Последний долг

ГЛАВА 1

Нила

Неделей ранее

― Нет!

Сопротивляясь непрекращающимся точкам в спину от Дэниеля, я вцепилась в перила трапа частного самолёта.

― Стой!

― Твою мать, Уивер, поднимайся уже, ― огрызнулся он, снова пихнув меня локтем.

Я споткнулась, ударившись коленом о высокую ступеньку.

― Ты не можешь этого сделать! ― Как такое произошло? Как всего за несколько часов мир перевернулся? И обернулся против меня. Снова.

Мне хотелось разбить все часы. Вырвать каждую шестерёнку из механизма.

Время снова украло мою жизнь.

Джетро!

― Думаю, ты скоро узнаешь, что мы можем всё, ― хихикнул Дэниель и сильней подтолкнул, заставляя подняться выше.

Сердце болело, чувствуя как расстояние между нами и Хоукскриджем словно лезвием с каждой милей отрезало меня по кусочкам от защиты Джетро. Внесённая дисгармония в итак уже нестройную симфонию.

Казалось, только недавно я сгорала от ласк любимого, возвращалась украдкой в Холл, и вот я уже загнана в ловушку, спешно надевая джинсы и толстовку. И собираю скудные пожитки по приказу стоящего в дверном проёме Дэниеля.

Он глаз с меня не спускал

Следил за каждым моим движением. Я не смогла взять припрятанный пистолет, появившийся у меня, благодаря Жасмин. Я не могла написать Джетро о том, что была поймана. Всё, что я могла в тот момент, это бегать по комнате, чувствуя липкую влагу семени любовника на своих бёдрах, подчиняясь указаниям врага.

Спасибо Господу, что под уничтожающим взглядом Дэниеля я смогла упаковать вещи, которые «усовершенствовала» пару недель назад. Манжеты были полны иголок, а подолы обмундированы различными швейными принадлежностями. И данный гардероб стал моей единственной надеждой. Ведь выхода не было.

Я должна верить Жасмин, верить, что она скажет Джетро. Верить, что он придёт за мной…

Пока не стало слишком поздно.

Отчаяние от того, что Дэниель застал меня врасплох, сменилось злостью. Я так близка была к свободе. Была в объятиях любимого мужчины. Была далеко от его сумасшедшей семейки. И обида на Джетро за то, что заставил меня вернуться, занозой засела в сердце.

Почему? Ну почему ты отправил меня обратно?

И я не знала, хватит ли мне сил простить его.

Ты знаешь, почему он это сделал. И, конечно же, ты его простишь.

Я не могла ненавидеть его, ведь я не эгоистка. Он вернул меня обратно, чтобы защитить всех нас. Тех нескольких человек, что его приняли и которых он принял в ответ. Любовь ― это самый страшный враг, она нарушает все свои обязательства, обламывает крылья, когда есть возможность взлететь.

Джетро слишком любил, слишком чувствовал. Слишком много перенёс. И его родные станут нашей погибелью. Кестрел и Жасмин полагались на него, впрочем, так же, как и я. Ответственность за исправление ошибок его семьи ― это тяжкое бремя.

Но он не один.

Меня могли выкрасть. Планы Джетро по моему спасению могли быть испорчены. Но я всё ещё была жива. Всё ещё дышала. И я уже больше не была той наивной девочкой, что приехала в Хоукскридж. Я была женщиной, полюбившей одного из Хоуков. Уивер, которая прольёт их кровь.

Это ещё не конец…

― Давай, лезь уже в этот долбанный самолёт, ― больно пихая меня в спину, прошипел Дэниель.

― Нет! ― Рванувшись назад, я начала суматошно оглядывать частный ангар. Мы были не в Хитроу, а на небольшом частном аэродроме под названием Таруэстон. ― Не полезу!

И никого, чтобы позвать на помощь.

Ни полиции, ни воздушных маршалов.

Под неусыпным присмотром Дэниеля, меня вывели на улицу, где ожидал Кат. С победной ухмылочкой, он затолкал меня в чёрный лимузин.

Мотор заурчал, авто тронулось, и мы отъехали от Хоукскриджа, заставляя гравий на подъездной дорожке стонать под колёсами.

Взгляд жадно цеплялся за силуэты деревьев, чьи очертания становились всё чётче. Солнце поднималось выше над горизонтом, окрашивая небо в розовый румянец. Дэниель и Кат сидели напротив, чёкаясь друг с другом бокалами с шампанским. Но я тоже не была в одиночестве на своём сидении. Рядом находилась охрана.

