Огонь в итальянском сердце

Глава 4

Каталин

Хоть Билли и запрещает поднимать громкость, Альбана все равно то на ноутбуке накидывает звук, то возится с сабвуфером. Я не могу позволить себе ослушаться администратора, а она может. После Бьянки Билли тут главный — работает в этой кофейне уже много лет, прикупил себе неподалеку квартиру, получил итальянское гражданство. Жизнь налажена, но сам он говорит, что друзья не понимают его решения перебраться в рим из Дублина. А я вполне могу понять желание остаться навсегда в Вечном городе.

Смена почти заканчивается, я валюсь с ног, ещё нужно кое-что прочитать из ранних работ журналиста Дино Буццати — наказание Лучианы Корсини за год тому назад проваленное творческое задание все еще действует. Две общительные девчонки, которые оказывают дополнительную помощь в выходные дни, зовут меня посидеть с ними в каком-то классном баре в Сан-Лоренцо.

— Всегда живая музыка, — искушает Оттавия.

Она симпатичная, высокая, очень веселая, умеет поддержать и весь день твердила мне, чтобы я не обращала внимания на незавидный характер Альбаны. Εй удалось отвлечь меня от вечных криков сменщицы. Честное слово, иногда хочется просто придушить эту ненормальную! Никогда больше не сяду к ней в машину! Χоть в прошлый раз она, как и обещала, меня дождалась, я не ожидала, что встречу того мерзавца снова. Если бы, как и было условлено, Альбана сама отвезла их заказ, ничего такого не случилось бы.

Я уже несколько дней стараюсь не думать о Маркусе Ферраро. Получается не очень. Если быть точной, выходит совсем паршиво. В тот вечер я не могла отвести от него глаз. Когда он пошел на меня, я испугалась. Да, мне было страшно, но эти его соблазнительные полные губы — на нижней виднелся порез. И это адски сексуально! Я так и не поняла, какой цвет доминирует в его глазах. В один момент мне показалось, что они у него зеленые, потом — что карие. В любом случае Марк слишком хорош. С этим никак нельзя не согласиться. Да, он настоящая сволочь, но я не могу выкинуть его из головы, как ни стараюсь. И только загруженность по учебе и работа в «Каролле» хоть как-то помогают справиться с внезапным увлечением.

Если бы мне не нужно было читать «Татарскую пустыню», я бы согласилась провести вечер в компании девочек. Уверена, они волшебно проведут время. Без меня. Знаю, что это лучшие годы в моей жизни — когда родители не контролируют — я должна отрываться и ловить кайф, позволять себя расслабиться хотя бы иногда. Однако привычки порой сильнее нас самих. Я привыкла усердно трудиться, учиться, быть первой. Так тяжело пустить на самотек всего-то один день! Наверное, психологи бы нашли этому объяснение: мы все немного больны и все от чего-то зависимы.

Пока я не добилась, чего хочу, я боюсь. Боюсь, что какой-нибудь мужчина станет иметь для меня чересчур большое значение. Если я не избавлюсь от слайдов с Марком Ферраро в собственном разуме, то потерплю фиаско. Нельзя этого допустить.

— Ну, так что? — протирая влажной губкой стойку, Оттавия смотрит на меня. — Поехали с нами? Без Билли, — уточняет она, усмехнувшись.

По всей видимости, она в курсе, что рядом с ним я не смогу чувствовать себя раскованной. Да и с парнями отдыхать я не умею.

— Я бы очень хотела, правда, но у меня еще есть дела.

Из комнаты для персонала появляется вторая официантка выходного дня, Ракеле. Она выбрасывает руку в сторону и, пройдя к гостевой зоне, указывает ею на меня.

— Зубрить учебники? — Она принимается поднимать стулья вверх ножками и ставить их на столы. — Да ладно тебе, Каталин! Ты еще успеешь показать класс в универе, а такого предложения больше не будет.

Она подмигивает подружке, что бы та подыграла ей, и Оттавия с удовольствием включается в этот спектакль. Вместе они приступают к тому, что дружно уговаривают меня. Но потом из подсобки выходят Билли с Альбаной. Они держат в руках рабочие тетради, говорят о финансах. Билли открывает кассу, а Альбана тем временем направляет любопытный взор на меня. И гадать не нужно — она слышала наш разговор.

