Похождения поручика Ржевского

Глава двадцать шестая. Ужин в Несвиже

"Двадцать шестого июня гусарский О…ский полк вошел в городок Несвиж вместе с ядром 2-ой армии. Багратион объявил трехдневный отдых – первый после выхода из Волко-выска. Городок, надо сказать, располагал к отдыху: был он достаточно большим, очень бла-гоустроенным и очень живописным, располагаясь на берегах системы прудов. Ну а Несвижский замок просто поражал своей красотой, подлинно европейской. Принадлежал он старшей ветви рода все тех же Радзивиллов, а в данное время Доминику Радзивиллу – молодому че-ловеку лет 27, окруженному многочисленными родственниками и челядью. Багратион, есте-ственно, в этом замке и остановился – впрочем, по приглашению Доминика. Вместе с ним там поселился его генералитет. Ну, а гусарам довелось стоять в замке и вокруг него в карау-ле.

Впрочем, Ржевскому в караул идти не пришлось: желая немного развлечься, Багратион пригласил ряд полковников и этого уже очень известного во 2-ой армии поручика на ужин. Что ж, денщик вновь привел мундир и ботики барина в идеальный порядок, и Дмитрий пошел от своей городской квартиры к замку – благо, там было все рядом. Оружия он, естественно, не взял. Во дворе замка его приветствовали караульные собраты и даже внутри на парадной лестнице стояли в карауле… Кто бы вы думали? Корнеты Бекетов и Арцимович! При виде Ржевского они сделали в шутку "на караул", что было замечено двумя девушками, подни-мавшимися в обеденный зал сзади поручика. Они недоуменно пошушукались и вдруг одна из них тихонько воскликнула по-русски:

– Так это тот красавец-гусар Ржевский! Помнишь Аня его на балу в Гродно?

Сказано было тихо, но у поручика слух был профессионально обострен – в караулах. Вида он не подал, но задержался у огромного зеркала. К этому же зеркалу магнитом притянуло де-вушек и в итоге в нем возникло тройное отражение: поручик и две красавицы по обе его сто-роны, которых он сразу узнал – Анна и Софья Ланские.

– Матка Бозка Ченстоховска! – воскликнул он, поворачиваясь к ним. – Срочно на меня по-дуйте! Иначе вы можете поссориться между собой!

– Почему? – растерялись губернаторские дочки.

– Разве вы не знаете? Если две девушки смотрят на одного парубка в зеркало, они в него влюбляются. А значит ссора неизбежна. Но если дунуть вовремя – заклятье исчезнет: он найдет себе третью коханочку.

– Помним, помним вашу коханочку, – спохватилась младшая, Софи. – Только она в Гродно осталась да вас еще и прокляла!

– Удивительно! – заулыбался поручик. – Во время этого проклятья никого рядом не было, я уверен. Каким же образом разлетаются слухи?

– Бог все видит, – с нарочитой строгостью сказала Анна. – И он, теперь я уверена, не поощря-ет тягу русских молодцов к иностранкам. Где родился, там и пригодился, – думаю, что эту поговорку пустили в Россию его ангелы-архангелы.

– Как вы правы! – повесил голову на грудь Ржевский. – Действительно, где были мои глаза на том балу? Как мог я прельститься чарами иноземной колдуньи, когда рядом были чудесные русские русалки! Единственное что меня оправдывает: русалки были две, а колдунья одна. Я, видимо, побоялся головокруженья.

– Вообще-то у нас все танцы были уже расписаны, – нашлась Анна. – А той крале кавалеров, видимо, не хватило. Но что-то мы заболтались, как бы не опоздать к ужину. Вы ведь на ужин идете поручик? Или караулы проверяете?

– На ужин, – сказал Ржевский с тяжким вздохом, но вдруг отбросил фиглярство и спросил:

– Но почему вы все еще здесь, в Несвиже? Ваш обоз выехал из Гродно одним из первых…

– Наше семейство приветил Доминик Радзивилл, – пояснила Анна. – Мы к этому времени устали трястись в карете, а он сообщил, что армия Багратиона идет к Несвижу и нас потом с собой заберет. Мы тут уже три дня отдыхаем.

– А Доминик за Анечкой ухлестывает, – наябедничала 16-летняя Софья. – Хотя он женат и его жена находится в замке. Только мы ее почти не видим.