Маркиз ― ручная обезьянка Бонни ― бестолковая и непрошибаемая гора мускулов, сидел рядом.

― Присоединяйтесь, ― незнакомый голос привлёк моё внимание, и я подняла взгляд.

На верхней ступени трапа стоял мужчина в форме пилота и улыбался. Фюзеляж частного самолёта отливал серым, а в его боковой части сверкали инкрустированные бриллианты.

― Я не хочу покидать Англию.

― Будто у тебя есть выбор, ― рассмеялся Дэниель позади.

― У меня всегда есть выбор, Баззард. ― Зыркнула я через плечо. ― Точно так же, как тот выбор, что сделал ты. И поверь, он для тебя хорошо не закончится.

Если тебя не убью я, это сделает Джетро.

А пока Даниель полагал, что его брат гниёт в какой-то безымянной могиле. Джетро был прав. Такой элемент неожиданности для Ката и Даниеля будет сногсшибательным.

― Следи за языком, сучка, ― прошипел он в ответ. ― Всё сказанное тобой здесь отольётся тебе вдвойне, когда мы прибудем туда.

― Ну, ну. В угрозах нет необходимости. ― Капитан сделал пару шагов вниз по ступенькам и протянул руку. ― Она уже поднимается, не так ли, дорогая? Не нужно бояться лететь. У меня большой опыт. ― Белые волосы топорщились по обеим сторонам его капитанской фуражки, и в свои годы, а я думаю, ему было где-то около пятидесяти ― он выглядел подтянутым, энергичным и, казалось, не мог дождаться взлёта.

― Я не могу улететь.

Не могу быть так далеко от Джетро.

Улыбнувшись, капитан махнул в сторону своего сверкающего судна:

― Ну конечно вы можете. И ещё, бьюсь об заклад, вы никогда не путешествовали так эффектно.

― Я ничего не имею против самолёта. Но я против места назначения. Я остаюсь здесь, ― ответила, упёршись пятками и сопротивляясь непрекращающимся точкам в спину. ― У меня нет паспорта, визы… Я не могу пересечь границу, так что, с тем же успехом, можете вернуть меня домой.

Домой.

Неужели Хоукскридж Холл стал моим домом?

Нет, полнейший бред.

Но Джетро стал мне родным. И не важно, где мы оказались. Чем занимались. Как перевернулись и сплелись наши судьбы. Пока я живу, и пока Джетро рядом… это место будет моим домом.

― Не беспокойтесь, ― ответил капитан, сделав приглашающий жест. ― Путешествие ― полезная вещь, особенно для души.

Не для моей.

В данном случае, путешествие означало, что моя душа отделится от тела, и всё благодаря Кату и Последнему Долгу.

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, увязнув в густом тумане ― ночь не желала сдавать свои позиции. Не в силах сбросить ледяные цепи зимы, развеяв утренний мороз, мир отказывался согреваться. Англия не хотела прощаться со мной так же, как и я. И её несговорчивый рассвет доказывал это.

― Если ты не сядешь в этот чёртов самолёт через две секунды, Уивер, пожалеешь, ― прорычал Дэниель.

― Разве ты ещё не понял, что твои угрозы не пугают меня? ― ответила я, сверкнув глазами.

Выпрямив спину, постаралась скрыть дрожь в теле и безудержный ужас, разлившийся по крови.

― Я знаю, куда мы собираемся, и отказываюсь.

Дэниель пощипал себя за переносицу и тут же схватил меня за загривок.

― Веди себя хорошо!

Я стиснула зубы, сопротивляясь боли.

― Алмаси Кипанга ― это лотерейный билет для таких, как ты, Уивер. Встань на колени и прояви хоть каплю уважения. Или же я вырву твой чёртов язык и проведу в тишине и покое всю оставшуюся поездку.

― Ай-яй. Как я уже сказал, не нужно угроз и насилия, ― произнёс капитан, шагнув вниз на ещё одну ступеньку. Он подал руку и потянул меня наверх. ― Пойдём, дорогая. Прошу, проходи. И не переживай о визе и прочей ерунде. Оставь это мне. Аэроконтроль ― не проблема.

Вертиго окрасило мир в монохром, качнув меня к капитану.

