Огонь в итальянском сердце

Глава 26

Каталин

Джакоб: «Не переживай, карапуз. Все будет хорошо».

«Я в порядке. Спокойной ночи».

Брат желает мне сладких снов и пишет, что в отеле их отлично обслуживают. Χоть гостиница трехзвездочная и совсем не дорогая, но отношение персонала к гостям его очень радует. Я улыбаюсь, лежа в кровати, почти засыпаю. Если бы не тяжелый рок, пульсирующий в наушниках Глории, я бы уже крепко спала.

Алистер: «Как насчет того, чтобы завтра поужинать? У моего отца день рождения, мы заказали столик в ресторане. Буду рад, если ты присоединишься вместе с родителями и братом».

Я в последние дни сблизилась с Алистером. Сама не понимаю, как так получилось, что он стал мне другом. Стал тем, кто приходит на помощь, даже когда я не зову. И, конечно, я сообщила ему о том, что мои родные в Риме. Если быть честной, не знаю, как реагировать на его приглашение. Семья у меня простая; за одним столом с элитой мы никогда не сидели. Мне не стыдно за своих родителей. Я их невероятно сильно люблю и уважаю, но им вряд ли будет комфортно в такой компании.

Алистер: «Ты не имеешь права отказываться», — следом на телефон прилетает второе смс-сообщение, которое заставляет меня по-доброму усмехнуться, хотя глаза уже слипаются.

«Я дам тебе знать завтра, что решила. Хочу спать».

Алистер: «Спи так, будто проблем нет».

Я снова улыбаюсь, благодаря ему. Отбывая в царство Морфея, мечтаю о Маркусе. Как же хочется опять оказаться в его могущественных объятиях и откинуть все заботы на задний план. А утром, в спешке собирая необходимые вещи со стола, пропускаю три входящих от Ферраро. Он не перестает донимать меня звонками. Я еще не прослушала голосовую почту, но, уверена, Марк в своем духе: извиняется и клянется, что я у него — единственная.

Я шагаю вперед по зеленому газону, когда рядом появляются Джемма с Николеттой. Вдвоем они наспех здороваются со мной, а потом продолжают спорить о любимом голливудском актере.

— Эй, Колетт! — вкрадчивый баритон нашего однокурсника разносится по двору.

Пабло ведь осведомлен: Николетта ненавидит тo, каким образом он сокращает ее имя, но не перестает делать это уже третий год.

— Я Ники! — рычит приятельница через плечо.

Быстро перебирая ногами, она торопится попасть в здание шестого корпуса, оставив нас с Джеммой позади. Поклонник Ники также стремительно догоняет ее, моментально став робким парнем, поправляющим черный рюкзак. Я предпочитаю не слушать, о чем они говорят, хоть и объект страсти Пабло кричит на него, посылая куда подальше.

— Ката-алин, — окликает меня Джемма, стоит нам только подойти к ступеням.

Я оборачиваюсь к ней в отличном настроении, однако оно портится в мгновение ока — подруга обратила взгляд на Маркуса Ферраро, который оживленно направляется сюда. Повернувшись обратно, чтобы продолжить путь, я добиваюсь только того, что Марк увеличивает скорость, и спустя всего ничего он вырастает передо мной. Заслонив собой дверь здания, Маркус глубоко вздыхает. Джемма поступает, как настоящая предательница, когда юркает за спину Ферраро и шмыгает внутрь корпуса, оставив меня наедине с этим законченным эгоистом.

— Что тебе нужно? — спрашиваю нарочито черство, в то время как сердце отчаянно бьется в груди.

Марк облизывает губы, которые теперь начинают блестеть. Я безумно хочу поцеловать его! Наброситься на него и целовать, целовать, целовать… Но вместо этого Маркус встречается с моим поддельным равнодушием. Актриса из меня, правда, отвратительная.

— Почему ты избегаешь меня?

Я испускаю смешок.

— Действительно, почему?!

— Я даже не целовался с Бланш после того, как… — он осекается и, оглянувшись по сторонам, подытоживает на полтона ниже: — Ничего у меня с ней не было после того, как мы с тобой переспали.

