Последний долг

ГЛАВА 8

Джетро

Неминуемый рассвет приветствовал меня в Алмаси Кипанга своим неправдоподобным цветом.

Прекрасно зная это место, я сказал водителю ждать меня в километре отсюда. Он подчинился, потому что доверял моему статусу. Моё же доверие было вызвано тем, что я ещё не заплатил парню. И платить не собирался, пока Нила не окажется живой в моих руках.

Он — мой пропуск к свободе, и я щедро вознагражу его за службу.

Трусцой преодолевая заросли высокой травы, окружающей лагерь, я надеялся, что высохшая кровь на одежде не привлечёт незваных хищников. Я ступил в мир, где клыки и когти были опаснее пули и пистолета.

Лагерь стоял, словно гигантский нарост, в центре пустоты. Вооруженная охрана патрулировала линию ограждения, но я знал другой путь и мог остаться незамеченным. Я использовал его в юности, когда общение с большим количеством людей изматывало меня. Кес нашел его — неохраняемый вход — и любезно показал путь, по которому я мог сбежать, чтобы обрести тишину и укрытие.

Пригнувшись, миновал главный вход и бросился к служебной зоне и помещениям для персонала. Беззвучно ступая и неглубоко дыша, я потянул за расшатанную деревянную панель и проскользнул в уборные. Либо охранники так и не обнаружили брешь в периметре, либо не собирались заниматься ремонтом и вдыхать вонь экскрементов.

Животные избегали запаха человеческих испражнений, а люди, которые хотели нас ограбить, не думали, что нужно следовать за зловонием.

Дым от затухающего костра потрескивал в центре лагеря. Уснувшие соплеменники и их семьи спали в гамаках, некоторые предпочитали спать под звездами. Я скривился, вспомнив церемонию, которая практически парализовала меня эмоционально.

Мне исполнилось пятнадцать лет.

Я стал невольным участником.

И это не помешало им накачать меня галлюциногенным ликером, погружая в барабанный ритм и песнопения.

Это подкосило меня больше, чем обычно. Я никогда не чувствовал себя таким раскованным и возбужденным, заводился от малейшего прикосновения и был переполнен самыми простыми эмоциями.

Я заперся на сутки, оставаясь в одиночестве и вдали от сексуально озабоченных людей. Но это не мешало мне доставлять себе удовольствие и изливать оргазм за оргазмом на пыльные африканские равнины.

Затаив дыхание, обхватил рукой больной бок. С каждым ударом сердца рана болезненно пульсировала, подчеркивая отсутствие отдыха и жар. У меня не хватит сил сражаться с множеством мужчин, если они проснутся.

Пробираясь на цыпочках между спящими телами, я вычислил, где находится Нила. Мне необходимо поторопиться, тогда у нас будет больше шансов выжить.

Но, в любом случае, мы снова будем вместе — независимо от того, что случится.

Одна женщина застонала и перевернулась во сне, обнимая чернокожего мужчину рядом с ней, единственным плюсом наркотика была безумная вялость. После страсти на уровне животных инстинктов они останутся на улице, пока жар африканского солнца не заставит их переместиться в помещение или не сожжет.

Сердце ушло в пятки, пока я пробирался между палатками и грузовыми контейнерами. Спальня Ката находилась на другой стороне комплекса, с наветренной стороны в отличном месте. Дэниель расположился в четырех палатках от него, гостевая палатка находилась рядом с ним.

Я устремил взгляд на треугольную палатку.

Свет.

Единственное жилище, где пробивался свет изнутри, словно пойманный в банку светлячок.

Потребовалось несколько минут, чтобы обойти по краю, пробираясь сквозь тени, избегая открытых пространств. Прислушался к звукам. Молил Бога, чтобы Нила не пострадала. И мечтал о пистолете, чтобы защитить ее.

Внутри палатки раздался шум. Тихий стук, за которым последовал женский стон.

Нила!

Я больше не мог ждать.

На моей стороне был момент неожиданности, но я также надеялся на справедливость и судьбу.

Пригнувшись под козырьком входа, я вошел внутрь.

Сердце ёкнуло.

И я раскрыл рот в недоумении.

Не может быть.

