Похождения поручика Ржевского

Глава шестьдесят седьмая. Шаг из Пале Рояль в Тюильри

Наконец чемоданы с нарядами и подарками были уложены и пристегнуты к крыше просторной подрессоренной кареты (богач Городецкий купил такую для комфортного путешествия) и Париж вскоре остался позади. Жена посидела некоторое время у окна, озирая пейзажи Франции, но часа через два переоделась в шлафрок и улеглась в постель, устроенную за сиденьями, поперек кареты. Городецкий же достал заветную тетрадь, чернильницу-непроливайку и приступил к писанию заключительных глав о бойком гусаре…

"19 марта союзные войска вступили в Париж. Русскую колонну возглавлял император Александр. Войска шли по пустым улицам в полном безмолвии – лишь окна то закрывались, то открывались. Впрочем, вечером народ вышел на улицы, причем было много принаряженных женщин. А в последующие дни жизнь столицы и вовсе оживилась, так как никаких бесчинств со стороны победителей практически не было: монархи решили взять сердца парижан лаской.

Весьма оживились блудницы Парижа: вдруг появилось столько похотливых мужчин и к тому же платежеспособных. Сначала Александр распорядился выдать всем русским воинам годовое жалованье, его примеру последовали и Вильгельм с Францем. А во дворце Пале-Рояль рткрылись игорные заведения и рестораны, там же в изобилии появилось много красивых дам: блудниц, но высокого разряда.

О…ский гусарский полк встал на постой в предместье Сен-Жермен. Полковник Новосельцев строго предупредил гусар: "к бабам низшего разряда лучше не ходить, риск подхватить сифилис или гонорею очень велик. Заводите интрижки с обычными девушками, здоровее будете". Ржевский этим не ограничился, а сводил своих офицеров и унтеров в специальную венерологическую больницу, где доктора показали им, как выглядят сифилитики.

– Е-мое! – воскликнул Арцимович по выходе из клиники. – Как это я уберегся от такой заразы? Ведь гонялся в последнее время за каждой французской юбкой!

– Это было в провинции, – успокоил его Ржевский. – Там пока кроме вошек ничего на девках не бывает.

– Вши?! – вновь возбудился Сашка. – У меня в этом месте уже чешется…

– Мнительность свою почеши, – посоветовал ротмистр. – Ну, и сходи в баню.

В Пале-Рояль они все-таки зашли и опять втроем.

– Ты, Дмитрий, снова к своей рулетке прилипнешь? – спросил Арцимович.

– Ни в карты, ни в рулетку я играть не буду, – мотнул головой Ржевский, – а на дам, пожалуй, посмотрю – вдруг какая-нибудь падет мне на грудь не за деньги, а по большой любви?

– Ха-ха-ха! – заржали поручики (недавно они это звание получили). – Ты, конечно, знатный ходок по дамам, но поиметь в распутном Париже любовь – верх наивности! Ну, гуляй, а мы опять пойдем к картежникам…

Дмитрий же пошел в ресторан, заказал бутылку бордо и тушеное мясо в каком-то немыслимом соусе и стал не спеша наслаждаться изысками французской кухни, не забывая оглядывать присутствующих дам. Все они были, конечно, при кавалерах и хоть бросали скользящие взгляды на интересного собой гусара, но на грудь к нему кидаться явно не собирались. И вдруг его шею обвила нежная дамская ручка, следом за ней вторая, а в ухо проник журчащий голос:

– Как я рада видеть вас здесь, Митри, к тому же совершенно не покалеченным!

– Франсуаз! – воскликнул он и ловким движеньем усадил даму к себе на колени.

– Да, это я, – сказала, улыбаясь в 32 зуба, недавняя висбаденская плутовка и с удовольствием поцеловала ротмистра в губы.

– Какими судьбами вы попали в Париж?

– Глупый! Я здесь родилась! С Генрихом я объездила полЕвропы, но ты пресек его плутни, и я решила вернуться под родной кров. А сейчас пришла сюда, в Пале-Рояль, ибо куда же еще податься скучающей женщине в поисках эффектных мужчин?

– Предупреждаю, что в данный момент у меня нет больших капиталов, – сказал Ржевский.

– Плевать! Твой главный капитал – обаяние и мужественность! Тот вечер в Висбадене стал для меня знаменателен и вовсе не потому, что тогда был убит мой муж. Он шел к своему концу целенаправленно. Но то, как ты меня тогда соблазнял, я никогда не забуду!

