Последний долг

ГЛАВА 24

Бонни

Никому не интересна история грешницы. Или история злодейки. Или негодяйки.

По-настоящему, никого не заботили ни мои планы, ни цели.

Не было понимания того, что мои действия проистекали из любви, во имя семьи и преданности тем, кем я дорожила.

Делало ли это меня ужасным человеком?

Разве я могла поставить интересы совершенного незнакомца превыше тех, кого любила и о ком заботилась?

Люди поступали так постоянно.

Убивали ради самозащиты или ради защиты любимых. Охотно забывали заповеди в угоду своих взглядов, стирали границы того, что приемлемо, а что нет.

Я была ничем не хуже.

Те, кто меня знал, понимали мою страсть и цели. А те, кто не знал… Что ж, мне было откровенно наплевать, что они думали.

В каждой истории редко было лишь две стороны, и за свою долгую жизнь я пришла к пониманию этого. В каждой истории было множество сторон. Как множество страниц в увлекательной книге. Бесконечная борьба, в которой люди выбирали истину по душе, рождая споры и трения. Иногда выбор делался по понятным причинам, безо всякого основания или сгоряча, просто… так было нужно.

Усвоив эту простую истину, я поняла, что моя собственная империя должна работать согласно этому же принципу.

Не было правильного или неправильного.

Не было чёрного или белого.

И эти два простых довода вели меня по жизни.

Мотивы моих поступков были понятны, для меня, по-крайней мере. То были мои мечты. И по счастливой случайности, обладая силой и авторитетом, я могла навязывать их другим.

Права ли я? Зависит от того, кого спросить.

Или я неправа? На мой взгляд, нет.

А это было самое важное.

Я свято верила в то, что делала. И я любила свою семью. И я упивалась властью и болью от несчастий, которые могли доставить мои близкие. И я отдала всё, чтобы моя семья процветала.

Всё началось в тот день, когда Альфред «Игл» Хоук попросил моей руки. В тот день, когда он преклонил колено, я поняла, что моя жизнь в рамках, принятых обществом, закончена. Я ненавидела весь этот этикет и изящные манеры воображал на светских раутах, мнящих себя принцессами. А с эгоистичными козлами, которые, имея всего одно поместье, предлагали стать чуть ли не рабыней, считая это заботой, я вообще не связывалась.

Они идиоты.

Это было похоже на тюремный срок, и делить камеру с преуспевающим средним классом мне совсем не улыбалось.

Сама я происходила из знатного рода. Уоррены владели большей частью Южного Хэмптона и большим парком для оказания грузоперевозок различных товаров. В основном чужих товаров, и этот факт мне не нравился. И не нравилось мне то, что своим бизнесом мы помогали другим встать на ноги и укрепить своё положение в мире.

Это означало делить ресурсы, а делиться я не любила.

Только я и мои кровные родственники должны процветать, остальные ― нет, и я в это свято верила. Всё просто.

Привыкнув к своему новому положению в обществе и авторитету, я решила отказаться от старого имени ― Мелани, и взять новое ― Бонни.

Бонни Хоук возродилась из пепла Мелани Уоррен.

Став настоящей женой и опорой.

Забеременев первенцем, Питером, я поклялась, что только из-за него мне нужно работать плечом к плечу с Альфредом, обретая больше власти. Тяжёлый и самоотверженный труд не пугали меня, в отличие от неудач и бедности. Посему я сделала всё от себя зависящее для моего мужа. Я сделала его великим. Непревзойдённым.

Однажды ночью Альфред поведал мне о «Долге по наследству», но чтобы он объяснил мне, что это значит, потребовалось несколько лет. Жёнам мужчин Хоук не полагалось вмешиваться в дела с так называемым «Долгом», но Альфред был моим, и если бы я могла возвеличить его ещё больше, я бы сделала это без раздумий.

Затем бог вознаградил нас ещё одним сыном ― Брайаном. Судьба улыбалась нам, гарантируя нашим детям грандиозность будущих вершителей судеб и вселенных, которые я помогла бы им создать.

И как-то, одной ненастной ночью, перебрав с коньяком, Альфред рассказал мне, как заявил права на Уивер до того, как встретил меня. Он востребовал несколько долгов, но не смог исполнить последний. Он не надел «Страдалицу Уивер» ей на шею и солгал об убийстве женщины, дабы сохранить лицо перед потомками.

Он отпустил её, сказав бежать. Прятаться. А сам закопал пустой гроб, сделав вид, что востребовал долг до конца, скрыв правду в болоте.

Глупый ублюдок.

Такую слабость я не приемлела и потеряла всякое уважение к мужу, увидев, кто он был на самом деле ― слабаком. Посему переехала из его спальни в другое крыло дома. Терпеть его нежелание обеспечить нашим сыновьям великое будущее я больше не собиралась. И несколькими годами позже я не оплакивала его кончину от рака лёгких. Я отпраздновала его смерть.

