Нулевой потенциал

Глава 21. Поединок шофёров.

Начать стоило с охраны. Да откуда же её взять?.. С людьми военного толка, как я понимал, у Охотниковых было не слишком хорошо. По крайней мере, в Июневке я видел только изобретателей. Вот занесла же нелёгкая… Почему нельзя было воплотиться в каком-нибудь сынке армейского министра? А, ну да, у министра дочка. И дочка эта ничем мне помочь не могла. Даже по блату. Даже за красивые… глаза.

— Матюх, у меня нет взвода, чтобы гонять туда-сюда на охрану частных владений, — горько покачала головой Аннушка. — Да и на каком основании? Если бы у твоих имений был государственный статус…

— Не надо нам такого счастья!

— Вот и я о том же. Была бы у меня личная гвардия… Да и то, основание требуется.

— А что, замуж не пошла бы? — хитро поинтересовался я.

Показалось, или у Аннушки в глазах мелькнуло удовлетворение?

— Ох и скор ты, Матвей Палыч. Я ещё не нарожала выводок внебрачных детишек и не завела тучи любовников, чтобы от безысходности за опального графа идти.

— Начинай прямо завтра. Времени у тебя немного.

— А потом что?

— А потом я опальным быть перестану. Вот увидишь.

— Тогда сама позову, — Аннушка воровато огляделась, убедившись, что лишние глаза на тёмной улице отсутствуют, и попыталась мельком поцеловать меня в щеку.

Я увернулся:

— Я замуж не пойду, имей в виду.

И удалился под сдавленный хохот. Может, и неплохо, что она не так искристо смеётся, как Неждана.

Неждана… за ворохом происшествий я совсем забыл об обстоятельствах моего появления в этом мире. Сейчас те события казались смутными, ненастоящими. Может, и вправду, привиделось?.. И странный сон с Нежданой, и её голос после двух почти смертей? И вообще вся моя жизнь, Артель, Никита, бунт…

Что-то же она мне втирала, про жизни. Семь, кажется? Но две жизни уже было, и в зачёт не пошло. Или не было?..

— Матвей Палыч, о чём задумались? — с затаённым задором спросил Гришка.

После приключений в Гнили он перестал выдерживать холодную дистанцию «в каком-то роде коллеги». И я понял, что Григорий куда моложе, чем показался мне на первый взгляд. Лет двадцать с копейками, не больше. Щетину, видать, специально отпускает, чтобы возраста и важности прибавить.

— Устал, Гриш. Совсем. Да и время к полуночи. Пора по койкам.

С койками получилось примерно так же, как с завтраком вчера. Не дали. В гостиную вошёл Тихон, одетый в шофёрскую форму.

— А ты чего так поздно-то? — забыл я про него совсем. С утра умчался на завод, не успев повидаться с шофёром.

— Так не отпускали же, Ваше Сият… Матвей Павлович. Дожидаюсь распоряжений.

— Доложись тогда и спать, вот моё распоряжение, — обречённо вздохнув, я устроился в кресле. Ольгуня неслышно возникла в дверях с подносом, сервированным поздним ужином. В доме была столовая, но, похоже, перекусывать на скорую руку за крохотным столиком в гостиной скоро войдёт у меня в привычку.

— Прибыл утром, как и приказывали.

— Семья нормально обустроилась?

— Да, благодарствую. Антип Макарыч избу выделил пустующую. Там, конечно, подновить бы, но велел не переживать, мужики помогут, пока я на службе. Жена на седьмом небе от счастья. Да и детям всё привольнее, чем в городе.

— Девки все? Дочери?

— Дочка и двое пацанов. Подрастут маленько, будем думать, какому ремеслу обучать.

— Поспособствуем. Что с мобилями? Спасибо, — Ольгуня тепло улыбнулась, поклонилась и ушла, неслышно притворив двери.

— Пригнал один. Пока во дворе стоит. Не сказать, чтобы высшей пробы транспорт, но неплох. И, главное, в полном порядке. Батюшки вашего, Антип Макарыч сказал. Пользуясь вашим отсутствием, прошёлся по гаражам, нашёл место. Завтра нужно документы оформить и оплату внести.

— Григорию поручу с утра. Молодец, Тихон. Иди, отдыхай.

