Похождения поручика Ржевского

Глава тридцать седьмая. Советы Ржевского

"В Вязьме Ржевский простился с Милой: она совсем к нему приластилась и поехала в Борки без возражений, тем более что симптомы беременности были уже налицо. С ней уеха-ло и все жалованье поручика, – то, которое успели ему выплатить. Так что далее он отступал совсем налегке.

– А если нам встретится где-нибудь ресторация приличная, а тебе ни выпить, ни закусить не на что будет? – шутя спрашивали его те же корнеты.

– Это в Можайске что ли? – засмеялся Ржевский. – Нет, браты, ресторации приличные только в Москве есть, а до нее мы, надеюсь, не отступим, схватимся с Наполеоном всерьез порань-ше – как и обещал нам новый командующий.

– Этот старый одноглазый пень? – вскричали в один голос корнеты.

– А вы знаете, что у этого пня денщика молдаванка изображает? – ухмыльнулся любозна-тельный поручик.

– Не может быть! Что ему с ней делать? Ему уже под семьдесят!

– Старый конь борозды не портит, хоть пашет, может, и мелко, – хохотнул Ржевский. – В лю-бом случае ему с ней веселее, чем нам в одиночестве.

– Ты-то что к нам примазываешься? – бормотнул Сашка. – Токо-токо с лялькой расстался…

– Где же токо? Уж десять дней прошло, – вздохнул Дмитрий. – Я и запах Милы забывать стал…

– Ага. И теперь головой закрутил, на молдаванку Главнокомандующего нацелился? – едко спросил Бекетов.

– А что? – заблестели глаза у Сашки. – Спорим, что Ржевский наладит с ней шуры-муры?

– Ну ка цыц! – прикрикнул поручик. – На старшего по званию спорить затеяли?

– Вот так, Саша, – скорбно сказал Бекетов. – Представь теперь что будет, если Ржевского на эскадрон поставят, до ротмистра повысят?

– Не повысят! – уверенно ответил Арцимович. – Все повышения по армии подписывает глав-нокомандующий. Так вот: ты бы повысил того, кто на любовницу твою нацелился?

– Тьфу на вас, зубоскалы, – сказал Ржевский, повернулся набок, накрылся одеялом с головой и вскоре уснул.

А 20 августа эскадрон Епанчина как самый геройский в О…ком гусарском полку удо-стоился чести сопровождать Кутузова из Царева Займища к Колоцкому монастырю, где предполагалось дать генеральное сражение. Гусары надраили свою амуницию и выглядели очень браво. Кутузов вышел к своей бричке, осмотрел с удовольствием строй эскадрона и спросил:

– Который тут поручик Ржевский?

– Я, ваше Сиятельство! – бросил кисть к киверу Дмитрий.

– А ведь видно, что ты самый бравый и хитроумный молодец во всем эскадроне, – засмеялся Кутузов. – Глаза тебя выдают. Держись рядом с бричкой, я дорогой тебя кое о чем поспра-шиваю…

И вот бричка покатила по дороге к видимой издалека колокольне, и главнокомандующий задал гарцующему впритык Ржевскому первый вопрос:

– Как ты оцениваешь, поручик, настроение рядовых офицеров и бойцов перед сражением?

– Все ему рады, ваше Сиятельство! От мала до велика. Отступать надоело, надо биться все-рьез. Тем более, что арьегардные бои, которых я постоянный участник, показали: французы ничуть нас не лучше, мы их били большей частью, побъем и нынче!

– Гм… Большое сражение очень отличается от мелких стычек, поручик. В нем все решает обычно удачное маневрирование и создание перевеса на узком участке фронта. Наполеон в этом искусстве дока, а мы только учимся. Ладно, второй вопрос: мне доложили, что ваш эс-кадрон почти всегда выходил победителем в схватках с французами и при этом победы одержаны вами малой кровью. За счет чего?

– Мы старались в начальной фазе боя схитрить, ваше Сиятельство. Для этого атаковали из засад и много стреляли; при этом для верности били в крупную цель, то есть по лошадям. А всадник, ссаженный с коня, уже малоопасен. Еще мы применяли "чеснок", то есть сыпали под ноги коням преследователей четырехугольные железки: кони начинали спотыкаться, хромать и отставать, а иногда сбрасывать своих хозяев на землю. Проредив таким образом ряды противника (обычно наполовину), мы накидывались на него со всех сторон и брали в сабли, но и о пистолетах не забывали. У меня, например, вместо двух к седлу приторочено четыре пистолета, из которых в упор я всегда попадаю – потому до сих пор и жив.

– То есть у тебя пуля – вовсе не дура, – задумчиво сказал Кутузов. – Жаль, что на всех моих воинов пистолетов не хватает. А где же ты их взял?

– У французов, трофейные. Стреляют не хуже наших. Мы и карабинами у них разжились. И половина наших лошадей родом из Европы.

– Ой молодец! Устроил себе и эскадрону сверхштатное пополнение оружием и конями! Нет чтобы поделиться с полковым командиром.

– Тогда, ваше Сиятельство, вы сейчас разговаривали бы с кем-нибудь другим. А моя голова валялась бы в кустах еще на Немане.

– Ладно, воюй дальше поручик и с тем же успехом.

Вскоре бричка и кавалькада штабных офицеров остановились у стен Успенского женского монастыря в селе Колоцкое и спустя уже десять минут Кутузов и генералы полезли на коло-кольню. Гусары же рассредоточились вокруг этих стен, ведя наблюдение за местностью. Епанчин подскакал к Ржевскому и спросил:

– О чем же вы говорили?

– Михаил Илларионович сильно переживал за судьбу сражения и спрашивал у меня совета: как победить супостата? Я, конечно, одним советом не ограничился и столько наговорил, что у него, наверно, в ушах до сих пор звенит.

– Ржевский! Никак по-человечески ответить не можешь, все с шуточками? Тьфу!

И отъехал в сторону.

"Кабы ты был, Епанчин, не шаркун паркетный и подлиза, я б может и ответил иначе" – поду-мал Дмитрий и тоже сплюнул в сторону.

Спустившись с колокольни, Кутузов вдруг вновь подозвал Ржевского и спросил:

– На каком ландшафте вам, кавалеристам, сподручнее сражаться: в чистом поле или с пере-лесками?

– Однозначно с перелесками, – мигом ответил поручик. – Есть возможность для скрытых ма-невров, в том числе ложных отступлений с выведением преследователей на засады – жела-тельно конноартиллерийские.

– Почему не просто артиллерийские?

– Во избежание ответного артиллерийского налета. А тут расстрелял наступающего против-ника, переменил быстро позицию за перелеском и отдыхаешь себе, пока тяжелые батареи французов утюжат место недавней засады.

– Да-а, большой хитрец ты Ржевский. Жаль, что так молод. Не по чину тебе пока в штабные офицеры метить. Но я взял тебя на заметку и в другой раз опять не погнушаюсь совет спро-сить.

А через день Кутузов изменил свое намерение и выбрал позицию среди полей с перелесками, в треугольнике сел Бородино-Горки-Семеновское.