— Нила…

Ее голова поднялась. Она выглядела такой же дикой, как животные этой страны. Она сидела на корточках рядом с моим братом, руки были в крови, толстовка свисала с одного плеча, ноги обнажены и выставлены напоказ. Синяки портили фарфоровую кожу, царапины и шрамы, все это указывало на то, что она боролась, и я слишком поздно появился, чтобы предотвратить это.

Она дёрнулась в сторону, размахивая оружием, измазанным чем-то красным.

— Даже не… — начала было она, но затем сфокусировалась, и я почувствовал волну любви, хлынувшую на меня. — Джетро? Не может… Не может быть.

Пошатываясь, направился к ней, попеременно оглядывая свою полуголую женщину и тело моего мёртвого брата, член которого был всё ещё возбуждён и лежал на животе. Сердце ёкнуло, а по коже ледяной волной пробежали мурашки.

— Как… как это случилось?

Она была бледной, словно мел, и её трясло от адреналина. Я невольно перевёл взгляд к её обнажённому лобку, почувствовав моментально вспыхнувший гнев.

— Он тебя изнасиловал? — Сжал руки в кулаки, стоя над трупом брата. — Этот долбанный ублюдок тронул тебя?

Она покачала головой, бросив на пол своё оружие и спешно вытирая окровавленные руки о полы толстовки. Её глаза вспыхнули, пытаясь укрыть правду от меня.

— Нет. — И вскочив, она бросилась в мои объятия.

Я машинально обнял её, защищая, даже несмотря на то, что просил быть честной со мной.

Он прикасался к ней.

Этот пидарас коснулся того, что не принадлежало ему.

Мои объятия словно кандалы, я потерял голову от отчаяния.

Нила позволила обнять себя, неистово обхватив меня в ответ.

Мне жаль.

Так жаль.

Ее эмоции метались между гордостью и муками. Она убила его, не понимая, что означает его смерть.

Я прижал её сильнее.

Я здесь.

— Он не изнасиловал меня, Джетро, — прошептала она, уткнувшись мне в грудь. — Клянусь. Мне так жаль… так жаль, так жаль.

Лгунья.

Я понимаю, почему она соврала. Даже сейчас, убив человека и окропив свои руки его кровью, испытывая жуткий страх, она пыталась защитить меня.

Я подвёл её.

Заставил вернуться.

Это моя вина.

— Я это сделал.

Дрожащими руками она обняла меня крепче, причиняя боль моему незажившему боку.

— Нет, не вини…

— Кого мне винить, если не себя? — Я прижался лицом к ее шее, кончики ее коротких волос щекотали мои щеки. — Я отправил тебя обратно. Я, блядь, отправил тебя обратно, чтобы тебя изнасиловали и…

Она вырвалась из моих объятий.

— Он не…

Я отстранился, охваченный гневом.

— Не лги мне! Ты не можешь мне лгать, помнишь?

Ее губы сжались; она боролась с желанием посмотреть вниз в поисках уединения, и тем, чтобы начать борьбу со мной, точно так же, как с моим братом.

— Не надо. Не злись. Я пытаюсь уберечь…

Я оскалил зубы.

— Уберечь меня? Это, блядь, моя забота, Нила. Не твоя. Неужели ты не понимаешь? Я должен защищать тебя. Не наоборот.

Она не ответила, ее глаза прожигали черные дыры в моей душе. Во взгляде не было осуждения, только прощение за то, что заставил ее уйти, когда она умоляла меня передумать.

— Блядь. — Я пожалел о сказанном, снова прижал ее к себе. — Прости. Черт, мне так жаль.

Ее руки обвились вокруг меня, ее любовь дала мне возможность спрятаться от гребаных эмоций.

— Я знаю. Все в порядке.

Это неправда. Все было не в порядке. Но мне не стоило нагнетать обстановку. Не здесь. Не сейчас.

Что бы ни случилось до моего приезда, это всплыло на поверхность, но мы ходили вокруг да около.

Ее пальцы впились мне в спину, она вновь погрузилась в то, что сделала.

— Я хотела убить его. Но сейчас… сейчас, может быть… Мне не следовало этого делать. Боже, я убила его, Кайт. Я… я отняла чужую жизнь.

