Письма из Терра Арссе

Маска Тулемия и две лестницы

Тадимар Нолма Фалмаллинар Арссе Терра Арссе. Сарн-Атрад. Темница королевского дворца.

♫ Really Slow Motion — MK Ultra

В тюремных камерах царили темнота и тишина, нарушаемые лишь потрескиванием факелов, звуками капающей воды и громким шепотом.

На то, чтобы продумать план побега у нас была всего пара часов.

Хотя, думал, по большому счету, Тиал-Аран. Как неоспоримый лидер он сразу предложил бежать вечером во время того, как нам принесут еду и воду. Несогласных не нашлось.

У меня все еще ужасно болела голова и я, то и дело, тер место удара или массировал виски, чтобы облегчить собственные страдания.

Попутно старался прислушиваться и к обсуждениям плана побега Тиала и Тори с одной стороны от меня, и к негромкой беседе Тэтрилин и бывшего короля с другой стороны. Еще силился не слушать ересь, которую, как обычно, нес Тулемий. И первое, и второе и третье получалось не очень, лишь голова стала болеть сильнее, из чего я сделал вывод, что многозадачность — не моё.

Но, основное всё же вычленил.

Вернувший доступ к магической силе, Тиал-Аран был в приподнятом расположении духа и его уверенность в том, что всем нам удастся избежать казни, была заразительной.

Титория, поддерживающая во всем Тиала, отвергала любые сомнения в идеальности придуманного им плана. И любые «а вдруг?» моментально отскакивали, словно горошины, ударившиеся о стенку.

Поэтому, после нескольких таких «а вдруг?» Тэт предпочла не вмешиваться, вместо этого выспрашивая у бывшего короля какие-то, одной ей интересные, нюансы его прошлого.

Таур-ан-Фарот иногда отвечал Пятой Следующей, но больше отмалчивался, выражая крайнюю степень безразличия и к нашей дальнейшей судьбе, и к своей собственной.

Голые стены, тяжелые решетки и омерзительный запах грязи, разложения и прелого залежавшегося зерна погружали в атмосферу безысходности и апатии.

Я, сто раз проклявший свое желание воспротивиться гвардейцам в момент нашего пленения на въезде в столицу, тер место ушиба и размышлял о принцессе Терра Вива.

В частности, меня интересовало, жива ли она, и если да, то, что почувствует, если на рассвете четвертого дня меня все же казнят? Сам я больше не ощущал ни ее эмоций, ни ее резерва, что заставляло все больше убеждаться в мыслях о ее гибели. Либо мы просто оба были обессилены и испытывали идентичные отчаяние, боль и беспомощность.

Тулемий, в противовес уверенности Тиала в успехе намечающегося побега, старательно внушал всем мысль о том, что при любом исходе, все мы обречены на страшную погибель. Но, несмотря на его мрачные предсказания, план был готов и условно утвержден.

В назначенное время Тори должна будет накрыть пологом невидимости Тиала и, когда прибывшие для раздачи ужина стражи, решив разобраться, в чем дело, откроют дверь камеры, Четвертый атакует их магией, заберет ключи и поможет всем нам сбежать. Гениально и просто.

Король на нашу идею с побегом отреагировал равнодушием, а на предложение бежать с нами — категорическим отказом:

— В когда-то моем королевстве мне теперь найдется место лишь в темнице и на плахе палача, поэтому предпочту пока остаться здесь.

И никто из нас не стал спорить, хотя и прозвучало это жутковато.

Еще и Тулемий периодически выдавал что-нибудь вроде:

— В побеге смысла нет. Все мы уже приглашены на собственную казнь, и она состоится.

Я был далеко не единственным, кому хотелось закрыть ему рот, однако, на наше несчастье, добраться до сумасшедшего видящего, не имея ключей от замка его камеры, было невозможно. Даже Тиал-Аран не рисковал, не желая поджечь вместе с Тулемием и нас, чем выдать себя раньше времени.

Как и все гениальные и простые планы, наш имел один изъян — он строился исключительно на незыблемой тиал-арановой уверенности в себе и не был хорошо и тщательно продуман. Да и как вообще мы, просидевшие большую часть жизни взаперти, могли правильно спрогнозировать поведение других людей?

