Потолок одного героя

XV

Я сначала сделал, а потом уже стал думать.

Мне нужно было выманить духа.

Мне очень нужно было это сделать.

Колокол. Мерные, гулкие удары неслись над крышами. Деревья. Под сенью тёмных крон пара женщин в отяжелевших, грязных накидках продавала никому не нужные вещи.

— Господин, а правду говорят, что Вы… сын барона?

Январь чуть улыбнулся, поднял длинный ус. Он обвёл маслянистым взглядом светлую макушку, личико и губы. Большие зелёные глаза моргнули.

— Та, титя моё. Всё так.

Седой старик в остроконечной шляпе фармацевта посоветовал барону «не ходить». Январь кивнул. Пожал заржавленную руку. Оставил в ней монету. Золотую. Спина служителя как будто переломилась. Тонкая бородка его дотянулась до колена.

Девушка с личиком кошки, с большими зелёными глазами моргнула:

— И Вам… на самом деле больно?

Барон достаточно свободно переставил длинный костыль. Переместил перебинтованную ногу. Лицо его лоснилось.

— Вовсе нет.

Проходящая морось. Больше «формальность» нежели настоящий дождь.

Небо даже совсем не затянуло.

Я подал девушке руку. Помог ей переступить через ступеньку.

Вдохнув вольный воздух, я сразу же почувствовал себя несколько лучше. Отметил: «А она действительно смугла».

Очень приятный, несвойственный людям цвет кожи, золотистый оттенок, выделял наёмницу.

Чёрные «низкие» брови. И волосы. Целые волны тёмных густых и спутанных волос. Сливаясь с накидкой, они придавали фигуре очень странный, заставляющих задуматься вид.

Завораживающий. Почти пугающий.

Девушка была… совершенно пьяна…

Не меньше десяти минут я искал карету. Объяснял по ходу дела Эль, почему нам так непременно надо съездить в «Кошку».

… Ведь… Ведь ей нужно было осмотреть мои вещи… Кто же если не Она пойдёт по лавкам… Ни сэр рыцарь же, слава богам!

Это её работа.

Экипаж отыскался за кустом бузины. Я снова подал руку и вновь ей помог.

Лишь в последнее мгновенье оглянулся: улочка без прохожих и особых отличительный черт. Ряд деревьев. Истоптанная мостовая да стены. Стоило камню чуть намокнуть, как всё вокруг залилось ярко-жёлтым цветом.

Тощего клерка нигде видно не было. Ни его, ни его «не друга».

Не знаю почему, но мне от этой мысли стало легче.

Неспешный перестук подкованных копыт.

Крыша была поднята, так что запахи пота, алкоголя, послевкусие парфюма очень скоро перемешались с нотками мокрой кожи. Место не хватало, и, чуть расплющившись, бедро наёмницы касалось моего.

Меч её чуть побряцивал по дуге складного верха. Металл тускло блестел.

Заметив нечто странное, я чуть сощурился: серёжка [1].

— А вы… Ты разве замужем?

— Что прости?

Эль вновь откинула непослушный локон. Несколько удивлённо она посмотрела на меня.

— А… Ты про них? Нет. Просто проколола… Так с клиентами проще.

— Ясно.

Бряцанье.

Удивительно, но подобное фривольство нисколько меня не удивило, даже не тронуло.

— Вы не могли бы ехать чуть быстрее!

Кучер как будто бы кивнул.

Он чуть присвистнул.

Деньги на сей раз я отдал вперёд, так что серая стена замаячила куда быстрее. Мы почти не ехали вдоль тёмного канала, а сразу же свернули. Запетляли меж лавочек «Башмак» и мест, где выделывали кожи.

Почему-то я не мог долго смотреть на Эль… и отвернулся. Свежая зелень «дышала». Она казалась необыкновенно яркой.

Сирень ожила, а золотящиеся липы подпирали небо. Неожиданно скоро, почти что сразу против прошлого раза впереди показался парк. Я увидел озеро. И беседку на искусственном острове, которая делила его с парой опиленных деревьев.

