506 г.) так и не понял. Итак, Колумб был только первым отважным претворителем носившейся тогда в воздухе идеи. Это не подлежит сомнению. Как сильно занимала в те годы выдающиеся умы идея западного плавания в Азию, показывает письмо Мюнцера португальскому королю Жуану. Мюнцер совершенно четко формулирует основную идею Тосканелли, не зная о приоритете этого ученого, причем как раз в то время, когда Колумб только что вернулся из своего первого плавания в Америку, о чем в Нюрнберге еще ничего не было известно.

Письмо Мюнцера удивительно похоже на послание Тосканелли от 1474 г. Их пронизывает одна и та же идея, что, плывя на запад через Атлантический океан, можно достичь Восточной Азии! Письмо Мюнцера было написано в Нюрнберге, когда там находился Мартин Бехайм, который, несомненно, должен был знать о нем. Весьма вероятно, что Бехайм сам по поручению Мюнцера доставил это письмо Жуану II в Лиссабон[785], так как он в то же самое время возвратился в Португалию. Однако Бехайм, несомненно, должен был узнать о письме Тосканелли, а также о его карте мира еще во время своего первого пребывания в Португалии в 1484 г. Глобус, изготовленный Бехайм ом в 1492 г. (см. рис. 9), слишком явно выдает влияние идей, отраженных на карте Тосканелли, чтобы можно было отрицать такое предположение. Возможно, что при составлении письма пером Мюнцера в значительной степени водил дух Бехайма. Полностью выяснить связь событий теперь уже нельзя, однако можно представить ее себе и так, что Бехайм хотел через 19 лет еще раз напомнить при португальском дворе о забытых, видимо, там идеях Тосканелли. Но так как сам он уже много лет не был в Лиссабоне, то и прибег к новому толчку, исходившему из его родного города Нюрнберга[786]. Без лишних слов ясно, что в 1492 г., когда Бехайм работал над своим «Земным яблоком», вся важность идеи Тосканелли была уже осознана.

Почему Бехайм выбрал в качестве своего рупора Иеронима Мюнцера, уже не установить. Возможно, он слышал, как Мюнцер высказывал аналогичные мысли, и уговорил его составить письмо. Король Максимилиан I, позднее ставший императором (1493–1519), был родственником португальского короля и тогда уже правил вместо своего больного отца Фридриха III. Он со своей стороны как-то содействовал пересылке письма Мюнцера. В письме об этом имеются «ясные указания» в двух местах, но из него нельзя установить, какое же отношение имел Максимилиан к данному делу. Создается впечатление, что как император, так и Бехайм старались дать королю Жуану как можно более сильный стимул для организации экспедиции. Но какую роль играл каждый из трех участников, неизвестно.

Деятельность Джованни Каботы в Англии, которая началась в 1490 г. и привела в 1497 г. к открытию Лабрадора (гл. 190), как он сам определенно сообщил, тоже была вызвана надеждой не только открыть фантастические острова в океане с их легендарными богатствами, но и найти кратчайший путь в Катай, то есть в Восточную Азию, через Северо-Западный океан. Пешель с полным правом утверждал, что в конце XV в. «проблема западного морского пути в Индию занимала одновременно очень многие умы»[787].

Это ни в коей мере не умаляет исторического значения подвига Колумба. За ним навеки сохранится слава мужественного борца, который первым взялся за осуществление новой идеи. Колумб с железным упорством, преодолевая тяжелые препятствия, после многолетнего тщательного изучения всех возможностей претворил замысел в жизнь, совершив необычайно смелое плавание по океану. Его бессмертную славу нельзя принизить.

И все же мы теперь располагаем доказательством того, что Америка, «несомненно, была бы открыта незадолго до 1500 г., даже если бы не было Колумба»[788].

Перейдем к рассмотрению как фактически состоявшихся, так и легендарных экспедиций, искавших примерно те же пути, что и Колумб.