Я скрещиваю руки на груди, глядя на то, как Маркус размахивает руками и выпускает наружу неуправляемые эмоции.

— Ты хоть представляешь, как сильно я по тебе скучаю?.. — хрипит он, подойдя крайне близко, и заводит прядь волос мне за ухо.

Мое продолжительное молчание заставляет его пригнуться, чтобы едва ощутимо соприкоснуться со мной губами. Я кладу свои ладони поверх его — горячих, которыми он сжимает мое лицо. Плотно сомкнув веки, качаю отрицательно головой, словно протестуя желаниям — их так трудно взять под контроль. Я бы хотела ему сказать кучу всего, что накопилось. Он должен знать, что жгучие и противоречивые чувства к нему убивают меня. Должен быть в курсе, как мне непросто его любить.

— Я… уже ухожу, — мямлю. — Пора… надо идти… скоро начнется… занятие… Пока!

Попрощавшись, я опрометью проношусь мимо него и, открыв высокие деревянные двери здания, скрываюсь за ними. Прижавшись спиной к барьеру, огораживающему нас с Маркусом друг от друга, я дышу так, будто бы пробежала пару километров. Мне понадобилось время, чтобы окончательно прийти в себя и вернуться к той беспечности, которая не исчезала до тех пор, пока я не встретила Маркуса.

На ватных ногах я миную мраморный памятник известному философу и двигаюсь в глубину холла. Десятки учащихся обмениваются новостями и сплетнями, чем создают невообразимый гвалт. В этом бедламе, грешащем изредка грязными ругательствами, никто и не заметил, как стальная ладонь, схватив мою руку выше локтя, втолкнула в меня в крохотную кладовую. Здесь очень темно, но по одуряющему густому аромату парфюма ясно стало мгновенно, кто в этой непроглядной мгле вместе со мной.

— Да хватит уже, Маркус… — мне удается прокомментировать неприемлемый поступок лишь четырьмя словами, потому что потом Ферраро затыкает мой рот грубым поцелуем.

От неожиданности начинаю прытко вырываться. Бью по твердой груди, а в сознании проскакивает мысль, как нравится прикасаться к нему, делать ему больно. Царапаю рубашку ногтями, а в голове только одно — пускай останутся следы на коже.

Мои следы.

На память.

— Это тебе хватит, гадкая девчонка! — свирепеет Маркус, подхватив меня за бедра, приподняв и заставив обхватить себя ногами. — Неужели ты ничего не понимаешь?!

Влажными полными губами он снова припадает к моим, но в этот раз я не сопротивляюсь. Вплотную прижатая к стене, расстегиваю пуговицу за пуговицей на его рубашке. Адаптировавшись к темноте, я могу вновь любоваться изумрудно-миндальными глазами Марка. Взмахивая пушистыми коричневыми ресницами, он томно смотрит на меня между долгими поцелуями. Длинными нетерпеливыми пальцами нежно поглаживает мое лицо. Мы шумно дышим в унисон, то и дело соединяясь лбами.

Его горячая рука взбирается вверх по бедру, поднимая подол клетчатой юбки. Я дрожу от возбуждения и подчиняюсь его скользящему сладостному касанию. Я всегда была убеждена, что буду на сто процентов против секса в хранилище, но… это же Маркус Ферраро. Как ему отказать?

Он опускает меня на пол, а затем немедленно поворачивает лицом к стене, вынудив прислониться к ней руками. Тотчас же потянув колготы и трусики вниз, Марк заставил меня выгнуться в спине. Словно теряя самоконтроль, пылающими ладонями он поглаживает мой живот. Потом спускается ниже, накрыв рукою сверхчувствительное место. Чуть позже, погрузив внутрь меня два пальца, Маркус стонет на ухо. Я не в силах удержаться от ответного стона, ощущая приятные движения.

— Хочу войти в тебя, — темпераментно и шипяще шепчет Ферраро, увеличивая скорость. — Какая же ты узкая!..