Небольшую лесенку.

Которая уходила в водную гладь…

Поморщившись, я закрыл глаза. И потёр переносицу. Почему-то голова трещала.

Я мельком посмотрел на девушку.

— Ты извини… — проговорила Эль негромко. — Что так получилось с Беллой.

— Ничего такого, — тем же нейтральным тоном. — Это я завязал тот разговор.

— Она рассказ-ала… что-нибудь?

— Что ты танцевала.

Это была всего лишь шутка. Просто фраза брошенная, глядя в окно, но мягкое круглое колено отстранилось. Эль заметно напряглась.

— Я НЕ РАЗДЕВАЛАСЬ. — Меч опасно ударил по кожаной крыше. — Я лишь танцевала в перерывах… И всё!.. Ме-я просил Ариес.

— Я пошутил.

Экипаж проехал мимо чёрных тополей. И, наконец, остановился.

Парк шумел. Звук этот — пусть и негромкий, неожиданно подействовал мне на нервы. Я старался не замечать. Выбрался на мостовую первым и протянул наёмнице руку. Всё ещё очень красная, Эль облокотилась на неё.

… Кроны тополей шумели.

Словно волны озера.

Я зажмурился.

«Никакого великана! Ни великана, ни тролла!»

Передо мною была очень обычная, приземлённая улочка. Немного кустов и несколько деревьев. Серые сырые навесы торговцев и залитая маслом чёрная дверь отеля «У кошки». Несколько женщин неподалёку. Пришлые торговки о чём-то негромко беседовали со знакомой служанкой.

Должно быть, та мыла камни дорожки: подол её был подоткнут, а перед дверью стояло большое ведро.

Взгляд сам собою остановился на белых ногах.

— Ваша знакомая?

«Все трое в одинаковой одежде», — скоро отметил я.

— Просто служанка, — ответил я, вновь глядя на наёмницу. — Молодость красива и без ожерелий. [2]

Я улыбнулся, однако Эль и эту шутку не оценила.

Взгляд её был хмур.

— А что… Что с вашей ногой?

— Старая травма.

Наёмница освободила руку.

Хмурый взгляд сменился задумчивым.

— Вы пошутили?

— Да.

Как человек далеко не глупый я прекрасно понял, что пора признавать свои ошибки. Это лучший способ избежать проблем. Пальцы Эль неспешно с нажимом «пробежались» по моей штанине.

Она вгляделась мне в лицо.

«Неожиданно приятно». Бок мой прижался к её мягкому бедру. Даже через ткань накидки я почувствовал жёсткую полосу ремня.

Экипаж неспешно покачнулся… когда я облокотился на него.

Кучер с интересом…

— Ай… М-м-м-м!.. Ух-х-ШШ!

— Юмор это… Всегда хорошо!

Сустав мой вышел.

Больно!

Будто бы горячее железо влили в кость! Я зажмурился! Ощутил, как проступили слёзы!

Хруст!

Тусклое солнце слепило. Чувствуя, как сердце стучит в резцах, я медленно, очень медленно выдохнул носом. Моргнул и принялся щуриться.

На лице ничего не должно было отразиться.

Эль смотрела.

— Я никогда не видела… Чтобы сустав так срастался.

— Бывает.

Красные щёки и уши.

Шёл Фавоний за нами или нет, но до «Кошки» оставалось всего-то несколько шагов! Я должен был перенести!

— А знаешь, что… я это нарочно сделал, чтобы ты поправила.

Улыбка оказалась очень приметной: обворожительно крупные белые зубы с чуть крупноватыми, выдававшимися вперёд клыками.

— Сейчас мы поднимемся в номер… и СО ВСЕМ там разберёмся.

Спина моя распрямилась. С невозмутимым выраженьем я поднял локоть. Кивнул.

Эль сдалась.

— Как скажешь!

