Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

Еще одна извечная беда

Историки Петербурга отмечали, что чаще всего пожары охватывали город во времена Петра I. Один из самых разрушительных и опасных произошел в 1710 году.

На Городском острове в считанные минуты полностью сгорел Гостиный двор, а в нем — сотни деревянных лавок. Погибло несколько человек. Много сгорело товара и съестных припасов.

В августе 1727 года на невском берегу загорелись магазины. Огонь уничтожил не только торговые постройки и жилые дома, но и более тридцати барж, причаленных к торговой пристани.

Юный император Петр II лично принимал участие в тушении пожара и спасении людей. Тогда погибло около пятисот человек.

Большие и малые пожары терзали Петербург почти каждый год. Предвидя эту постоянную беду, Петр I с самого основания города поощрял каменное строительство и требовал от населения выполнения правил противопожарной безопасности и умения бороться с «огненной напастью».

Весной 1718 года императором были собственноручно написаны противопожарные инструкции жителям Северной столицы:

«…1) Что б печи делали с фундаменту, а не на полах, 2) что б в угол, где печи быть, вырублен был, и фута по два кирпичом от конца отрубленных стен до печи заделаны были, 3) что б трубы были так широки, что бы человеку пролезть было можно, 4) что б потолки были с глиною, а не бревенчатые или дощатые, 5) кровли, что б были черепицею или дерном или гонтом крыты, а не досками и дранью…»

При Александре I в 1803 году в Петербурге была создана постоянная городская команда пожарных.

Один из современников так описывал служащих той команды: «Люди большей частью стары, неловки на вид, но в деле их хладнокровная дерзость, непостижимый навык и самоотвержение почти превосходят всякое вероятие…

Они по целым часам глотают дым, смрад и поломя; идут беззаботно в самое жерло огня, где свободно действуют рукавом помпы, рубят топором, ломают, растаскивают бревна; находят еще возможность нюхать табак; горят и, обливаемые водою, опять работают…»

В двадцатых годах XIX века Николай Карамзин в письме князю Вяземскому замечал: «Столицы наши прошли сквозь огонь и воду: чего еще ожидать?»

Знал ли наш замечательный писатель и историк о «трех терзающих бедах», якобы предсказанных Петербургу «Инкеримаанской заповедью»?

Вряд ли. Иначе в его письме не прозвучал бы вопрос «Чего еще ожидать?»

В старинном упоминании о бедах петербургских говорится: «У воды своя дань, у огня своя, а мор и голод берет все, что ему от них досталось».

Третья «терзающая беда» возьмет с Петербурга невиданную по масштабам трагедии дань. «Мор и голод» убили в 1941–1944 годах жителей Ленинграда больше, чем наводнения за всю историю Петербурга.