Закинув голову ему на плечо, чувствую, что задыхаюсь от испытываемого удовольствия. Слышно, как Марк расстегивает ремень, тянет молнию на брюках вниз, рвет упаковку с презервативом, натягивает резинку на член… Я не знаю, чем он руководствуется — возможно, его захлестывает волна запредельного вожделения, поскольку, решительно всунув обратно два пальцы, он их после вынимает и одним толчком входит в меня.

— Разве… ты… не… понимаешь? — с перерывами, практически бессвязно произносит Маркус, тяжело дыша.

От каждого его движения я распаляюсь все больше и больше. Сдерживать себя, быть тихой становится только сложнее. Уже безразлично, что говорит Ферраро. Я его не слышу, не придаю значения ни одному сказанному слову. Важны только ритмичные, настойчивые толчки. Важны мощные ладони на моей груди, которые сжимают ее до боли. Но мне нравится.

Важны частые, сильные, разогревающие шлепки. Важна рука Маркуса, опять направившаяся к моему центру. Пальцы надавливают на набухший клитор и приступают его массировать. Я невольно громко кричу, не задумываясь о последствиях.

К черту все!

Важно ведь совершенно другое — то, что я впервые вот-вот содрогнусь от оргазма, пока Марк проникает в меня на всю глубину.

— Я… влюбился… в тебя… — надрывно произносит он охрипшим голосом, когда мы оба одновременно кончаем.

В голове — безнадежная путаница. Маркус переплетает пальцы своих ладоней с моими, которые приклеены к холодной стене. Я прислоняюсь к ней до предела, потому что Марк тяжелым телом наваливается на меня. Мы с ним переводим ускоренное глубокое дыхание, наслаждаясь близостью друг друга.

Маркус Ферраро.

Это все он.

Он заставил мое сердце гонять по венам кровь. Оно сейчас так неистово стучит в этой оглушающей тишине! Я боюсь даже заикнуться. Если спрошу Марка про искренность его слов, готова ли я к тому, что он отмолчится? Вдруг его признание просто было сделано в порыве эмоций? В следующую минуту может случиться все что угодно, но мгновения, которыми я так дорожу, ещё длятся.

Каталин

Планы меняются фантастически быстро. Алистер говорил, что его отец собирается отпраздновать день рождения в ресторане, но мне на телефон пришло электронное приглашение на вечеринку на яхте. Ниже мой ирландский приятель приписал, что я должна буду предъявить «билет» охраннику. Прежде чем отправиться в яхт-вояж, нужно ведь добраться до круизного порта Чивитавеккья. Прислав другое сообщение, Алистер обещает довезти меня в целости и сохранности до пункта назначения. Но рядом расположившийся Маркус получил идентичное приглашение на свой смартфон. Думаю, он будет против того, чтобы я ехала в одной машине около семидесяти километров с фактически его врагом.

— Дай-ка сюда, — Ферраро вырывает из моих рук мобильный и не дает мне дописать до конца смс-сообщение, которое я хотела адресовать Алистеру.

Его брови сходятся на переносице. Прочитав нашу переписку, Маркус переводит на меня озадаченный взгляд.

— И что это значит? — трясет он в воздухе рукой, держащей телефон.

Присев на громоздкой кровати, что занимает большую часть спальни Марка, я подтягиваю одеяло к груди. Пожимаю плечами и понимаю, что рискую — Марк способен зажечься, подобно спичке.

— Мы стали друзьями.

Он пару секунд не роняет ни звука, вглядываясь в мое лицо с долей недоумения.

— Друзьями?

— Да, и тебя Алистер тоже хочет видеть на торжестве. — Я дополняю смятенно, вспомнив, что мероприятие переносится: — Завтра…

Маркус оторопело повторяет:

— Завтра.

Я киваю неоднократно головой, нервно сглотнув.

