Огонь в итальянском сердце

Глава 6

Маркус

Она не сразу согласилась спуститься, нo сделала это. Из моей машины на всю громкость звучит песня «Coffee in the morning». Мне больше нравится версия, где слово «кофе» заменено на слово «секс», и данная вариация в этом соул-плейлисте тоже присутствует. Я бы и рад не глазеть на нее, как девственник-неудачник, но Каталин слишком хорошо выглядит. Абсолютно просто, но в таком ее образе столько соблазнительности! Боже, хвала итальянской погоде — она позволяет надевать девушкам короткие шорты на их длинные стройные ножки даже в сентябре! Я поднимаюсь взглядом несколько выше, к незамысловатому черному топу и надетой поверх него колледж-куртке. Сверху числа 41 изображен логотип футбольной команды Тор Вергата. Я в ней играл, и меня тут, если откровенно, узнают, здороваются, аппетитные девчонки строят глазки. Кто — то из них подходит ближе, чтобы осведомиться, как дела и лживо посочувствовать смерти отца.

Жертва бездушного мужского соглашения приближается неуверенно, сжимая кисти рук в кулаки. То ли ударить меня хочет, то ли ей просто страшно. Мне вернули тачку, и я во второй раз по-джентельменски открываю перед ней пассажирскую дверь «Феррари». Я выгибаю бровь, не могу сдержать мимолетной улыбки. Каталин нервно облизывает слегка влажные губы — они для меня, я неожиданно осознаю, как лакомый кусок вкуснейшего пирога.

— Ну что, теперь ты не захлопнешь дверь машины, оскорбив меня?

Выражение ее гладкого личика приобретает удивленный вид.

— Я оскорбила тебя? — а в голосе нескрываемая насмешка.

Ей, похоже, нравится, что я приехал извиняться. Не совсем так, конечно.

— Не единожды, прошу заметить.

Она дополняет мой театральный тон не менее сценическим жестом: прикладывает ладонь к груди и хмурится, будто это ее как-то задело. Я смеюсь над тем, что она умело подыгрывает мне. И, естественно, это не может не понравиться.

— Куда мы поедем? — интересуется малышка, юркнув в двухместный темный салон.

Из автомобильных сабвуферов доносится уже другой трек, но он не проигрывает прошлому в сексуальности — «Love faces».

— Куда ты скажешь.

Я завожу двигатель, губы сами двигаются, желая воспроизводить непристойный текст песни. Щеки Каталин заметно пунцовеют от таких строк.

«Разве тебе не хорошо, когда я прикасаюсь вот здесь,

Разве не прекрасно было бы, если бы я был в тебе всю ночь?

Давай, поцелуй меня, пойдём со мной

Через зал в мою спальню,

Сегодня мы будем…

Строить гримасы любви, строить гримасы любви,

Тени на стене от горящих свечей,

Постель, влажная от льющегося с тебя пота, и…

Строить гримасы любви, строить гримасы любви,

Мои руки скользят по твоей коже,

Давай не жалей сил, не сдерживай себя».

Она беспокойно трет пальцы о джинсовую ткань своих крошечных шорт. Ох, зря ей вздумалось надеть их на наше «свидание». Я весь уже завелся. Рост у Каталин отнюдь не высокий, но ноги — что надо.

Ее губы шевелятся, я делаю тише, чтобы услышать, о чем говорит моя наивная-наивная девочка.

— Что? — я изредка поглядываю на нее, ведя машину — на этот раз в спокойном темпе.

— Ты сказал по телефону, что хочешь извиниться, — повторяет она, подсказывая причину встречи со мной.

Я медленно и, колеблясь, киваю головой. Размышляю о последствиях и прихожу к выводу, что вообще — то никаких глобальных перемен эта милая, несколько несносная девочка мне не принесет.

— Д-да… Да, я хочу, — наконец, получается произнести твердо.

Крыша машины откинута. Длинные волосы цвета пшеницы развеваются на ветру. Это, если быть честным, притягивает взор. Я напяливаю на глаза очки-авиаторы, что бы укрыть за черными стеклами глаза, полные желания. Как бы ни пытался отключиться от представления Каталин подо мной, член беспрестанно напоминает о себе. Надеюсь, мой стояк не привлечет ее внимания. Я надеюсь, если это и произойдет, она не смутится. Хотя шансы ничтожны малы.