– Тогда я весь к вашим услугам, милая мошенница…

– Прошу, не называй меня так: я начала новую, праведную жизнь!

– И для начала пришла в этот вертеп?

– Ну, пуся, умоляю: роль моралиста тебе не идет!

– Хорошо, хорошо. Скажи, здесь есть где-то зал для танцев?

– А ты разве не слышишь звуки музыки, идущие с верхнего этажа?

– Рано ты меня похвалила со здоровьем: я оказывается за эти два месяца сражений оглох.

– Хорошо, что не ослеп и сохранил все конечности. Или не все? – вдруг лукаво засмеялась Франсуаза.

– А ведь я это еще не проверял, – картинно запаниковал гусар и добавил: – Не с кем было.

– Ни с кем, ни с кем? – подняла до упора брови француженка. – Тогда я буду сегодня самая счастливая парижанка! Но сначала мы с тобой вволю натанцуемся…

Полностью довольные вечером в Пале-Рояле и собой Дмитрий и Франсуаза вышли из дворца и пошли по саду Тюильри, в котором уже расцвели вишни и их запах дополнительно вдохновил влюбленных. Они ускорили шаг, чтобы оказаться на улице, где можно было поймать фиакр, но вдруг Ржевского остановил явный звон сабель, доносившийся из боковой аллеи, и глухие вскрики.

– Я должен посмотреть, в чем там дело, – сказал он даме непререкаемым тоном.

– Мон Дью, зачем? – простонала обреченно Франсуаза

– Встаньте в тени деревьев и ждите меня, – бросил ротмистр на ходу, проверил свой пистолет и поспешил к кругу света под фонарем, где ожесточенно сражались два офицера, а вокруг расположились еще несколько неясных фигур. Одним из офицеров был наш поручик в форме Полтавского драгунского полка, а вторым – французский гусар. Ржевский за эти дни не раз поражался беспечности союзной администрации, допускавшей на улицы Парижа бывших офицеров Наполеона и к тому же с личным оружием. И он слышал о нескольких дуэлях, произошедших с этими битыми на поле боя забияками. В этой дуэли его насторожили два обстоятельства: рядом с драгуном не было никого из наших; силы дуэлянтов были явно неравны. Драгун (молодой человек лет 22) уже получил несколько касательных ранений в руки и ноги, но еще отбивался, француз же над ним просто издевался, говоря своим друзьям, куда нанесет следующий удар.

– Стоп! – сказал Ржевский по-французски. – Дуэль окончена. Предлагаю вам разойтись.

– Нет не окончена! – яростно вскричал гусар. – Этот фигляр должен полностью заплатить за неуважение к нашему императору!

– Император Наполеон низложен, – объявил ротмистр всем известную весть. – Подумайте лучше о том, как вы будете присягать своему королю.

– Что? Присягать этому ничтожеству? Марионетке в руках вашего царя? Никогда этого не будет!

– Что ты разговариваешь с этим новым фигляром, Огюстен? – спросил зловеще один из круга. – Проучи теперь его!

– Сначала я прикончу первого, – возразил дуэлянт и сделал стремительный выпад в грудь драгуна. Но Ржевский успел его опередить и отбил удар своей саблей. Француз тотчас кинулся на него, искусно вращая клинком. Ротмистр в несколько касательных движений остановил его атаку и контратаковал. Гусар стал отступать, парируя его выпады и контратаковал в свою очередь. Драгун, отошедший за спину ротмистра, вдруг охнул и упал на землю. Ржевский мгновенно оглянулся и увидел, что тот самый подстрекатель прячет в ножны свою саблю.

– Ах ты пес! – взревел Ржевский, отскочил от настырного дуэлянта, выхватил из-под ментика пистолет и выстрелил в подлеца. Тот тоже повалился, а двое оставшихся зрителей обнажили сабли и двинулись на русского гусара. Дмитрий стремительно нагнулся, схватил саблю незадачливого драгуна и взвихрил вокруг себя сверкающий стальной эллипс. Через несколько секунд оба подстрекателя повалились рядом с первым, а дуэлянт сказал примирительно:

– Все, все, инцидент улажен. Я вкладываю саблю в ножны.

– Ну уж нет, – прохрипел голос с земли, вслед за которым прогремел выстрел. Митю пронзила будто раскаленная стрела и он упал на драгуна.

– А-а! – раздался пронзительный голос Франсуазы. – Помогите! Здесь убивают русских офицеров!