Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

Блаженный хранитель

Во время одной из своих экспедиций по Ладоге и Белому морю я познакомился со странным человеком. Его, пожалуй, можно было назвать хранителем древних тайн Беломорья, побережья Ладоги и Финского залива.

Никто не ведал, сколько ему лет, не знал его фамилии и отчества и того, когда он объявится в том или ином месте и куда потом уйдет…

Величали старика просто: «блаженный» Никита.

Летом его можно было увидеть то на Ладоге, то на реке и озере Вуокса, то на Терском берегу Беломорья или на Соловецких островах. Говорили, что зимовать Никита уходил куда-то в леса Кольского полуострова.

Жил он чем бог пошлет или добрые люди подадут. Много народу спас Никита за свои годы. Бывало, заблудятся в лесу туристы, останутся без еды, а тут вдруг «блаженный» появляется. А в котомке у него — сухари, крупа, консервы…

Накормит он бедолаг и на дорогу выведет. Да еще истории всякие расскажет о седой старине, о добрых и злых колдунах, о лесных оборотнях или о загадочных северных людях, названных древними греками гиперборейцами…

Одни верили ему, другие — нет, но всегда потом вспоминали Никиту добрым словом.

С каким-то священным трепетом относился он к рукотворным каменным лабиринтам.

Впервые эти загадочные сооружения показал мне Никита на одном из Беломорских островов.

Был ненастный день. Дождь кропил мелко и холодно. Его капли блестели на травах и сосновых иглах, сверкающим бисером играли на камнях лабиринта. А потом налетел ветер и несколькими взмахами невидимой кисти осветил небо над маленькой бухтой.

Ветер звал за собой сосны. А они, домоседы, лишь покорно кивали макушками, но корнями крепко держались за каменистую землю. Ветер злился, пуще задувал, но одолеть упрямые сосны так и не смог.

Никита не замечал ни дождя, ни ветра. Лицо его было сосредоточенным, губы слегка шевелились. Может, он шептал молитву, а может — какие-то заговоры. Блаженный медленно ступал по спирали лабиринта, иногда останавливался, наклонялся и прижимал ладонь к камням, будто хотел почувствовать в них что-то живое.