Похождения поручика Ржевского

Глава пятьдесят восьмая. Военные проекты попаданца

В начале апреля 1837 года Отто прислал Городецкому две технические новинки: электрогенератор (в комплекте с угольными лампочками) и электродвигатель. Мощность их была, конечно, невелика, но это дело поправимое: в электротехнической лаборатории университета можно сделать, вероятно, любые образцы, под конкретные задачи. Например, для освещения больших зданий типа Зимнего дворца, для передвижения "конок" и, само собой, двигатели для промышленных станков: токарных, сверлильных и прочих.

Погрузив двигатели в извозчичью карету, Макс поехал в университет для показа Ленцу и компании. Внеся их в лабораторию с помощью извозчика, он увидел, что Ленц разговаривает с незнакомым ему господином лет 35 от роду, в чертах лица которого улавливались семитские корешки.

– Что за новые сюрпризы вы нам привезли, Максим Федорович? – бодро спросил Ленц.

– Вот это – электрогенератор, а это – электродвигатель. Их создал в Московском университете Отто Краузе. Можете разобрать их на составляющие, а взамен создать подобия, только помощнее раз в десять.

– Электродвигатель? – встрепенулся незнакомец. – Я тоже сейчас завершаю работу над электродвигателем.

– Вы – Якоби! – тотчас пришло на ум начитанному Городецкому.

– Это так, – чуть растерянно признал знаменитый физик.

– И вы будете здесь работать и преподавать?

– И это так, – вмешался Эмиль Христианович с приятной улыбкой. – Мы только что вытащили Морица из нашего глухого угла – Дерптского университета.

– Тогда я спокоен: совместно вы создадите промышленные образцы двигателей для разнообразных нужд промышленности и транспорта. А также электрогенераторы для запитки током электрических сетей нашей столицы.

– Нет, нет, – поспешил возразить Ленц. – Делать все это мы будем втроем, ибо без ваших идей, Максим Федорович, дело может заглохнуть.

– Ну, я ведь не отказываюсь, – заулыбался Макс. – К тому же и капиталы купеческие под эти дела привлекать кому-то надо…

Из университета он поехал на Охтинскую судоверфь, на прием к ее управляющему Амосову Ивану Афанасьевичу, с которым предварительно списался. Поскольку час приема ему был назначен, то проволочек с ним не произошло, и Городецкий предстал перед молодым еще человеком (под 40 лет) с простоватым, но строгим лицом потомственного помора. Иван Амосов при виде его тоже удивился:

– Вы тот самый Максим Городецкий, который осветил Зимний дворец? Я думал, что вам значительно больше лет…

– И я боялся увидеть на вашем месте закоснелого старца, – засмеялся Макс. – А теперь думаю, что два молодых человека с прогрессивными идеями вполне найдут общий язык. Я наслышан, что вы строите на своей верфи пароходы, в том числе военные?

– Сейчас мы готовим сход со стапелей парохода "Скорый", который предназначен для доставки сообщений между кораблями Балтийского флота, – подтвердил Амосов.

– Какой мощности на нем установлена паровая машина?

– 32 лошадиные силы, – чуть потупился кораблестроитель.

– И движитель у "Скорого", конечно, колесный?

– А вы знаете другой?

– Знаю. В Англии уже разрабатываются пароходы с гребным винтом наподобие архимедова, который расположен под кормой корабля. Паровая машина просто крутит гребной вал, а винт толкает назад воду и гонит корабль вперед – и никаких тебе громоздких колес.

– Какая скорость при этом достигается?

– Разная. Это зависит от скорости вращения вала, а также размера и количества лопастей винта. А если валов будет два или три и винта два-три, то даже у линейных кораблей вполне достижима скорость 20 узлов и более. И такому кораблю совершенно не понадобятся громоздкие мачты с парусами и огромное число матросов.

– Фантастика! – воскликнул Амосов и поправился: – Я это не к тому сказал, что сие невозможно, а восхитился простотой этой конструкции.

– Теперь дальше, – сказал деловито Макс. – Корпуса пароходов лучше делать железными – из склепанных листов. Ум человеческий с трудом принимает мысль, что это возможно, но вы – судостроитель и знаете основной закон Архимеда…

– Сила, с которой вода выталкивает погруженный в нее корпус корабля, равна весу воды, вытесненной этим корпусом, – прилежно завершил Амосов. – Когда я был в 1830 г. в САСШ, то нагляделся там на железно-деревянные корабельные гибриды.

– А теперь там на очереди – полностью железные корабли, – вклинился Макс. – Военные они будут еще и бронировать до ватерлинии и справиться с ними будет очень сложно.

– В это трудно поверить, но я вам верю, – сказал потрясенно Иван Афанасьевич.

