Потолок одного героя

VII

Подумав, посмотрев на мои изодранные панталоны, старик порекомендовал мне отель «У кошки». Это было удачное отвлечение от беседы: оно подарило мне пару минут на размышленье. Я сдул невидимую былинку.

— Ты ведь… Ты ведь явишься к королю? После похода.

— Да. Я думаю, будет именно так.

Кивнув, старик чуть улыбнулся:

— Передай ему, что… что у баронета Залива всё хорошо… Никак не вырвусь только… — Седой затылок едва не коснулся рамы в облетевшей позолоте. — Дела… Дела в городе идут нормально… Бывает тяжело, но… мы справляемся… Так нужно.

— Да.

Я моргнул. И поднял взгляд на портрет. На бронзовое, лоснящееся лицо, запечатлённое в масле. Слова «король» и «тени» метались в опустевшем сознаньи. Отделить одно от другого мне никак не удавалось.

Углы страниц «плана» перебирал лёгкий ветер. Тень от бумаги то удлинялась, а то снова делалась короче.

— А это… как я понимаю, феи [1]?

Первое разумное, что пришло в голову.

Лист чуть дёрнулся. Донёсся легкий шелест, словно возмущённый.

— Н-ет… Не они, — чуть улыбнулся старик.

— А тогда… что это такое?

— Это… моё благословенье.

Залив ещё чуть откинулся… Но внезапно оживился:

— Ты… Ты же понимаешь в драконах? — вместе с движеньем. — Где-то у меня была книга… Я только не помню, где она была… Где ключ от шкафа?

Поняв, что старик встаёт, я сделал шаг навстречу. Нога подломилась.

— Н-нет. Я прошу прощенья.

Полупируэт. Я подхватил баронета на полдороги. Хотел проводить обратно, но старик обитому синей кожей креслу предпочёл обычный старый табурет. Он оказался неожиданно легким. Молодой и хмурый, застывший в масле «сэр» смотрел теперь на нас сверху вниз со стены.

Элой беззлобно улыбнулся. Немного растерянно.

— Ты знаешь… это с меня писали. Это… Это ради народа… Моя сестра настояла… Это… было давно. Тогда была засуха… и урожай пропал.

Баронет хотел подняться. Он взял меня за руку.

— Народ взбунтовался. Он… он снёс ворота, и начались погромы. Я нужен был и… мы выжили. Многие остались. — Взгляд старика остановился на битом стекле. — Тогда… Через пять лет моя сестра… Она была больна… Но по деревням поднималась смута. Я нужен был там… Они… Они хотели «жить лучше»… Мне нужен ключ.

Лицо Элоя, его ещё живая половина подняла поредевшую бровь:

— Мы продержались тогда… на траве.

Маленькие фигурки бегали вокруг. Оживившись отчего-то, они принялись играть, изображая то, что было озвучено, и о чём баронет предпочёл не упомянуть.

Просто светлый, просторный кабинет. Тишина. Стол превратился в бастион, который беззвучно защищали и пытались взять едва различимые фигурки.

— Ты извини, — немного хрипло. Неспешно Элой подошёл к своему столу. — Старики болтают… Они все любят… когда их слушают.

Дряхлый старик. И осада стола невидимыми полутенями. Они словно тянули Залива куда-то, но тот оставался неподвижен. Его тело словно бы окостенело.

Закрыв глаза на мгновенье, я выдохнул. Проведя металл до края столешницы, оторвал золоченую крышку. Протянул.

Баронет довольно долго смотрел на неё, как будто не узнавая. Он взял.

Перевернул.

Под толстым жёлтым ногтем чуть заискрилась гравировка:

'Лучшему из управлявших Заливом.

Всегда твоя Гвиневра'.

Тени играли.

Старик смотрел на надпись. Он медленно добрёл до обычного места. Сел.

Мёртвая, неподвижная сторона его лица смотрела отстранённо. Холодно и безразлично. Без искр сожалений и сомнений в остекленевшем, водянистом глазе.

— Скажи… скажи майору, — начал Залив, и шкаф «шагнул». — Передай молодому Трею, что Залив даст приданное… для Эви. Пусть женятся. Я тоже… обязательно побываю на торжестве… Я тоже… — Глаза старика слезились. — Обязательно.

— Я передам.

«Награждать того, кто оскорбил тебя. Смог бы я так?»

Крупный шмель. Беззвучно пролетев под самым носом, он… словно бы рассыпался беловатой мутной дымкой.

Я сглотнул. Не глядя, как-то сами собою пальцы нащупали цепочку, чуть потянули металл. Дрожа.

— Я прошу прощенья. Вы не могли бы это снять?

— … Я?

Старик посмотрел без пониманья. Он что-то прошептал, а я, боясь дышать, оттянул узду еще немного. Медальон нагрелся и словно бы чуть вздрогнул.

— Извини… — Взгляд водянистый и почти невидящий. — Я… я лишь обычный человек… Просто пока не могу… уйти… Мне некому передать… этот город. — Поджав изжёванную губу, Элой чуть кивнул. — Старики… они ведь любят… когда их слушают.

Тень шкафа снова дёрнулась, словно чего-то желая, но старик остался неподвижен.

Голубь напомнил о себе. Он по-прежнему сидел у большого горшка и никуда не собирался улетать. Превесёлое «курл-лык» едва различимо неслось по комнате.

Старик заметил большую птицу. Он словно узнал её и даже подался вперёд.

