«…Стук-стук…
Вдруг омертвела, угасла полная луна.
И с колокольни бесшумно соскользнула сова-сипуха.
Взмахнула она крылами — и оборвалась чья-то жизнь…
Стук-стук…
Идет сама собой клюка по ночному городу.
Подпрыгивает она в невидимых руках.
Стук-стук…
По перилам и решеткам мостов.
Стук-стук по заборам и стенам уснувших домов.
И отзываются зловещим звуком деревья, загубленные человеком, — от малой досточки в заборах до могучих бревен в домах. Отзываются едва слышно, а бед после этого происходит немало. Где ударила клюка по дереву — там не спать человеку — мучиться от кошмаров и видений до самого последнего, вечного смыкания глаз…
Ибо та клюка — не простая, а из пунцового анчара сделана…
Где тот странник, что уйдет с этой анчарной клюкой в дальние земли, прочь из нашего города?»
Что это? Заклинание? Сказка? Легенда? Непонятный отрывок из неизвестного текста. Но почему запись сделана между строк в повести Всеволода Гаршина «Красный цветок»?
Нервный, стремительный почерк. Выцветшие чернила… Да вот еще на другой странице повести не менее странная приписка: «Они искали цветок пунцового анчара — и герой повести, и сам автор…»