Последний долг

ГЛАВА 29

Нила

― ОН НЕ СМОЖЕТ жить с этим.

Жасмин покачала головой, поворачиваясь ко мне.

― Да.

Я глубоко вздохнула, глядя в окно. То же самое окно, куда хищная птица доставила записку Джетро, назначая встречу в конюшне.

Боже, неужели это было всего несколько дней назад?

Казалось, прошла целая жизнь.

Я умоляла пернатого гонца, чтобы он сказал, что все сделано, закончено, что Джетро вернется ко мне, и ничто больше не сможет разлучить нас.

Коляска Жасмин едва слышно катилась по толстому ковру моей комнаты. Мягкое бульканье аквариума с рыбками и умиротворяющее тиканье часов ― все это действовало мне на нервы.

Встав с дивана, я прошлась по большой комнате. Везде были разбросаны недошитые вещи, рисунки и наспех раскроенные ткани. Моя коллекция «Радужные бриллианты» находилась на разных стадиях создания, но я сожгла бы каждый клочок, если бы это принесло Джетро облегчение и стерло все произошедшее.

― Нила, остановись. Ты измотана. ― Жасмин остановилась у кресла, прищурившись, наблюдая за моим бешеным хождением. ― Сядь, ради бога.

Я сверкнула глазами, не повинуясь.

Фло сделал то, что сказал Джетро. Ви и Текс ушли с горничными в свободные гостевые комнаты, а Фло отвел меня в мою комнату. Он принес фрукты, закуски и богатую витаминами пищу и вызвал горничную, чтобы та помогла обработать мои раны в ванной.

Я хотела отказаться от еды, зная, что Джетро был таким же слабым, как и я. Хотела отказаться от душа, потому что, как я могла нежиться в комфорте, в то время как Джетро приходится переживать такое испытание?

Но Фло не предоставил мне выбора.

Он скрестил руки на груди и стоял в моей комнате, пока я смывала с себя африканскую грязь и высыхающий пот от испытываемой боли в моей сломанной руке. Изо всех сил пытаясь умыться, в глубине души я была благодарна мило улыбающейся горничной, которая помогла мне вытереться пушистым полотенцем и одеться в черную сорочку, которую я надевала, когда заживали мокнущие струпья на спине. После первого долга.

Пар и тепло от душа помогали облегчить боль от травм, вызывая сонливость и вялость.

К тому времени, как я вернулась в комнату, Фло приготовил гипс, марлю и теплую воду ― точно такие же медикаменты использовал Кат в Африке. Он подвел меня к скамейке, отодвинул в сторону иголки и кружево и приказал мне поесть, в то время как он осторожно ощупал мою сломанную руку, убеждаясь, что моя рука находится в правильном положении, и со знанием дела наложил гипс.

Я хотела задать вопросы о его жизни. Узнать, как он стал контрабандистом, когда было очевидно, что его истинное призвание ― врачевание. Но как только первый кусочек вкусной еды попал мне на язык, я не могла перестать есть.

И именно поэтому я не переставала расхаживать по комнате, хотя рука все еще болела, колени дрожали, а глаза все еще горели от непролитых слез. Я не могла сидеть спокойно. Я была на пороге смерти, но выжила, сыта и приняла обезболивающее.

А что было у Джетро?

Ничего.

Никого.

Он один, делает немыслимое.

Развернувшись, я сердито посмотрела на Жасмин.

― Он эмпат, Жас. Как, черт возьми, он заставит его заплатить, не чувствуя всего, что с ним делает? Какую бы боль он ни причинил, она вернется бумерангом и причинит ему боль в равной мере.

Вцепившись в свои влажные волосы, я пропустила пальцы по всей длине. Я хотела потянуть за локоны и найти хоть какое-то облегчение от быстро нарастающего отчаяния.

Жасмин тихо вздохнула.

― Я смирилась с тем, что Джетро упрям ― особенно когда считает, что поступает правильно.

― Но он поступает неправильно! Он собирается убить…

Она крепко поджала губы.