Сжав зубы, я лёгким, воздушным движеньем направил девушку к отелю. Шаг. А затем ещё один. Каждый отдавался болью и теплом… Плечо моё постоянно касалось тёмной ткани.

Я что-то говорил… а Эль отвечала.

Мне припомнился беспорядок, который остался в комнате… Всё это было мелко! Мелко и несуразно.

Эль была очень красива, когда улыбалась.

— Тобр-рый тень.

Резкий, очень неприятный голос. Мне понадобилось время, чтобы узнать человека. Даже странно. Почему-то я сначала посмотрел на забинтованную руку. После на ногу и на костыль… Лицо меня совершенно не волновало.

Январь улыбался. Он был избит, однако манер ничуть не потерял: мужчина созерцал грудь Эль.

— Оцен, оцен р-рат Вас витет, — произнёс он скромно. Прицыкнув, глянул на меня: — Я, собственно, по тел-у. Мноко тр-ракоце-еннейсеко вр-ремени не отниму. Отна л-ис новост. Мне, как товер-ренному л-ицу твор-ра, нусно вер-рнут Вас к коспотину Салутину! Сэр-р!

— …

Я почувствовал, как локоть трещит. Хватка Эль становилась всё сильнее. Я сглотнул. И зажмурился на пару мгновений. Пробежавшись взглядом по толпе, отыскал пару изодранных шлемов.

— Могу ли я взглянуть на Ваши документы?

— Увы.

— Тогда прошу прощенье! Я вас не знаю… и не намерен на основании одного лишь слова прерывать выполненье порученья короля. Дайте пройти.

Выраженье лейтенанта чуть изменилось.

Он переставил ногу. Чуть приподнял руку. И с заметным трудом перенёс вес тела на костыль.

— Я пр-росу пр-росения…

— Я извиняю! — оборвал я. — Удачи! И впредь я прошу Вас не возвращаться к этому вопросу!

Увлекая Эль, я обошёл знакомца.

Но Январь не пожелал отстать. Он ковылял. Силясь нас догнать, мужчина едва не растянулся в луже. Он выудил рапиру.

— Нет! Я винустен… Настоят!

Эль тянула меня к отелю. Негодяй почти упал. Привлекая общее вниманье, он всё же обогнал нас. Попытался пригрозить железом.

«А конец обломан». Не знаю почему, но эта деталь заставила меня улыбнуться.

… Негодяй мог рассказать о моём «побеге» через ров!

— Я прошу прощения, — осторожно начал я, — но Вы совсем не похожи на «человека из дворца». — Как Рыцарь Его Величества я попрошу Вас отойти.

— Н-ет!

— В этом городе служит некий Тредентей Дирт. Майор и мой знакомый! Это разумный человек, и к нему Вам и следует обратиться. Не скажу, что очень рад был нашей встрече.

Январь разве только стоял.

По тонкому, искажённому болью лицу его катился крупные градины пота.

Эль молчала.

— Вам НЕОБХОТИМО вер-рнутся! Сейцас!

— Я вас услышал!

Ударив по больной руке, я без труда заставил негодяя посторониться. Потянул наёмницу к отелю. До входа оставался только акт… Но нас накрыло тенью.

Живая стена впереди. Неподвижная. Очень высокая.

Задрав голову, я увидел большую со съеденными клыками пасть. Мясистый чуть дрожащий и сопящий нос.

Сильно, очень сильно пахло диким зверем. Потом и грязью. Объёмный мешок с чем-то рыхлым рухнул на землю. Зазвонил скрытый металл.

Я чуть приподнял плечо.

Неспешно оглянулся: Фавония за спиной не оказалось.

— Вы же не глупец, — не разжимая губ.

— В-ы пойтёте с нами!.. Или Вы тр-рус и потлец!

Тролль не обращал на разговор вниманье. В редких, словно кошачьих усах большие ноздри его раздулись. Дух смотрел… Где-то так я сам бы смотрел на небольшую мошку. На комара. Совсем не кусачего, а на того, кто просто жужжит, когда тебе охота посидеть в теньке, отдохнуть, наслаждаясь прохладой водоёма.

