Поведение майора Максима

Глава 23

Утром Симса не было.

Максим отогнал свое похмелье от телефонной будки у ворот казармы под шквал топающих ног и звонких выкриков солдат, откликающихся на свои имена. Вокруг царила атмосфера глубокого самодовольства; что бы там ни думал ЭЙС, полк был убежден, что он очень хорошо справился со своим вызовом Agile Blade и шумно им хвастался. Максим поймал себя на том, что думает о гражданском, когда возвращался в офицерскую столовую.

Нет смысла звонить Джорджу на рассвете, сказал он себе, особенно по немецкому времени, на час раньше британского. Самое вежливое, что ему сказали бы, - это немедленно возвращаться домой, и, как бы сильно ему этого ни хотелось, он пообещал Симсу второй визит в Дорнхаузен. Он пошел спросить совета по поводу найма другой машины.

Ровно в одиннадцать он припарковался в тени огромной липы Дорнхаузена и вернулся в маленькую гостиницу. Женщина сидела там в одиночестве, пила кофе и читала газету. Она инстинктивно встала, когда он вошел, узнала его и небрежно улыбнулась.

"Вы хотите кофе или пива?"

"Кофе, пожалуйста".

Пол был все еще влажным от ее швабры, и прохладный запах испарений контрастировал с внезапным горьковатым привкусом кофе, который она поставила перед ним. На ней было то же платье, что и накануне, с тем же морщинистым, усталым выражением лица.

"Вы узнали что-нибудь еще о фрау Шикерт?"

"Я так не думаю. За исключением этого ..." Он переключил внимание на Германию. "Эта фотография все еще здесь?"

"Эта старая штука. Я не видел ее целую вечность".

"Здесь написано, что раньше это висело здесь ..."

"Я помню. Вон там, на стене". Она указала на выцветшую обнаженную натуру с календаря "Тир", прикрепленного справа от входной двери. "Но стекло разбилось, и кто-то отнес его в ремонт, а они его потеряли ".

"Потерял самообладание?"

"Да". Она смело встретила его взгляд. Слишком смело?

"О". Он отхлебнул кофе; где-то снаружи работал трактор с неустойчивыми скачками мощности. "Когда это произошло?"

"Вскоре после того, как они напечатали фотографию там. Несколько человек пришли посмотреть из-за этой статьи. Я думаю, что один из них снял ее и уронил ".

"О", - снова сказал Максим.

Она вытерла стол, ненужное, но инстинктивное движение. "Имеет ли значение, где она похоронена?"

"Не для меня".

"Ты знаешь, что случилось с ребенком, малыш Манфред?"

Он поднял глаза. Малыш Манфред, которому ты отдал бутылку? О да, я что-то слышал о нем. Он еще не совсем взрослый – какая-то детская игра, в которую он играл с парнем в своем кабинете. Просто мальчишеское приподнятое настроение.

"Нет", - сказал он. "Я не знаю, что с ним случилось". Он выложил на стол слишком много денег. "Спасибо за кофе".

Сначала он должен был позвонить Джорджу, а затем, вероятно, успеть на рейс Güter-sloh. Он остановился у двери, в последний раз вдохнув деревенский воздух: остальное - оживленные дороги, аэропорты, Уайтхолл. Агнес была права насчет необходимости выбраться за город, и не имело особого значения, в чьей стране.

Стоя у него за спиной, она спросила: "Ты возвращаешься в Англию?"

"Да".

Она сделала паузу. "Стакан не разбился. Его позаимствовали, кто-то хотел сделать с него копию, как это сделали люди из журнала. Он не вернул его ".

"Он вернулся. Gu-Rainer Schickert. Он вернулся."

"Да". Она поставила пустую чашку на стойку. "Я была дурой, что одолжила ее ему, он сказал, что это была ее единственная фотография на тот момент. У него даже не было фотографии со свадьбы. Он сказал, что занимается судоходством, кажется, в Гамбурге, но я не смогла найти его в справочнике."

"Это действительно был он?"

"Он выглядел по-другому, но это был он. Он знал все; в этом вы не можете ошибиться. Для этого нужно всего несколько слов. Однажды он пришел рано утром, раньше всех, кто мог его знать, – не знаю почему. Но если вы его увидите, то, возможно, упомянете фотографию. Он действительно обещал."

"О да, это можно сделать", - сказал капитан Эпгуд. "Такое случается постоянно. Если вы знаете нужных людей или у вас есть нужные деньги, любой восточногерманец может получить справку от врача о том, что ему необходимо провести пару недель на каком-нибудь западногерманском курорте. Это одна из общепринятых привилегий в офисе. Конечно, они хотят быть уверены, что ты вернешься. Ты должен владеть собственностью или оставить жену и семью здесь. Ваш парень подпадает под эту категорию?"

"Я думаю, он бы так и сделал". Девять лет назад Густав - благополучно женившийся во второй раз, забывший о дезертирстве сестры, снова пользующийся политической поддержкой, но еще не настолько важный, чтобы превращать поездку на Запад в Мероприятие – подошел бы идеально. И он мог использовать свою связь с SSD, чтобы сообщить ему о любом упоминании о Дорн-хаузене военного времени. Любой журнал, написанный для союзных войск, будет в списке чтения SSD.