– Все ты у нас видишь, все то знаешь, – зловещим тоном процедила Анна.

– Вот! – торжествующе воскликнул Ржевский. – Что я говорил? Вы уже ссоритесь!

Так шутливо переговариваясь, они достигли дверей обеденного зала и вошли по при-глашению маршалка. Девушки улизнули на свой край стола, а Дмитрия маршалок усадил ря-дом с его полковником и совсем недалеко от Багратиона.

– Ну, можно начинать, – громогласно пошутил Петр Иванович. – Герой нашей армии явился к столу. Виват поручику Ржевскому!

И все офицеры, весело улыбаясь, воскликнули "Виват" и стукнулись бокалами с шампанским. Вслед за ними бокалы подняли и хозяева дома с домочадцами, а также прочие гости. После чего начался обычный жор, почти не перебиваемый разговорами.

Впрочем, минут через десять-пятнадцать первый аппетит был утолен, и Багратион вновь обратился к Дмитрию.

– Так как вы, поручик, можете объяснить нам свою кровожадность? Все мы чинно отступаем, вяло перестреливаемся, отмахиваемся от поляков наполеоновских сабельками, а вы вдруг взяли и уложили своим взводом за два присеста более эскадрона улан! Наполеон может сильно на нас обидеться и нашлет уже своих церберов: Даву или Мюрата… И что нам тогда делать, куда бечь? Отвечайте, поручик.

– Мне очень хочется поделиться с Вами, Ваше сиятельство, своей мудростью, – доверительно стал отвечать поручик, – но сегодня две девушки, здесь присутствующие, доказали мне, как быстро распространяются слухи в наше время. Поэтому я буду говорить иносказательно. Церберы – это же могучие собаки? Биться с ними грудь в грудь – самоубийственное занятие. Но собаки куда глупее человека, их можно обхитрить. Кидаете этому церберу кость влево, а сами бьете ему ногой по яйцам справа! Вот как-то так…

Многочисленные смешки в кругу офицеров были Ржевскому наградой, а улыбающийся Баг-ратион погрозил пальцем:

– Пору-учик! Среди нас ведь есть да-амы… Надо было выразиться еще иносказательнее.

– Виноват, медам э мадмуазелле! Лучше бить по тестикулам! – рявкнул Ржевский.

Тут уже дружно захохотал весь зал, в том числе и дамы с мамзелями…

В конце обеда Багратион вновь обратился к Ржевскому:

– Поручик! Ваш полковник намекнул мне, что вы являетесь знатоком анекдотов. Не подели-тесь с обществом избранными перлами?

– Только без пошлостей, Ржевский! – рыкнул Новосельцев.

– Как можно, Ваше высокоблагородие… Что же рассказать? А, вот… Вызывает командир полка к себе такого же поручика и кричит: Поручик! Вы вечно хвастаете, что на дуэлях стре-ляете только в воздух. А вчера всадили пулю капитану Щербатову в лоб! Как это понимать?

– Промазал, ваше высокоблагородие…

Офицеры улыбнулись.

– Вот еще про дуэль, – сказал Ржевский. – Корнет наскакивает на того же поручика: Вы трус и подлец! Я вызываю вас на дуэль!

– Я не приду, – говорит поручик.

– Как? Почему?

– Потому что я трус и подлец.

Багратион качнул головой:

– Не пройдет. Вылетит из офицеров. Есть что-то посмешней?

– Есть с перчинкой, – сказал Ржевский.

– Но не переборщи, – буркнул Новосельцев.

Дмитрий ухмыльнулся и сказал:

– На балу некая дама спрашивает того же поручика: – Известно, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А через что лежит путь мужчины к сердцу женщины?

– Хм, на этом пути желательно не лежать, а стоять!

– Грубо, но точно, – ухмыльнулся князь. – Давайте еще…

– Тогда все тот же бал и та же дама, которая любопытствует:

– Поручик, у меня не слишком глубокое декольте?

Тот смотрит в декольте сверху вниз и спрашивает:

– На женской груди волосы растут?

– Что вы?! Конечно, нет!

– Тогда глубокое, мадам.

В ответ раздалось, наконец, искреннее ржание.

Но верхом популярности Ржевского стал прочтенный вполголоса стишок, от которого все мужчины схватились за животики:

– Если б я имел коня – это был бы номер.

Если б конь имел меня – я б, наверно, помер!