— С ней все равно будет скучно, — указав на меня большим пальцем, она обращается к Оттавии.

Ракеле выступает в мою защиту.

— Прекрати утверждать то, чего не знаешь!

В ответ Альбана презрительно фыркает, сосредоточив взгляд на цифрах, которыми исписаны бумаги перед ее носом.

— Я просто предупреждаю, — моя неизменная сменщица чиркает что-то на полях, изредка поднимая на меня глаза.

Я ей не по душе, но не то чтобы меня это как-то волновало или напрягало. Думаю, что за недолгое время мне удалось смириться с отношением Альбаны Она специально задевает мое плечо своим, когда мы выходим из кофейни через южный выход, и ещё с полминуты неприятно косится на меня, пока ее внимание не привлекает что-то более интересное. Альбана буквально застывает на месте, что заставляет перевести взгляд в сторону — куда она уставилась. Впрочем, другие девушки поступили так же. И Билли, вышедший из кафе последним, налетает на нас, не ожидая, что мы столпились все у порога.

— Что…? — его возмущениям не суждено продлиться — он замолкает, когда видит то же, что и мы.

Кто-тo обязан сделать это — ущипнуть меня, поскольку мои глаза однозначно мне врут. Маркус Ферраро не может быть здесь, сидящим на капоте своей машины. С букетом цветов в руках?! Иллюзия. Истинная иллюзия.

— Чао! — здоровается Билли, вскинув ладонь вверх.

Аккуратно нас растолкав и разблокировав двери своего авто, он проходит к нему. Маркус кивает менеджеру «Кароллы», но затем переводит взгляд от него ко мне. Почему он смотрит на меня? Я имею в виду — на меня?! Рядом стоящие итальянки — настоящие красавицы, и они жаждут его внимания.

Да будь все проклято! Я ведь дала себе установку — никаких мужчин, никакого Ферраро. А теперь он снова появляется на моем пути. Я все еще сомневаюсь, что стала причиной его визита, однако это все равно не помешает фантазировать о нем сегодня ночью.

ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ ГОТОВИТЬСЯ К ПРЕДСТОЯЩЕМУ УЧЕБНОМУ ГОДУ.

Старенькая «Ланчия» Билли заводится. Фары зажигаются, машина трогается с места и выезжает с парковки. Теперь мы здесь вчетвером наедине с самым привлекательным парнем планеты. Именно таковым я его сейчас считаю. В этих облегающих серых джинсах и белой рубашке Маркус неотразим.

Бли-и-ин! Ну, не-е-е-е-ет! Зачем он приехал?

— Дамы, — Ферраро салютует моим коллегам, глядя на каждую поочередно.

Я прямо чувствую, как они превращаются в растаявшее мороженое. Он поднимается с капота, обходит ярко-красный «Φеррари» и, открыв пассажирскую дверь, ловит мой взгляд.

— Поговорим? — говорит Марк с поразительной безмятежностью.

Он кивает на сиденье рядом с водителем, не отводя от меня глаз. Обратный отсчет начался. Сердце вдруг перестало слушаться, а пульс резко подскочил. Мое тело живет в собственном ритме. Ноги стремятся идти вперед, но, благо, мозг хоть как-то ещё контролирует желания. Я, как последняя дурочка, кладу ладонь себе на грудь и вопрошаю безмолвно, меня ли Маркус имеет в виду?

Оттавия шепчет мне на ухо проклятия, называет безумной и подталкивает в спину. Ракеле поддерживает подругу в ее умозаключениях, и лишь Альбана молчит. Не понимаю, каким образом вообще получилось вспомнить их имена, если я даже забыла свое собственное. Это все какой-то мираж.

Погодите-ка! Погодите-ка! Да, он красавчик, каких поискать. Популярен и успешен. Но не стоит забывать наши с ним первую, вторую и третью встречи. Я — не глупая идиотка, которая разрешит помыкать собой.

Нет.