Когда пришло время действовать, и Титория накрыла Тиала пологом невидимости, стражи вместо того, чтобы тут же открыть его камеру для проверки, вызвали подкрепление. И теперь вместо четырех гвардейцев, мы получили, судя по топоту десятков ног, еще целый взвод.

Этот вариант, кстати, был одним из «а вдруг?», предложенных Тэтрилин и скептически воспринятых Тори.

Я переглянулся с Тэт, которая так же вопросительно уставилась на меня. Что теперь делать? Отказаться от побега? Остаться и ждать собственной казни? Другого шанса сбежать, скорее всего, не представится.

Титория на нас не обращала на нас внимания. Опустив голову, несмотря ни на что, она верно выполняла свою часть плана, помогая Тиалу оставаться невидимым. И, если присмотреться повнимательнее, то место, где находился Четвертый Следующий, угадывалось по слабо мерцающей дымке.

Топот множества ног по каменным ступеням лестницы становился все громче, четче и ближе. Моя головная боль усилилась, мешая нормально соображать.

Неожиданно захохотал Тулемий, а потом визгливо прокричал:

— Вода, огонь, меч и топор палача уже ждут! От судьбы не убежать!

Наверное, этот крик должен был деморализовать нас, Следующих, заставить сдаться, передумать, смириться. Но мы уже настолько привыкли к его эскападам, что почти не обратили внимания.

Зато для стражей они оказались в новинку. Вопль Тулемия заставил их испуганно заозираться, а особо неосмотрительный гвардеец даже в страхе прижался спиной к решетке одной из камер. И через несколько мгновений Тиал-Аран, все ещё невидимый, с силой ударил его о железные прутья, заставив потерять сознание.

Все мы с удивлением смотрели на то, как солдат, словно сломанная кукла, сполз по решетке на пол, а его напарники в ужасе отшатнулись и достали из ножен мечи.

Четвертый Следующий, без долгих раздумий, сдёрнул с пояса несчастного связку металлических ключей. В темноте ярко вспыхнула стена огня, отделившая стражей друг от друга и от Тиал-Арана.

Вскоре Четвёртый уже был на свободе и вступил в бой с оставшимися тремя солдатами.

И без того напуганным, гвардейцам нечего было противопоставить огненному магу уровня Тиала, поэтому бой был очень коротким и мало зрелищным.

Когда все противники были повержены, стена огня погасла, а Тиал-Аран открыл следующим ключом из связки дверь камеры Тори.

Гвардейцы из подкрепления приближались. И я не знал, что произойдёт, когда они ворвутся в наш коридор.

Тиал-Аран и Титория переглянулись. Вообще-то мы планировали, что, освободившись, они отопрут камеры, в которых были я, Тэт и Тулемий. Но вместо этого Тиал лишь швырнул в мою сторону связку ключей, которые глухо звякнули по сырым камням пола. Посчитав свою задачу на этом выполненной, он уже развернулся, чтобы уйти.

И я понимал их с Тори выбор. Они предпочли спасаться сами, а не рисковать собой ради нашего спасения. Но Тэт растерянно окликнула:

— Эй! А как же мы?

Тори усмехнулась. Мне даже показалось, что ей происходящее нравится и она довольна тем, что сбежать удалось только ей и Тиалу:

— Извини, дорогуша, нам уже пора! Ничего личного.

Я не стал терять драгоценное время, и, подняв с пола увесистую связку ключей, принялся подбирать к своему замку нужный.

Тэт же было нечего предпринять, кроме того, чтобы продолжать, с присущей ей наивностью, убеждать Следующих помочь:

— Но мы все должны объединиться для борьбы с Таламуром! Мы сейчас все в одной лодке!

И, уже подбегая к небольшой деревянной дверце на противоположной стороне коридора, Тиал обернулся, чтобы ответить:

— Мы все в одной гхаровой заднице, Тэт, и всем вместе нам из нее не выбраться.

После этого они поспешно скрылись за дверью, а у меня, наконец, получилось отпереть дверь собственной камеры.