― Но…

Кат обогнал Дэниеля ― видимо, терпению его пришёл конец. Схватив меня за задницу, подтолкнул вверх, словно упрямую скотину, заставляя преодолеть последние ступени.

― У меня твой паспорт, Нила. Лезь в самолёт. ― Его дыхание скользнуло сзади по моей шее. ― И не думай больше препираться. Поняла?

Ухватившись за край фюзеляжа, я обернулась.

― Мой паспорт? Но как вы смогли…

Он помахал у меня перед носом чёрной папкой.

― Всё здесь. Больше никаких отговорок, и я не буду спрашивать снова. Шевелись, или я просто вырублю тебя, и ты очнешься, когда прибудем на место.

Дэниель рассмеялся последнему толчку от Ката, заставившему преодолеть оставшуюся ступеньку, бросившему меня в объятия капитана.

Чёрт.

― Ну вот, молодец. ― Пилот поддержал, схватив за плечи, когда меня снова качнуло. Недомогание ослепило прежде, чем отправить обратно в ад.

«Забрось якорь и ты наплаву. Переживёшь ты любую беду».

Вон.

Его маленький экспромт для меня.

Сердце сжалось от мысли о брате и отце. Увижу ли я их снова.

Капитан провёл меня внутрь безукоризненного чистого самолёта, с гордостью пропыхтев:

― Видите, как он прекрасен? Все ваши опасения напрасны. Мы о вас позаботимся. ― И похлопав меня по руке, отпустил. ― Занимайте любое понравившееся место. И не забудьте про ремни безопасности.

Я возмущённо распахнула глаза. Он говорил будто о беззаботном отпуске отца с приёмной дочерью. Разве он не видит неприязни и вражды? Не предполагает, какой предопределён исход?

Я открыла было рот возразить. Но в чём смысл?

Он работал на Ката. Так же, как дипломаты, адвокаты и члены королевской семьи.

Ему плевать.

Остатки простуды, атака вертиго и предыдущая бессонная ночь накрыли с головой. Опустив взгляд, подошла к чёрному кожаному креслу и устроилась в нём. Пытаясь привести мысли в порядок, уткнулась в ладони.

И как, чёрт возьми, мне из этого выпутаться?

Пятясь к кабине, пытаясь освободить проход для Ката, Дэниеля и Маркиза, пилот сказал:

― С удовольствием снова полечу с вами, мистер Хоук.

― Я тоже рад видеть тебя. ― Кивнул Кат, выбрав место рядом с моим. Положив папку на маленький, привинченный к полу столик, спросил: ― План полёта согласован и занесён в журнал?

Я подняла взгляд, пытаясь осмотреть хромировано-чёрный интерьер самолёта. Везде, куда бы я ни посмотрела, был выбит логотип чёрного бриллианта. Всё, начиная с кожаных кресел, заканчивая мягким ковром, жалюзями и салфетками.

Самолёт делился на три зоны: в первой, которая находилась в конце коридора, разместились два кожаных дивана, повёрнутых друг к другу, большой стол для переговоров с вращающимися креслами, занимал среднюю часть, а третья зона была похожа на обычный первый класс самого обычного самолёта.

Не то, чтобы я когда-нибудь летала первым классом.

Сердце сжалось от воспоминаний моего последнего полёта. Тогда я была с Джетро. Он опоил меня и выкрал. Мы летели поздним рейсом в Англию с показа в Милане. Помню, он позволил написать в баре Кайту, скрывая, всё это время что это он.

Но здесь была самая настоящая роскошь, хотя по факту ― ещё одна золотая клетка. И единственный, кого я полюбила, даже не знал, что меня увезли.

― Всё согласовано, мы готовы взлетать. Придётся дозаправиться в Чаде, но до Ботсваны доберёмся без проблем.

Я застыла, вцепившись пальцами в мягкую кожу кресла.

― Ботсвана?

Африка.

Я буду беззащитна без должной подготовки, посреди саванны, кишащей львами и гиенами, захваченная людьми, которые опаснее, чем любые представители живой природы.

Дэниель обмолвился в коридоре, но я не придала значения его словам и в итоге оказалась не готова к такому развитию событий. И вот, я сижу в готовом к взлёту самолёте, который вот-вот покинет Англию. Мою Родину. Мою зону комфорта.

Ох, боже. Как Джетро доберётся до меня, разве он успеет?