— Εсть отличная идея, как ты можешь это сделать! — восклицает счастливо Каталин, потирая ладонями.

Ее интонация все-таки настораживает. Я касаюсь кончиком языка верхней губы и шумно выдыхаю. Ладони на руле потеют. Почему — то я тревожусь, словно чувствую нечто неладное. Выезжаю на знаменитую римскую улицу, дороги которой вымощены булыжниками.

— Ладн-о-о, но предупреждаю, — сбавив скорость, выбрасываю вверх указательный палец, — на работе был тяжелый день, не рассчитывай на мою доброту.

Нежная улыбка Каталин, адресованная мне, завораживает. Серая мышка, даже спорить с этим не разумно, но ведь что — то она со мной делает. Подчас я даже забываю, что нас связывает пари. Уверен, когда все будет кончено, мы больше не увидимся. Я не стану раскрывать карты, это разобьет ей сердце, но расставания не избежать.

— Не знаю, почему я не злюсь на тебя, — откровенничает мисс-хорошая-девочка, когда я останавливаюсь около старого бара.

Я внимательно смотрю на нее. Можно, в принципе, миллион раз утверждать, что сейчас, заведя прядь ей за ухо, я сделал это ради победы, однако правда в том, что в этот момент я даже не думал о споре. Мне просто так захотелось прикоснуться к ней, услышать, как сбивается дыхание маленькой простушки.

— Наверное, все потому, что я слишком хорош, — показалось, что я задал вопрос, но в итоге прозвучало это, как утверждение.

Она качает головой, усмехаясь моему нарциссизму. Она смотрит вперед, а я — на ее ноги. Сидя настолько близко, тяжело справиться с животным инстинктом. Я предпринимаю попытки шутить, но все равно вынужден прочищать горло и отводить взгляд. В голове пусто, разговор не клеится, Каталин ждет, когда я обращу на нее внимание, а я копаюсь в телефоне, будто мне по*рен на свою спутницу. Мне хочется спросить о девственности, но я кошмарно боюсь отпугнуть ее от себя. Я не могу быть до такой степени диким и неотёсанным. Не могу так вести себя с ней.

Какого черта я пылаю гневом? Это начинает выходить наружу, как бы я ни жаждал обратного. Бросаю резко, грубо телефон на консоль, разделяющую два сиденья. Смартфон падает на коврик у ее ног. Каталин сначала окидывает взором меня, а потом тянется за мобильным. Достав его и протянув мне, приглаживает упавшие на глаза пряди. Она убирает волосы назад, опускает ресницы вниз. Тогда до меня, наконец, доходит аксиома: крошка грустна. Скорее всего, ее переполняет нетерпение, как можно быстрее избавиться от моей компании.

— Слушай, ты…

— Все понятно, — Каталин перебивает в ту же секунду, когда я заговариваю, — тебе со мной скучно. Не переживай, мне не обидно.

Она моргает, и я вместе с ней. Слова застревают в горле — не потому, что я согласен, а потому, что шокирован.

— Честно, — дополняет будущая журналистка, — только я понять не могу, зачем ты… ищешь встреч со мной? Мы ничего не должны друг другу.

Маркус, пожалуйста, стань снова циником. Она ошибается, я обязан выиграть пари и должен сосредоточиться только на этом. Какого-то лешего мне не удается построить удачную стратегию! Амплуа лузера — худшее, что могло со мной случиться.

— Я простила тебя, если ты заботишься вдруг о своей совести, то, будь уверен, зла я не держу…

И она бы говорила и дальше, занудствуя до конца этого нелегкого дня, если бы я ее не заткнул. Можно сказать, что возвращение в поганца осуществилось небезуспешно.

— Ох, не надо, пожалуйста, я этого не люблю! Вы все болтаете об одном и том же, чтобы вас уверили в противоположном.

Пока я машу рукой перед лицом Каталин, ее лоб обзаводится парой морщин. Светлое лицо принимает крайнее замешательство. Я не знаю, смогу ли теперь как — то исправить положение, но сильно в этом сомневаюсь. Высокая речь из меня все льется, «комплименты» не заканчиваются. А после фразы «вы все, знаешь ли, одинаковые…» Каталин мгновенно выскакивает из машины. Она проворно справилась с поднимающейся ввысь дверью, и та остается в таком же состоянии, когда малышка буквально бежит вперед по улице, а я кричу ей вслед и завожу тачку.

