Поведение майора Максима

Глава 21

У него оставалось полчаса до встречи с Симсом, поэтому он выпил чашечку кофе в кафе, где миссис Ховард назначила свое последнее рандеву, затем прогулялся своим маршрутом по большому градиенту, ведущему в парк снаружи. Он никогда раньше не видел этого или чего-либо подобного: сплошная стена из веток терновника добрых сорока футов высотой, испещренная длинными ржавыми полосами из-за гипса и соли в просачивающейся воде, превратившей древесину в коралловые ветви. Курортный сезон был в самом разгаре, и парк был полон пожилых пар, прогуливающихся или заполняющих скамейки, столики кафе и стулья перед стоять на сцене и пялиться на их пузо с серых лиц. Максим почувствовал себя не просто молодым, а неуютно молодым, и идти в его обычном темпе было бы хулиганством. Но подстриженная трава, яркие клумбы, постоянное журчание воды у стены и множество фонтанов придавали парку степенную веселость – и делали его очень странным местом для съемок. О двух убийствах, должно быть, говорили в санатории в течение ... ну, и до сих пор будут говорить. Он начал чувствовать себя слишком заметным и, не останавливаясь, прошел через арку, где умерли Хочхаузер и миссис Ховард.

Теперь Корн сжимал лоб железной перчаткой и пытался задремать, пока оркестр на эстраде играл Россини – по крайней мере, для него это звучало как Россини, хотя и для многих других композиторов тоже, – когда Симс опустился на стул рядом с ним. Максим с трудом проснулся.

"Добрый день". Улыбка Симса сверкнула из-под синих солнцезащитных очков. "Спасибо за пунктуальность. Вы обнаружили что-нибудь интересное?"

"Что-то, я думаю. Как вам удалось с фотографиями?"

"Они у меня есть, но там нет ничего важного.

Я ничего не понимаю. Расскажите мне ваши новости."

"Они хорошо помнят Шикертов: стеклянный глаз, хорошо говорил по-английски, хорошо заполнял анкеты, раньше работал на земле - это Густав, не так ли?"

Симс кивнул.

"Ну, инцидентом было крушение там заряженного бомбардировщика. Они потеряли около двадцати трех человек убитыми, но это включает трех бельгийцев, которые на самом деле не в счет. Но я думаю, что у нас есть сертификаты на них. Странно то, что в справке на имя Бригитты сказано, что она умерла там в 11.30, в то время, когда упал бомбардировщик. Но два человека там помнят, что ее доставили в город - сюда – с ранением в шею. Все еще жива. Вместе примерно с шестью другими, которые умерли позже."

Симс подумал об этом. "А кто договорился о сертификатах?"

"Совершенно верно: наш Густав. Rainer. Он пошел туда с ранеными."

Симс достал сигареты, затем огляделся. Другие члены аудитории уже слабо косились на них. Симс снова встал. "Пойдем. Расскажи мне все, внимательно".

На углу парка, ближайшего к торговым улицам, находился памятник погибшим на войне Бад-Шварцендорна 1914-18 годов, и они вдвоем неизбежно направились к нему. Возможно, потому, что они говорили о мемориале другой войны, возможно, даже больше, потому что символ погибшей молодежи был более жизнерадостным, чем вид умирающего старика.

"Я сам обошел евангелическое кладбище, - закончил Максим, - и не смог найти никакой Бриджит Шикерт. Хотя это ничего не доказывает. Ее могли подбросить куда угодно".

"Это помогает. Странно, что ее нет там, с остальными. Это... наводит на мысль..."

"Но если он заполнял бланки сам, зачем заполнять то, в чем можно так легко доказать ошибочность? Мне потребовалась всего одна поездка в Дорнхаузен".

"Потому что вы знаете, что было в свидетельстве. Но в Дорнхаузене они не знают, даже спустя "более тридцати пяти лет", что в этом свидетельстве. Зачем им знать? -люди не ищут свидетельства о смерти, если только им не нужно что-то доказать адвокату. Вы когда-нибудь просматривали их? Нет. И, возможно, было бы гораздо труднее сказать, что она умерла здесь, в больнице, где американские врачи составляют записи и подписывают документы за всех остальных, кто умирает, но не за нее, потому что она не умерла."