Я прекрасно понимал логику рассуждений Тиала и Тори. Решись они помочь, могли бы при помощи своей силы задержать гвардейцев, позволив уйти всем. Но не стали рисковать.

Что-то внутри меня не позволяло последовать их примеру, поэтому я принялся подбирать ключ к камере Тэт.

— Спасайся сам! — Отчаявшись, крикнула она, но я понимал, что, если оставлю ее, к чувству вины за, пусть и непреднамеренную, гибель одной девушки добавится чувство вины за гибель другой. А я надеялся, что когда-нибудь все же смогу спокойно спать по ночам.

Действовал быстро и на то, чтобы открыть следующий замок мне понадобилась всего пара секунд. Видимо, любовь к возне с мелкими деталями моих полумагических механизмов дала мне не только периодическую боль в спине и шее, но и хорошо развитую мелкую моторику.

Тэт выбежала в коридор. Оглянулась по сторонам. Нам нужен был новый план. И быстро.

— Освободи меня, Тадимар! — Крикнул вдруг Тулемий.

Он стоял прямо у двери своей камеры и внимательно смотрел на нас.

Вообще-то, у меня совершенно не было на это времени. И большого желания тоже не было. Но он сказал эту короткую фразу без единой капли своего, приевшегося уже, сумасшествия. Сказал голосом абсолютно адекватного человека. Решительным и твердым. И взгляд его не был безумен.

Поэтому я сомневался всего секунду. А потом потратил еще одну, чтобы открыть замок и его камеры.

Затем, вопросительно глянул на бывшего короля. Я мог бы освободить и его, но он все так же безучастно сидел в углу, и, хоть и наблюдал за нами, но без особого интереса. В ответ на мой вопросительный взгляд он лишь печально качнул головой.

— Бежим! — Поторопила Тэтрилин и потянула меня к той же дверце, за которой не так давно скрылись Титория и Тиал-Аран.

И в этот момент в коридор вбежали первые, спустившиеся с лестницы, стражники. Лязгнули, вынимаемые из ножен, мечи. Поскольку проход был узким, они вынуждены были бежать по одному, и нам это было на руку.

— Бегите в противоположную сторону! — Крикнул Тулемий, кивнув на дальний выход из коридора.

Тэт остановилась, словно сомневаясь, стоит ли ему верить. А он снова глянул на меня вполне осмысленно, добавив:

— Огонь опалит тебя, но не сожжет. Ты сам об этом попросишь.

И толкнул нас с Тэтрилин в дальнюю сторону коридора, а сам повернулся к, только что вбежавшим, гвардейцам… встал в центре, раскинул руки в стороны и захохотал. Громко, раскатисто, зловеще.

Новоприбывшие замерли, переглядываясь. А я и Тэт побежали по тускло освещенному коридору, пользуясь моментом, любезно выигранным для нас Тулемием.

Каменный пол был сырым и скользким и бежать приходилось осторожно, то и дело, поскальзываясь и с трудом удерживая равновесие.

Позади Тулемий кричал что-то гвардейцам, снова хохотал, визжал, в общем применял все известные ему способы привлечения внимания, тем самым отвлекая его от нас.

Каково же было узнать, что его сумасшествие и неопрятный внешний вид были маской, позволяющей успешно изображать из себя умалишенного. Маской, под которой скрывался абсолютно нормальный человек, пусть и с магическим даром видящего. И он, в отличие от Тори и Тиала почему-то решил ради нашего спасения пожертвовать собой.

Я ничего не понял из его последнего предсказания, но постарался запомнить, понимая, что за этой короткой бессмысленной фразой крылось, скорее всего, что-то важное.

Тэт вырвалась вперед и первой дернула на себя кованую решетку, к счастью, оказавшуюся не запертой и ответившую ей глухим скрипом.

Гвардейцы уже неслись следом за нами, и я старался убедить себя, что с Тулемием все будет в порядке. В конце концов, он ведь видел будущее и наверняка знал что делает. За дверью оказалась узкая темная лестница, и мы с Тэт, спотыкаясь, побежали вверх по ступеням, спасаясь от преследования.

После лестницы мы стрелой промчались через длинный коридор, потом через какой-то, увешанный гобеленами зал, потом снова оказались в галерее со статуями и портретами.