Настало моё время торжествовать. Хотя, возможно, кто-то будет считать иначе.

Питер пошёл в отца ― трудолюбивый, преданный и добрый. Я искренне надеялась, что он сможет стать достойной заменой и наследником, но постепенно мнение моё переменилось.

Брайан пошёл в меня. Он был целиком и полностью моим сыном ― так же дисциплинирован и жаден в достижении невозможного. Питер предпочитал учиться, жертвуя наше состояние на благотворительность. Брайан же наоборот стремился его преумножить для нашей семьи, не для других.

Да, нас связывала кровь, но разногласия пролегли линиями боестолкновений, и разница в возрасте всё только усугубляла, посему я учила того, кто предпочитал учиться. Брайан был прилежным учеником с самых малых лет, таким он и оставался всю свою жизнь.

Не отрицаю, что всегда желала много детей. Ведь чем больше наследников, тем больше вероятность захватить мир. Мы торговали дорогостоящими товарами, владели несчётными империями в различных странах по всему миру, и я, наконец, убедилась, что мы всесильны. Но на моей стороне был только один сын. Сын, который рад был угодить.

Пока я учила Брайана, как управлять «Блэк Даймонд» наиболее эффективно, изучив книги по истории семьи Хоук, Питер влюбился.

В женщину, с которой познакомился в приюте для животных. И только через несколько месяцев после начала их отношений он привёл её в дом для знакомства. Он сделал ей предложение за моей спиной, и она согласилась. Без моего благословления.

Роуз Тессел была ровной моей противоположностью. Тихая, помешанная на собаках, кошках и лошадях. И ей никакого дела не было до поместья, бриллиантов или денег. Она окружала Питера заботой, стараясь сделать его счастливым, проводя всё время с моим первенцем в конюшне.

Эта сука совершенно запудрила ему мозги. А так как он был самым старшим в семье, у него была обязанность. Его отец не истребовал Долг по наследству, но мой сын, несомненно, должен был это сделать. Однако Питер затягивал с этим. Он не забрал Эмму Уивер, делая вид, что её не существует, всё больше погружаясь в романтические глупости.

Брайан пытался вразумить брата, но Питер и Роуз упирались. Они были поглощены собственными планами, позабыв, что мы семья, а семья идёт во всём до конца вместе.

Именно Брайану пришла в голову эта идея.

Каким же чудесным сыном он был ― внимательным и отзывчивым. Брайан пообещал, если я передам бразды правления Хоуксриджем ему, то он поднимет нашу империю до небывалых высот. Будет присматривать за мной в старости и наградит множеством внуков.

Однако у него было условие.

Он хотел претендовать на Долг по наследству и следил за Эммой Уивер. Он жаждал того, что должно было принадлежать Питеру, и эта зависть разъедала его изнутри.

Я обдумывала своё решение не потому, что сомневалась в способностях младшего сына, а потому, что ему было полезно столкнуться с трудностями прежде, чем все его мечты осуществятся. К несчастью, пока он ждал моего одобрения, его ревность к Питеру, подкреплённая алкоголем в одну бурную ночь, переполнила чашу и хлынула через край.

Питер был на деловой встрече в Лондоне, которая затянулась на ночь, и Роуз согласилась подождать его в поместье в его апартаментах вместо того, чтобы вернуться в свою квартиру в Букингемшире. Я терпеть не могла, когда эта потаскушка оставалась под моей крышей, она ведь была ему не жена. Но Брайан сделал кое-что непростительное.

Он над ней надругался.

Он взял то, что принадлежало его брату.

Но он взял, он же и вернул обратно, обрюхатив её моим первым внуком.

Я проклинала его за это и была безмерно разочарована этим поступком. Мне была противна его слабость до плотских утех.

Но поддавшись порыву и взяв силой Роуз, вскоре он безмерно пожалел о своём выборе. Пришёл ко мне с зарёванной женщиной, и мы вместе попытались исправить ситуацию. В этот же вечер я провела собрание, сказав Роуз, что она может остаться в моём доме, но для этого должна выйти за Брайана. А если же она этого не сделает, у Питера будут большие неприятности.

Поначалу она отказалась, но мудрость возымела, когда я пригрозила жизнью и здоровьем Питера.

Следующие несколько месяцев у меня на глазах разворачивалась драма, до которой мне совершенно не было никакого дела. Я слишком поздно поняла, что мой старший сын никогда не примет тот факт, что его невеста теперь обручена с его же братом. Питер слишком сильно напоминал отца, и я уже не могла мириться с его нерешительностью и слабостью. Я сказала Брайану, что он может получить всё, что пожелает. Семью. Детей. Нашу империю. И Долг по наследству.

Но для этого ему нужно лишь покончить с братом.

Что он и сделал.