Он не окреп достаточно. Ему нужно реализовать свою задумку, какой бы она там ни была. И даже если Жасмин сообщит ему, он не успеет мне помочь.

Я сама по себе.

Запустив руки в карман толстовки, которую я успела надеть перед тем, как Дэниель забрал меня, нащупала пальцами длинную вязальную спицу ― моё никем не замеченное тайное оружие. Тонкая и прочная. Острая с одного конца, почти тридцать пять сантиметров длиной. И если бы у моего худи не было бы большого кармана спереди, я бы ни за что не смогла бы спрятать эту штуковину.

Я не любила вязать. Предпочитала шить, нежели возиться с пряжей и шерстью, но сейчас спица стала моим самым любимым инструментом.

Пожалуйста, пусть она поможет.

У меня в запасе нет ни патронов, ни холодного оружия, но моё прозвище мне дано не просто так. Разве я не обещала, что стану иглой, а не нитью? Что буду колоть резко и безжалостно? И что смогу победить?

Гнев всклокотал с новой силой, и вера в победу вновь осела в моей душе. Может, теперь я и сама по себе, но я так далеко зашла. И я научилась бороться с монстрами и побеждать.

Так почему же я считаю, что могу это сделать только в Англии?

Африканскую землю я могу сделать своим личным полем боя.

Кат широко мне улыбнулся.

― Не просто Ботсвана, Нила. Это алмазная мекка. Наша шахта.

Он практически повторил слова Даниеля, сказанные ранее.

Поглаживая в кармане стальную спицу, я, нахмурившись, спросила:

― Почему?

Он тихонько рассмеялся в ответ, принимая бокал с шампанским от светловолосой стюардессы.

― А как ты думаешь?

― Если я больше не нужен, тогда оставляю вас и будем взлетать, ― прокашлявшись, сказал капитан, и, отсалютовав, исчез в кабине пилотов. Дэниель прошёл по проходу, выбрав место позади меня. Маркиз, поигрывая мускулами и не говоря ни слова, последовал за ним.

Самолёт превратился в консервную банку, запечатанную изнутри с людьми, которых я презирала.

― Ты расскажешь или позволишь это сделать мне? ― спросил Кат, посмотрев на Дэниеля.

Дэниель наклонился вперёд, схватив меня за недавно отрезанные волосы. Каждый раз, думая о потерянных прядях, сначала накатывала печаль, а затем странное удовлетворение. Джетро искупил вину брата.

Новая «стрижка» только укрепила мою волю к победе. Я отомщу. И мои волосы отрастут вновь, а они будут гнить в могилах.

Я сидела, выпрямив спину, излучая ненависть, пока Дэниель шептал мне на ухо:

― Я уже рассказывал тебе, Уивер. Пора наверстать упущенное. Ты всё ещё не выплатила Третий Долг. А ещё, за тобой Четвёртый. И когда с этими долгами будет покончено, всплывёт вопрос о погашении Последнего Долга. ― Он рассмеялся, запустив свои пальчищи глубже мне в волосы. ― Хорошо, что остальная часть Четвёртого Долга проходит вдали от поместья. И не только потому, что нужно сменить обстановку, но и чтобы моя сестричка перестала вмешиваться.

Кожа головы горела от хватки этого ублюдка.

Кат погладил моё запястье.

― Да, Жасмин проявила упрямство и добилась своего с поправками о наследстве, но моя драгоценная дочь и её высокоморальные принципы не слишком приветствуются там, куда мы направляемся.

― Она никогда не простит за то, что вы сделали, ― твёрдо заявила я.

― А с чего ты решила, что у неё есть выбор? ― склонив голову набок, просил Кат. ― Мы ― семья. Единокровные родственники могут простить любые грехи.

― Неужели? Вы правда так думаете? ― рассмеялась я.

― Я так не думаю. Я это знаю. Наши семейные узы крепки. По этой же причине наш бизнес так процветает. Вот почему мы превзошли вас и на протяжении веков воздаём по заслугам вашей семье. ― Кат поднял руку и коснулся бриллиантового ошейника. ― Думала когда-нибудь о создании «Страдалицы Уивер»? Хоть раз представляла, как она родилась?

Я сжала губы, не удостоив его ответом. Ну конечно я думала об этом. Но я ни за что не опущусь до расспросов, особенно, когда на лице Ката было написано, что эта история может сильно меня задеть.