Доедая ужин, я пытался спланировать хотя бы ближайшие свои действия. Итак, мобиль у меня есть. Руки хоть частично развязаны. Грань на заводе я вчера подлатал, насколько смог, на остатке резерва. Чуть позже, когда раскачаюсь, улучу момент и добью. Нужно узнать у Антипа, какие ещё производства есть у Охотниковых, и где они расположены. Укрепить и их. Нужно сделать ходку в Гниль за сырьём. Нужно добиться аудиенции у Колесникова. Встретиться с Прытниковой, и, желательно, не в постели. Ну, хоть первый раз. Нужно понять, зачем Маржинову моточный завод…

Я страдальчески вздохнул. Проще месяц в Гнили шляться, чем вот это вот всё. Кстати, про Гниль. Неплохо бы ещё про того урода в обмотках и доспехе узнать. С окулярами который.

Зевок едва не вывихнул мне челюсть. Спать. Мир будем завтра вокруг причинного места вертеть.

Утром, едва Гришка унёсся организовывать мне гараж, Василий подал корреспонденцию. Немного, аж целых четыре письма.

Маржинов в достаточно агрессивной форме требовал поставить партию моток не позднее, чем через три дня. В противном случае, обещал крупные неприятности.

С завода мне прислали отчёт, что партия готова на две трети, а для остатка не хватает материала. И, в случае немедленной поставки, они отгрузят мотки в течение пяти дней. Я почесал подбородок. Идти на конфликт с Маржиновым мне до саднящих костяшек хотелось, но следовало и политику учесть. Зато определился приоритет: в Июневку и в Гниль.

Одно из оставшихся писем представляло собой счета за дом, а последнее — достаточно любезное приглашение от Ирины Прытниковой присоединиться к ней за деловым обедом во вторник, в двенадцать. Дня. Сегодня была среда. Выходит, в понедельник я должен отгрузить партию Маржинову, а во вторник отобедать с Прытниковой. Времени в обрез.

Велев Тихону подготовить мобиль, я написал холодное письмо Маржинову, обозначив, что партия моток будет в понедельник. И Ирине тоже написал, уже любезное, с обещанием непременно быть.

Отчитался по скорофону перед Аннушкой о планах и, наконец, с Гришкой и Тихоном отправился глотать дорожную пыль, оставив Василия заниматься счетами и домом. Неплохо бы завести управляющего, который будет вести все моё имущество. У родителей такой был. Пошёл за ними на плаху.

Неприятности начались уже через двадцать километров, когда мы миновали заставу крепости. Едва ворота отдалились, как за нами, выскочив из клубов дорожной пыли, пристроился чёрный мобиль. Тихон поглядывал в зеркала и хмурился.

— Что такое?

— Да ведут нас, ВашБродь. Не прижимают, но и не отстают сильно. Не нравится мне это.

— Маги есть?

— Не знаю, ВашБродь.

— Есть, — напряжённо ответил Григорий, повернувшийся с переднего сидения назад всем телом. Обзор сзади был не очень хорош. Но заметить, что мобиль выдерживал дистанцию метров в пятьдесят, труда не составляло.

— Едем к Июневке, — решил я. — Посмотрим, что предпримут. Делаем вид, что не заметили преследования.

Тихон кивнул молча. Я не обиделся на отсутствие расшаркиваний. Мне было важнее, чтоб он моё бесценное аристократическое тело довёз в целости, а не расшаркивался в признании благородства.

Через десяток километров дорога вильнула влево, взобравшись на пригорок. Внизу неспешно текла местная речушка, ныряя под дорожное полотно. А за ней клубилась Гниль… Белёсые языки тумана ползли по лугу, неспешно пожирая новые, полные жизни земли.— Ведьмины титьки! — выругался я, углядев, что впереди Гниль облизывает жадно левую обочину. — Осторожнее, Тихон! Не прижимайся влево!

Преследовавший нас мобиль ускорился, поджимая нам хвост. Тихон развернул плечи и на секунду отвлекся, бросив оценивающий взгляд на Гниль. Со второстепенного съезда выскочил ещё один мобиль и врезался нам в бок!

Тряхнуло. Тихон, матерясь сквозь зубы, щёлкнул рычагами и выжал педаль. Мы рванулись вперёд. Задок занесло. Преследователи притормозили с заносом, но удержались. Наш мобиль вновь занесло задними колёсами, теперь в другую сторону. Протаранившие развернулись, едва вписавшись в поворот, и нырнули следом. Мобиль, преследовавший нас от заставы, дышал им в хвост.

Едва мы сползли с пригорка, дорога расширилась, и ближайший преследователь пошёл на выравнивание.

— Держитесь! — Тихон пригнулся, напружинился, вцепившись в руль.