Она крепче обняла меня, погрузившись в путанные мысли. Чем дольше я держал ее в объятиях, тем более странный оттенок накладывался на ее эмоции. Ощущение потребности и желания было настолько сильным, что вытеснило ее страдания по поводу убийства.

Я поморщился от силы ее объятий, но мне было плевать на боль. Меня волновала только она. Я мечтал увезти ее подальше отсюда и защитить, как я должен был сделать с самого начала.

Я сжал ее в своих объятиях, прижимая к себе так чертовски близко.

— Теперь все кончено. Что бы ни случилось, все кончено. — Я поцеловал ее макушку, брови, глаза. — Ты в порядке? Не лги мне. Я должен знать, что тебе не больно.

Я осмотрел ее раны. Дэниель не просто дотронулся до нее, он ударил ее, возможно, пнул.

Ее волосы местами торчали в разные стороны, а щека была красной от пощечины. Она побывала в аду и вернулась, но оставила моего брата в вечном проклятии.

Я чертовски горжусь ей.

Она кивнула, бездыханная и разбитая. Слезы текли по ее лицу. Я никогда не видел ее такой первобытной, сосредоточенной только на выживании и смерти.

— Я в порядке. Я в порядке. Так и есть. Правда. Со мной все будет хорошо.

Как и раньше похоть омрачила ее голос. Я мог понять внезапную радость от победы над врагом, но похоть?

Отступив на несколько шагов, я оттащил ее от Дэниеля. Он лежал на спине, кровь запеклась на его боку, на губах уже проступил синий оттенок.

Я не хотел, чтобы она смотрела. Я уже был рядом со смертью. Был зачинщиком лишения жизни другого человека. Нелегко смотреть в глаза своей жертве, когда все заканчивалось. Особенно когда действуешь в условиях самообороны.

— Не смотри. Забудь о том, что случилось. Я теперь здесь, и никогда больше не уйду.

Я поцеловал ее волосы, безумно благодарный, что она снова в моих объятиях.

Нила извивалась, не слушаясь меня и глядя на труп Дэниеля. Ее мышцы напряглись, в глазах появилась призрачная пустота.

— Он это заслужил. Так почему же я чувствую себя чудовищем?

Я положил руки ей на плечи.

— Он на самом деле заслужил это. Не сомневайся. Ты сделала то, что должна была сделать.

— Неужели? Неужели не было другого выбора?

Я решительно покачал головой.

— Нет. Это был единственный способ.

Нила прикусила губу, ее глаза наполнились слезами.

— Но… он был самым младшим. Он ничего не мог поделать с тем, что Бонни и Кат считали его ошибкой. Его постоянно высмеивали, и он верил в то, что ему говорили.

Что?

Что она знала о нашем воспитании и о том, кем стал Дэниель благодаря своему детству? Я ловил его на том, что он причинял боль ради забавы, убивал животных ради острых ощущений. Я отчитывал его за то, что он эгоист и грубиян. Кес имел дело с промахами Дэниеля чаще, чем я, потому что находиться рядом с ним мне было слишком тяжело. Я потихоньку питался его мерзостью. Но из-за моего состояния могу с полной уверенностью сказать, что он заслужил то, что получил. Нила не убила его. Это карма.

— Рассказывать злодеям трагические истории — верный способ уничтожить себя, когда они заставляют тебя делать что-то жестокое, чтобы выжить, Нила.

Нила стиснула зубы, готовая к спору. Обречь себя на муки. И снова очередной импульс потребности, совершенно не относящийся к ситуации, заполнил воздух.

Заставив ее повернуться и посмотреть на меня, а не на Дэниеля, я обхватил ее щеки ладонями.

— Нила, послушай меня. Не ищи искупления в тех, кто этого не заслуживает. Если бы ты не сопротивлялась, он бы изнасиловал тебя и, возможно, убил. Ты его не знаешь… не так, как я. И могу с уверенностью сказать, что он это заслужил.

Она шмыгнула носом, опустив глаза.

— Прости, Джетро.

— Простить? — Мое сердце бешено колотилось. — За что? — Отпустив ее, я подошел к кровати и сдернул простыню. Обернув ее нижнюю часть тела, направил ее подальше от тела. — Какого черта ты извиняешься?