― Данное ожерелье, которое я, к слову, скоро сниму с твоего холодного тела, было изготовлено внуком женщины, которую мистер Уивер насиловал каждую ночь. Она набросала эскиз, столь красивый снаружи и столь зловещий в своей сути, а Уильям Хоук исполнил последнее пожелание своей бабушки, когда та покинула этот мир.

Я запуталась, не в силах понять.

Как это всё взаимосвязано?

― Почему?

― Что «почему»? ― нахмурился Кат.

Сбросив его руку, повернулась к нему лицом, и спросила:

― Почему расплачивались только женщины Уивер? Почему вы не трогали мужчин? Это же от рук мистера Уивера пострадали Хоуки. Так и мстите мужчинам. Выбирайте себе равных по силам.

― И мы всё равно возьмём верх, Нила, ибо, нравится тебе это или нет, Уиверы слабы. ― Кат рассмеялся, сверкнув зубами. ― А ещё, забирая их женщин, мы оставляем душевные раны, а они не лечатся.

Мне не нужно было спрашивать, почему. Я и так это знала.

Забирая у мужчин самых любимых, Хоуки обнажали неприглядные качества Уивер: неспособность защитить и более того, невозможность спасти своих женщин. Вечно гонимые призраками тех, кого потеряли, они жили с этим, превращаясь в измученных, искалеченных неврастеников вроде моего отца.

Вздохнув, я уставилась в окно, бросив прощальный взгляд на землю, на которой родилась, выросла и… погрязла в долгах.

Кат положил ладонь мне на бедро и сжал его.

― Скоро ты узнаешь всё. Все секреты. Все легенды. Всё для тебя, Нила. Задавай вопросы. Суй свой нос, расспрашивай. Ты можешь всё, поскольку твоё время убегает, как песок сквозь пальцы.

Прикрыв глаза, он поудобнее устроился в кресле, сказав:

― На твоём месте я бы немного поспал. Когда мы приземлимся, тебе предстоит выплатить кое-какие долги.

Мы приземлились в темноте.

Сколько времени занял полёт до чужой земли?

Десять часов? Или двенадцать?

Я не отслеживала.

Да и какая разница, будь это даже самый прекрасный и яркий рассвет, с Хоукам по соседствую лишь кромешная и непроглядная тьма.

Капитан повёл судно в частный ангар, и, завидев огни взлётно-посадочной полосы и здания неподалёку, я начала ёрзать в своём кресле. Как только самолёт остановился, Кат рывком поднял меня с места и потащил к выходу.

Я смолчала.

Голову словно набили ватой. Спина болела, силы закончились окончательно, а в глаза будто песка насыпали. Я хотела только лечь и отдохнуть. А ещё хотела защиты. Мне нужно было перезагрузиться и подготовиться.

Но я должна была оставаться начеку и в полной боевой готовности.

Кат вывел меня из самолёта, и душную кабину салона сменила прохлада ночи чужой страны. Холодный воздух моментально пробрался под толстовку, под ткань джинс. Глубоко вздохнув несколько раз, постаралась взбодриться.

Схватив за руку, Дэниель сопроводил меня к вооружённому автомобилю, ожидавшему нас посреди Ангара, заваленного по краям различными запчастями к самолетам.

Логотип Ката красовался на всём, куда падал глаз: от машин до строительных лесов и гидравлических инструментов. Всё навязчиво говорило о том, где, на чьей территории я нахожусь, и кто меня контролирует.

Английский «Джип» был не такой, как в Англии. Этот был бронирован, с защитным кенгурином в виде согнутых труб на бампере, и тонированными стёклами. А отверстия от пуль и комья грязи на капоте рассказывали о насилии, творившемся на этой красной земле.

Это не Англия.

Я не была слепа или глуха. Я просматривала новостные сводки и знаю, насколько опасна может быть Африка. Насколько беспощадны здесь люди. Да и сам пейзаж, животные.

И я находилась под защитой тех же демонов, что могли сделать мне больно. Очень иронично: полагаться на Хоуков, чтобы они спасли меня только для того, чтобы забрать мою жизнь, когда подойдёт время.

― Лезь давай. ― Дэниель подтолкнул меня к распахнутой двери Джипа и забрался следом.

Кат подошёл, но в машину не сел. Облокотившись на крышу, он слегка нагнулся, загораживая проём. Его кожаная куртка скрипела, помятая рубашка свидетельствовала о длительном переплёте, но взгляд оставался ясным и проницательным.