"Да..."

"Было бы идеально, если бы в больнице Карлса все еще были записи, подтверждающие, что фрау Шикерт лечилась от травмы шеи и выздоровела через два дня".

"Это довольно обнадеживающе - найти записи хирургического отделения американской армии спустя столько лет".

Улыбка Симса стала шире. "Я знаю: я сплю. Но мне нужны какие-нибудь доказательства".

"Шепотом не обойдешься?"

На вершине каменного памятника восседал бронзовый орел, почерневший и покрытый зелеными прожилками окисления. Он выглядел угрюмым и сгорбленным, с наполовину расправленными крыльями, как будто просыхал. Если посмотреть на это, Симс откинул голову далеко назад, показывая, что его легкий загар был совершенно ровным прямо под подбородком и спускался по шее.

"В конце концов, - медленно произнес он, - мы ищем то, что Айсмарк сочтет доказательством. Мы не хотим его уничтожать, только контролировать его с помощью угрозы уничтожения".

"Шантаж".

Симс опустил голову, приняв насмешливую позу, и на этот раз его улыбка выглядела так, словно вернулась глубоко внутрь. "Вы не одобряете?"

"Идет война".

"Сначала это шантаж. Дальше так не пойдет. Становится секретом, который разделяют два человека, что-то, что сближает их все больше и больше, что-то, что отталкивает мир все дальше, вовне. Ты можешь быть ближе к мужчине, чем его собственная жена, потому что она не делится секретом. И этот человек может полюбить тебя, потому что каждый день - это еще один день, когда ты не уничтожила его, еще один день, который ты подарила ему. И когда его наконец ловят, когда он идет на исповедь к Электрическому Священнику, ты чувствуешь, что умер хороший друг ".

Он довольно мелодраматично вздохнул и посмотрел на часы. - Не хотите ли вернуться на своей машине в Падерборн?

"Я полагаю, что да. Если вы можете доставить меня в Оснабрюк".

К северу от Сеннештадта Симсски въезжал на "Ауди" в колонну армейских грузовиков, стоявших на большом расстоянии друг от друга, их фары слабо светились в лучах послеполуденного солнца. Солдаты с блестящими пятнами пота, выдававшими камуфляжный крем на их лицах, смотрели на них сверху вниз мертвыми глазами.

"Здесь полно убежденных пацифистов", - заметил Максим.

"Неподходящий день для войны", - согласился Симс.

"Обычно бывает слишком жарко, или слишком холодно, или слишком влажно".

"Тебе когда-нибудь казалось, что ты становишься слишком старым для этого?"

"Это должно было случиться". И когда это происходит, Армия вежливо отодвигает для вас стул, как вас учили делать для дамы слева от вас на званом обеде, и оставляет вас сидеть до конца вашей карьеры. Для Максима прошло еще почти двадцать лет: армия обещала ему карьеру до пятидесяти пяти лет, но никогда не обещала, что он поднимется выше майора. Майоры в возрасте пятидесяти пяти лет сидят очень далеко от того места, где происходит действие.

"Вы предлагаете мне работу?" - спросил он.

"Ты знаешь, что я не могу. Но я думаю, ты бы это понял".

Это случилось, Максим знал. Разведывательная служба время от времени вербовала офицеров в возрасте за тридцать. Всегда можно было бы использовать новое лицо, прошедшее военную подготовку, заботящееся о безопасности и, предположительно, патриот, хотя лицо, вероятно, было самым важным из всех.

"Да, я прямо вижу, как муж расстилает для меня красную дорожку".

"Гай - это еще не вся служба, майор. Он не самый любимый человек на службе. И он не всегда будет главой отдела Совблока".

