Отель «Гонолулу»

39. Шлюха в мотеле

Мизинчик, она же «Тина Кохуго», недолго пробыла в Гонолулу. Очень скоро начали происходить разные события. В «Крысоловке» появился американец и взял ее на ночь. Отвел ее к себе в гостиницу и показал свои татуировки, но почти не дотрагивался до нее. Звали его Скип. Он рассердился, увидев следы укусов, и помог Мизинчику удрать с фальшивым паспортом. Он сказал ей:

— Я хочу жениться на тебе, Тина!

— Называй меня Мизинчиком, — попросила она. Она говорила, что любит его тоже, но пожениться они смогут, лишь когда она окажется в безопасности. Она сказала Скипу, что боится японца Тони.

— Уж ты в людях разбираешься, — признал Скип.

Они вылетели в Калифорнию. Там Скипа дожидался мотоцикл. Он купил Мизинчику новую одежду и обещал познакомить с матерью — матери было девяносто четыре года, и жила она в Пенсильвании. Скип стал звать Мизинчика Кристи — так звали его покойную жену. В Огайо они остановились в мотеле для дальнобойщиков. Шел дождь. Скип сказал ей:

— Побудь тут, — а сам поехал на мотоцикле за пивом. Наступила полночь, Скип не возвращался. Мизинчик подошла к портье и сказала, что ей страшно.

— На шоссе какой-то мотоциклист попал в аварию. Как зовут вашего приятеля?

— Скип.

— Это не имя. — Регистратор проводил Мизинчика в номер и обещал навести справки. На следующее утро он постучал в ее дверь. Никаких новостей.

— Пока не расплатишься по счету, никуда не поедешь, — сказал он ей. — Сиди здесь.

Час спустя, когда Мизинчик сквозь слезы смотрела телевизор, портье снова постучал в дверь. Она заперлась изнутри, но у него был свой ключ. Мизинчик прижалась к стене. Портье велел ей раздеться, она подчинилась, и он подошел к ней вплотную.

— Ты знаешь, что делать, — сказал он, нажимая ей на затылок, заставляя опустить голову.

Когда он кончил, Мизинчик спросила:

— Теперь мне можно уйти?

— Ты мне должна, — свирепо ответил портье, — ты должна мне.

Он забрал всю одежду и запер ее голой в комнате.

Несколько часов спустя он снова постучал в дверь. С ним пришел какой-то человек.

— Это мой друг, — сказал портье и оставил его наедине с Мизинчиком.

— Я служил на Филиппинах, — сказал ей этот мужчина. — Откуда ты родом?

— Из Себу-Сити.

Он знал этот город.

— Помоги мне, — взмолилась Мизинчик.

— Сперва ты мне помоги, — сказал шофер и подтолкнул ее к кровати, крепко сжимая ей руки.

Закончив, он ушел, не сказав ей больше ни слова. Завернувшись в полотенце, Мизинчик подошла к окну и увидела, как водитель садился в трейлер. Огромная машина, покачнувшись, выехала на шоссе. Она все еще глядела вслед грузовику, а портье уже направлялся к ней с новым клиентом. И снова стук в дверь и прежние слова: «Ты знаешь, что делать».

После него настал черед другого и еще одного, троих или четверых в тот день, еще больше на следующий. В темноте ее будил стук в дверь. Мизинчику было плохо. Утром ее мутило, она пошла в туалет, и там, на стене, ее же помадой было написано: «Мотельная шлюха».

Каждый раз, когда открывалась дверь, она надеялась, что Скип вернулся, что он увезет ее на своем мотоцикле. Она была так счастлива, когда сидела у Скипа за спиной, цепляясь за него, ничего не слыша за ревом мотора. Но Скип не приходил. Портье, забравший одежду, приносил Мизинчику поесть. Сколько времени так прошло? Неделя или чуть больше. Надежда ожила, когда портье привел филиппинку и с ней немолодого мужчину. Мизинчик сделала себе из полотенца что-то вроде ниспадавшего складками экзотического наряда с острова Палаван. Филиппинка заговорила с ней по-тагальски:

— Я Джои, это мой муж. Я из Илокос-Норте. Откуда ты?

Мизинчик произнесла название своего пригорода Себу-Сити так, словно ничего не произошло с ней с той поры, как она там жила. Право же, ничего не было.

— Мой муж хочет нас снять.

— Познакомиться, — уточнил старик. Он уже достал из сумки видеокамеру.

— Пожалуйста, помогите мне, — попросила Мизинчик. — Я хочу отсюда уйти.

Обняв Мизинчика, Джои шепотом поведала ей свою историю: старик женился на ней, но отказывается содержать семью, не оформляет визу в США для ее матери и денег ей не посылает. Джои была намного старше Мизинчика, совсем некрасивая, но она знала, как обращаться со стариком.

— Завтра увидимся, — пообещала Джои. — Собери паспорт, все бумаги, возьми теплый свитер.

На следующий день портье сказал Мизинчику:

— Ты поедешь с ним. — Он дал ей одежду, а старику велел: — Пусть вернется к восьми. Это у нас час пик.

Джои поджидала Мизинчика в симпатичном домике, стоявшем в ряду похожих друг на друга домов примерно в получасе езды от мотеля. Она напоила гостью соком и провела в спальню. Красивая спальня. Старик установил камеру возле кровати. Мизинчик отвернулась, снимая свитер, и тут у нее за спиной послышался грохот: старик свалился на пол и увлек за собой камеру. Он лежал на полу, широко раскрыв рот.