— Хей! Слышишь меня?

Я вырубаю стереосистему в машине и касаюсь пальцем области сенсорной панели, которая отвечает за двери в машине. Пассажирское «крыло» плавно возвращается на место.

— Извини! — кричу я упрямице, которая ест мои нервы большой ложкой. — Я бываю тем ещё придурком!

Она бросает мне: «Это заметно», — и идет дальше еще более быстрым шагом. Я ее обязательно догоню, но выйдет ли у меня затолкнуть ее в машину так, чтобы она не возненавидела меня пуще прежнего?

С ней труднее, чем я поначалу думал. Как назло, мой смартфон вибрирует. Я кидаю мимолетный взгляд на экран — это Исайя. О, нет, чувак, для разговора с тобой у меня нет настроения!

Каталин переходит на другую сторону улицы. Спрятав ладони в карманах темно-синей колледж-куртки, она, торопясь, идет мимо бара, около которого выстроились в ряд пьяницы. Те напевают старую итальянскую песню, звучащую из глубины заведения, но вмиг переключаются на проходящую рядом малышку. Они свистят ей, и она простодушно оборачивается, чего делать не стоило. Не-а, эта девочка явно не глупышка, однако рефлексы играют против нее самой.

— Какая красивая! — орет один из выпивал.

Другой подхватывает:

— Bella! Bella! Vieni qui! Ti faro felice di questa notte!*1 — затем следует дикий мужской гогот.

Я следую за ней на «Феррари» по узкой каменистой дороге, а эти пьянчуги, завидев меня, принимаются не на шутку ругаться и сыпать колкостями. Топают ногами, словно прогоняют бродячую собаку. Здесь определенно не жалуют богачей.

— Ehi, tu, oro portafoglio! Vai via!*2

Каталин, наконец, останавливается и полностью оборачивается — видимо, ее привлек звук тормозов и свирепые голоса любителей пива. Выйдя из машины, я подхожу к самому активному кретину. Он почему — то отшатывается. По всей вероятности, мой гневный взгляд на него так подействовал, а изрекать грозные речи кому только не подвластно. Именно этот паршивец подзывал к себе Каталин, как кошку. Я выбрасываю руку вперед, как и oн — несколько минут назад. Но молодой парень от страха отодвигается ещё на пару шагов.

— Ну что же ты? — наигранно мило говорю ему. — Кис-кис-кис… Иди сюда. Подойди! — Сжав в кулаках воротник его засаленной рубашки, я прижимаю пьяное тело к кирпичной стене.

Один из дружков придурка пытается оттянуть меня назад, а другие зовут на подмогу. Да ладно, они не могут справиться со мной? Бред! Возможно, им просто боязно от того, что, возможно, я ношу с собой ствол?

— Жалеешь, сволочь? — Отбросив идиота, подошедшего сзади, я трясу парня, который смотрит на меня, дрожа. — Жалеешь о сказанном?!

Господи, он такой хилый, ростом ниже меня. И эти глаза, полные опаски…

— Д-а-а-а! — вырывается из его горла воплем.

Теперь я слышу звук ее шагов. Я точно знаю, что это Каталин. Чуть позже ее ладони ложатся мне на спину, а потом она истошно просит:

— Прекрати, Маркус! Пожалуйста, не надо!

Я игнорирую ее взывания, отвожу руку назад, чтобы совершить удар в челюсть выпивалы, но Каталин хватается за мой локоть и тянет меня к себе. Задержав на парне напротив злой взгляд, не сразу, но я поддаюсь просьбам.

— Идем, идем, идем! — тащит она меня — мощного и, несомненно, тяжелого — за собой.

Как ей только удается?!

Я еще недолго концентрирую на паскуде взор, а потом отдаю все внимание обеспокоенной Каталин. Она ведет меня к машине, и только потом останавливается, тяжело дыша. Переволновалась бедняжка. Я запускаю пальцы в ее волосы, но та встряхивает головой и убирает мою руку.