Максим взглянул на Симса, который покачал головой. "Нет, это никогда не буду я, майор. У службы есть некоторые правила, которые она не нарушает. Я всегда буду работать со своим подразделением, со своими людьми. Никакого повышения. Поэтому я должен заботиться, возможно, больше, чем кто-либо другой, о том, кого следует повысить ".

Максиму было интересно, как много Симс знал о своих шансах на продвижение, и, вопреки себе, он не мог не испытывать некоторого удовлетворения от того, что кто-то подумал, что он может получить другую работу и выполнять ее. Неважно, какими мотивами руководствовался этот человек, упоминая об этом.

Он ослабил ремень безопасности, который прижимал его пропитанную потом рубашку к груди, и сменил тему. "Как долго миссис Ховард работала над этим?"

"Некоторое время. Не было причин спешить. Не до стрельбы".

"Почему она только сейчас удосужилась получить свидетельство о смерти? Я должен был подумать, что это будет первым делом – как только она узнает, что оно там. И она поняла бы это, как только узнала бы о Подрывнике в Дорнхаузене."

"Потребуется время, чтобы узнать стороннего наблюдателя и быть уверенным, что он возьмет деньги. Вы не можете просто войти и поздороваться, я хочу вас подкупить ".

Нет, Максим предполагал, что вы не сможете. "Ну, и что теперь будет?"

Симс похлопал ладонями по рулю. "Думаю, я хотел бы поговорить с этим Бруно. О фотографиях.… Миссис Ховард не была дурой. Носить с собой фотографии, которые ничего не значат..."

"Он хитрый ублюдок. Или пытается им быть. У него старый "Люгер".

"У вас есть пистолет?"

"Нет".

"У меня есть один ... но мы подождем, "пока не стемнеет".

Максима, похоже, снова завербовали. Должно быть, что-то было в его молчании, потому что Симс посмотрел через стол и спросил: "Или вы хотели бы снова позвонить мистеру Харбинджеру?"

Но у Максима и без этого было достаточно проблем.

Он зашел в казарму, чтобы переодеться, особенно рубашку, и забрать какие-нибудь сообщения. Из Лондона ничего не было, но капитан Эпгуд оставил большой конверт. Максим вскрыл его в уединении своей комнаты. Вместе с экземпляром журнала "Фокус на Германию" девятилетней давности была записка: "Я пытался тебе дозвониться". При этом журнал. Страница 12 выглядит как твое мясо. Bad Schw & #228;rzendem еще не было микрофильмировано, но должно начаться в следующем месяце. Все пропавшее будет замечено позже, так что вы предупреждены.

Журнал был тонким, уравновешенным, но профессионально подготовленным изданием, призванным заинтересовать американские и британские вооруженные силы аспектами Германии, выходящими за рамки их обычной военной деятельности, но не слишком далеко выходящими. В нем их жены делились рецептами немецкой кухни, новостями о велоклубах и коллекционировании марок, статьями о местах, имеющих смутные военные связи. В этой статье рассказывалось о Дорнхаузене, вспоминающем первые дни оккупации в 1945 году, и на всю ширину страницы была помещена фотография всех жителей перед разбомбленной церковью.

"Это очень похоже на армейский способ ведения дел", - объяснил Максим. "Постройте всех в шеренгу и сфотографируйте их, сделайте подпись под ними и просто повесьте это в своем офисе - jpr под стеклом на вашем столе – и смотрите на это. Вы знаете, что такое армия, и должны знать имена своих людей. "Он предположил, что Симс служил в какой-то армии, скорее всего, в восточногерманской NVA."Затем, после взрыва бомбардировщика, американские гражданские службы просто вычеркнули тех, кто погиб. Это объясняется в тексте ".

"Здесь также говорится, что эта картина висит в Виртхаузате Дорнхаузен".

"Не в главном зале. И никто не упоминал об этом. Этому девять лет". Не имело большого значения, что он сказал: он все равно знал, кто вернется посмотреть на следующее утро.