В следующую минуту Маркус просто кладет букет розовых роз на кресло рядом со «штурманским», а затем, вновь обойдя автомобиль спереди, занимает место у руля. Он захлопывает дверь со своей стороны, а другая осталась открытой. Вот так нагло, бесцеремонно… Марк дал понять, что не принимает возражений? Я не зря презираю его. Но эта ненависть граничит с неимоверной симпатией, которую невозможно игнорировать. Положив ладони на «штурвал», Ферраро барабанит по нему пальцами, дожидаясь меня. Его глаза исследует мое выражение лица, мои — его. Я не знаю, что делать. Противлюсь внутреннему голосу, как могу. Только тот продолжает орать, что бы я не смела упускать своего шанса! Ах, да… Это же мне девчонки твердят.

— Мы же собирались вместе поехать в бар, — говорю, повернувшись к ним, когда к черному входу кофейни подъезжает заказанное такси.

Теперь Оттавия явно толкает меня. Да так, что я чуть было не падаю с невысокой крылечной лестницы. Ну, удариться носом об асфальт при Маркусе — не самая лучшая перспектива.

— Забудь про бар, мы едем по домам, а ты, — она машет ладонью в сторону Марка, — сама знаешь, что делать.

Нет, не знаю. Мне тоже следует сесть в такси.

— Вообще-то…

— Прекрати уже этот цирк! — раздраженно фыркает Альбана. Перед тем, как залезть в белую машину, она дополняет брошенную мне фразу: — Всем и так ясно, что своего он добьется.

Если моя сменщица была уверена, что я тут же прыгну в авто Маркуса, то я ее разочарую: надменный тон и заявленное ко мне неуважение возымели обратный эффект. Я подбегаю к «Феррари» и, встретившись с ликующим красивым взглядом через стекло автомобиля, захлопываю дверцу со всей силы. Лишь еще одно мгновение я смотрю на Марка — на то, как зарождается в его то ли шоколадных, то ли изумрудных глазах ненависть. А потом юркаю в салон такси быстрее быстрого. Там, внутри, расположившись вместе со мной на задних сидениях, Оттавия и ракеле возмущаются моим поступком. В то же время они восхищены известным римским красавчиком и не перестают трепаться об этом всю дорогу.

Мне приходится выслушивать их словесные преклонения Маркусу Ферраро до тех пор, пока водитель не останавливается возле университетского городка. Девочки хоть и ругают меня, но настроены ко мне положительно. По-прежнему пытаются разузнать, что меня связывает с популярным плейбоем. В отличие от Альбаны, которая не сказала ни слова. Она только глядела в моем направлении.

Озлобленно. Это точно нельзя принять за нечто иное.

Маркус

Сладкие парочки. Как я их ненавижу. Эти слащавые признания в любви и верности, поцелуи на людях и долгие взгляды, от которых всех окружающих тошнит. Можно, конечно, поспорить с этим утверждением, но с моим мнением, я уверен, согласится большая половина человечества. Да кому нужны эти романтические истории, развивающиеся на публике?

Мои друзья, к огромному прискорбию, не на моей стороне. Лукас и Дейл со своими девушками заняли места за круглым столом, рядом со мной и Исайей. Игра была длиннее, чем в прошлый раз, я изрядно запыхался. И, отдыхая, не хочу слушать, как эти два придурка шепчут милые словечки своим любимым. Лукас и того более скоро женится на Еве. Они шесть лет вместе и уже почти обменялись кольцами. Их задача — искать друг в друге недостатки, раздражаться по пустякам и сомневаться в правильности своего выбора! Какого черта они так нежно целуются?!

В отличие от меня, Исайе глубоко наплевать на Лукаса с его Евой и на Дейла с его Майей. Он тоже устал и, откинувшись на желтом плетеном стуле, заложил руки за голову. Его глаза исследуют короткую белую юбку-шорты официантки, что оставляет на столе заказанные нами напитки. Когда она удаляется, смотрит ей вслед, оценивая упругую задницу. Да… ничего так.

— Как идут твои дела пo завоеванию недоступной очаровашки?