Я внезапно вспомнил… как когда-то в детстве наступил на муравейник. Нога провалилась и мелкие, мелкие твари побежали по ботинку. Красные и белые. Разные. Я некоторое время смотрел на них, а после меня позвали. И я побежал играть.

Дух трубно выдохнул.

Диск скользнул по моей ладони. Я и сам не понял, как так вышло. Эль заметила. Она отрицательно качнула головой. Локоть мой сжало сильнее.

— Мы в городе, — почти не размыкая губ. — Я, заметьте, после всего не собираюсь сдавать Вас страже. Оцените. Я уважаю вашу решимость, но… это перешло границы. — Эль перехватила меч. — Уберите духа! Даю вам слово, что до заката ни одна душа не последует за вами.

Тролл шевельнулся.

Боль пронз*ла локоть!

Эль оттолкнула!

Кажется, я запутался в ногах. Развернулся почти на месте; как-то умудрился прикусить себе язык. Заломившись, голенище очень ощутимо дерануло кожу. Больно.

Сверкнув, клинок чиркнул по камню мостовой. Зверь отдёрнул лапу. Посторонился. Неуклюже подал грузное тело вперёд. Эль сделала выпад… Она нацелилась в живот… Тролл отмахнулся. Звон металла. Клинок сделал дугу… он снова ударил о камень…

Тролл наступил.

Лезвие выгнулось и «легло» на камень мостовой.

Эль ещё держала рукоять. Неподвижное лицо её было ярко-красным. Брови сошлись, а на висках надулись вены.

Солоно во рту… Какой-то странный, противный привкус. Солоноватый. Но вместе с тем и горький.

Я рукавом стёр жидкость с подбородка.

«К-кровь!.. у МЕНЯ кровь!»

«Всё в порядке?» — бросила наёмница.

Чёткий и резкий, совершенно трезвый голос.

Я что-то ей ответил.

Ковыляя, припадая словно бы на две ноги, Январь подошёл ко мне. Он хотел присесть, но в итоге лишь облокотился на костыль. Обломанной рапирой указал на тролла.

— Ну?.. И цто ты скасес?

Взгляд мой метался. Как назло, ни одного служителя порядка не было видно в толпе. Все куда-то пропали… Люди смотрели… Зрелище им пришлось по вкусу.

«Ну что, распродал?» — услышал я со стороны палаток. «Да-а-а». — «Правда, что ли?» — «Да нет конечно! Что ты. Всё на выброс».

Взгляд остановился на девушке.

Я сглотнул.

Лапа тролла поднялась…

— ДУЭЛЬ!

Я выкрикнул, и лишь потом сообразил, что собственно хотел сказать.

Загораживая обзор накидкой, Эль уже незаметно тянула руку к бедру. Должно быть, за ремнём её был припрятан кинжал.

— Поединок то есть!… Во вторник! У меня в Заливе дела, которые… В любом случае эти дела я должен закончить до возвращенья… Как лицо двора, как мужчина вы должны меня понять!

— …

Лейтенант подал знак. И дух с неохотой сделал шаг назад. Металл различимо звякнул, зацепив ороговевший коготь.

Эль распрямила спину.

Я почти не понимал, что происходит. Мысли роились. Я… я спешно прикинул, какое оружие можно купить на несколько швен… Кого-то нанять… Обратиться за помощью…

Медленный выдох.

Я посмотрел на тролла, на его большой живот. На меч.

Заметил маслянистые разводы на металле.

«Ворота должны быть открыты ещё как минимум пять часов».

Остриё упёрлось в камень. Эль посмотрела на меня… В глубоких синих глазах её горела решимость.

— Я выступлю за Вас!

[1] Серьги — традиционный символ скреплённого союза в церкви ламена.

[2] Знаменитое высказыванье Януария Клина — писателя, философа, 5402–5445 г.