Симс снова достал свой ювелирный лорнет. Но на фотографии, которая была воспроизведена размером едва ли больше почтовой открытки, было около пятидесяти человек, и ни одно стекло не могло разглядеть ничего сквозь жирные мазки воскового карандаша офицера по гражданским делам. "Это он, Густав". Но догадаться было нетрудно, потому что он и Голиаф, который, должно быть, полевой инженер Шольц, были единственными молодыми людьми на месте происшествия. Рядом с Густавом и зачеркнутым они могли разглядеть только светловолосую женщину, на несколько дюймов ниже ростом, которая держала на руках ребенка.

"Ребенок подходящего возраста?" Спросил Симс, перетасовывая небольшую пачку фотографий головы и плеч.

Прошло много времени с тех пор, как Крис был такого размера, что его можно было держать на руках ... до трех месяцев вам приходилось поддерживать голову, не так ли? Этот был старше, но не выглядел ползающим.

"Около пяти месяцев, да, это могло быть".

Симс отложил одну из своих фотографий. "Я уверен, что это он, видишь?"

Строгий, уверенный в себе молодой человек легко мог бы сойти за того, кого изображают в деревне, но одежда казалась слишком опрятной и свежей.

"Это Эйсмарк?"

Симс усмехнулся. "Да, но ребенок, Манфред. Ты же видишь, что он сын своего отца, нет? Самый ранний из известных нам детей Густава - это." Черты лица были такими же, но это был сорокалетний менеджер по судоходству, лысеющий спереди, носящий усы и очки.

Максим положил фотографии и журнал на низкий столик. Они сидели в номере мотеля Симса, части невысокого современного здания за ночным кафе é недалеко от автобана. Здесь было тихо, комфортно и прохладно – и мгновенно забывалось, потому что это было не в каком-то месте, а между местами. Симс даже не потрудился придать ему больше самостоятельности, разбросав повсюду вещи: только литровую бутылку скотча на столе и переносную лампу для загара на туалетном столике со светоотражающим алюминиевым ошейником, который надевается на шею. Теперь стало понятно, почему у него загар под подбородком.

"Вы знали Эйсмарков – кого-нибудь из них?" Это был первый раз, когда он дал какой-либо намек на то, что ему известно о происхождении Симса, но не так уж плохо после того, как Симс показал, что ему известно о Максиме.

"Густав, я его не знал. Он все еще был в основном в Ростоке, он приезжал в Берлин только на встречи. Но Манфред, да, я знал его. Он был сумасшедшим. Тогда он был всего лишь капитаном, но уже сумасшедшим. Ходила история – я в это верю, – что однажды он так сильно избил человека в своем кабинете, что тот умер. Это называлось как-то по-другому, он повесился в своей камере или выбросился из окна ... возможно, он выбросился из окна, это подошло бы больше. Но знаете ли вы, что сделал тот человек?

Ничего – только его брат сбежал на Запад. Манфред считал, что должен был знать, что это произойдет, что этот человек должен был остановить своего брата. Ты понимаешь это?" Он склонил голову набок с лукавой улыбкой.

"Повредило ли поведение Мины Эйсмарк Манфреду?"

"Он был всего лишь школьником, а она была всего лишь его тетей. Но это оставляет след. Я думаю, он считал, что из-за этого должен стараться больше в ССО. И, возможно, психиатр сказал бы, что это было избиение его отца в том кабинете."

"Возможно, психиатр сказал бы что-нибудь, что привело бы к появлению его имени в газетах, или я циничен?"

Симс весело рассмеялся. "Я думаю, у вас в армии тоже есть психиатры. Не хотите ли сейчас нормально выпить?" Он помахал бутылкой виски.

"Пока нет. Но как бы Манфред воспринял идею о том, что его отец бросил его мать, а затем совершил двоеженство?"

"Я думаю, ему бы это понравилось - если бы только он знал об этом. Тогда у него был бы контроль над своим отцом, его отцом, который работает в Секретариате. Однажды полковник Манфред подумал, что тоже хотел бы работать в Секретариате."