Вытащив у мужа из портмоне все деньги, Джои пояснила:

— Он уснул. Я ему кое-что дала. Скорей, как только он проснется, нас начнут искать.

Джои и Мизинчик сели в машину старика, а потом бросили ее в городе на парковке. Оттуда они дошли до автостанции и купили билеты в Лос-Анджелес. В автобусе, устроившись на заднем сиденье, Мизинчик благодарно склонила голову на грудь своей спутницы и, согревшись, уснула.

В Лос-Анджелесе они нашли работу — убирали в номерах отеля возле аэропорта. Начальник научил их заправлять постели и чистить ванны. Однажды, когда Мизинчик занималась уборкой, в номер вошел постоялец и сказал ей:

— Не уходи.

Мизинчик узнала этот запах. Она ответила тихо:

— Мне нужны деньги.

Мужчина запер дверь, дал ей двадцать долларов, и она подошла к нему, следя за его улыбкой.

С тех пор всякий раз, когда Мизинчик заставала в номере мужчину, она принималась неторопливо подметать, вытирать пыль или полировать зеркало, и подчас мужчина заговаривал с ней. Тогда она говорила: «Мне нужны деньги. Вы можете мне помочь?» В ответ на это мужчина чаще всего запирал дверь и давал ей деньги, а потом щупал ее или заставлял встать на колени. Сорок долларов, а то и больше.

Однажды в коридоре к ней подбежала какая-то негритянка, Мизинчик встретила ее улыбкой, а женщина с размаху ударила ее по лицу. В тот же вечер Мизинчик со слезами пожаловалась Джои.

— Ты это заслужила, — сказала Джои. — Ты такая же, как она.

— Мне нужны деньги. Я коплю, чтобы поехать домой.

— Я не поеду домой, — возразила Джои. — Я выпишу сюда маму.

Получив пощечину, Мизинчик стала действовать осторожнее, но по-прежнему задерживалась в номерах. Она так и не поняла, почему очередной постоялец, которому она улыбнулась, взбеленился и донес на нее управляющему.

— Маленькая шлюха заигрывала со мной! — заявил он, когда в офис управляющего привели Мизинчика. Управляющий обещал разобраться. Когда постоялец ушел, управляющий тоже обозвал ее шлюхой, потом потрогал ее грудь и приказал:

— Снимай форму! Больше она тебе не понадобится!

Мизинчик сделала, как было велено. Управляющий швырнул ее на пол и уселся верхом. Закончив, сказал ей:

— Ты уволена. Убирайся. Можешь взять себе это.

«Это» оказалось ее платьем. Мизинчик сказала «спасибо».

У нее уже набралось достаточно денег, чтобы, попрощавшись с Джои, вернуться на Филиппины. Мать Мизинчика по-прежнему жила в Маниле. Она заплакала, увидев дочь: ее муж, отец Мизинчика, умер. Мать спросила ее:

— Почему ты не плачешь?

Мизинчик не знала, что ответить. Она просто разучилась плакать. Она даже не рассказала матери о том, как побывала в Америке. Мизинчик стала искать работу. Она говорила: «Я работала в гостиницах».

Она нашла место уборщицы в отеле в Маниле — низкооплачиваемую, тяжелую работу. Мать уволилась, она уже была слишком слаба и больна. Тетя Мариэль сказала Мизинчику:

— Тебе двадцать лет, ищи себе мужа.

Мизинчик поместила объявление в газете, текст написала тетя Мариэль.

На объявление откликнулся какой-то американец. Мизинчик сказала себе: я выйду за него замуж. Но американец имел в виду другое:

— Я сделаю видеозапись для моего агентства. Это новый способ искать мужа. Может, это будет иностранец.

Он показал ей образец: интервью с молодой филиппинкой.

— Это стоит две тысячи, но мы можем договориться по-другому, если денег у вас нет, — продолжал он.

Он сфотографировал ее голой на кровати. Потом сказал:

— Оденься. — И снял ее на кассету.

Вестей от него не было. Мизинчику исполнился двадцать один год, она по-прежнему работала в гостинице. Филиппинские гостиницы грязнее американских, работать приходилось изо всех сил, но это было гораздо лучше, чем когда мужчина кусал ее или когда она сидела взаперти в номере мотеля, прислушиваясь к стуку в дверь. Целый год она смотрела, как умирает ее мать. Объявился дядя Тони, стал навещать Пинки по ночам. В одну из таких ночей мать умерла.

Почти в тот самый день, когда она начала работать в холле гостиницы и ей на грудь прикрепили карточку ученицы горничной, пришло письмо из Америки от Бадди Хамстры на бланке отеля «Гонолулу». Посмотрев кассету, о которой Мизинчик уже позабыла, Бадди написал ей и предложил встретиться в Маниле.

Дядя Тони и тетя Мариэль проводили племянницу в номер к Бадди. Они легли спать на полу, но около полуночи Мизинчик разбудила их, дала немного денег и услала. Бадди обнял ее.

Наутро она попросила Бадди жениться на ней.

Он так и сделал, вскарабкавшись на четвертый этаж отеля «Ризал», задыхаясь после подъема, ворча, что лифты не работают. Приятель тети Мариэль все устроил. Через два месяца Мизинчик получила визу в Штаты.

— Смотри! — сказал мне Бадди. — Ангел, да и только!