Мобиль, послушный его уверенной руке, дёрнулся правее, занимая центр дорожного полотна. Преследователи поотстали. Впереди язык тумана выбрался уже на дорогу, и Тихон вильнул вправо, избегая контакта. Дорога, как назло, тоже вильнула. Нас занесло, шины возмущенно завизжали. Тихон выкрутил руль, бросая машину влево, чтобы удержаться на дороге. Преследователи будто только этого и ждали. Набрали скорость, не дожидаясь, пока мы выровняемся. Теперь нос их мобиля шёл наравне с задней дверцей, поэтому сместиться в центр уже не вышло бы.

— Тяжелее они, — зло процедил Тихон. — И устойчивее. Оси шире. Не бортануть.

Он выжимал всю возможную скорость на петляющей дороге, но оторваться не получалось. Мобиль преследователей постепенно выравнивался с нами, выдавливая с дороги.

Легкое касание бортов. Заскрипел металл. Руки Тихона сжались на руле до побелевших костяшек.

— В Гниль сваливают, — пробормотал бледный Гришка.

— Главное, чтобы не угробили. А там сдюжим, — я дёрнулся снять кольцо, но Григорий, перегнувшись, быстро накрыл мои ладони своей.

— Нельзя! Нельзя вам светиться, Матвей Палыч! Второй мобиль держится на расстоянии, может в любую минуту уйти. А свидетели…

Ох, ведьмина плешь, да он прав! Если я сейчас раскроюсь…

— Я сам попробую.

Я уставился на Григория. Магии с кольцом на пальце я бы не почувствовал, но даже внешне «в каком-то роде коллега» не выглядел изготовившимся к атаке магом. Заблокированный дар молчал.

Удар. Скрежет металла. Мобиль дёрнулся. Гришка впечатался головой в боковое стекло и, кажется, вырубился.

Тихон бился в поединке шофёров, пытаясь не дать сбросить мобиль с дороги.

Удар. Колёса зацепили траву на обочине. Нас потащило влево. Тихон молниеносно перебрал пару рычагов и дёрнул руль. Выровнялись. Вернулись на полотно.

Преследователи тем временем отклонились вправо, набирая инерцию.

Удар.

Нос развернуло. Колёса «поплыли» по уже осклизлой от тумана почве, теряя сцепление.

Удар.

И мы полетели боком в овражек. Невысокий, но нам хватило.

Мир перевернулся перед глазами. Я приложился головой и плечом. Но, загодя вцепившись в доступные опоры, сумел избежать серьезного удара. Мобиль завалился на бок и плавно заскользил по илистому берегу к мутной воде.

Тихон впереди уткнулся в руль. Судя по потёкам крови на лице, ему досталось сильнее. Гришка завалился на него, безжизненно свесив голову.

Дно оказалось с уклоном. Мобиль набирал скорость. Нос уже погрузился, сквозь дверцу Тихона начала просачиваться вода.

Я всмотрелся в заднее стекло. Мобили преследователей замерли на дороге. Люди вышли, неясными силуэтами виднеясь возле транспорта. Ведьмины подштанники, да что же делать-то!.. Не использую магию — мы утонем!

Я вновь взялся за кольцо, но меня остановил сип Григория:

— Не надо… я сам… сам…

Мобиль ухнул в подводную яму и начал быстро погружаться. Видимость была нулевая: тяжелая махина взболтала ил. Я уже хотел отмахнуться от бессознательного бреда Гришки и воспользоваться магией, когда вокруг мобиля с глухим хлопком надулся пузырь. Изнутри салона он просматривался отлично: воду в радиусе метра от нас словно высосало. Но с внешней стороны магия вряд ли стала бы заметна.

— Сколько удержишь?

— Сколько… надо… не… высовывайтесь…

Положившись на умение Григория, я перегнулся через сидение и потормошил Тихона. Тот слабо застонал, приподнялся и потряс головой. Оценив ситуацию, дернулся к бесполезным рычагам.

— Отставить, — уныло скомандовал я. — Похоже, разбазаривать папенькино наследство я начал с утопления мобиля.

Тихон вновь обозрел окружение и вздохнул.

— Да уж, ВашБродь. Боюсь, мы никак не выплывем.

— Это мобиль не выплывет. А у нас, благодаря Григорию, есть шанс. Ты как? Идти можешь?

Тихон идти мог, а вот Григорию повезло куда меньше. Головой он, похоже, приложился неслабо. Остаток сил уходил на поддержку заклятия. Воздушный пузырь, это ж надо. Не каждый умелый маг освоит. Во всяком случае, раньше было именно так. Но и самих стихийников раньше было — кот наплакал. Мы их считали чем-то вроде загибающейся побочной ветви эволюции. Для Гнили-то стихийники были почти бесполезны.