Итак, Густав вернулся.

"Я могу послать кого-нибудь проверить отели в Бад-Шварцендорне", - предложил Эпгуд. "У них, вероятно, сохранились старые записи. Под каким именем будет работать ваш человек?"

"Я не мог знать"… Вы не имеете представления, когда вылетает самолет из Гутерсло?

"Ах, вы это уже пропустили".

В начале сезона отпусков было трудно достать коммерческие рейсы и даже билеты на поезд / паром, по крайней мере, так Максим сказал Джорджу по телефону. Он проведет еще одну ночь с армией и наверняка отправится в следующий боевой вылет, клянусь честью, клянусь его сердцем.

"Останься там на пару дней", - неожиданно сказал Джордж. "Наслаждайся жизнью. Поговорим о зарплате и поощрениях, обсудим SA8o и PJRAD и почему директор всегда выбирает таких зануд в качестве советников по обороне. Пока этот такой-то Симша получает то, что хочет, спешить некуда. Я не думаю, что вы слышали о Ротерхите?" Он рассказал о том, что подразделение Симса участвовало в стрельбе, и Максим понял, почему ему предложили короткую ссылку в Германии. Джордж опасался, что ему захочется поговорить с мистером Симсом. И Джорджа, размышлял Максим, могло быть правильным.

"Как поживает премьер-министр?"

"Пернатые, в основном цвета мертвечины, слетаются к его постели". Голос Джорджа звучал неожиданно устало. "Его грудная клетка, похоже, не в порядке. Я думаю, что он уйдет в отставку на следующей неделе, и тогда да поможет нам всем Бог. Но я не хочу, чтобы он вышел в облаке коровьего дерьма ".

"Хорошо, я обещаю, что останусь в Германии ".

"Я не это имел в виду"… Во всяком случае, я так не думаю. Просто убедитесь, что мы знаем, где вы находитесь ".

"Если он уйдет, ты останешься под номером 10?"

Но Джордж уже повесил трубку.

Летние дни были слишком длинными. Пока было светло, ей не хотелось спать, поэтому она сидела у окна и смотрела, как медленные тени собираются в долине. В других домах внизу горел свет, но она просто ждала, впитывая темноту, как будто это была сама дремота. Скоро придет время последней желтой таблетки, затем снотворного, а затем, возможно, двух часов полного забвения, сна без боли, перед ужасным долгим процессом пробуждения, воспоминаний и повторения боли.

На данный момент на столе был бренди, которого она пыталась продержаться до выходных, маленькие кусочки сыра или шоколада и, конечно, фляжка с супом. Как и большинство гастролирующих музыкантов, она научилась брать с собой на концерт фляжку супа, поскольку выманить даже тарелку бутербродов из провинциального отеля в десять-одиннадцать вечера само по себе было виртуозным исполнением. Теперь она цеплялась за эту привычку как за последнее напоминание о том, что когда-то была Миной Линнарц.

Небольшая толпа людей высыпала из часовни вниз по улице, на мгновение слегка закружилась в финальной беседе, а затем разошлась по двое и по трое. Это не могло быть показом фильма, они бы пригласили ее на это, но они не думали, что их больше не будет. Наверное, у каждого в деревне к этому времени был телевизор. Скорее всего, это было просто заседание какого-то комитета по организации чего-то или возражению против чего-то. Они пытались вовлечь ее в какие-то дела, но она уже не пыталась реформировать мир. Нет, на самом деле ее это никогда особо не волновало; такого рода вещи она всегда оставляла на усмотрение Густава.

Но ей нравились жители деревни, с их медленной речью и такой же медлительностью вмешиваться. Они были фермерами, как и люди ее матери в горах Гарц. Они знали о морозе и граде, а также об искалеченных руках; такое случалось. Покоя не было, но там, по крайней мере, была тишина, тишина, которую она никогда не найдет в городе. Она была дурой, поехав в Лондон даже для того, чтобы повидаться с Лени…

Она проглотила таблетки с остатками супа, оставив последние полдюйма бренди в бокале на то время, когда ляжет в постель. Теперь сонливость была настоящей, боль притупилась и сменилась очередным кратковременным поражением. Это было лучшее время дня, и она медленно встала, наслаждаясь тишиной внутри собственного тела. Сначала она едва услышала стук во входную дверь.

О Боже, неужели кто-то пришел сказать, что малышка Розмари не придет на урок фортепиано, потому что… это может подождать до завтра. Что, по их мнению, она будет делать, если малышка Розмари просто не придет? Возможно, сделать величайшую в истории запись Романса на FSharp? Или просто примчаться и дать аншлаговый концерт в Уигмор-Холле? Или, может быть, выпить еще немного бренди, немного раньше обычного.

Когда она открыла дверь, она не знала их, но знала, что это такое. Тридцать лет они посещали ее в ночных кошмарах; наконец они пришли, когда она проснулась.

"Верните майора Максима из Оснабрюка", - сказал Джордж коммутатору Number 10.