Великолепные интерьеры королевского дворца Сарн-Атрада мелькали мимо нас и оставались практически незамеченными. Мы стремительно неслись вперед, не зная куда именно бежим, не видя перед собой четкой цели, просто стараясь не останавливаться.

Из окон в помещения королевского дворца лились розоватые закатные лучи. В них блестели золотом вышивки на гобеленах, подсвечники и люстры, блики на отполированном до блеска полу.

Это напомнило мне, как не так уж давно, я мчался по коридорам Первого замка, спасаясь от, преследовавшего меня, Учителя. Тогда я был так же растерян. И в тот момент представить себе не мог, как круто повернется моя жизнь в ближайшем будущем.

Дыхание сбилось. Легкие горели. Сердце стучало так, словно собиралось вырваться из груди. На лицах выступила испарина. Но мы рвались вперед, спасая свои жизни. Тэт, устав от погони, отстала, и я какое-то время тащил ее за собой, схватив за, затянутое в перчатку, тонкое запястье.

Долгое время нам везло, и на пути не попадались ни стража, ни прислуга, но никакое везение не бывает вечным. Когда я распахнул следующую дверь, перед нами открылся огромный, богато украшенный и ярко освещенный холл.

В его центре возвышалась гигантская мраморная статуя короля с фонтаном, окруженная высокими белыми колоннами. За ней, красиво извиваясь, уходили вверх две узкие лестницы. В противоположном конце зала виднелись двери, к которым мы с Тэт и направлялись, пока они не распахнулись, явив еще один многочисленный вооруженный отряд во главе с Таламуром.

Роскошная, отороченная белым мехом алая мантия бывшего королевского посланника, а ныне — короля, была украшена драгоценными камнями, искрившимися в ярком свете свечей. Голову нового монарха Терра Арссе венчала рубиновая корона. Удивление от нашей неожиданной встречи на его лице быстро сменилось мрачной ухмылкой. Он понимал, что нам не сбежать.

Я резко затормозил, прямо у фонтана в центре зала, а Тэтрилин, бегущая позади, чуть было не врезалась в меня. Мы инстинктивно дернулись назад, но и там уже показались, гнавшиеся за нами, гвардейцы.

Пятая Следующая так же устала, как и я. Наши взгляды, переводимые с гвардейцев на Таламура и обратно, были затравленными и испуганными.

— Приветствую вас, мои жалкие несостоявшиеся конкуренты! — Вальяжно произнес Таламур.

Он довольно улыбался и походил на кота, поймавшего пару упитанных мышей. Вальяжно подбираясь к нам поближе, он будто решал, съесть добычу или еще поиграть. Убить сразу или еще помучить какое-то время.

Наверное, нам с Тэт стоило бы ответить ему чем-то столь же остроумным, но сбившееся от долгого бега дыхание не позволяло. И мы так и застыли в центре зала. Обе группы гвардейцев и Таламур тоже не двигались, оставаясь в его противоположных концах.

— Куда же вы так торопитесь? До казни время еще есть, — зловеще расхохотался он.

Голос молодого короля звучал громко в установившейся тишине, нарушаемой, пожалуй, лишь громким дыханием беглецов.

— Да вот, решили пренебречь вашим гостеприимством, — ответила все-таки Тэт, немного отдышавшись.

Я понимал, что она тянет время, чтобы дать нам небольшую передышку, а, заодно, решить, что же делать дальше, поэтому, поддержал:

— И, если уж на то пошло, гостеприимство ваше, весьма сомнительное, — и шепнул Тэт: — нам нужно разделиться, так хоть у одного из нас будет шанс.

— Неужто условия не понравились? К вам ведь еще даже пыточных дел мастер не заходил! — Ухмыльнулся Таламур.

— Побежим по разным лестницам, надеюсь, хоть одна ведет на выход, — одними губами прошептала Тэт, и уже громче, добавила:

— Не стали мы его дожидаться, ваше самопровозглашенное величество, решили, что и без того уже загостились!

После этого мы, по условному сигналу, разбежались в разные стороны, по разным витым лестницам, уходящим наверх, и вскоре я потерял Тэтрилин из виду.