— Мгм…

Откинув одеяло и мигом поднявшись с кровати, Ферраро приближается к окну. Из внутреннего кармана пиджака, валяющегося на полу, он выуживает пачку сигарет и зажигалку. Бросив элемент гардероба обратно, распахивает окно настежь и закуривает. Ноябрьский ветер загоняет дым в комнату. Я облизываю пересохшие губы. И, наверное, следовало бы волноваться об отношениях с Маркусом, но я не могу отвлечься от любования его обнаженными роскошными ягодицами. Такими аппетитными, поджарыми и соблазнительными…

Сегодня — впервые, когда я не пришла на занятия. Быть может, было неправильно соглашаться ехать с Марком к нему домой, но я не смогла отказать ему. И, честно говоря, нисколько об этом не жалею. Заниматься с ним два часа подряд любовью — восхитительно. Он сказал, что влюбился в меня. И до сих пор у меня не получается выкинуть эти слова из головы.

— Отец Шеридана — мой коллега, и я обязан быть там, — обернувшись ко мне, изрекает внезапно Маркус, зажимая по-прежнему сигарету между пальцами.

Я тщательно пытаюсь не опускаться взглядом на его член, но проигрываю сама себе. К сложенным трубочкой губам он подносит сигарету и в очередной раз основательно затягивается.

— Но я тоже хочу пойти.

Ферраро, не сводя с меня глаз, вскидывает высоко брови.

— Алистер предлагает подвезти тебя. Примешь его предложение?

Я фыркаю на вопрос Марка, потому что тот звучит нелепо.

— Конечно, нет! Мы же поедем с тобой вместе.

Вспышки ревности, которые охватывают Маркуса, в некоторой степени пугают. Он тушит бычок сигареты, ввинчивая его в пепельницу. Затем, подойдя к кровати, он забирается на нее и, взяв мое лицо в свои прохладные ладони, проводит большими пальцами по скулам.

— Люблю тебя, — выдыхает Марк, после чего я замираю.

Мне хочется кричать от неописуемого восторга!

— Скажи, — начинает лучший мужчина на всей Земле, — почему я стал так зависим? Ты, — небольшая пауза, — моя зависимость.

Мы так близко, что почти сливаемся в одно целое. Я касаюсь своими губами его полных губ. Мягко раскрываю рот Маркуса языком. Скользя им по вишневым губам, потягиваю и целую их. Ферраро неожиданно отрывается и отстраняется. Не позволяя мне вновь поцеловать себя, он говорит:

— Я должен кое-что рассказать тебе.

Рассеяно и натянуто улыбнувшись, борюсь с нежданно накатившим желанием закрыться от него, почувствовав, как мелкая дрожь пробежала по позвоночнику.

— Ты так напряжен. Я уже волнуюсь.

Он хочет продолжить, но тут звонит его телефон. Громкая рок-музыка разрывает динамик. Маркус, опустив голову, раздраженно вздыхает. Но, встав с постели, все же хватает с пола мобильный и отвечает на вызов.

— Да, Исайя?

Следует затишье, в котором раздается голос друга Марка. На той стороне провода звучит импульсивная речь и взрыв хохота. Ферраро усмехается в ответ, но это скорее происходит вынужденно. Откинувшись на подушки, я наблюдаю за мимикой Маркуса. Не могу не заметить, как те синяки и ссадины, которые он получил при драке с Гвидо Анджелисом, практически исчезли с его лица. Но кровоподтеки и царапины Марка совсем не портят, а наоборот.

Он красивый. Боже, он такой красивый! Рядом с ним я ощущаю себя ещё более заурядной, чем обычно. Почему Маркус полюбил меня? Мне всегда казалось, что мужчины с глянцевых обложек не влюбляются в нищих простачек. Ну, разве что в сериалах.

Ферраро, договорив с Исайей, плюхается на кровать. Мы смотрим друг на друга, когда он подхватывает прядь моих пшеничных волос и накручивает ее на палец.

— Что ты хотел мне сказать? — с трясущимся сердцем спрашиваю я.

Маркус слегка нахмуривается, а затем уголки его превосходных губ, приподнявшись, растягиваются в мечтательной неотразимой улыбке.

— Забудь, — отзывается он, сощурившись. — Ничего, стоящего твоего внимания.

Приподнявшись на локтях, Маркус страстно, а позже дразняще медленно целует меня, чем прогоняет из головы все тревожные раздумья.