"Каждый соперник". Симс озадаченно посмотрел на него. "Извините, продолжайте".

"Для отца не было бы ничего странного в том, чтобы помочь своему сыну. И кто узнает, почему он помогает ему? Кроме того, дяде Медведю нравится Манфред. После забастовки им нужны сильные мужчины. Демократической Республике придется много лет расплачиваться за это, теперь... Его улыбка на мгновение погасла, и он налил себе еще виски.

Максим медленно произнес: "Как-то так"… по сравнению с забастовкой, дезертирством и избиением до смерти… Я не знаю, но кто-то давным–давно просто бросил свою жену - тебе не кажется, что это немного неубедительно?"

Симс улыбнулся". "Позвони своему другу Бруно. Он не отпустит тебя туда сразу, ему нужно время, чтобы подготовиться. Тогда у нас будет время поужинать".

Максим неохотно потянулся за своей записной книжкой и номером телефона фрейлейн Винкельман.

Гай Хасанд входит в дом номер 10 через дверь, соединяющую его с Кабинетом министров, обычным маршрутом для любого сотрудника разведки или службы безопасности, поскольку он проходит мимо парадной двери, населенной туристами, на Даунинг-стрит. На нем был темно-синий смокинг и рубашка с оборками, поскольку в тот момент предполагалось, что он садится в вертолет на Городской вертолетной площадке, чтобы вылететь к Дону Джованни в Глайндборн. Он выглядел не в очень хорошем настроении.

"Очень любезно с вашей стороны зайти так быстро", - сказал ему Джордж. "Вы, конечно, знаете Агнес? Вы чувствуете себя в чем-то замешанным? – я думаю, примерно в то время."

Муж отказался от напитка и подозрительно взглянул на Агнес. Она достала из сумочки фотографию размером с почтовую открытку и протянула ее. "Вы узнаете этого мужчину?"

Муж надел затемненные очки и изучил его. "Да. Да, это один из команды Дитера. Я не могу сейчас вспомнить его имя".

Джордж протяжно удовлетворенно заурчал и откинулся на спинку рабочего кресла. Муж перевел подозрение на него, затем снова на фотографию. "Он выглядит немного странно, имейте в виду, но..."

"О, он действительно странный", - сказала Агнес. "Он находится в морге больницы Гая, ожидая, пока кто-нибудь опознает его, в связи с парой огнестрельных ранений, которые он получил в Ротерхите в прошлую пятницу вечером". Она позволила этому осознать, весело улыбаясь, затем добавила: "Лени Пфаффингер, более или менее из Всемирной службы Би-би-си, также опознала его как одного из двух мужчин, которые приходили, выдавая себя за наших агентов, и пытались узнать новый адрес Мины Линнарц ".

Муж прочистил горло. "Ну, я не совсем уверен, что это тот самый парень ..."

"Но вы можете убедиться, просто зайдя в больницу и взглянув на нее ".

"Я полагаю, это имеет больше смысла, - сказал Джордж, - поскольку это один из ваших людей, занимающихся делом Ротерхита. Если бы это были ССД, это означало бы, что Густав Айсмарх вызвал их, а поскольку мы ищем доказательства его собственного двоеженства, это действительно не слишком вероятно."

"Уверяю вас, - натянуто сказал муж, - что я абсолютно ничего не знал об этом. Дитер Симс действовал совершенно самостоятельно ".

"Как скажете", - согласился Джордж. "Но кому-то придется перейти дорогу и рассказать Скотти. Вы бы предпочли такую честь?"

Сначала Максим был удивлен, что они не пошли в само ночное кафе, но потом он понял, что это будет полной противоположностью анонимному номеру в мотеле. Это было открытое, публичное место, почти часть самого автобана, по которому проезжали путешественники, и люди, которые помнили Симса, были занятыми, путешествующими людьми. Итак, они поели в маленьком итальянском ресторанчике при свечах, и Максим выбрал эскалоп марсала.

