Петербург таинственный. История. Легенды. Предания

«Зверь во звере»

О случившемся тут же сообщили Апраксину.

Пока хлестали кнутами виновников происшествия, к адмиралу подошел старый присмотрщик за медведями. Несколько лет назад его привезли из далеких северных лесов ко двору Федора Матвеевича. Какого роду-племени этот дремучий лесовик, — толком никто не знал, но поговаривали, что был этот старик шаманом и понимал медвежий язык.

Может, насчет языка народ и привирал, но в медведях он толк знал. Кинулся шаман к Апраксину и запричитал:

— Ох, беда, беда, кормилец… Нет больше Бушуя!..

— Как нет?!.. — Изумился Федор Матвеевич. — Клетку разломал, что ли?..

— Клетку пока не сломал. Но в ней уже не Бушуй находится, а «зверь во звере». Отдал он свою душу прародителю всех зверей… Теперь никакая решетка его не удержит, ни топор, ни пуля свинцовая не остановит. Вели, кормилец, немедля изготовить копье с серебряным наконечником… Иначе не сладить с чудищем!..

Задумался Апраксин. Кто их знает, этих шаманов? Может, правду говорит старик? Может, и впрямь понадобится копье с серебрянным наконечником?

А старик продолжал причитать да тревожно оглядываться туда, откуда доносился рев медведя.

— Прародитель всех зверей услышал страдания Бушуя. Взял его душу, а ему отдал часть своей души. Так что Бушуй теперь — не медведь, а «зверь во звере». Каждый шаг его будет чьей-то гибелью помечен. Весь Петербурх зальет кровью. И только серебряная смерть — ему преграда…

Пожалуй, никогда еще по Северной столице не разносилось столь жутких звуков. На апраксинском медвежьем дворе ревели разом все медведи, по-волчьи выли собаки, кричали, непонятно что, люди.

И вдруг внезапно наступила тишина.

Отчего? Почему? Никто не мог понять.

В это время Федору Матвеевичу доложили, что Бушуй разломал свою клетку, а куда затем подевался — неизвестно. Никто не видел ни самого медведя, ни даже его следов.

Случайно так получилось или нет, но именно в тот день умер лев. Ни стона, ни рева, ни ран на теле. Повалился африканец на бок и затих.

Куда ушел Бушуй? В каких лесах потом свирепствовал? Так и не удалось выяснить. Еще одна неразгаданная тайна Петербурга.