Теперь мне думалось, что недооценила Артель перспективы редкого дара. Собственно, как и магию жизни.

— Так, друзья мои. Неизвестно, насколько хватит Григорию сил пузырь удержать. Надо выбираться из мобиля. И из воды тоже. Но прямиком на берег нельзя. Когда мы только начинали погружаться, стервецы стояли повдоль дороги и наблюдали наш печальный заплыв.

Мобиль, тем временем, соскальзывал по наклонному дну всё дальше. Теперь он погрузился полностью, и зрительно оценить ситуацию уже не выходило.

— Немного назад принять, там овражек высоко вздымался, нас прикроет, — предложил Тихон.

— Добро. Давай выбираться. И Григория, боюсь, волочь придётся.

Втроём, почти в обнимку из-за того, что Гришку пришлось подхватить под руки, мы побрели по дну. От воды пузырь нас защищал. И воздуха в нём ещё прилично оставалось. Но сапоги погружались в ил выше щиколотки, и брели мы с трудом. Ну чисто трое водяных после широкого загула с русалками.

Назад пришлось «принять» с полкилометра, когда над водой замаячил овражек, перекрывший тусклый зеленоватый свет солнца. Мы осторожно выбрались из воды и обессиленно рухнули на берег.

— Надо глянуть, стоят еще стервецы или нет, — резонно заметил Тихон.

Я устало кивнул, оставил бледного и осунувшегося Гришку на попечение шофёра, и полез наверх по осыпавшемуся склону.

Дорога оказалась чиста. Хоть что-то приятное в жизни произошло.

Съехав обратно на заднице, я обрадовал спутников. И мы медленно, с трудом выдергивая ноги из загустевшего к берегу ила, побрели обходить овражек. Лезть наверх с Гришкой на руках — затея глупая и бессмысленная.

Плелись мы несколько минут. Моя голова загудела, запоздалой болью отозвавшись на потрясение. Тихон и вовсе шатался, как пьяный. Но Григория со своей стороны держал крепко.

Вопросов «какая сволочь стреляла» у меня не возникало. Да, разумеется, подозревать можно было и Прытникову, и Колесова, но я был уверен, что с дороги нас сбросили люди Маржинова. Посчитаться решил, гнилева тварь. Ну ничего… я тебе ещё устрою весёлую жизнь, боров жирный!

Плестись приходилось по щиколотку в вязком молочном тумане, выбора не было. Гришка попытался вновь задействовать магию, но кроме невнятного пшика результата не наблюдалось. Ну, хоть туман новорожденный. Вреда не причинит…

Выбравшись на дорогу, мы перешли на другую сторону, куда алчные лапы Гнили ещё не добрались. И рухнули без сил в сочную зелёную траву.

— Как теперь до Июневки-то добраться, ВашБродь? — устало посетовал Тихон. — Аккурат мы на середине пути.

— Пёхом, Тихон, как же ещё. На середине — это хорошо. Значит, нам что в одну сторону, что в другую. Передохнём малость, и потопаем. Глядишь, к вечеру и будем. Главное, чтобы Гниль больше вплотную не подбиралась.

Тихон закряхтел недовольно, но спорить не стал. Гришка постепенно приходил в себя. К лицу возвращался обычный цвет, прогоняя нездоровую бледность.

— Я б магией подсобил, Матвей Палыч, но для этого вам меня напугать придётся. Из себя вывести. Побейте меня, что ли? — предложил Григорий.

— Лежачего не бьют. Лежачего добивают, — отвлеченно парировал я. Анна Михайловна должна была сигнал от следячки почуять. Может, сообразит помощь выслать? На грани слышимости раздавался странный гул, постепенно нараставший. Вот и Тихон замер, прислушиваясь.

— Моторы! — уверенно определил шофёр. — Два или три точно. Сюда едут.

— Может, в попутчики напросимся?

Я поднялся с ароматной травы и направился к дороге. Но когда три чернобоких лакированных мобиля остановились напротив, распахнув дверцы и рассыпав наружу личный состав в количестве десяти человек, замер на месте. На людей Анны Михайловны прибывшие не слишком-то походили.

Похоже, наши проблемы только во вкус входить начали.

— Именем Его Императорского Величества, всем оставаться на местах! Оружие предъявляем, господа. С магией не балуемся. Предупредительного не будет!