"Итак, о чем вы говорили?" Подсказал Симс. Он снова был под действием виски, этого andfegato Veneziana.

"Я всего лишь участвовал в этом, в Простой песне, вроде как шаг за шагом", - осторожно сказал Максим. "Я не получал никакого реального инструктажа по этому поводу до тех пор, пока пару дней назад, и вы слышали, насколько это важно. Я предположил, что у ваших людей было намного больше данных… Я как-то не задумывался о том, что делала Бриджит Шикерт. И я чертовски уверен, что она не просто сидела там, пока Густав тащил ее ребенка в русскую зону. Она бы обошлась совершенно без проблем. И, помимо всего прочего, она вернулась бы в Дорнхаузен, чтобы узнать, что им известно.

Симс пожал плечами. "Когда он забрал ребенка из Дорнхаузена, он мог отдать его ей, пока ей не станет лучше после ранения, а потом оставить ее".

"Она все равно вернулась бы в Дорнхаузен. Она побывала бы везде, о чем только могла подумать. Кто-то украл ее ребенка. Вы принимаете это всерьез?"

"Возможно, не так уж и много".

Максим со звоном отложил нож и вилку. - Ладно, мистер чертова загадка, найди себе нового мальчика на побегушках для следующего...

"Да, мы считаем, что Густав оставил ее. Но не живой".

Максим вгляделся в него сквозь мерцающий сумрак. - И ты сейчас имеешь в виду не Подрывника?

"Нет. Тогда в справке было бы указано, что она умерла в больнице, и она была бы на кладбище. Мы считаем, что она умерла позже, где-то в другом месте. Потому что, когда он получит сертификат, принятый и внесенный в досье Standesamt, тогда ее убийство будет считаться преступлением против алисии, не так ли? И он должен поторопиться, чтобы убить ее прежде, чем кто-нибудь, кто думает, что она мертва, увидит ее. Все, чего он должен ждать, это получить документы, чтобы снова стать Айсмарком, которого ни в чем не подозревают. Я думаю, что это хорошее убийство - сначала подождать, пока у тебя не будет доказательств смерти в результате несчастного случая."

Максим снова начал медленно жевать. "Свидетельство о смерти, должно быть, было чистым оппортунизмом. Она действительно пострадала от террориста". Он вспомнил совет Агнес: '

"Не спускайте глаз с оппортунистов..."

"О да. Он ждал возможности. У него были свои планы".

"Это не могло быть только потому, что она не хотела переходить с ним к русским".… Господи, он, должно быть, ненавидел ее".

"Возможно, нам следует забыть всю войну, политику. Это не первый раз, когда мужчина убивает свою жену. Это не первый раз, когда он ненавидит ее, потому что она забеременела, и он должен жениться на ней. Что касается Густава - возможно, она донесла бы на него гестапо, если бы он на ней не женился. Но об этом мы знать не можем. "

Максим отодвинул последний жилистый кусочек эскалопа на край своей тарелки и откинулся на спинку стула, потягивая разбавленное красное вино.

"Как давно у вас возникла эта идея?"

"Никогда не было вероятности, что Бригитта ничего не предпримет, когда он заберет ребенка ".

"Но его муж все еще говорил о двоеженстве в субботу. Вы слышали его ".

Симс снова пожал плечами. "У нас не было доказательств. И я не могу решить, что скажет Гай, когда расскажет всем, чем занимается его отдел". Презрение в его голосе было совершенно неприкрытым.

Итак, нашелся Муж, готовый присвоить себе заслуги в доказательстве того, что Густав Айсмарк был двоеженцем, и когда внезапно выяснилось, что вместо этого он был убийцей, стало ужасно ясно, что Гай вообще не имел к этому никакого отношения.

"Я подумаю о том, чтобы взяться за эту работу в шесть", - сказал Максим.

"Пожалуйста". Симс ухмыльнулся и наклонил наручные часы так, чтобы на них падал свет свечи. "У нас есть время выпить кофе, прежде чем мы навестим твоего хорошего друга Бруно".