Я закатываю глаза. Лучше бы он не обращал на меня внимания, а продолжил пялиться на обслуживающий персонал. Но, пока остальные сидящие возле нас, меряются стрелами амура, Исайя ожидает ответа. Он вздернул бровью и приподнял уголок рта в дьявольской ухмылке. Я сначала думал притвориться смиренным и бесстрастным, однако эта идея показалась мне ужасно нелепой. Поморщив носом, я отвернулся к окну. Чтобы наблюдать за тем, как другие члены загородного гольф-клуба начинают игру на 9-луночном поле.

— Пока никак. После того, как паршивка откровенно отшила меня, я с ней ещё не встречался.

Исайя цокает языком, а потом деланно серьезно изрекает:

— Я уже ощущаю руль твоей машины в своих руках…

Он смеется, когда получает от меня некрепкий удар в плечо. Азарт переполняет. Я хочу понравиться ей, чтобы потешить персональное эго. Разумеется, не только поэтому. Сначала эта девчонка представилась мне дурнушкой, но я не могу перестать размышлять о ее борзом поступке. Кто бы мог подумать, что она не сядет в машину?! Стерва.

— Вообще, если честно, я не очень хорошо понимаю, как предоставлять тебе доказательства ее влюбленности?

Исайя фыркает, сделав пару глотков своего апельсинового фреша.

— Эй, бро! Ты сначала хотя бы убеди ее сходить с тобой на свидание!

Да-да, другого ответа не стоило и ждать. Но я продолжаю испепелять друга проницательным взглядом.

— И все же?

Исайя хватает смартфон со стола и, приложив ко рту динамик, принимается в него говорить.

— «Что ты сказала, милая? Ты любишь меня? — тупица неудачно имитирует мой голос. — Повтори. Повтори-и-и-и! Я хочу услышать это снова!»

Это было больше похоже на глупую пародию, нежели на то, что хотел показать Исайя. Самый худший пример во всем мире. Он бросает телефон обратно на пластиковую поверхность, чем заставляет отвлечься голубков от бесконечных поцелуев. Но, в принципе, те через несколько секунд снова возвращаются к своему излюбленному занятию.

Исайя решает объяснить все до конца:

— Будет значительно лучше, если ты используешь диктофон, а не станешь звонить мне.

Всплескиваю руками.

— Спасибо, я-то сам не догадался!

Тем временем, мой друг возмущается:

— Какого х*ена я помогаю тебе? Я что, спятил?! Мне, наоборот, нужно вставлять тебе палки в колеса!

Осушив свой высокий стакан, монотонно замечаю:

— Надеюсь, это были риторические вопросы.

Он что-то еще бормочет под нос, а потом мы оба оборачиваемся на громкий голос одного из посетителей. Грузный мужчина в потной футболке встал со своего места и выбросил длинную полную руку вперед.

— Ну наконец-то! — орет он. — Я потратил сумасшедшие бабки, что бы попасть в членство этого проклятого альянса, но должен ещё и заказывать сладости из самого центра!

Мужик экспрессивно взмахивает руками, обращаясь ко всем собравшимся в зале кафе, но тычет пальцем именно в бармена и официантов. Его голос становится совсем трескучим. Делая шаги вперед к ожидающему его курьеру, он каждый раз останавливается, вновь поворачиваясь к нам. Развернувшаяся сцена смешит народ, и ни я, ни ребята за нашим столом не можем удержаться от смеха.

— Да-а, — сравнительно тише соглашается с незнакомым нам мужчиной его приятель, — эти пончики, что надо!

Потянувшись к стоящей в дверях девушке, тот вырывает из ее рук бумажный пакет, аромат из которого так хорош, что прямо слюни текут! Пока «актер» продолжает свой спектакль, достав из кармана бумажник, но так и не рассчитавшись с курьером, его товарищ уже наслаждается пышной выпечкой. Наконец, выговорившись, темпераментный итальянец получает чек от мирно ожидающей его девушки и расплачивается с ней за любимое яство.