Он задушил Питера, пока я была на заседании совета. Скорбь моя была напускной, равно как и недовольство действиями Брайана. Я заявила, что этот неприятный инцидент произошёл только по его вине. Но положа руку на сердце, я была поражена, что он додумался до такого.

Смерть моего старшего сына преподнесли как несчастный случай, словно Питер упал с лошади. Роуз вышла за Брайана. И жизнь продолжила своё течение. Родился Джетро, за ним Жасмин и далее Ангус. Брайан стал известен как Кат, прекрасно вжившись в роль, возвеличив имя Хоук до немыслимых высот.

Он укрепил связи во властных структурах. Завёл дружбу с членами королевской семьи, сгладив многовековые споры. И однажды ночью Брайан объявил о скором появлении ещё одного ребёнка.

Дэниель.

Он был незапланированным, но Кат сказал, что приглядывал за Эммой и ждать, чтобы истребовать Долг, больше он не мог. И что в ту ночь использовал жену, дабы утолить похоть, несмотря на то, что они едва общались последние несколько лет.

После рождения Жасмин, Роуз переехала из комнат Брайана, оставив только видимость семьи ради детей. А моя неприязнь к ней год за годом лишь росла.

К сожалению, рождение Дэниеля разрушило идеальную семью, что я построила.

Роуз настояла на родах в больнице, хотя все предыдущие прошли в Хоукскрибже без осложнений под наблюдением акушерки. А Брайан чувствовал себя виноватым за то, как относился к ней, и, смягчившись, исполнил её желание.

Глупец.

Через несколько дней после родов Брайан приехал в больницу, чтобы забрать сына и жену домой. Вот только Роуз исчезла. Она бросила семью, а это страшный грех. Оставила четверых детей и мужа, что заботился и оберегал её.

Но далеко уйти она не смогла.

Несколько месяцев она ускользала от нас, но потом Брайан, мой находчивый и такой способный мальчик, нашёл её в зале ожидания международных рейсов. Она обменяла своих детей на свободу. Добровольно. И это преступление ничем не искупить.

Он вернул её в Холл и держал при себе ещё несколько лет, пока не подросли дети. А потом произошёл несчастный случай.

Я не одобряла произошедшего и, уж тем более, никогда не смогу простить моему сыну, что Джетро и Жасмин стали свидетелями того, что произошло с их матерью. Но, что было, то было ― нечего говорить.

С ней, наконец, было покончено.

Туда и дорога.

Так или иначе, но её смерть научила меня одному очень важному факту ― даже семья может разочаровать. Хотя нет, семья может не только разочаровать. Твои родные люди могут уничтожить всё лишь одним действием.

И допустить такого я не могла. Выяснилось, что Джетро страдает тем же заболеванием, что и предыдущие поколения Хоуков. И я наказала Кату выбивать из него эту дурь, пока он не поймёт, что, как у первенца, у него была ответственность, предназначение и обязанности, которые ему следует выполнять.

Ангус мне нравился, но лишь потому, что у него был дар, которым не обладали другие. Он мог читать людей и, пользуясь этим, подстраивался под ситуацию. Хоть он и был хамелеоном в моих рядах, но всё же был членом семьи и делал то, что ему говорили. В общем, он был предоставлен самому себе.

Жасмин слушала и подчинялась, но в душе была бунтаркой, как и её старший брат. Однако она была моей единственной девочкой, и посему я души в ней не чаяла. Я хотела получить мини версию себя. Это заняло бы время, и прояви я терпение и упорство, в конце концов, она бы повторила мой путь.

Но последние события показали, насколько глупым было это желание. Я не показала, насколько сильно она ранила, выбрав противоположную сторону. Ей нужна была дрессировка. И я это знала. Но… по неизвестной мне причине, все мои жёсткие порядки и правила переставали работать, когда дело касалось моей единственной внучки

Я не должна была быть настолько слабой по отношению к ней, и это останется моим самым большим сожалением.

А ещё Дэниель.

Что ж, отсутствие преданной матери с самого начала испортило мальчика. Он был нуждающимся в любви, ищущим внимания безрассудным ребёнком. С ним не работало ничего: ни строгость, ни игнор, ни порка. Ничего. Но он хотя бы боготворил отца и был уверен, что тот не станет таким, как Питер или Альфред. Это лишь и держало его на плаву, а ещё тот факт, что мы были одной крови ― мальчик повиновался мне беспрекословно.

И теперь моей прекрасной семье ― сыну, которого я растила и который так меня радовал, и внуку, который разочаровал меня, разрушив всё вокруг, теперь им придётся справляться без меня.

Я прожила много лет и гордилась тем, чего достигла.

Я была настоящей Хоук.

Я была рождена, чтобы стать Хоук, и не важно, что через замужество.

Я укрепила нашу родословную и отыграла свою часть пьесы.

И смерти не изменить этого.