– Еще одно, – продвигал свои новшества Городецкий. – На пароходах котлы топят сейчас либо дровами, либо каменным углем. Но есть значительно более удобное и выгодное природное топливо – это нефть. Сейчас в районе Бакинской крепости она добывается из колодцев и используется с разными целями, в том числе для освещения и отопления жилищ. Если подавать ее в топки паровых котлов через форсунки (то есть распылять), она отлично будет сгорать, почти не давая дыма. Поэто му очень прошу: дайте заявку на поставки вам нефти, мотивируя это нуждами пароходостроения. А подстроить котлы под нефтяное топливо я вам помогу.

– Это я могу сделать, – сказал управляющий. – Но как мне убедить Адмиралтейство во всех других новшествах?

– Высшие инстанции я возьму на себя, – пообещал Макс. – Причем начну с императора, к которому меня велено пускать при появлении новых, прорывных идей. Флот он, вроде бы, холит и лелеет – так почему не сделать его самым передовым в мире?

– Красоту они сильно любят, знатные люди, – вздохнул Амосов. – Пароходы в этом аспекте с парусными красавцами спорить не смогут.

– Это они огромные шестипалубные океанские лайнеры не видели: с бассейнами купальными, дамами полуобнаженными на палубах, концертными и театральными залами и почти без никакой качки, – с усмешкой сказал Городецкий, но взглянув на оторопевшего помора, поправился: – Мечтаю я так о будущем мореплавании и верю, что такое настанет.

Разговор с императором (на следующий день) прошел у Макса не так гладко, но все же его энтузиазм оказался заразительным. А улестил он Николая чертежами еще одной новинки: дальнобойной и исключительно прицельной пушки, могущей быть уподобленной штуцеру. (Пушку эту изобретет Уитворт лет через 15: она заряжалась с казенной части, имела шестигранное сечение ствола, плавно выворачивающееся от казенника к дулу, продолговатый снаряд шестигранного же сечения – либо стальную болванку, либо гранату со взрывателем на удар и фугасной или шрапнельной начинкой. Стреляла она до 10 км и была вдвое легче пушек сходного калибра. Ее с большим успехом использовали конфедераты во время гражданской войны с янки, подавляя раз за разом батареи противника с недосягаемой для них дистанции). В итоге император вызвал к себе нарочным Эйлера, директора Артиллерийского департамента, и продолжил беседу с Городецким по поводу его морских, артиллерийских, а еще и ружейных преобразований.

Эйлер прибыл через час: худощавый генерал, седой (64 года), но подтянутый и даже бравый, но через это бравирование пробивалась встревоженность.

– Здравствуйте, Александр Христофорович, – радушно встретил его император. – Я, конечно, оторвал Вас от дел, но для дела. Вот этот молодой, но очень продуктивно мыслящий человек, Городецкий Максим Федорович, принес нам новую модель пушки и утверждает, что эта пушка будет стрелять на 5 или даже больше верст с точностью штуцера. Пригодилась бы она вам в сражениях с тем же Наполеоном?

– Такая пушка в любых будущих сражениях будет бесценна, – осторожно вымолвил артиллерист и попросил: – Можно мне посмотреть эти чертежи?

– Посмотрите обязательно, – заулыбался Николай. – Что-то вы нам скажете…

Генерал посмотрел с минуту, хотел было что-то сказать, потом посмотрел еще и стал читать поясняющий текст. После чего посмотрел на Макса с удивленно-почтительным выражением лица и спросил:

– Это ваша разработка, Максим Федорович?

– Нет-нет, – замотал головой попаданец. – Придумал один англичанини по имени, кажется, Ворт, но его обсмеяли и погнали взашей – а он от огорчения взял да помер. Чертежи его затерялись, но что начертано однажды на бумаге не так просто уничтожить: один из клерков, присуствовавших на том заседании, все хорошо запомнил и перерисовал. Потом пытался продать идею заинтересованным лицам, таковых по причине малых своих связей не нашел и продал за небольшие, вероятно, деньги нашему дипломату в Лондоне. Этот дипломат переслал чертежи почтой в свое ведомство, где они опять затерялись и попали каким-то образом в Публичную библиотеку. А там их отыскал я, сделал свой вариант чертежей, который и лежит перед вами.

– История малоправдоподобная, – сказал веско император, – но, как показывает жизнь, такие истории все же случаются. Так каким будет ваш вердикт, господин директор?

– Конструкция преоригинальнейшая, но теоретически возможная. Тут важно еще, что орудие будет заряжаться с казны – чего тоже почти никто сейчас не делает. Ответ же даст модель, которую можно будет изготовить достаточно быстро. Вы не против, Максим Федорович, если она будет из меди?

– Никаких возражений. Из нее же можно будет изготовить и саму пушку, но срок ее службы будет в разы меньше, чем у стальной.

– А чугун тут не подойдет? – спросил император.

– О чугуне для литья пушек давно пора забыть, – отрезал Городецкий. – В нем часто бывают раковины, от которых пушки периодически разрываются и калечат орудийную прислугу!