Я единственный, кто должен извиняться.

Я бросил тебя.

Ее затрясло, она оглянулась через плечо, не в силах перестать смотреть на Дэниеля.

— Потому что… потому что я только что убила твою плоть и кровь.

Обхватив ее за талию, крепко прижал к себе.

— Я благодарен. Не злюсь. Ты думаешь, меня это волнует? Нила, я люблю тебя. С тех пор, как ты ответила на мое первое сообщение, мое сердце поставило тебя выше всех в моей семье. Я люблю тебя. И ты убиваешь меня, ненавидя себя за то, что сделала то, что было необходимо.

Смягчив голос, я заправил ее короткие черные волосы за уши, утирая слезы большим пальцем.

— Нила… он заслуживал смерти. Ты должна доверять мне. Ты не можешь держать в себе эмоции по поводу его смерти. Ты не должна чувствовать ответственность за это. Я рад, что ты покончила с ним, потому что, если бы ты этого не сделала, я бы сделал его кончину намного хуже. Ты поступила правильно… это все, что тебе необходимо знать. Пообещай, что это все, что ты будешь помнить?

Она вдохнула, наклоняясь к моему прикосновению.

— Но…

— Никаких но.

Мое сердце разрывалось от того, через что ей пришлось пройти. Я сожалел, что не смог приехать раньше. Сожалел, что не был тем, кто заколол его и взял этот грех на душу. Что угодно, лишь бы не дать ей почувствовать боль от последствий. Однако я не успел. И осознание того, что Дэниель причинил ей боль — взял то, что ему не принадлежало, — было моим наказанием.

Я задрожал, собственная боль захватила мои чувства. У меня не было права спрашивать. Не сейчас, когда она боролась. Но я не смог удержаться от вопроса, сорвавшегося с моих губ.

— Пожалуйста… скажи мне кое-что… и будь честна.

Ее глаза встретились с моими.

— Что угодно.

Я тяжело сглотнул.

Снова сглотнул.

Я растерял мужество, но все равно заговорил.

— Я знаю, что он прикасался к тебе, Нила, ты не можешь скрыть это от меня. Но насколько сильно он изнасиловал тебя? Как сильно ты ненавидишь меня за то, что я позволил этому случиться?

Я ненавидел свой вопрос. Насколько сильно он изнасиловал тебя? Существуют ли градации изнасилования? Любая форма, неважно, как долго или жестоко, была одинаково ужасна.

Господи!

Я хотел убить себя за то, что был таким бесполезным.

И у меня возник другой вопрос. Я не хотел спрашивать. Почему я чувствовал её непреодолимую страсть к сексу? Почему у нее были настолько мощные мысли, несмотря на то, что положение столь неуместно?

Небольшая пауза, еще одна ложь. Она покачала головой.

— Я не смогу тебя ненавидеть. И я уже говорила. Я остановила его… до того, как…

Мои плечи поникли.

Она бросилась вперед.

— Джетро, не мучай себя. Позволь мне иметь кое-какие секреты. Позволь выбрать, что из этого рассказать тебе, а что оставить в прошлом. — Ее голос дрогнул. — Пожалуйста… тебе не нужно знать. Просто… оставь это. Извини…

Внутри меня что-то умерло, когда мое состояние разгорелось в полную силу. Ее эмоции сказали все, что мне нужно было знать. Он был в ней. И она защищалась единственным возможным способом.

Блядь.

Как я могу простить себя за это?

Захочет ли она меня после этого? Поверит ли, что я смогу защитить ее?

Я сомкнул руки вокруг нее, прижимая ее лицо к своей груди.

— Черт возьми, Нила. Ты заставляешь меня испытывать стыд. До конца жизни я буду заглаживать свою вину. Я позабочусь о тебе. Остановлю все это, потому что никогда больше не выпущу тебя из поля зрения.

Она целовала мою рубашку, стонала в знак благодарности, позволяя мне, наконец, взять на себя часть ответственности. Ее пальцы порхали по моим бедрам, желая большего, чем просто объятия… более бурных чувств.