― Ты считаешь это неправильным? Ответь, Нила. Сколько бесчестия, смертей и долгов моя семья должна причинить твоей, чтобы все было правильно? ― Она указала на закрытую дверь. ― Могу поспорить, если спрошу Текса и Вона, что они думают о подобном правосудии над Катом, они бы заплясали от чертовой радости.

Я направилась к ней. Гипс, наложенный Фло, плотно фиксировал сломанную руку, позволяя свободно жестикулировать другой.

― Не буду лгать и говорить, что не хочу, чтобы он ответил за содеянное. Это не то, о чем я беспокоюсь. Я беспокоюсь о том, что это сотворит с Джетро. Что, если он изменится? Что, если он не сможет забыть…

Жас наклонилась вперед, схватив меня за руку.

― Нила, заткнись. ― Она сжала мои пальцы, в ее глазах сверкала ярость. ― Это не зависит от тебя. Если Кайту необходимо это сделать ― если он верит, что у него есть силы сделать это, тогда это его вызов. Он ждал почти тридцать лет, чтобы пожать то, что посеял его отец. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не должны вмешиваться.

Я ненавидела, что она была права.

Я снова посмотрела в окно. Негодование и беспокойство выплеснулись наружу, подавив желание побежать за Джетро и остановить его. Моя любовь к нему вылетела в окно, устремившись к нему туда, где он находился.

― Я… ― Я опустила голову, пытаясь сформулировать, из-за чего на самом деле беспокоилась. ― Я люблю его, Жас. Я так чертовски сильно его люблю. Меня пугает мысль о том, что я только что заполучила его, а он может покинуть меня. Как я могу ему помочь, если он вернется сломленным? Как я могу собрать воедино будущее, которого так отчаянно хочу, если он будет помнить только смерть и агонию?

Жасмин притянула меня ближе, заставив сесть в кресло.

― Не мучай себя вопросами «что, если», Нила. ― Ее голос смягчился. ― Он справится, и я скажу тебе почему. Ты не знаешь, каково было жить здесь. Ты не знаешь, какие игры разума мы терпели и с какими невысказанными угрозами воспитывались.

Указав на свои парализованные ноги, она грустно улыбнулась.

― У меня есть ежедневное напоминание о том, каким было наше детство. И Джетро… каждый раз, когда он смотрит на меня, он тоже вспоминает. Я стараюсь скрывать свои мысли, когда он рядом, потому что не хочу, чтобы он знал, как сильно я мечтаю прогуляться. Как сильно скучаю по бегу, верховой езде и даже по роскоши покинуть поместье и пойти в магазин, чтобы просмотреть вещи на полках, которые находятся на уровне глаз, а не на недосягаемой высоте от инвалидного кресла.

Из-за неё моё сердце было разбито.

Я схватила её здоровой рукой, пытаясь поддержать так же, как ранее она меня.

Несмотря на все заверения Жасмин в том, что Джетро справится с последствиями того, что собирался сделать, я ей не поверила. Его сочувствие означало, что все, что он делал для себя, своей сестры, меня, рикошетом ударит по нему.

Я не могла представить, сколько сил это отнимет. Сколько смелости потребуется, чтобы сделать что-то, зная, что ты почувствуешь каждый дюйм.

― Знаю, что он должен это сделать, Жас. Я просто хотела бы… хотела бы быть там с ним. Чтобы он мог сосредоточиться на моих эмоциях. Чувствовал любовь, даже утопая в боли.

Джаз заправила волосы за ухо.

― Мой брат знает, что делает. Он вспомнит, как отгородиться от этого. Он не забудет, что чувствовал, когда Кат преподавал ему уроки.

Мое сердце замерло.

Что, если он забыл, как это блокировать?

Какая судьба лучше? Помнить или нет?

Я крепче сжала пальцы Жасмин.

― Пожалуйста, скажи, что он вернется.

Жас выпрямилась в кресле, поцеловав меня в щеку.

― Он вернется. И после этого все закончится.

― Для всех нас.