— Поехали! — почти приказывает она с блеском в глазах.

Адреналин и испуг сделали свое дело. Сцепив зубы, приходится повиноваться ей. Каталин садится на свое место, я занимаю кресло водителя и срываюсь с места. Через несколько минут мы оказываемся на трассе. И лишь тогда я могу слышать, как она облегченно выдыхает.

— Зачем ты накинулся на него? — высказывает эта ненормальная мне свое осуждение.

Я жму на тормоза, паркуюсь на обочине. Свожу брови к переносице и ударяю по рулю ладонью. Руки сами тянутся к голове, чтобы создать хаос в волосах, чтобы занять пальцы, иначе ими же сейчас придушу Каталин!

— Что ты сейчас сказала? — с фальшивой невозмутимостью выдаю я.

Она поворачивает ко мне свое девичье личико, между бровями пролегают глубокие вертикальные морщины — девчонка раздражена. Ха! Ну не меньше, чем я.

— Тебе просто некуда выплеснуть фонтан неконтролируемых эмоций, поэтому ты неосознанно ищешь ситуации, где мог бы себя проявить, — несмотря на негодование, столько дурацких слов она произнесла практически отрешенно.

Я таращусь на нее ещё с полминуты, а после прямо-таки вылетаю из машины. Дверь остается открытой, я обхожу «Феррари», иду тo вперед, то назад, поглядывая на сидящую в авто Каталин. Она сложила ладони между коленей, будто безупречная девочка. Но, в действительности, она просто убивает меня своим поведением, своими голословными выводами!

Идиотка.

Стерва.

— Я защитил твою честь, между прочим! — не выдержав больше, реву и указываю на нее рукой.

Чувствую, мы оба на взводе, поскольку от взаимного отвращения не избавиться. Быть может, она порой ощущает ко мне такую же неприязнь, какую и я — к ней. Но, даже отдавая себе в этом отчет, не могу притупить в себе зародившуюся ярость.

— Я не хочу ругаться, — Каталин рассуждает, в отличие от меня, холодной головой, — давай ты просто отвезешь меня домой.

Ты должен выиграть пари.

Ты должен.

— Нет, выходит, я — козел, да? — опершись руками о капот машины, устремляю на нее угрожающий взгляд. И в интонации моей ни грамма доброты. — Зачем я вообще влез, правда? Лучше бы они трахнули тебя! — рявкаю.

Неожиданно, резко и необдуманно.

Перед тем как я швырнул ей в лицо эти скверные слова, она говорила что — то вроде: «…Я не так выразилась, я не специально…». Не знаю, нечто подобное, но оборвала себя в середине фразы, потому что до нее дошел смысл моего «пожелания». Ее ультрамариновые глаза заблестели от слез. Я подумал, она сейчас расплачется.

Нет. Все намного хуже. Сначала медленно, глядя на меня, а затем, оборвав зрительный контакт, она скоро-наскоро перелезла на водительское сиденье. Я не успел никак отреагировать — Каталин уже завела двигатель, схватилась руками за мой капитанский штурвал и рванула вперед. Чудом мне удалось отбежать назад — клянусь, она бы точно меня переехала!

Все это случилось в считанные секунды. Проклятье! Не имею понятия, как она так быстро сориентировалась. А теперь она едет по дороге, а я, все ещё прибывая в шоке, наблюдаю за этим. Управление ужасное — машину бросает то влево, то вправо.

— Остановись! — ору со всей мочи, как будто она может услышать меня.

Черт! Черт! Дьявол!

Мне хочется что-нибудь ударить или сделать кому-нибудь больно, как я и поступил парой минут ранее. Бегу, не жалея ног, потому что Каталин сбавила скорость… Твою мать! Она снова тронулась, но… нет, нет, нет! Справиться со спортивным авто не каждому под силу, тем более — безмозглой девчонке, которая ТОЛЬКО ЧТО ВРЕЗАЛАСЬ В ДЕРЕВО!

Из капота уже повалил дым.

Εсли Каталин жива, то это ненадолго, потому что я убью ее.

___

*1 — Красавица! Красавица! Подойди сюда! Я сделаю тебя счастливой этой ночью! (итал.)

*2 — Эй, ты, золотой кошелек! Поезжай прочь! (итал.)