Ее мысли умоляли меня сдаться. Чтобы дать ей некоторое облегчение от напряжения в ее сознании. Но я не мог. Сейчас не время.

— Теперь все кончено. Все кончено. Ты в безопасности.

На мгновение она позволила мне успокоить её. Ее похотливый стон уступил место рыданиям, и она еще больше обмякла в моих объятиях. Вместе мы упали на пол — я на колени, а Нила на мои колени. Я укачивал ее. Поцеловал ее. Я столько всего обещал.

Время шло, секунды и минуты отделяли ее от убийства Дэниеля. Ничто не могло исправить всего этого… только время и расстояние.

Наконец, шок от убийства прошел, глаза открылись, и она сфокусировалась на Дэниеле. Любой намек на желание исчез вместе с решимостью.

— Кат скоро вернется. — Ее голос дрожал. — Что мне делать, Кайт? Что мне делать с телом?

— Тебе? — Я резко рассмеялся. — Ты ничего не будешь делать. Ты уже слишком много сделала. — Я провел рукой по волосам. — Я должен был быть рядом с тобой, а меня не было. Я разберусь с этим.

Ее кожа похолодела под моими пальцами.

— Нет, ты должен уйти. Если Кат увидит тебя…

— Мне похуй, если он увидит меня. — Скинув Нилу со своих колен, я встал. Маршируя по палатке, порылся в ее открытом чемодане и бросил ей свежие трусики и леггинсы. — Надень это. И обувь. Я собираюсь избавиться от Дэниеля, и ты пойдешь со мной.

— Но…

Я рассек рукой воздух.

— Никаких но, Нила. Я не спущу с тебя глаз. Поняла?

— Но Жасмин и Кес. Ты должен думать о них. Кат не должен знать, что ты все еще жив, он…

Убьет меня. Да. Я знаю.

Но моя жизнь ничего не стоила по сравнению с ее. Я бы охотно пожертвовал собой, если бы это означало, что она оставит все позади, без травм и горьких воспоминаний. Нила столько пережила. На ней были отметины борьбы, и я не хотел, чтобы она пережила еще больше. Я пытался спасти слишком много людей. Кес поймет, а Жас будет ждать, что я поступлю правильно.

Это правильно.

Нила была моим единственным выбором.

— Не беспокойся о них. Я знаю, что делаю. — Взглянув на своего мертвого брата, я ничего не почувствовал, кроме облегчения. Его член насмехался надо мной из-за того, что он сделал с моей женщиной. Если бы он не был мертв… он бы умер в мучениях, чтобы избавиться от гнева в моей крови.

— Итак… как мы избавимся от тела? — прошептала Нила.

В моей голове проносились разнообразные сценарии.

— Мы могли бы облить его спиртным и сделать так, словно он упился до смерти.

Нила сглотнула.

— Это правдоподобно? — Она посмотрела на пол, где длинное окровавленное оружие прилипло к покрытию палатки. — Я вонзила ему в сердце иглу. Раны маленькие, но они есть. Они бы поняли, что не он причинил себе вред.

Она убила его иглой?

Мое лицо озарила улыбка.

— Ты так чертовски сильна.

Она стыдливо отвела взгляд, все еще чувствуя отчаяние.

Я потер лицо, желая, чтобы усталость и боль утихли, и я мог найти решение.

Думай.

Куда бы мне его спрятать, чтобы Кат не нашел?

Бриллиантовые шахты!

Идея переросла из схемы в реальность.

— Мы можем инсценировать, будто это несчастный случай. Я могу похоронить его в шахте. Пусть все выглядит так, будто он упал.

Нила сделала паузу, обдумывая мой план, выискивая в нем недостатки.

— Черт, это не сработает. — Я покачал головой. — Я не смогу доставить его туда, чтобы кто-нибудь не услышал джип.

Я сузил глаза, пытаясь придумать новый план.

И тут меня осенило.

Африка позаботится об этом за меня.

Решительно щелкнул пальцами.

— Я знаю, что делать.

Нила открыла рот, чтобы возразить, но я бросился через комнату и обхватил ее лицо. Я ничего не мог с собой поделать. Она была чертовски смелой. Ее эмоции так ясны. Ее любовь так глубока. Ее страсть так чиста. Ни капли ужаса или ненависти из-за того, что меня не был рядом с ней. Ни капли враждебности или осуждения.