И лишь тогда я вижу ее. Как же я не обратил внимания на логотип «Кароллы» на бумажном пакете?! И точно такие же — на футболке и спереди на толстовке. Блондинка, буквально оттолкнувшая мои ухаживая два дня назад, не обращает на меня никакого внимания. Она даже не знает, что я здесь и смотрю на нее. Вдруг Исайя тоже останавливает на ней взгляд. Он толкает меня локтем.

— Будь я неладен, Маркус, но судьба сама идет тебе в руки.

Каталин

Получив деньги, я сразу выбежала из кафе, расположенного на территории клуба. Господи, ну почему я снова повелась на уговоры Альбаны?! Стоило хорошенько подумать, прежде чем ступать на зону богатых и влиятельных. Вполне очевидно, что Маркус здесь отдыхает. Но почему среди десятков других спортивных комплексов я попала именно сюда?! Я ненавижу такие совпадения, случайности или как они там ещё зовутся… Стоило думать головой, прежде чем вообще садиться к Альбане в машину! И зачем я убежала? Так я привлекла к себе больше взглядов. Все те люди, наверное, твердо уверены, что в «Кароллу» взяли работницу, у которой не все в порядке с мозгами.

Звонит мой телефон, воспроизводя припев песни Дэвида Гетты и Келли Роуленд. Я вынимаю мобильный из кармана голубых джинсов и пялюсь на экран, где высветилось имя моей сменщицы. Что, она уже устала меня ждать около ворот? Я беру трубку спустя где-то полсекунды.

— Больше никогда, слышишь, никогда я не стану потакать твоим капризам! — пока она не успела сказать хоть слово, я нападаю на нее. — Мне плевать на то, что твой парень голубых кровей, и поэтому ты боишься раскрыть ему место своей работы. И мне плевать на то, что ты можешь пожаловаться на меня Билли, потому что мне тоже есть, что ему рассказать…

Кто-то зовет меня по имени, когда я уже подхожу к забору, разделяющему дорогу и хобби-содружество состоятельных персон. Вероятно, это один из охранников, который недовольный тем, что я шагаю по газону. Ух, ну уж простите, так намного быстрее. Голос называет мое имя еще раз, и нелестные слова, коими я собиралась «одарить» непутевую коллегу забываются. Я гневно вздыхаю, все еще держа телефон у уха. Мне приходится обернуться, после чего мелькает мысль, что лучше бы я не делала этого. Ко мне быстрой походкой, так же ступая по зеленому газону, идет Марк Ферраро. Я застываю на месте, Альбана между тем робко произносит:

— Вообще-то, я позвонила, что бы предупредить. — Недолгое молчание, а Маркус все ближе. — Прости меня, Каталин, мне пришлось уехать.

Я переключаюсь от преследующего меня парня к заявлению сменщицы.

— Ты — что?!

Она пускается в быстрые, волнительные объяснения, от чего изредка заикается:

— Умоляю, из-з… извини! Просто эти ребята хорошо меня знают, они захаживают в «Кароллу» почти каждый день! Я не могла им отказать, понимаешь? Один из н-них… м-м-м… Маркус! Маркус! Он знает, что я отвечаю за доставку. Он знает мой номер, понимаешь? Он позвонил мне и приказал уезжать в город!

Голос у нее и правда встревоженный, но я бы на ее месте рыдала. Во-первых, по той причине, что она предала своего сотрудника. Во-вторых — прощаться с красивыми волосами без слез невозможно, ведь совсем скоро я выдеру их из ее тупой головы!

— Что значит «приказал»? Ты марионетка, что ли?! — я ору в трубку, находясь в настоящем бешенстве.

Благо, рядом нет людей. А подошедший Маркус — монстр, а не человек.

— Таким людям не отказывают, Каталин! — несколько негодующе отвечает Альбана.

И я уверена, что эта зараза закатила глаза. Пускай подождет нашей встречи. Она еще смеет разговаривать со мной так, когда сама виновата! Но у меня нет ни единого шанса ответить ей, поскольку медленно и уверенно Марк отнимает мою руку от уха, а затем мобильник, словно сам соскальзывает с моей ладони в его. Он самодовольно улыбается, отключив вызов.

— Ну что? Готова меня простить?