― Пристегнись, Нила. Нельзя пренебрегать безопасностью.

И я бы плюнула ему в лицо, если бы не была согласна с ним.

Трясущимися от голода руками, я перекинула ремень через плечо и пристегнулась. Вот если бы ещё Дэниель не накинул свой ремень, и мы попали бы в аварию, то, возможно, он вылетел бы через лобовое стекло, превратившись в лепёшку на дороге.

Мысли резко перескочили к Джетро и под ложечкой засосало. Сейчас нас разделяют тысячи километров. Океаны и долины, горы и целые континенты. Пальцы зудели от желания написать ему. Но сейчас в моих руках не было той единственной собственности, что позволяла мне общаться последние пару месяцев. Мой телефон стал не просто средством связи, он стал отдушиной.

Но времени его взять у меня тогда не было. Гаджет остался в моей комнате в Хоукскридже.

Я не могла рассказать Джетро. Не могла что-то посоветовать или как спланировать.

Здесь я сама по себе.

Одна.

Моя вязальная спица, спрятанная в кармане, нагрелась и гудела от нетерпения, ожидая крови.

Это и не важно.

Я готова.

― Запомни, что я сказал, Нила. Следующая пара дней должна принести нам взаимную пользу. Отнесись серьёзно к моим словам. ― Посмотрев на Дэниеля, Кат, потерев бровь, сказал: ― Встретимся там. Нужно кое-что решить по дороге.

Даниель кивнул.

― Хорошо.

― Ты разберёшься?

― Не переживай за нас, ― ответил Даниель, мерзко улыбнувшись, и сжал моё бедро. Его пальцы больно впились в кожу. ― Мы прекрасно проведём время. Правда, Нила?

Вздрогнув, мысленно начала обдумывать схемы и возможные сценарии моего возможного будущего. Я не знала, насколько долгой будет поездка, но как только мы прибудем на место, мне конец.

И рядом не будет никого, чтобы одёрнуть этого мерзавца.

И никого, чтобы остановить его, если вдруг решит снова попробовать изнасиловать меня.

А он попробует.

Погрузив левую руку в карман толстовки, нащупала спицу и крепко сжала.

Я должна быть готова сделать всё, что будет необходимо.

И если это означает стать убийцей, применив спицу, которой я работаю, да будет так. Ката рядом не будет. Возможно, это идеальный вариант грохнуть Дэниеля и отправить одного демона в Чистилище, где его заждались.

Как потянулся вперёд и схватил Даниеля за шею сзади. Символизм жеста не ускользнул от моего взгляда. Он держал сына, как животные держат непослушных детенышей.

― Ты её не тронешь, понял? Положишь спать и будешь охранять. Дашь ей отдохнуть. Ей нужен отдых для того, что нас ждёт.

Кат отпустил сына, вытерев после ладони о джинсы.

― Коснёшься её, Баззард, ― не сможешь претендовать на Третий Долг. Усёк?

Сердце застучало, как бешеное.

Кату я желала самой ужасной смерти, но только что он спас меня от своего ублюдка. Может, это ревность? Желание стать первым? А может им двигала жажда защиты, но только совершенно извращённая, свойственная Кату.

― Не честно. Ты говорил… ― нахмурившись, начал было Дэниэль.

― Я говорил, что она заплатит Третий Долг сразу после того, как мы прибудем на место. Так или иначе, это означает, что мы его разделим. ― В глазах Ката появился нездоровый блеск. ― Если я узнаю, что ты взял всё один, Хоукскридж останется в трасте и далее перейдёт по наследству Жасмин.

― Вот бл*дь, ― вскипел Дэниель, уставившись в темноту.

Я никогда не встречала более строгого, более неадекватного родителя. Кат застрелил двоих сыновей. Охотно расправился со своим братом, чтобы «унаследовать» мою мать. Он жил по своим абсурдным законам и абсолютно не страдал угрызениями совести.

А сейчас он с лёгкостью контролировал своего сынка-психопата.

Дэниель злобно запыхтел, но потом вдруг выдохнул и смягчился, ответив уважительно:

― Да, пап. Будет так, как ты скажешь.

― Вот и отлично, ― постучав по крыше Джипа, заключил Кат. ― Вперёд. ― Закрыв дверь, он отступил от авто.