Она чертовски самоотверженна.

Я поцеловал ее.

В тот момент, когда мои губы коснулись ее, внутри нее словно произошел ядерный взрыв. Похоть, которую я уловил в ее сознании, вырвалась наружу, заглушая все. Ее язык скользнул мне в рот, разрушая мою решимость не прикасаться к ней.

Отбросив одежду, которую я ей дал, она протяжно и низко застонала, ее рот искушал меня. Простыня слетела с ее бедер, а обнаженная нога обвилась вокруг моего бедра, прижимаясь ко мне.

— Блядь… — Я споткнулся, когда Нила обезумела от желания. Никогда раньше я не чувствовал такой страсти, исходящей из нее. — Нила… подожди.

Ее язык ворвался в мой рот быстрее, сексуальнее. Целует. Лижет. Требуя, чтобы я ответил.

— Нила…

— Нет, Джетро. Дай мне это. Мне это необходимо.

Ее губы снова захватили мои, привлекая к себе.

— Черт.

Все это вдруг обрело смысл. Помутнение в ее мыслях. Скрытое течение чего-то более сильного, чем смерть и боль. Она хотела секса. Ей нужен был секс.

Они накачали ее наркотиками.

Они дали ей то же самое, что и мне в пятнадцать лет. Что-то настолько сильное и пьянящее, что никто не мог отказать силе афродизиака.

Проклятье.

Мои внутренности скрутило в узел, когда она орудовала своим языком. Я заставил себя не слушать ее пагубные мысли… я не хотел, чтобы острая потребность трахаться поглотила меня. Но мой член увеличивался, тянулся к ней, даже когда я пытался бороться с быстро растущей потребностью.

— Как… как ты боролась с этим так долго? Как ты смогла остановиться?

Ее руки взлетели вверх по моей футболке, огибая рану, порхая по моей коже, словно бабочки.

— Прекрати болтать. Пожалуйста… дай мне то, что я хочу. Мне нужно почувствовать себя живой. Мне нужно вернуть то, что Дэниель пытался украсть. Пожалуйста, Джетро. Пожалуйста, трахни меня.

Воспоминания о нашем первом поцелуе в ее комнате — о том, как она разрушила мою решимость вдребезги своими требованиями поцеловать ее, разжигая похотливое пламя.

Поцелуй меня.

Трахни меня.

Нила боролась с ним, она убила его, даже находясь под воздействием наркотиков. Если бы она была кем-то другим, она бы охотно подчинилась. Ей бы понравилось то, что сделал Дэниель, потому что ее тело не дало бы ей другого выбора. Наркотики были очень сильными, но каким-то образом ей удавалось бороться с ними, а также с ухаживаниями моего брата.

Я не достоин этой женщины.

Этой Уивер. Из-за нее мои недостатки стали достоинствами. Она спасение в осуждении.

— Джетро… пожалуйста.

Ее поцелуй стал глубже.

— Черт возьми.

Яростным рывком я подхватил ее на руки и направился к кровати. Ее руки вцепились мне в волосы, дергая, ее губы порхали над моими.

Наше дыхание участилось. Кожа стала гладкой и чувствительной.

Мое тело окоченело. Палатка трещала от вожделения, настолько болезненного, что оно искалечило нас.

Сколько у нас времени?

Мы искушали судьбу. Очень глупо было поддаваться.

Там труп…

Это было жутко.

Нехорошо.

Но я во многом ее подвел.

Мы не знали, что нас ожидает.

У нас не было такой роскоши, как время.

Нила хотела этого. Меньшее, что я мог сделать, — повиноваться.

Повалив ее на кровать, я встал над ней. Ее волосы, длиной до подбородка, разметались по белому постельному белью, ноги раздвинуты, а рука опустилась к киске. Она не испытывала стеснения, когда ее пальцы теребили клитор.

Мои легкие отказались работать.

— Черт, Игла.