Я, будто получила удар током, благодаря которому очнулась. Чары у Маркуса, безусловно, сильнодействующие, но рассуждать я ещё не разучилась. Выпятив воинственно подбородок, я отошла на шаг назад, грубо отобрала у Ферраро свой телефон и сложила руки на груди. Язык так и чешется сказать ему что-то неприличное, но воспитание сдерживает.

— Не понимаю, что ты делаешь в приличном обществе! Ведешь себя, как неандерталец! Что мне теперь делать, а? — отведя руку назад, указываю на примерное место нахождения в прошлом «Фиата» Альбаны. — Я должна возвращаться на работу, но теперь не на чем! Потому что ты с чего-то решил, что тебе все можно! — Характер то и дело показывает себя, бороться с ним в такой момент стало абсолютно бесполезно. — Фамилия, связи, деньги, власть… Чем ты еще можешь похвастаться?

Я невольно подаюсь вперед.

— Это все не наполняет твою жизнь смыслом, не так ли? — взяв ситуацию под контроль, я приближаюсь еще немного, и мне даже нравится наблюдать растерянность на таком красивом мужественном лице. — А что помогает уничтожить пустоту в сердце?

Договорив, я внимательно смотрю на него: грудная клетка быстро поднимается и опадает, ноздри вздуваются, ладони сжимаются в кулаки. Я могу только представить, как сильно он сжимает зубы… Но думаю лишь о том, что в белых брюках и черной рубашке-поло, несколько вспотевший, разгоряченный Маркус пленителен. Никто раньше не вызывал во мне таких противоречивых эмоций.

Я хочу ненавидеть его от всей души, но не могу.

Я хочу выкинуть его из своего сознания, но мне нравится видеть сны с его участием.

— Значит, говоришь, тебе нужно в город? — почти с угрожающей интонацией процеживает Марк свирепо. — Отлично! — громко и со злостью. — Прокатимся с ветерком!

Он больно хватает меня за запястье и мчится вперед, а я вынуждена бежать за ним. Я пытаюсь выдернуть руку, толкаю его в спину другой, бью, если могу дотянуться. Все-все тщетно. Рассердившись, Маркус тащит меня, будто собачонку. Ни о какой аккуратности, либо заботе не может быть и речи. Непозволительно дерзок и ведет себя, подобно дикому животному! Я с ним мало знакома, но у меня складывается ощущение, что настолько яростным его еще не видел никто. У меня никогда не было желания становиться первой в таких делах.

— Отпусти! — кричу на него во весь голос в надежде, что хотя бы кто-то из секьюрити ринется мне на помощь. — Отпусти же! Ты — чудовище, понятно?! Зверь!

Нам молниеносно открывают ворота. Ну, разумеется! Сжав кистью мой локоть и держа плотнее к своему телу, Маркус ведет меня через дорогу к охраняемой парковке. Не обращая внимания на мои оскорбления, он ловит левой рукой ключи от машины, которые ему бросает здешний громила. Разблокировав двери и легким движением подняв вверх пассажирскую, Марк сажает меня одно из двух сидений в красном Ferrari. Не жалея сил, он борется со мной, не позволяя мне выиграть в этой схватке.

Безумство какое — то.

— А-а, больно! — вопит парень и отдергивает ладонь, в ребро которой я впилась зубами секунду назад.

Этот ненормальный вдруг сжимает пальцами другой руки мое горло. Не применяя мощи и не причиняя неприятных ощущений, но становится тут же не по себе. Я, широко раскрыв глаза, смотрю на мрачное и ожесточенное выражение лица Марка. Он тяжело дышит, глядя то на меня, то на свою ладонь, сжавшую мое горло. В его взгляде проступает понимание сложившейся непростой ситуации и, не спеша убрав руку, он подносит палец к губам. Знак «тихо» пугает меня почему-то сильнее. Маркус сейчас похож на маньяка. Если я его жертва, стало быть, только что попала в ловушку — когда дверь машины закрылась. Сам Φерраро оббегает ее спереди и занимает место у руля. Опомнившись, я бьюсь, словно птица в клетке, но это не имеет смысла — Марк заблокировал выход.

— Дай мне уйти, — душа в себе кошмарное напряжение, я прошу у него сквозь гигантский корм в горле.