В машине мгновенно стало душно. Дэниель тяжело дышал, явно кипя негодованием, и оно окутывало меня, словно прогорклый дым.

― Долбанный придурок. Правила. При нём всегда чёртовы правила.

― Да, и тебе не мешало бы их, наконец, запомнить.

― Пошла ты, Уивер, ― прошипел Дэниэль, метнув в меня злобный взгляд.

Чернокожий мужчина проскочил на водительское сиденье, а рядом место пассажира занял похожий на него здоровяк, проскрежетав стволом винтовки по потолку внедорожника.

Это оружие?

Боже упаси, для чего ему оружие?

Охранник, полагаю, что он выполнял именно такую роль, повернулся к нам. Его чёрная кожа, словно маскировка, делала его практически невидимым в тёмном интерьере салона. Идеальный убийца.

― Доставим вас в целости и сохранности, мистер Хоук. В этом месяце вроде спокойно.

Я в ужасе распахнула глаза.

Опасность.

На каждом углу.

Если я каким-то образом переживу Хоуков, мне придётся молить о чуде, чтобы вернуться в Англию. Я оказалась в чужой стране с заклятым врагом, у которого мой паспорт.

Дэниель медленно провёл рукой по моему бедру.

― Я рад это слышать. Хочу скорее приехать в лагерь и уложить малышку Уивер в кроватку, чтобы она отдохнула и набралась сил для своего загруженного графика.

Одним махом я скинула ладонь мерзавца.

― Не трогай меня.

Дэниель тихо выругался.

Африканец перевёл взгляд на меня, рассмотрев с головы до ног, и отвернулся, сказав:

― Как скажете, босс.

Водитель повернул ключ зажигания, оживив тишину рёвом двигателя.

Даниэль придвинулся ближе, стерев угрозой свободное пространство между нами:

― Если я захочу прикоснуться к тебе, я, блядь, прикоснусь.

Я зажмурилась, когда Дэниель собственнически шлёпнул меня по ноге и быстро-быстро повёл ладонь вверх, пока не накрыл рукой мою киску. Ком встал в горле от воспоминания, как он сделал нечто подобное, когда Джетро впервые привёз меня в Хоукскридж.

Даниель горячо зашептал мне на ухо:

― Теперь ты моя, сучка. Сестричка далеко. Братцев рядом нет. Только я и мой драгоценный старичок-папуля.

Ублюдок нажал пальцами на шов на моих джинсах ― именно там, где находился клитор.

Я содрогнулась от отвращения.

― Жаль тебе сообщать, но твой драгоценный старичок-папуля только что кастрировал тебя. ― В сердце вспыхнуло пламя. ― Тебе сказали меня не трогать. Ты не больше, чем шестёрка. Ты серьёзно думаешь, что Кат за тебя переживает? ― Я рассмеялась, но вместо смеха слышался лишь звон осколков льда. ― Нет, правда, Дэниель? Джетро и Кестрел он любил больше, чем тебя, и хладнокровно убил их. Если бы я была тобой, серьёзно задумалась бы о своей ценности.

Он сильнее впился пальцами мне в кожу.

― Джет и Кес мне не ровня. Слабаки. Всегда сбегали, чтобы поиграть вместе, пока я наблюдал за всем и учился.

― А ты никогда не задумывался, что они бы приняли тебя, будь ты чуточку приятнее? Будь ты больше братом для них, нежели больным придурком?

― Ты ничего не знаешь, ― фыркнул Дэниэль. ― Джет всегда был слабаком, а Кес думал, что может его спасти. Мы ― Хоуки. Мы должны быть несокрушимыми, а не теми, с кем можно с лёгкостью разделаться. Так с чего мне желать дружить с отбросами?

В памяти всплыли воспоминания о Кесе, его доброте и его теплоте.

― Может, если бы дружил, не был бы таким безнадёжным и таким ограниченным.

Даниель усмехнулся, в темноте сверкнув белоснежными зубами.

― Кого ты назвала ограниченным? В моём рукаве припрятан ещё не один туз, сука. Просто потерпи, пока мы приедем к шахтам. ― Отпустив меня, он нарочито громко обнюхал свои пальцы. ― Жду не дождусь, когда попробую тебя. Когда заполучу тебя. Я послушаюсь своего отца… пока что. Но продолжишь меня подначивать, и поглядим, кто из нас пожалеет.

«Джип» рванул вперёд.

И впервые в жизни я начала молиться.