— Возьми меня, Кайт. Я нуждаюсь в том, чтобы ты взял меня. — Пальцем она размазывала влагу вокруг входа, ее живот напрягся от удовольствия. — Я боролась с ним. Мне удалось остаться верной себе и не позволить похоти взять верх. Но я устала. Я опустошена. Больше не могу… не могу бороться с этим. — Слезы блестели на ее ресницах. — Мне это нужно. Мне нужно освобождение. Мне нужно забыть хотя бы ненадолго. Мне нужно жить, помнить, быть счастливой, свободной. Пожалуйста. — Ее пальцы задвигались быстрее, кожа пылала от потребности. — О, пожалуйста… пожалуйста.

Я не мог говорить.

Она загипнотизировала меня.

Мои руки дрожали, когда я расстегивал ремень. Идиотизм трахать ее, Кат мог вернуться в любой момент, но я не мог сопротивляться этому. Здравый смысл сгорел в пламени желания, и все, о чем я мог думать, это заполнить это потрясающее создание и заявлять на нее права снова, снова и, блядь, снова.

Ее глаза встретились с моими, и все, что произошло за последние несколько месяцев, разрушилось. Только это имело значение.

Заниматься любовью. Соединяться. Сливаясь в одно целое.

Она была моей единственной и неповторимой.

Мой мир.

Она облизнула нижнюю губу, прикусывая ее зубами, когда палец погрузился внутрь.

— Джетро… пожалуйста!

— Тише. Я с тобой. Я здесь.

Мой член пульсировал, когда я стягивал джинсы и боксеры.

Глаза Нилы закрылись, я сжал член в кулак, поглаживая сильно и быстро.

— Скажи мне. — Мой голос был гортанным.

— Что ты хочешь услышать?

Бриллианты на ее шее преломляли свет.

— Мой член… как ты хочешь, чтобы это произошло?

Соблазнительная улыбка озарила ее лицо. Нила застонала низким и полным приглашения стоном.

— Жестко и быстро. Боже, очень жестко. Очень быстро. — Ее руки скользнули к соскам через толстовку, жестоко покручивая их. — Я никогда раньше не чувствовала себя так. Такой несдержанной. Такой возбужденной. Боже, пожалуйста, не заставляй меня ждать. — Ее спина выгнулась дугой. — Трахни меня.

Черт возьми.

Я набросился на нее. Схватил ее за бедра и дернул к краю кровати.

— Ты хочешь меня? Ты можешь, блядь, получить меня.

Она вскрикнула, когда я раздвинул ее бедра, выставляя напоказ ее киску — блестящую и совершенную. Я склонился и укусил ее за колено, провел рукой по ее бедру и ввел палец глубоко внутрь.

Она закричала.

Я зажал ей рот рукой.

— Тихо!

Она была моим наказанием и покаянием.

Нила закатила глаза, когда я ввел в нее еще один палец. Ее бедра опасно и требовательно покачивались. Она была влажной и горячей. Ей не нужна была прелюдия. Она хотела, чтобы ее трахали, использовали, оскорбляли, требовали.

Мой разум был разрушен; я не мог остановиться.

Ее дыхание стало прерывистым, когда я поглаживал ее клитор. Мой член готов был взорваться от того, какой чертовски красивой она была. Нуждающейся и яростной.

— Я собираюсь взять тебя. — Я сильно толкнул пальцы. — Собираюсь заявить на тебя права. Собираюсь дать тебе все, потому что ты заслуживаешь всего, черт возьми. Ты заслуживаешь того, чтобы тебе поклонялись и восхваляли. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили каждый чертов день.

Нила ахнула, ее кожа была липкой от пота.

Я убираю пальцы, и мое сердце разрывается.

Нила задыхалась, хныча под моей рукой.

Она выглядела такой хрупкой и нежной, но я знал, что это неправда. Она сильнее всех. И я хотел поклоняться ей до конца жизни.

Держа одну руку у ее рта, я потер кончики пальцев друг о друга, влажные от ее желания, и взял свой член, чтобы расположить его у ее входа.

Я задыхался от жара ее тела.

И вошел в нее.

Растягивая.

Тесная, словно кулак.

Тугая.

Тугая.

Тугая.

— Черт возьми, Нила.

Моя кровь кипела от дикого голода.

Мой рот наполнился слюной, я хотел укусить ее за горло.