Заведя машину, он всего — то хохочет над моей просьбой.

— Нет уж, — зловеще говорит Маркус, а потом бросает на меня достаточно долгий взгляд. — Нет.

Двигатель под нами ревет. Меньше чем через минуту автомобиль резко, с визгом шин срывается с места. Он едет быстро, не боясь угрозы, которую несут в себе крутые повороты. Поэтому я падаю то в одну сторону, то в другую. Я не хочу плакать, но слезы сами собой застилают глаза. Когда машина выравнивается, наконец, мне удается пристегнуть ремень безопасности.

Господи, скорость просто сумасшедшая!

— Пристегнись! — зачем-то беспокоюсь о нем я.

Мало будет просто его убить. Я бы потом ещё и тело сожгла.

Ему плевать на мои опасения. Он меня полностью игнорирует, постоянно набирая скорость.

— Идиот! — Мне так страшно, что я не могу похоронить в себе пронзительный крик.

Мы выезжаем на оживленную магистраль, а перед этим Маркус опять повторяет свой неблагоразумный маневр — два жутких непредсказуемых поворота.

— Остановись!

Еще быстрее. Еще быстрее. МЫ ЧУТЬ НЕ ВРЕЗАЛИСЬ В ГРУЗОВИК!!! Чувство самосохранения заставляет меня внезапно схватиться за его руку. Я смотрю на его лицо и на дорогу — попеременно. Боже мой, ну где же полиция, когда она так нужна?! Хотя сомневаюсь, что копы смогут повлиять как — то на решение Маркуса. Не в этот момент, когда могущественный адреналин управляет его мозгом.

— Пожалуйста, останови машину!

Он отталкивает меня, продолжая метко лавировать между десятками других автомобилей. Водители без конца сигналят и высовываются из окон, посылая проклятия.

— Что ж, — вновь говорит Марк, саркастически ухмыльнувшись, — простишь меня?

Мои нервы не выдерживают. Я пытаюсь схватиться за руль, который он считает игрушкой — впрочем, как и наши жизни. Но ничего не выходит — Маркус снова отпихнул меня. Да так, что я ударилась спиной о спинку кресла. Переведя дух, я приподнимаю новую попытку, которая тоже, увы, увенчивается провалом.

— Ты правда думаешь, что так просят прощения, придурок?!

Я думаю о маме, которую могу больше не увидеть. О папе, о своем брате Джакобе. О подружках, что остались в Дьёре. Я могу в один миг лишиться возможности обнять их всех снова. Из-за него.

— Мне нравится, что мы перешли на «ты», — издевается Ферраро.

— ОСТАНОВИ МАШИНУ!

Ни мои слова, ни громкость голоса, ни вероятность врезаться куда-нибудь — ничто из этого не способно вправить Марку мозги. Простить его? Я ненавижу его больше, чем дьявола.

— Простишь меня? — повторяет он, почему-то счастливо улыбаясь.

Как будто ему доставляет нереальное удовольствие мой страх. Он держит руль уверенно, время от времени поглядывая на меня. Ему донельзя безразлична накаленная обстановка — он даже выгибает бровь, не скрывая насмешки.

— Мы можем умереть, ты понимаешь? — приложив ладонь к груди, я не теряю веры переманить Маркуса на сторону рассудительности. — Кроме того, могут погибнуть и другие люди. По твоей вине!

Чудовищный смех режет мне слух. Хриплый голос осведомляется с прежней интонацией:

— Простишь меня, Kа-та-лин?

Я поворачиваю к нему голову, сконцентрировав взгляд на лице, исполненном напыщенности.

— Что? — как ни в чем не бывало, он ведет плечом, не забывая при этом нажимать на газ. Отворачивается к лобовому стеклу. — Я уточнил твое имя у Альбаны. Она такая милая, не правда ли?

Εсли я умру, то обещаю стать призраком и преследовать эту дуру повсюду. Испорчу ей жизнь.