— Уже давно там сидит, — заметил я.

Элой чуть улыбнулся:

— Я… устал… Мы поговорим ещё… когда-нибудь позже.

Я не стал возражать.

Сапог, испачканный в навозе, едва различимо шаркнул. Тени. Мельтеша у ног, фигурки словно бы играли в догонялки. Откуда-то, как будто из-под пола, донёсся приглушённый детский смех.

Улыбаясь, Залив зачем-то выдвинул ящик стола. Он достал тарелку с несколькими кусочками сахара. Крышку от часов баронет так и не выпустил из серых, скрюченных пальцев.

Дверь открылась — и Вивар отшатнулся.

— Господин! Так что же…

— Что⁈ — внезапно распрямившись, помощник вытянулся в струну. Желваки на его лице надулись, и ямочка на подбородке стала заметней. — Я же сказал: все вопросы к Господину Баронету! Только Он может решать!

Я прикрыл за собою дверь.

Потная женщина, корзиной подпирающая корсет. Толстяк с большою сизой шишкой, что платком протирал шею. Вот и все, не считая служителя, кто остался в очереди.

Секретарь широко улыбался. Кашлянув, он пригладил сырой локон на виске. Ответил жестом на тяжёлый, с укоризной, взгляд.

Я одёрнул панталоны.

И, сам того не заметив, расправил грудь. Стал смотреть точно так же как Вивар: из-под бровей.

Майор ожидал на лавке. Куртку он давно уж скинул, остался в одном лишь плохо заштопанном жилете. Холка его напоминала медвежью, а локти упирались в круглые, большие колени.

— Для некой «Эви» Заливом будет выделено приданное. Сэр Элой сам будет на вашей свадьбе.

— Что простите? — Брови Вивара поднялись необычайно высоко. — Это из каких же средств?.. Выделит?.. Залив?

Секретарь стоял. И сам того не замечая перебирал цепочку от часов. Чёрный подбородок его поднялся, а в чуть красноватых после бессонной ночи глазах маслянисто перетекали искры.

— Это то, что сказал сэр Залив, — глядя снизу вверх. — Или Вы считаете, что кто угодно может спорить с баронетом?.. Или вы Мне не верите?

Кожа под глазом Вэлиэнта дёрнулась:

— Да, но… Поймите!.. Господин… Прямо сейчас наш город просто не может себе позволить тратить даже лишний фарс… Мы ограничены и в самом необходимом… Людей, в конце-то концов, хлебом обеспечить мы не можем, а вы говорите!.. Вы, я прошу прощенье, просто… не допоняли.

Поймав мой очень хмурый взгляд, секретарь поспешил развернуться:

— У нас… под Неей объявился вепрь! А вы, майор, ничего не делаете! Да-да!.. Младший Дирт, вы получаете полшвена каждый месяц! И что же вы сделали? Можно же было как-то… самому!

Ровный и тяжёлый взгляд.

Вивар снова пригладил прядь:

— Да-да, я, конечно, помню, что обещал вам, но… в конце-то концов! На то и существует суд!.. Идите! И решайте там свои проблемы!.. Сколько Вам угодно.

Трей подобрал затёртую куртку. Он поднялся. Отряхнув штанину, мужчина без задних мыслей протянул мне руку. Пожал. Очень крепко.

Сопнув, ещё раз глянув на объёмную дверь, майор побрёл вдоль длинной берёзовой лавки.

— Дурак…— бросил секретарь… — Это я не Вам! Господин Мизен! Всё хорошо?

Вивар оправился. За эти четверть часа он совершенно пришёл в себя, так что невозможно было сказать, что мужчина где-то промахнулся. Как и раньше он смотрелся очень высоким. Прямым и уверенным в себе.

— Вы не волнуйтесь! Я обязательно проведу со служащим беседу!

— …

Мне поднесли поднос с горячим, крепким чаем.

Пухлая хозяйка дома, старушка с перетяжкой на животе узнала, что мы уже уходим — и тут же забрала всё обратно.

Вивар почти что танцевал. Он руками показывал мне цветник и марширующих по просторной улице стражников. Без особенных, заметных усилий он утянул меня в сторону.

— Ты что себя позволяешь⁈

Я чуть вздрогнул.

Мужчина дёрнулся и, не разобравшись, едва не свалился с лавки. На широком почти что круглом и оплывшем лице отразилось непониманье.

Пухлая рука сама собою потянулась к краю задравшегося коллета. Служитель с заметным облегченьем нащупал рукоять меча.

— Так тово… — ещё не понимая. — Всё как вы хотели. Всё по списку… И в трактир зашёл и… и улицу… Того… Улицы эти сегодня мести не надо: дождь ведь будет.

Секретарь предплечье заложил за поясницу. Мельком он глянул на меня.

— Вот это, — перстом указал Вивар на полоску загара, — проверяющий! Сер Гонорат Мизен! Из столицы! Тран!

— Так дождь же будет! — мужчина тупо выпучил глаза. — Дождь!.. Зачем сейчас мести?

Вивар чуть кашлянул. Он напомнил об «разнарядке». Спросил, есть ли там такой пункт и умолк, словно ожидая, что стражник сам поймёт, что от него хотят.

— Так… дождь же будет!

[1] Феи — загадочный народ, о котором всем известно, но который никто не видел. Свидетельства существованья фей сохранились лишь в местном фольклоре, а также в закрепившихся словесных оборотах.

Пример: «От фей все беды».