Руками она обхватила мое запястье, пока я удерживал ее, заставляя молчать, ее губы широко раскрылись под моей ладонью. Я погрузился глубоко, так чертовски глубоко. Она раздвинула ноги, ее тело поддалось, и я завладел своей второй половинкой.

На мгновение мы остановились. Биение сердца к биению сердца. Желание к желанию. Секс превратился в насыщенную связь, и я не мог остановить слова, слетающие с моих губ.

— Я люблю тебя, Игла.

Убрав руку с ее рта, хлопнул ладонями по обе стороны от ее головы на матрасе, толкаясь в нее. Пальцы ног подогнулись, джинсы обтягивали мои бедра, пока я стоял над этой богиней и трахал ее, как она просила.

— Я… люблю… тебя…

Учащённое дыхание мешало ей говорить, но мне не нужны были слова, чтобы понять. Ее эмоции кричали громче всего на свете. Я наслаждался ее удовольствием и любовью, и знал, что пути назад не будет.

В этот момент она стала полностью моей.

И что бы ни случилось, мы будем вместе всегда.

Я не мог прожить и минуты без связи, существующей между нами. Мне необходимо было знать, что она принадлежит мне каждый день, каждый год, каждое десятилетие.

Я нуждался в ней.

— Выходи за меня замуж.

Нила ахнула, ее тело содрогнулось от неожиданности.

— Что?

Я схватил её за ноги, обернул их вокруг бёдер. Ее плечи остались на кровати, она выгнулась дугой в моих руках. Ее киска обхватила мой член, отвечая на мой вопрос.

Самый важный значительный вопрос, меняющий мир.

— Выходи за меня. Стань моей.

Я стонал, раскачиваясь сильнее, трахая ее изо всех сил. Мои колени бились о кровать, яйца врезались ей в задницу. Эмоции, чувства и ощущения выходили из-под контроля.

— Ты мне так нужна.

Ее грудь подпрыгивала, когда мой темп становился бешеным.

— Ты нужна мне навечно.

Мои бедра соприкоснулись с внутренней стороной ее бедер, я в безумном ритме трахал ее.

— Ты нужна мне в качестве жены.

Освобождение вырвалось наружу, голодное, дикое по своей интенсивности.

Мое сердце сжалось, когда Нила облизнула губы.

— Я… я…

Все остальное поблекло.

Я входил в нее снова и снова. Наши глаза прикованы друг к другу, мы трахались, давая друг другу обещания.

— Скажи «да». Блядь, пожалуйста, скажи «да».

Я отдался ритму, погрузившись пальцами в ее бедра.

Ее киска сжалась, голова откинулась назад, тело было готово к разрядке. Ее глаза остекленели, я испытывал наслаждение от обладания ей и удовольствие от ее нарастающего оргазма, все это превратило нашу связь в невыносимую борьбу.

Я не мог ясно мыслить. Был потерян, захвачен, поглощен.

Мне не хватало кислорода. Руки дрожали, когда Нила, наконец, сделала мне величайший подарок, который я когда-либо получал.

— Да… да, я выйду за тебя замуж.

— Господи.

Мое сердце разбилось на фракталы (прим. пер.: Фрактал — (дроблёный, сломанный, разбитый) — геометрическая фигура, обладающая свойством самоподобия, то есть составленная из нескольких частей, каждая из которых подобна всей фигуре целиком).

Я сдался.

Наш ритм стал бешеным, мы трахались, совокуплялись, брали все, что могли.

— Боже, да. Я кончаю… я кончаю.

Она плакала, смеялась и ругалась, утопая под гребнем своей разрядки. Ее взгляд встретился с моим, и полуночные ирисы поглотили меня, когда фейерверк превратился в катастрофическую детонацию.

— Да, — зашипел я. — Да. Черт, да.

Электричество прошло через пальцы ног, квадрицепсы, яйца и член. Разливаясь в глубине, я погружался в нее, доставляя блаженство. Удовольствие, которого никогда не испытывал, захлестнуло меня тысячами ударов сердца.

Нила принадлежала мне так же, как и я ей.

Отныне и навек.

Живые или мертвые.

Мы были единым целым.