От переживаний мое сердце вот-вот остановится, а Марку все равно. Он получает кайф, обращаясь со мной, как с вещью. И считает, что я должна извинить его. Он получает восторг от того, что до чертиков пугает меня. Слезы текут ручьем. И я не знаю, как можно остановить их. Как можно задушить в себе прорывающуюся панику?

Если я скажу ему то, что он хочет услышать, то вполне возможно, мы спасемся. Единственное, что нужно — это солгать.

— Простишь м…? — он недоговаривает, я резко перебиваю его, как только машина проезжает на красный, а перед нами возникает очередной фургон.

— Хорошо-хорошо-хорошо! — срывающимся голосом соглашаюсь я и указываю пальцем вперед, что бы Маркус затормозил. — ΧОРОШО! Смотри, Господи, смотри же, куда едешь!

Дикий, протестующий визг шин, ругань на дороге, множество затормозивших автомобилей и сирена полицейской машины, которая совсем скоро, судя по звукам, будет здесь — все это доносится до меня после того, как Маркус все-таки остановился. Я чувствую на себе его взгляд, когда закрываю глаза и выдыхаю с неописуемым облегчением. Сложив руки на животе, будто пытаюсь защитить себя от монстра, сидящего сбоку. Но тело мое так дрожит, что если я прямо сейчас выйду из машины, то упаду в обморок. Это — официально самый ужасный день в моей жизни.

— Каталин? — звучит в узком салоне авто его осиплый голос.

Он еще смеет разговаривать со мной. Я не отвечаю, собираясь с силами. Не слушающимися руками поправляю подол футболки, которая слегка поднялась.

— Скажи что-нибудь.

Я знаю, он знает, что стал причиной моего теперешнего состояния. Я презираю его за содеянное. Не имею понятия, как можно оправдывать подобные поступки?

— Скажи что-нибудь, — просит он в очередной раз.

Былая уверенность испарилась. Самовлюбленность уступила место тревоге. Я думала схватиться за внутреннюю ручку и попытаться вскинуть дверь так же непринужденно, как это умеет делать Маркус. Но уклоняюсь от плана и, повернувшись к нему, я по — скотски берусь ладонью за его подбородок, давлю пальцами на скулы. Заставляю смотреть на себя, вдавливая недлинные ногти в кожу. Он может наблюдать, как слезы опять застилают мои глаза, а потом льются вниз. Он мог бы засмеяться, как всегда, посчитав это забавным, однако нет. Я сильно хмурю брови и от злости причиняю ему больше боли, чем хотела изначально. Но Маркус не говорит ни слова, не движется, почти не моргает. В зелено-карих глазах — теперь я различаю их цвет — читается чувство глубокой вины. Этого слишком мало. Я практически попрощалась с родными, а он просто всматривается смущенно в мое лицо.

— Поиграл в Бога, да? — на мгновение крепче схватившись за его подбородок, я отбрасываю голову Марка назад — он поступил приблизительно так же минут десять назад. — Наигрался?!

Я не могу сдержаться от высокого тона. Мне хочется его упрекать и унижать, поскольку из-за таких, как он, рушится мир. Я столько всего повидала, вступив в благотворительную организацию. Люди, поставившие себя на пьедестал, уверены, что могут отбирать жизнь у кого угодно. Тем более, если это касается несчастных животных. Да, парни и мужчины, подобные Маркусу, устраивают себя развлекательные вечера, охотясь ради забавы за львами и тиграми, у которых нет даже крошечного шанса убежать. Никогда. Этому. Оправдания. Не будет.

И вот теперь Марк Ферраро отлично доказал, что принадлежит именно к такой разновидности мудаков. Конечно, он оценивает себя, как человека, способного прямо в центре города устроить гонки. Игра на выживание.

Не без труда вскинув дверь вверх, я спешу скорее выбраться из чертового Ferrari.

— От всей души желаю, что бы у тебя отобрали права и никогда больше не отдавали, подонок! — яростно выдаю я, а затем выпрямляюсь, глядя, как две полицейские машины тормозят рядом с нами. Масса возникающих людей уже окружили его драгоценный автомобиль.

Женщина-коп велит мне остаться здесь и никуда не уходить, пока не позволит обратное. Я буду лишь рада увидеть, как с головы короля спадает корона.